Прикрыв за собой дверь Леночкиного кабинета, я скрестил руки на груди (в такой позе, говорят, я напоминаю Наполеона) и направил в сторону странной гостьи пристальный взгляд, которому постарался придать как можно больше суровости. На неопытных граждан, которые видят тележурналиста первый раз в жизни, это нередко оказывает прямо-таки магическое воздействие. Однако «роскошная дама» не обратила на мою позу и взор никакого внимания. Быстро оглядевшись, она спросила, указывая на кресло:
– Я присяду, не возражаете? Не слишком хорошо себя чувствую.
– Да, конечно, садитесь, – строгим тоном ответил я. – Если нужно что-нибудь ещё…
– О, об этом не беспокойтесь, мне ничего не нужно. Я пришла сюда из-за того, что нужно вам.
Говорила она негромко, но почти вызывающе. Я с интересом присмотрелся к ней. Ничего слишком роскошного, признаться, не заметил. Открытое платье – чересчур открытое, так что глаза невольно опускались ниже положенного; гладко зачёсанные каштановые волосы средней длины; тёмные, иссиня-чёрные глаза, нехорошо блестевшие и разительно выделявшиеся на очень бледном, почти молочно-белом лице. Это вполне подтверждало слова женщины о плохом самочувствии, но мне почему-то показалось, что она упомянула о своём нездоровье, чтобы бледность её не показалась мне подозрительной. Чёрт знает что за странная мысль, однако времени на её обдумывание у меня не было.
– Вы не могли бы говорить более определённо? – спросил я почти сердито. – И, для начала, представьтесь, пожалуйста!
– Что-то вы не слишком любезны с гостями, Даниил Альбертович, – произнесла она несколько нараспев. – Вам следовало бы осторожнее обращаться с теми, кто может вам помочь.
– Откуда вы знаете моё отчество?
Открытые плечи её чуть поднялись, наметив пожатие.
– В наш век свободной информации это не составляет никакого труда. Вы лицо публичное и небезызвестное.
Это было, конечно, чертовски верно, и мне самому стоило сообразить. Но незнакомые люди не называли меня раньше по отчеству.
– Что ж, положим, – сердито согласился я, пройдясь от двери к окну. – И всё-таки, как зовут вас и с чем вы ко мне пришли? Мне передали, что это касается убийств, которые…
Я вдруг запнулся, не сумев подобрать нужного слова. Но посетительница нашла его за меня.
– Которые не выходят у вас из головы, – устало проговорила она. – Зовут меня Маргаритой, но это совершенно неважно.
На это странное заявление я лишь хмыкнул.
– А по отчеству?
– М о ё отчество вам ни к чему, – очень твёрдо, сделав ударение на первом слове, ответила она. – Меня в последнее время слишком часто по нему называют. И это коробит. Поэтому оставим мою персону и перейдём к делу. У меня есть основания считать, что я знаю преступника.
Тут мне пришлось ухватиться за край стола, не скажу – чтобы не упасть, но, по крайней мере, чтобы не потерять равновесия. Когда тебе прямо в лоб говорят что-то подобное, поневоле теряешь самообладание. Впрочем, я был бы плохим репортёром, если бы тут же не взял себя в руки.
– Знаете преступника? – мой голос даже не дрогнул. – Но если вы знаете его, то почему пришли ко мне? Почему не обратились в полицию?
Честно говоря, в первый момент я Маргарите не поверил. В своей практике мне не раз случалось сталкиваться с экзальтированными дамочками, пугавшимися каждого куста и способными увидеть убийцу даже в памятнике Пушкину. И что характерно, со своими бурными фантазиями они всегда приходили на телевидение, а отнюдь не к правоохранителям. Ничего удивительного, конечно, потому как, по их мнению, журналист – существо легковерное, и ему можно повесить на уши лапшу любой длины. Ну а в полиции тебя могут и допросить с пристрастием, и подробности выяснить, вот тут и окажется, что на самом деле ничего ты не знаешь и ничего не видела. И накроются тогда медным тазом твои пятнадцать минут славы (в их случае – скорее пятнадцать секунд, потому как даже если бы мы и допустили подобную дамочку в кадр, то постарались бы свести её монолог к минимуму). Со мной, конечно, подобные фокусы не проходили, истеричным фантазёркам я всегда умел дать вежливый, но твёрдый отпор. Однако в данном случае всё было совсем по-другому.
Маргарита менее всего походила на истеричку. Эта спокойная бледная холодность, широко раскрытые чёрные глаза, короткие, вымучено обрезанные фразы. Создавалось впечатление, что ей тяжело было решиться прийти сюда и начать этот разговор. Вот и сейчас, после моих вопросов, она долго молчала, откинувшись в кресле, и смотрела куда-то мимо меня в стену. Затем заговорила глухим, с першинкой, голосом:
– Если бы я обратилась в полицию... Вы даже не представляете, какую смешную вещь сказали, Даниил Альбертович. Но я отвечу, извольте. Во-первых, я полицию терпеть не могу. Мне приходилось сталкиваться с ней неоднократно, и... ничего приятного я из этих столкновений не вынесла. Даже лучшие из них мыслят слишком шаблонно. Во-вторых, в полицию идут, имея доказательства, хотя бы более-менее конкретные подозрения. А у меня ничего подобного нет.
– Вот как? – я почувствовал разочарование. Потерянное впустую время. – То есть на телевидение, по-вашему, можно приходить с пустыми руками, а в полицию – нет?
Довод этот никакого впечатления на Маргариту не произвёл.
– Я вовсе не говорила, что пришла с пустыми руками, – медленно, как будто разговаривая с несмышлёным дитятей, проговорила она. – Просто то, с чем я пришла, не всякому можно сказать. Человек косный, грубый попросту этого не поймёт. А вы – насколько можно судить – сделаны из иного теста. К тому же, уж не обессудьте, но вам нужны острые темы.
Меня её предисловия начинали раздражать.
– Послушайте, всё это замечательно, но у меня действительно мало времени. Вы заявили, что знаете убийцу. Так кто же он, по-вашему?
Маргарита косо и болезненно усмехнулась.
– Вам бы только имя! Не хотите узнать, каким образом всё получилось?
– С удовольствием, но потом. Подробности я смогу выяснить и сам, когда потребуется.
– Подробности, – она медленно перекатила во рту это слово. – Именно подробности – самое главное в этом случае. Но… как хотите. Вам известно имя Анастаса?
Я удивлённо поднял брови.
– Анастаса? Это губернаторского подхалима-то?
Слово вырвалось само собой, но Маргарита на него не отреагировала.
– Ответьте мне, Даниил Альбертович: а какая у Анастаса фамилия?
Столь неожиданный вопрос, должен признаться, поставил меня в нелёгкое положение.
– Фамилия, фамилия, – пробурчал я, напрасно напрягая память. – Чёрт, да откуда мне знать, скажите на милость? Я политикой не занимаюсь, и она меня не интересует! Вот спросите меня фамилию какого-нибудь уголовника или оперативного сотрудника…
– Но вы ведь поняли, о ком я говорю. И имя его вам известно. И даже то, что он, как вы выразились, подхалим. А фамилию не знаете. Не странно ли?
– Чего же тут странного? Мало ли что можно забыть!
– Нет, Даниил Альбертович, не забыть, а именно не знать, – механически, словно повторяя затверженный урок, сказала Маргарита. – Я сегодня всё утро посвятила поиску этой фамилии. Верите ли, не нашла. Человек занимает важный государственный пост, он де-факто третье лицо в регионе, а фамилии нет! Более того, никаких биографических сведений. Словно возник из ниоткуда – и вот уже уважаемый человек.
Я в недоумении развёл руками.
– Что ж, положим, это действительно странно, но какое отношение имеет ваш таинственный Анастас к преступлениям? Вы же, как я понимаю, на это пытаетесь намекнуть?
Маргарита ничего не ответила, лишь сосредоточенно глядела в пространство перед собой.
– Вот вам ещё одно интересное обстоятельство, – заговорила она после паузы, показавшейся мне очень долгой. – Помните, когда начались смерти девушек?
– Ещё бы не помнить, я этим занимался с самого начала. Около трёх месяцев назад, в начале марта.
– Совершенно верно. А когда в городе объявился Анастас? Можете не напрягать память, я вам скажу: в самом конце февраля. Не находите это совпадение странным?
Я только невесело усмехнулся.
– Думаю, как минимум пара сотен человек приехала в наш город в конце февраля. Что ж, каждого из них на этом основании подозревать?
– Хорошо, – медленно сказала Маргарита. – Я вижу, что вас нелегко убедить. Тогда слушайте вот что. Вчера я лично столкнулась с этим человеком на вечере у Драгуновых. Он был отнюдь не рад меня видеть и сразу же вступил со мной в спор, в ходе которого задавал весьма странные вопросы...
Посетительница сделала паузу и с вызовом посмотрела на меня. Мысль моя работала быстро и напряжённо. Вечер у Драгуновых – та-та-та! Непростая, однако, штучка, эта Маргарита. К Драгуновым за здорово живёшь не попадёшь, только по знакомству или очень хорошей рекомендации. Они вроде как элита нашего города, по крайней мере, сами себя считают таковыми. И вот теперь их вчерашняя гостья пришла ко мне с какими-то странными историями. Я почувствовал, как червячок любопытства зашевелился у меня под ложечкой. Имя Драгуновых многое меняло... тут и правда можно было накопать немало интересных подробностей.
И я решительно сменил тактику.
– Как вы смотрите на то, чтобы немного прогуляться, Маргарита? Вы бы смогли обстоятельно и подробно мне всё рассказать...