Как-то раз Семену Петровичу захотелось выпить. Случилась эта оказия с ним на даче, уже под вечер, у грядки со шпинатом. На улице в тот момент было довольно покойно и благостно. Лучи уходящего июньского светила, просачиваясь сквозь кроны пихт и сосен, устало поливали шесть обработанных до последней пяди хозяйских соток. Воздух окрест Семена Петровича был прозрачен, нежен, насыщен терпкими ароматами флоксов, хвои и исполнен звоном цикад. Со стороны реки в ноздри ему тянуло слабым дымком, в котором тонкое обоняние алчущего даров Бахуса улавливало нотки жареной баранины и маринованных в яблочном сидре индюшачьих грудок. Одним словом, все вокруг располагало к томной и неприхотливой провинциальной неге. К отдохновению также призывал и собственно наломавшийся в огороде, обезвоженный организм заядлого дачника.
-Тяпнуть бы стаканчик-другой сейчас, чтобы благодать осенила душу, а затем можно и на боковую, - сладострастно чмокнул запекшимися губами Семен Петрович и благостно поднял к небу глаза,- Воистину тяпнуть!
Единственное, что сейчас его останавливало, так это один, по большому счету, нелепый, расхожий предрассудок, основанный на том, что прием алкоголя вне дружеской компании является порочным и противоестественным времяпрепровождением для взрослого добропорядочного человека.
- Питие в одиночку — это первый признак нездоровой тяги к спиртному, - говорила в таких случаях его жена, присаживаясь к Семену Петровичу за трапезу и нацеживая себе в бокал его Мукузани. Но сейчас она, как назло, уехала к маме в Тверь, а совершеннолетняя (к слову) дочь Семена Петровича, которая в свою очередь могла бы при сложившихся обстоятельствах оказать ему необходимое содействие, уже с неделю коптит свои формы на черноморском побережье Кавказа. Правда от ее путевки осталось никак не более трех дней, но ждать так долго Семен Петрович позволить себе не мог.
И тут он неожиданно вспомнил, что у него есть сосед, живущий как раз напротив его домовладения. Тот в настоящий момент пребывает на штатном месте и, судя по непрекращающемуся третий час гудению газонокосилки, так же, как и Семен Петрович, находится на грани физического и душевного истощения.
«А что собственно? Соседи всегда приходят на помощь в трудной ситуации. Заодно и лишний повод друг к другу присмотреться будет, - ободрял себя Семен Петрович, - Ведь сколько лет уже бок о бок, а из общения у нас до сих пор «здрасьте» только и «до свидания. Непорядок».
Тем более, что даже со стороны было видно- человек его сосед солидный, состоявшийся. Большой дом с фахверком, БМВ в гараже и даже собственное маломерное плавсредство в эллинге. А еще он, по слухам, в Министерстве где-то работает, не на последней как бы должности. В общем, более тесное знакомство со столь крепко стоящей на ногах фигурой Семену Петровичу точно не повредит.
"Ежу понятно, что к такому в дверь с простой поллитрой уже не постучишься,- спохватился вдруг он,- Только опозоришься. Тут давай-готовь что-нибудь более весомое, под стать престижу мероприятия."
Почесав нос, Семен Петрович открыл дверцу антресоли, за которой находился его неприкосновенный запас, коллекция, где, на самом почетном месте, упакованная в миниатюрную корзинку, тускло мерцала, как большой изумруд, бутылка французского вина урожая 1965 года. Эту экзотическую емкость Семену Петровичу преподнесли еще на пятидесятилетие его сослуживцы по РЭУ - 135. С тех пор она уже без малого пять лет ожидает своего звездного часа. И подходящий момент, кажется, наступил.
- О, такая в самый аккурат будет, - решил Семен Петрович и, едва дыша, сдул с нее пыль.
Через пять минут он, вооруженный люксовой бутылью, уже осторожно стучал в соседские ворота и прислушивался. Вот сонно брехнула собака, потом тявкнула еще раз. В ответ на ее лай в дверях появился сосед, стряхивая с потных мясистых ушей травяную мульчу.
- А я не с пустыми руками. - как бы оправдываясь за внезапный визит, сказал Семен Петрович, - Посидеть… За жизнь. Вот, - протянул он соседу бутылку.
Взглянув на этикетку, хозяин одобрительно кашлянул и покачал головой.
- Ишь ты какая. Ну заходи коль пришел. Кромвель- место! А ты давай-проходи, чего стоишь, разинув рот? Боты чумазые разуй только.
Сосед разместил гостя в просторной прихожей, усадив его за журнальный малахитовый столик, на котором лежал рекламный проспект « Как провести незабываемые выходные в Сан-Ремо», прижатый к столешнице массивной малахитовой пепельницей "Президент". Принесённая Семеном Петровичем бутыль заняла свое место немного поодаль, в гостиной, на старинном буфете инкрустированным вставками из слоновой кости.
- Ну давай уж- рассказывай, чего новенького у тебя, как жизнь в принципе? – спросил сосед, прикуривая сигарету.
- Да чего там нового может быть у нас, у простых смертных? Капуста вон в рост пошла, - неуверенно похвастался Семен Петрович, кинув осторожный взгляд в сторону буфета, хорошо видимого ему в дверном проеме - А еще турнепс небывалый уродился, и кабачки...
- Ты погляди-ка что в мире делается. Ну что ж, поздравляю, - со снисходительной улыбкой ответил тот, - А у нас, видишь ли, Фрейсинетия за штуку баксов, наконец, зацвела, и Спатодея из Ботанического сада дала отростки. Так, значит, и живем потихоньку.
« Как раз бы и выпить по такому подходящему поводу, - подумал Семен Петрович», но вслух произнести не решился, неудобно стало что-то.
Разговор за пустым столом откровенно не клеился. Сосед видимо это тоже понял, а осознав, отправился на кухню, где многообещающе загремел посудой.
- Ну вот, совсем другое дело, - воспрял духом Семен Петрович, почувствовав близость цели своего визита - Сейчас-то мы и расслабимся!
И с вожделением потер было руки, но тут же обреченно их опустил.
Потому, что сосед уже ставил на стол позолоченный поднос с двумя кружками, сахарницей и чайником.
- Одну- две? – спросил он слегка поникшего Семена Петровича, откручивая крышку у банки с Арабикой.
- Одну, - потерянно ответил тот, - Хотя, нет- две, пожалуй.
Разлив по чашкам кофе, сосед, снова уселся напротив Семена Петровича:
- Ну, а еще новенького чего у вас? - лениво помешивая напиток, спросил он.
- Капуста в рост… упс, извиняюсь, говорил об этом уже … кроты вон замучили- сил нет, а еще сливы в этом году, надо думать, не будет. Ах да, чуть не забыл же совсем, за подберезовиками я позавчера ходил. В дальнюю рощу, через овраг которая. Травииища там такаая, скажу....Ничего, правда, так и не нашел.
- Ну оно и не удивительно. Дождей-то, считай, с начала лета не было. А мы тут с главным егерем в Сухой лог выбрались на кабана. Следов там всяяяких... Никого, впрочем, так и не подстрелили. Зато потом на заимке посидели хорошо. А ты пей, сосед, кофе-то, пей, остынет ведь. Согласись же, хороший кофе. По акции взял, полцены всего, такая, представляешь, удача!
«Дался мне этот кофе…Как бы ему про бутылку намекнуть, подсказать, что я не кофе в общем-то пить пришел, - рассуждал Семен Петрович, смущенно посматривая в сторону буфета, - Но нет, неудобно вроде. Человек он солидный, уважаемый, а я тут со своей мелочностью. Подумает обо мне невесть что, жлоб решит, что я какой-то. Лицо не хватало еще потерять, обесславиться».
Неизвестно сколько бы еще так Семен Петрович мучался сомнениями, когда б сосед, зябко поёжившись, не притворил дверь в гостиную.
-Сквозит что-то. А кофе-то и без горчинки совсем, ты погляди только. Может еще развести?
- Две ложки, если можно…
- Хоть три. Замечательный, скажи ж, кофе. И не подумаешь никогда, что по акции…
- Очень вкусно, давно ничего такого не пил.
- А я о чем...
За вялой беседой прошло полчаса. Наконец хозяин устало зевнул.
- Встал просто рано сегодня, -пояснил он, - Усадьбу все свою в порядок привожу. Так за целый день и не присел ни разу. Гостя на завтра жду к себе, понимаешь. Очень солидный человек, между прочим. На зам. министра, представь себе, идет. А у меня до сих пор по этому случаю конь не валялся, а ведь трезво если рассудить, то шашлычков замесить -надо, баньку подготовить- тоже надо, ну и остальное по мелочи…- намекнул он Семену Петровичу, что тому пора бы и честь знать.
И Семен Петрович, не будучи дураком, стал собираться.
«Вот и славно, - утешал себя он, залезая в свои боты, - Посидели, кофейку попили по-соседски, вполне себе довольно для первого раза. А чего я еще хотел? Не в том он видно настроении сейчас, чтобы тут со мной распивать. В хлопотах весь и в заботах. Если только вовсе не в завязке, – ударило вдруг Семена Петровича по темечку, - Маать честная! - ужаснулся он,- Как пить дать сухой закон у него! Ну ведь надо же, а, человек завязал, а я тут к нему со своими… Ох ты ужас какой, неудобно-то как…»
Закрыв за несолоно хлебавшим Семеном Петровичем дверь, хозяин подошел к буфету и, бережно взяв в руки принесенную гостем бутылку, довольно крякнул.
- Ишь ты, мерзавка какая, пятьдесят пять лет. Раритетная вещица. И как только она к Сеньке попала-то? Помнится, однажды мы в Красной Поляне такую же с одним депутатом- единоросом в два рыла отдегустировали. На приеме в честь сдачи олимпийского объекта, если память не изменяет. Эх, хорошее времечко было, досанкционное, столько всего под ногами, только поднимай. Не ценил… не ценил…
Потом мысли его сами собой переметнулись от дел давно минувших дней к вызовам сегодняшним:
"Большого человека, однако, завтра ждем. Это хорошо. Встретить бы его надо, как полагается… приветить по-людски. Да уж, хлопотное утро мне выдастся, видать. На рынок за парной баранинкой метнуться- раз, потом еще за зеленью, затем в ресторан успеть, фаршированную щуку от шефа сегодня пообещали и выпечку. А-то, как же иначе? Все самое лучшее на стол. Ну и насчет спиртного, само собой. Не Арабикой же его поить в самом деле. Неудобно ж…"
Сосед ласково провел ладонью по холодному матовому стеклу бутылки:
- Раритетная вещица, мерзавка!
После чего с удовлетворением поставил ее на место…