1. Томление по рыжей колдунье
На дворе поздняя осень 1970 года. В один из воскресных дней Валдис Романовскис подбил соседей по комнате в общаге В.П. (далее будем называть его «наш герой», Сашу Иваненко, а также вчерашнюю школьницу Люсеньку Светлову и ее подружку Надин Курилову отправиться на экскурсию в Андроников монастырь. Неожиданно наш герой обнаружил, в их компании некое рыжеволосое чудо, которое занимало воображение многих юношей с его курса. К тому времени наш герой, прошедший тернистый путь абитуриента-неудачника нескольких столичных театральных вузов, суровую школу армейской жизни, сменивший пяток различных работ от почтальона до разнорабочего на стройке, едва не поступивший на сценарный факультет ВГИКа, был, как он выражался молодым человеком с прошлым покрытым вуалью многозначительной печали.
Он мечтал о кино. Но оказался на факультете журналистики МГУ. Правда, в телегруппе, что оставляло надежду на работу в кинодокументалистике.
Что и говорить, надежды юношей питают!
Итак, несостоявшийся кинематографист, помешанный на фильмах Лелуша, Робера Энрико и Антониони, страдающий от сумасшедшей, как ему казалось, любви к ледяной красавице Ире Ч., вдруг ощутил сильнейший электрический разряд, исходивший от васильковых глаз Танечки К.
В этот момент наш герой напрочь забыл о существовании Иры Ч.
Все его существо набухло томлением по рыжей колдунье.
В жизни двадцатитрехлетнего студента было несколько девушек.
В шестнадцать он пережил первую страсть к молодой женщине, для которой он был игрушкой. Потом были другие девочки и пара несчастливых влюбленностей в городе его детства и юности.
В кубанском городе К., где проходила его армейская служба девушки были сладкими как июльская черешня. Именно тогда он пережил искушение публичностью.
Его приятель из самой знаменитой молодежной газеты страны опубликовал в «Алом парусе» подборку из писем под названием «Виктор в армии».
Спустя неделю после публикации наш герой получил целую охапку писем от девушек со всего Союза. Отвечая им, он просил присылать фотографии. Самые умные, почему-то не были самыми красивыми. Но ему интересно было продолжать эту переписку, которая со временем угасала. А потом и вовсе погасла.
Приехав покорять Москву, он пережил несколько коротеньких любовных историй, которые не имели продолжений. Хотя одна из девушек, с которой он еще до призыва в армию познакомился в отделе грампластинок в ГУМе, надолго запала в душу. Но, к счастью, он оказывался несчастлив в безумной страсти, а потому сумел избежать любовных пут, которые даже самого сильного мужчину могут сделать безвольным хлюпиком.
Ему очень понравилось играть в любовь, оставаясь при этом свободным человеком.
Из записокВ.П.
«После осмотра Андроникова монастыря мы сидели в какой-то кафешке.
Я смотрел на Танечку, она смотрела на меня. Мы не говорили. Точнее не говорили друг с другом. Но было понятно, что сегодня мы будем вместе.
- Как ваш новый мастер? - спросил меня Валдис. Он писал стихи и сентиментальную прозу, носил какую-то прибалтийскую жилетку и тщательно отутюженные брюки, его ботинки сверкали так, что в них можно было глядеться.
По сравнению с Валдисом и Сашей Иваненко, который ходил в неизменной тройке, при галстуке в рубашке с накрахмаленным воротничком, моя персона уважения не вызывала. Был я тогда худым, длинноволосым малым в застиранных до белизны джинсах «Ли» и мятой малиновой рубашке, раздобытой у ленинградской фарцы, отоваренных модным прикидом у «фиников». В Москве этим никого не удивишь, да и не думал я кого-то удивлять. Просто в этой одежде мне было удобно жить. А плащик у меня был старый, китайский фирмы «Дружба». Такие плащи носили герои Хэмфри Богарта в 40-50 годы.
Словом, многим я казался странным парнем. На самом деле, самая заурядная личность, заучившая наизусть несколько четверостиший из бодлеровских «Цветов зла».
- Мастер у нас профи. Три шкуры сдерет и того мало не покажется.
Танечка скользит рукой по моей коленке.
Резво стартуешь, рыжая-бесстыжая. Отвечаю ей тем же жестом дружелюбия.
Вечером она засиживается в нашей комнате допоздна. Потом мы долго целуемся в холле.
Потом неожиданно она оказывается в моей спартанской койке.
Соседи сопят в подушки».
2. Ночные ужастики Тани К.
К несчастью наш герой не был настолько тонок, чтобы понять, насколько артистична эта девушка.
Когда бархат ее бедра касается твоего бедра, когда рука твоя упивается шелком ее лона, все твои мозги улетают вниз живота и хочется звон свой спрятать…
- Опять воруешь чужие образы? Вся твоя жизнь, сплошная игра и коллаж из цитат разных людей. Гениев и подонков. Талантов и бездарей. Сам то ты кто?
- Позволь не отвечать на твой вопрос. Он нелеп по своей сути. Я люблю красоту. Что же до моей жизни, то она была такой, какой была, потому что таким в разное время был я. Но ты отвлекаешь меня от лучших воспоминаний этой жизни.
Я очень хотел Таню К. в ту безумную осень. И мы выкрадывали каждый момент, чтобы быть вместе. Не все ночи принадлежали нам, но те, что доставались двум влюбленным казались им временем, проведенным в райском саду.
Но внезапно в этот райский сад налетел злой ветер, принесший с собой призраки ада.
Ну, какого черта тебе недостало тонкости понять призраки Тани…
Мне кажется, сейчас я взорвусь, и осколки меня разлетятся в небе. Вот, вот… еще капельку… О, Таня!
Голос ее возникает сначала где-то в стороне от моего разлетевшегося в клочья сознания, которое подобно капелькам ртути снова возвращается от низа живота к голове.
Сначала я не могу понять того, о чем говорит это рыжеволосое чудо, заставившее меня на миг потерять свою сущность.
«Знаешь, милый, я не могу испытать тот же восторг, который пережил ты.
Не сердись на меня. Я совсем не фригидная девушка. Ты же знаешь, какой я умею быть ласковой… Так получилось… Три года назад…».
Таня дышит как-то странно, мне кажется, что с ней случился припадок.
«У меня был мальчик, с которым мы гуляли тем летом по берегу Днестра, там знаешь такие крутые обрывы… Сначала мне померещились тени, потом они материализовались. Мы с Валерием оказались в окружении странных личностей, похожих на цыган… Потом…»
Таня уплывает куда-то далеко. Я боюсь, что с ней сейчас произойдет падучая. Эпилептиков я к тому времени уже видел.
Но она расслаблена…Она где-то там. Ее голос как у медиума.
«…Они что-то делали со мной. Долго и грязно. А Валерий…»
Таню сотрясают рыдания. Хотя сейчас со мной нет девушки, которой я обладал еще несколько минут назад. О, моя заколдованная панночка… Вернись! Мне страшно!
«Они рубили его топорами! На мелкие кусочки! Кровь покрыла все вокруг!».
Закрываю глаза. Может быть, я сплю?
-Милый?!!
На меня снова струится свет ее лучистых глаз. Зеленых, голубых, рыжих…
Так может смотреть на самца влюбленная в него тигрица.
- Милый, что с тобой? Тебе не понравилось?
Таня снова седлает мои чресла. Какого… черта!!!
Она же ничегошеньки не помнит…
К несчастью наш герой не было настолько тонок, чтобы понять, насколько артистична была эта девушка.
3. «Танечка, но ты же умерла!»
Появление Золотаревского в МГУ и приход в телегруппу, состоящую главным образом из провинциалов были явление экстраординарным.
Но нашего героя это необычное пришествие Мастера нисколько не занимало. В это время у него начался бурный роман с Танечкой К., который на какое-то время заглушил его «неразделенную страсть» к ашхабадской красавице Ире Ч.
Наш герой не был смертельно влюблен в рыжую колдунью Танечку К. Но ему нравилось играть в любовь. Такую же красивую, как у Лелуша в фильме «Мужчина и женщина» и в бесчисленных вариациях этого замечательного кино.
Танечка К. появилась на втором курсе после академического отпуска. Загадочная девушка с ангельским личиком юной Николь Кидман.
Он заприметил ее «на картошке», где это рыжеволосое длинноногое чудо ходило в сопровождении верных пажей в джинсе «Ливай». Это были самые продвинутые мальчики, врубавшие по вечерам в пионерлагере под Чеховым кассетник с последними альбомами битлов, Джанис Джоплин и Джимми Хендрикса.
Наш герой в это время был одиноким «Чайльд Гарольдом», пропившимся вдрызг после трудового лета в подмосковном стройотряде, а потому согласившийся взять неблагодарную роль завхоза отряда «картошечников», сформированного главным образом из студентов-москвичей, которые участия в стройотрядах старательно избегали.
Деньги, заработанные на строительстве коровника в деревне Дединово Луховицкого района, он растратил в пьяных вылазках на такси в ночной ресторан аэровокзала Внуково в течение недели. Ему в то время было невыносимо грустно оттого, что Ира Ч. просто не замечала «страданий юного Вертера».
Погруженный в раздумья о том, как бы ещё покрасивее пострадать от неразделенной любви, он не обратил поначалу внимания на рыжеволосую ундину из Кишинева, а потом…
Из записок В. П.
Таня подходит ко мне в перерыве между парами. Как всегда она великолепна. Ловлю завистливые взгляды сокурсников. Везет же некоторым!
Не зазнавайся, мон шер ами!
Мне хочется обладать Таней прямо здесь, возле дверей просмотрового зала кафедры ТВ и радио, где только что прошел показ нашего с Лехой сюжета. Если уж там провал, то у меня хотя бы есть Таня.
- Милый, говорит Таня, ты только не пугайся… Нет, нет! Я не подзалетела. Все в порядке. Просто сегодня мне предстоит операция. Это связано с головой. Ты не переживай. Только, если я не вернусь к десяти…
Я не могу видеть ее слезы.
- Таня!
- Молчи. Все обойдется. Это не первая операция…
- Тогда почему?
Я сидел в кресле в холле на втором этаже нашей общаге на Ломоносовском проспекте и курил болгарские сигареты «БТ». Время приближалось к полуночи, голова у меня была пустая и ясная. Таня не пришла. Я сидел в кресле и мысленно напевал:
«Tombe la neige
Tu ne viendras pas ce soir
Tombe la neige
Et mon coeur s'habille de noir»
Короче падал снег…
Она появилась, едва стрелки часов приблизились к нулевой черте.
- Милый, - сказала она,- я вернулась…
- Зачем Таня? Mon coeur s'habille de noir. В десять вечера я похоронил тебя и похоронил нашу любовь. Ты мертва, Танечка. И незачем было возвращаться. Потому что я не могу снова обнимать, целовать и обладать мертвой панночкой.
Я даже не повернулся к ней. Только услышал падение тела на пол.
Все же замечательная актриса в ней погибла. Такое кино!
Я целую ее горячий лоб. Целую эти мягкие податливые губы. Танечка имитирует глубокий обморок. Моя маленькая обманщица. Из нашей комнаты выглядывает любопытина Вадлис, латыш с наклонностями трансвестита. И через минуту выскакивает в своем неподражаемом китайском теплом белье Саша Иваненко, суровый партиец с душой Арлекина. Он подхватывает Танечку на руки и несет ее в мою кровать.
Комната взирает на меня с нескрываемым осуждением. Леха - со слегка скрытой насмешкой.
- Всем спать! – говорю я и гашу свет.
Комната затаила дыхание.
Я медленно раздеваю, пребывающую «в обмороке» Танечку. Все-таки она бессовестно прекрасна.
Продолжаю покрывать ее «животворными» поцелуями. Моя девочка начинает «просыпаться».
- Ты счастлив, милый?
С трудом сдерживаю улыбку.
- Танечка, скажи мне на ушко, есть ли жизнь после смерти? - щекочу своим шепотом ее коралловое ушко…»
Здесь, по законам телесериалов мы прервем рассказ о любви Виктора П. и Танечки К. Потому что это другая история. А наш рассказ о том, как председатель Гостелерадио С.Г. Лапин впервые увидел нашего героя и что из этого вышло?