Утром меня разбудил телефонным звонком сосед со второго этажа.
- Лева, у меня угнали машину,- сказал он голосом Смоктуновского в роли Гамлета. Со сна я не разобрался чью машину угнали. Сердце у меня упало, я метнулся к окну. “Ласточка” стояла на месте. Жить сразу стало легче, я увидел голубое небо и понял, что день будет просто замечательный. Я послал “Ласточке” воздушный поцелуй и вернулся к телефону.
- Аллё, Семён, так это у ТЕБЯ машину угнали!
- Ну, да,– послышался в ответ унылый голос.
- Держи себя в руках, Семён, не расстраивайся. Помни, что машина – это просто кусок железа.
- Да я не за себя, за семью волнуюсь. Они ведь теперь меня разыщут и убьют!
- Кто они? Воры? Да они уже за 1000 миль отсюда – катят себе по хайвею!
- Ага, со сломанной полуосью, текущим радиатором и одним правым дворником.
Он опять вздохнул.
– Непременно разыщут и убьют.
Семён повесил трубку.
Я вспомнил свою первую американскую машину. Я купил её на соседней улице у араба-бедуина. Я помню, что она поразила меня с первого взгляда грациозными обводами и миндалевидными фарами. Я тут же решил, что назову её Джокондой. Видя мой восторг, кочевник заломил астрономическую цену и я заплатил не торгуясь. Все 310 долларов. За эти деньги Джоконда умудрилась доползти до мастерской моего друга-автомеханика. Тот был поражён не меньше меня. Он сказал, что никогда не видел ничего подобного и даже не смог определить ни год выпуска, ни модель. Мы загнали её на подьёмник и, после непродолжительного обследования, я получил приговор.
- Машина старая,– сказал механик, обтирая руки,– Денег в неё вкладывать не советую. Сломается – выкинешь. Но, я думаю, что полгодика побегает.
Друг ошибся – подьёмник опустил на землю мёртвую Джоконду. Видимо во время медосмотра ей повредили жизненно важный орган. Попытки реанимации ни к чему не привели.
Вторую машину я купил по обьявлению в газете. В ней не было пленительной загадочности Джоконды – легко распознавался «Шевролет». Я назвал машину Козлом. Внутри, вместо двух передних сидений, находился диван. Когда я тормозил, диван ехал вперёд с грохотом довоенного трамвая, а когда разгонялся – назад. Доехав до упора диван начинал опрокидываться, создавая в желудке ощущение взлетающего самолёта. С той разницей, что самолёт проделывает эту мерзость один раз, а Козёл после каждого светофора. Своенравный диван придавал поездкам своеобразие, хотя сильно затруднял управление. Тем не менее я доверял Козлу. Настолько, что однажды даже выехал на хайвей. Помню, сначала я нервничал, крепко держался за руль, не отрывал глаз от дороги. В принципе, я держал всю ситуацию под контролем. Кроме правой ноги, которая почему-то остервенело давила на газ. Наконец, я её уговорил этого не делать и сразу стало спокойно. Конечно, мне немного не хватало опыта вождения, поэтому машину носило то влево, то вправо по всей ширине дороги. Что бы решить эту проблему я воспользовался разметкой – я поехал так, чтобы линия проходила строго посередине машины. Видимо, другим водителям эта идея пришлась по душе – они давали мне дорогу и громко гудели вслед. В какой-то момент мною даже овладела гордость, я - простой советский парень качу себе по хайвею в иностранной машине и в ус не дую. Вскоре я освоился настолько, что даже решил послушать музыку. Я на секунду посмотрел на приёмник и тут же перевёл взгляд обратно на дорогу. К моему удивлению дороги больше не было – я скакал на Козле по ровному полю, хайвей был далеко позади. Из-под колёс выскакивали перепугпнные птицы, мелкие зверьки и, изредка, влюблённые пары. Когда я , наконец, остановился и вышел из машины, то увидел сзади полосу скошенной травы. Как будто я ехал не на машине, а на газонокосилке.
Через несколько дней я пригнал Козла к другу-автомеханику. Тот первым делом поинтересовался как часто я заправляю автомобиль. Увидев мой удивлённый взгляд, механик показал мне днище машины с зеленью, торчащей из всех щелей. «Вид такой, что она у тебя от голода траву щиплет». Умрал Козёл тяжело, но до джанк-ярда добрался своим ходом.
Третью машину я купил с диллером на аукционе. Это была машина высокого класса – в ней работал кондиционер, стёкла опускались и поднимались при помощи кнопочек. Я впервые с удивлением узнал, что в машине бывают зеркала заднего вида. Я был счастлив, я назвал машину Удачей. Пригнав её в Бруклин, я к великому удивлению не смог поднять одно из стёкол. Кнопочка нажималась, но стекло не двигалось. Я позвонил диллеру.
- Это бывает,- охотно обьяснил мне диллер, - это – контакт. Ты поезди где-нибудь по неровному и всё будет ОК.
Я отправился на авенью J и поездил по неровному. Стекло не поднялось, зато оторвался глушитель. Я заклеил окно клеёнкой, бросил зачем-то глушитель в багажник и пошёл расстроенный спать. Утром я решил отогнать машину к механику. Удача стояла на месте. У неё была искорёжена дверь, оторвана левая фара. Видимо, её зацепил прозжающий грузовик. Первый ремонт мне обошёлся в четырёхзначную сумму.
Чтобы как-то компенсировать потери, я решил давать уроки вождения. Моей первой ученицей была соседка по лестничной площадке – повар по образованию. Для урока мы выбрали тихий тупичёк в Канарси. Я обьяснил для чего нужны педали и руль – соседка кивала и записывала самые интересные сведенья в блокнотик. Потом она села за руль - мы поехали. Соседка чётко и собрано выполняла все мои команды, она легко тронулась с места и медленно поехала вдоль улицы. Всё шло отлично. В конце тупичка я скомандовал – «Плавно тормозим до полной остановки». Соседка кивнула, но при этом продолжала медленно ехать вперёд. Прямо перед нами оказался домик с железной табличкой «Welcome» на заборе. Мы воспользовались приглашением и, подмяв на ходу ажурные ворота, въехали во двор. Следующая надпись «Welcome» находилась уже непосредственно на двери и я в ужасе закрыл глаза. Не доехав до крыльца одного метра соседка вдруг нажала на тормоз, перевела машину на паркинг, вздохнула и потеряла сознание. Это был мой последний урок.
Удача мне служила долго – почти целый год, при этом она часто ломалась, глохла на дорогах и не всегда заводилась. Я садился в неё как в карету – в карету скорой помощи. Никогда нельзя было сказать заранее куда доедешь и доедешь ли вообще. После того, как Удача окончательно отвернулась от меня, я подарил её слепым евреям и приобрёл Ласточку. Вдруг я понял, что до сих пор стою в одних трусах возле телефона. Я подошёл к окну, чтобы одарить любимую, четвёртую машину ласковым взглядом. Возле неё, внизу, стоял испанец в синей форме и неспеша засовывал под дворник тикет. «Сегодня же вторник» – подумал я с отчаянием и пошёл надевать брюки.