Веселый солнечный зайчик радостно прыгал с потолка на стены, со стен на людей, которые стояли в комнате плотной толпой, и никак не мог понять их тяжелой печали. Затем он немного подумал и нерешительно прыгнул на лежащего с закрытыми глазами неподвижного человека.
Никифоров видел, как солнечный зайчик задорно пробежался по лицу Воронцова и вдруг, будто бы осознав всю нелепость своего поведения, замер, осторожно перескочил на траурное зеркало и тихо исчез за окном.
- Вот и все Володя – с горечью думал Никифоров, – вот и все. Финиш – делам, мечтам, мыслям, чувствам. И никому Володя, там, нет дела, что дорос ты до начальника управления, и что у тебя полковничьи погоны.
Когда Никифорову сообщили, что Воронцов умер от сердечного приступа, он никак не мог поверить в эту страшную реальность. Ну, ведь буквально, чуть ли не вчера обсуждали с Воронцовым криминальные схемы укрытия от налогообложения, которые используют фирмы, зарегистрированные в ЗАТО (закрытые административно-территориальные образования).
Обсуждали, можно сказать, настолько сердечно, что Воронцов сгоряча обвинил и Гутова и Никифорова в отсутствии собственных перспективных оперативных наработок.
- Ну ведь больше половины этих фирм находится либо в Москве, либо в других больших городах. Все прекрасно это знают, и все прекрасно понимают, что регистрация в ЗАТО им нужна только для получения льгот. Вот данные МНС, колоссальные деньги уходят мимо кассы. Так почему же тогда не проверить этот факт, который лежит буквально на поверхности, кто нам мешает это сделать? А наши опера, как всегда тащат нам всякую мелочевку...
Присутствующие на совещании оперативники недовольно поморщились, но в спор встревать пока не стали.
- Петр Михайлович – обратился он к Гутову – у Вас же в отделе целая линия по борьбе с организованной преступностью выделена, ну давайте попробуем подтянуть эти схемы под двести десятую статью, хоть попугать что-ли. Ну что вы все ждете? Наверное, хватит сидеть на давальческом материале, пора и свои наработки делать.
- Владимир Владимирович – осторожно начал Гутов – конечно, отчасти Вы правы, проблема есть, но Вы же сами видите, что все инициативные наработки глушатся на корню, без поддержки сверху нам эту проблему не поднять.
- Разрешите – вмешался в разговор Никифоров – Петр Михайлович абсолютно прав – поддержал он своего непосредственного начальника – нужна поддержка сверху, без этого действительно ничего не получится. Для этого, предлагаю формализовать процесс и выйти к руководству с предложением комплексной целевой проверки предоставления и использования налоговых льгот в ЗАТО, а обоснование мы подготовим.
- Ну если других предложений больше нет…, - Воронцов на мгновенье откинулся на спинку кресла, задумался и потом все же решился – ладно, может это пока и нормальный ход, главное ввязаться, а там как говорят, разберемся – и вдруг он хитро улыбнулся – Слушайте мужики, а может еще и МНС подтянем, пусть поработают, а то только кляузы на полицию горазды клепать.
После совещания, помнится, разговор переключился на подготовку празднования одиннадцатой годовщины налоговой полиции.
- Да, одиннадцать лет мы уже продержались. А вот что в перспективе? – задумчиво начал Никифоров.
- Сереж, продержались мы десять лет, - возразил ему Воронцов, - а до одиннадцати лет еще более двух недель. А процессы сами видите – идут стремительно и непредсказуемо, в духе нашего Президента. Так что, за эти две недели еще многое может измениться.
- Да нет, если что-то и изменится, то может ближе к осени, а менять вот конкретно сейчас, это нелогично. Кремлевский дворец для тожественного концерта уже заказан, артисты приглашены… Генералы с регионов уже на чемоданах, с билетами на Москву сидят… Да и делегации из стран СНГ уже подтвердили свое участие в праздновании годовщины полиции.
- Да вот и не все, – усмехнулся Воронцов - вчера разговаривал с мужиками из Главного управления международного сотрудничества – говорят, прибалты отказались приехать.
- Да они и в прошлом году повели себя не стандартно – поддержал разговор Гутов.
- Во-первых, на торжественное заседание, дружненько так, больше чем на час опоздали, да и в подарок Фрадкову, говорят, совместно преподнесли, чуть ли не открытку.
- Да и Бог с ними, – махнул рукой Воронцов – сейчас волнует другое, что с нами будет? По формальным признакам вроде бы все нормально идет: восемнадцатое марта, указом Путина, внесено в календарь как профессиональный день налоговой полиции, отдача на одного сотрудника выше крыши – на один вложенный рубль, возвращается более тридцати, уже и кадры пошли профессиональные - третий выпуск в наших учебных заведениях.
- Да и позиции во властных структурах укрепились – поддержал его Гутов: – Солтаганов в Совбезе, Карелин и Волковский в Госдуме.
- Так-то это так, но будут ли они отстаивать наши интересы? Что-то не нравится мне вертеж на самом верху, да и главное, директор, Фрадков то, не наш человек. Решение видимо будет политическое – вздохнул Воронцов.
- Да, так тогда Володя и сказал – решение будет политическое…, а сейчас вот ….
Мысли Никифорова ворочались трудно, бессвязно, сознание противилось реальному восприятию произошедшего. Сергей Иванович поднял глаза и прямо перед собой увидел жену и дочь покойного. Они сидели возле гроба, опухшие от слез, безучастные и окаменевшие.
- Его хоть дочь провожает – вдруг тупо подумалось Никифорову – а у меня до сих пор нет никого, ни сына, ни дочери.
Кто-то больно задел Никифорова в бок. Сухонькая старушка, одетая во все черное, протискиваясь, несла какую-то треногу. Две женщины между собой тихо перешепнулись – монашка. Вслед за ней в толпе произошло безмолвное движение - это Кольцов с кем-то из сотрудников обеспечивали проход высокому пожилому священнику.
Старушка в черном зажгла свечи, запахло ладаном, началось отпевание.
Недалеко от батюшки стоял недавно подъехавший начальник Главка генерал-лейтенант Сафронов. Рассказывали, что у него с покойным были непростые отношения: одни уверяли, что он его поедом ел, другие были убеждены, что своей карьерой Воронцов был обязан именно Сафронову. А отношения с начальством — это еще та тема, еще та нагрузочка….
Врачи, как потом узнал Никифоров, констатировали смерть от остановки сердца. Вот это-то и было непонятно. Ведь здоровый, крепкий мужик. Помнится, тогда у него на даче, после баньки, Воронцов излагал Никифорову свою теорию долголетия:
- Для мужика Сережа, сороковые это действительно роковые, но главное, пережить сорок пять лет, а там все будет нормально, до старости проживешь без вопросов.
Сорок пять он пережил, но вот до сорока восьми не дожил. Так что, теория оказалась, видимо, не совсем верной.
- Не нравится мне все это – зло думал Никифоров, как в тумане двигаясь в траурной процессии - что-то здесь не все чисто.
И ему вспомнилось как он месяц назад, ездил к Воронцову на дачу.
Сильного гололеда, в то утреннее субботнее время не было, но по пустынной подмосковной дороге мела тихая поземка, и Воронцов вел машину, не торопясь.
- Спешить надо медленно – говорил он Сергею, показывая на перекатывающуюся через трассу, снежную пыль – Времени еще полно, как раз приедем к баньке. Представляешь, - мечтательно улыбаясь, продолжал он - мы приезжаем, а она уже созрела и мы сразу в парную. Мои обещали к двум уже все приготовить, по высшему разряду. Кстати, когда твоего подполковника будем обмывать? Когда погоны должны прийти, вроде пора?
- По идее в июне – ответил Никифоров, настраивая «Русское радио».
- Ну, это не за горами, до июня-то мы точно доживем – засмеялся Воронцов и посмотрел в зеркало. За ними прилепился какой-то замызганный москвичонок и шел также не торопясь.
- Наверное пенсионер какой-нибудь, на дачу за картошкой едет – предположил Воронцов. – Я то же бывало, прицеплюсь к кому-нибудь в хвост, и еду себе, ни о чем не думая, успокаивает.
Вдруг ближе к перекрестку «москвичонок» стал набирать обороты,
- К бабке своей дедулька заторопился - усмехнулся Воронцов, пропуская машину. И вдруг как-то странно помотал головой, как бы стряхивая с себя что-то, и резко нажал по тормозам. Никифоров тогда еще подумал, что, видимо, не здоровится мужику.
- Володя, что-то случилось, тебе плохо?
- Да нет Сережа, обожди, дай передохнуть, …здесь другое…. История одна вспомнилась, чуть ли не один в один – Воронцов сделал несколько мелких глотков воды, отдышался и только затем продолжил - Ехал я как-то недавно на дачу, в такую же погоду, а за мной «москвичонок» прицепился. И что ты думаешь? Пилил, пилил он за мной потихонечку, а на Барыбинском разъезде резко пошел на обгон и вдруг как в кино: вспышка, разлетаются стекла и я оглохший. Но пришел в себя, вроде весь целый и невредимый, и представляешь, ни одной царапины. Даже странно, ведь боковые стекла заднего салона разлетелись по всей машине. Я, конечно, сразу ничего не понял, только потом дошло...
-А что было то? – недоуменно вскинулся Никифоров.
-Стреляли в меня Серега, стреляли.
- Ни фига себе – искренне изумился Никифоров, – вот это дела! Ну, а потом?
- А что потом. Потом как учили, главное выйти из зоны обстрела, я по газам и скорей в Барыбино, к своим.
- А заявление в милицию подал?
- Нет, Сережа. В машине я был один и даже толком машину не запомнил, и описать бы ее не смог. На дороге было пусто, ни одной машины, свидетелей нет.
- Володя, но ведь покушение на преступление было налицо, поэтому нужно было работать в правовом поле. Нужно было звонить в милицию, может и перехватили бы где.
- Все так, Сережа, все конечно так, но я не думаю, что милиция чем-то помогла бы. В сводку бы попал это точно, до руководства бы дошло. А дальше сам знаешь, геморроя будет много, а толку никакого.
- Володя, но защищать же себя надо, что вот так и спустить все на тормозах?
- Ладно Сережа, не горячись. Ну а если уж разговор об этом зашел, давай лучше подумаем, зачем стреляли и от кого такой привет горячий?
- По фигуранатам надо смотреть, по материалам в производстве и, прежде всего, по «крупняку». Сам-то как думаешь? Версии есть?
- Сложно сказать. В нашей жизни, материал может быть и не крупный, но зато фигурант может оказаться таким отморозком, такого наворотит, мало не покажется. И, тем не менее, я кажется, примерно представляю, откуда ветер дует. Помнишь, я тебе рассказывал, как смотался в Самару по нефтяным делам. Так вот, сидели мы с нашими мужиками в ресторане, и что ты думаешь – твой крестник, Цесарский, собственной персоной ввалился со своей бригадой. Оказывается он на свободе.
- Да, он по "семерке" отмазался – подтвердил Никифоров – откупился гад.
- Вот так у нас всегда. Мы тут на своем уровне из штанов выпрыгиваем, пытаемся все по полной реализовать, а потом какой-нибудь «следачок» бабки срубит и гуляет наш человечек на свободе, да еще пальцами на нас показывает, мол, во, придурки.
- Это точно. Но я слышал, что по «следаку», который вел дело Цесарского, «беспека» уже работает.
- Поживем, увидим, как они по нему работают. Так вот, как я потом узнал, Цесарский, оказывается, по крупному вложился в нефтянку и активно влезает в этот бизнес. Еще и бензином занимается. А это еще та тема. Сам видишь, цены на бензин растут как на дрожжах. А почему? Что, разве этому есть какие-то объективные предпосылки? Ничего подобного, все делается внаглую. Налицо явный сговор, но доказать это, можно только оперативным путем. По Самарской области провели мероприятия и немножко прищемили кое-кому хвост, и оказалось, в том числе и Цесарскому. Сейчас работаем по Московской области, и что ты думаешь, опять наступили на него.
- Ого! Круто мужик размахнулся. И очень Володя похоже на то, что этот наезд, с его подачи. В свое время он и на меня наезжал, запугивал, и мне кажется, он немного безбашенный, поэтому, я полагаю, что рапорт в беспеку не помешает.
- Думаешь, там поверят? Только посмеются, скажут всё, у мужика крыша поехала, начальная стадия, мания преследования. Вон, когда Саня Ваганов ликерку проверял, его возле собственного дома изуродовали. Думаешь, кто-нибудь взялся расследовать? Ничего подобного. Посмеялись и сказали, что пить нужно меньше. А Валеру Сазонова, когда он занимался алюминием, машиной сбили, и что? Да ничего. А парню сорока нет, на инвалидности сейчас. Поэтому бесполезно все это, а с другой стороны может это мои фантазии – и Воронцов нервно закурил, выпуская дым в приоткрытое боковое окно.
Никифоров в сердцах выключил радио и, повернувшись всем корпусом к Воронцову, сказал резко:
- А я не уверен. Конечно, можно предположить, что перепутали тебя с кем-то, или скажем, больной на голову прикололся, но, по всему видать, на это уповать не приходится. К сожалению, думаю, все гораздо сложнее. Убивать не хотели, это точно, но попугать попугали, и сделали все грамотно, сволочи. Но кто знает, чем эта история закончится. Поэтому, Володя, не тяни, мой тебе совет, срочно в беспеку, пусть берут на оперативное сопровождение, хотя бы ради подстраховки. Береженного Бог бережет.
Разговор этот помнится продолжился еще и после баньки, и вроде бы насчет оперативного сопровождения со стороны Службы безопасности они договорились, но… подстраховался Воронцов или нет кто его теперь знает.
И все ли он рассказал о своей нефтяной эпопее, может, было, что-то еще, неизвестное ему, Никифорову.
А может, нагрузка последних дней так сильно на сердце сказалась, ведь из командировок Воронцов почти не вылазил.
Даже вон к Кольцову на крестины не сумел вырваться, и крестным отцом стал заочно. Оказывается, крестить можно и без присутствия кого-то из крестных родителей, главное его согласие. А на следующей неделе собирался к Кольцову с подарками, хотел познакомиться со своим крестником Никитой.
Были у Воронцова проблемы с сердцем? Наверное, все-таки, были. Но у кого их нет, после сорока, да еще работая столько лет в правоохранительной системе. Говорят, что мать Воронцова давно его просила оградку отцу подправить. Вот он и приехал сюда на воскресенье, и подправил, …себе.
Никифоров стряхнув слезы, оглянулся. Простится с Воронцовым, пришло столько народу, что маленькое деревенское кладбище под Барыбином с трудом вмещало всю, внезапно выплеснувшуюся, неподдельную скорбь.
И качнулось небо от прощального оружейного салюта, и не дождался своего крестного отца новорожденный мальчик Никита.
А одиннадцатого марта указом Президента Федеральная налоговая полиция была упразднена, ее полномочия переданы в МВД, а вся материальная база досталась новой силовой структуре – Госнаркоконтролю, во главе с бывшим полпредом Черкесовым.
И прав оказался Воронцов: решение оказалось политическое, но об этом он теперь никогда не узнает, потому что случилось это позже, ровно через неделю.