Всю жизнь ждала. Устала ждать.
* * *
Всю жизнь ждала. Устала ждать.
И улыбнулась. И склонилась.
Волос распущенная прядь
На плечи темные спустилась.
Мир не велик и не богат –
И не глядеть бы взором черным!
Ведь только люди говорят,
Что надо ждать и быть покорным...
А здесь – какая-то свирель
Поет надрывно, жалко, тонко:
"Качай чужую колыбель,
Ласкай немилого ребенка..."
Я тоже – здесь. С моей судьбой,
Над лирой, гневной, как секира,
Такой приниженный и злой,
Торгуюсь на базарах мира...
Я верю мгле твоих волос
И твоему великолепью.
Мой сирый дух – твой верный пес,
У ног твоих грохочет цепью...
И вот опять, и вот опять,
Встречаясь с этим темным взглядом,
Хочу по имени назвать,
Дышать и жить с тобою рядом...
Мечта! Что' жизни сон глухой?
Отрава – вслед иной отраве...
Я изменю тебе, как той,
Не изменяя, не лукавя...
Забавно жить! Забавно знать,
Что под луной ничто не ново!
Что мертвому дано рождать
Бушующее жизнью слово!
И никому заботы нет,
Что' людям дам, что' ты дала мне,
А люди – на могильном камне
Начертят прозвище: Поэт.
13 января 1908
А.А. Блок. «Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ»:
«
Заглавие
а. Она и я
б. Ты и я
Посвящение
NN
»
– «Всю жизнь ждала. Устала ждать…» – в черновиках осталось более конкретное: «Всю жизнь, всю молодость желать // Простой любви – простой и страстной».
– «Волос распущенная прядь // На плечи темные спустилась» – темные плечи – плечи, укрытые темным платьем. Кажется, Наталья Николаевна не любила декольте, почти на всех ее сохранившихся фото – она закрыта вплоть до подбородка.
– «Мир не велик и не богат… ~ А здесь…» – в черновиках остались намеки, где это – “здесь”: «…Здесь ветер спит.//Здесь корабли остановили // Свой бег и океан молчит…». Это пейзаж «Снежной маски», именно там на побережье океана происходят, как ни странно, пляски метелей.
«Последний путь»:
«В снежной пене – предзакатная –
Ты встаешь за мной вдали,
Там, где в дали невозвратные
Повернули корабли…»
«На страже»:
«…Он – простерт над бездной водной…
«Крылья»:
«…Сны метели светлозмейной,
Песни вьюги легковейной,
Очи девы чародейной.
И какие-то печали
Издали',
И туманные скрижали
От земли.
И покинутые в дали
Корабли.
И какие-то за мысом
Паруса.
И какие-то над морем
Голоса.
И расплеснут меж мирами…»
«Не надо»:
«Не надо кораблей из дали,
Над мысом почивает мрак…
…Твой голос слышен сквозь метели…»
«Тревога»:
«…Над бескрайными снегами
Возлетим!
За туманными морями
Догорим!»
«И опять снега»:
«…И за тучей снеговой
Задремали корабли –
Опрокинутые в твердь
Станы снежных мачт…»
«В снегах»:
«…И корабль закатный
Тонет
В нежно-синей
Глубине.
9 января 1907»
Но это только один вариант обрамления сцены “здесь”. Второй в черновиках таков:
А.А. Блок. «Полное собрании сочинений и писем в двадцати томах. ДРУГИЕ РЕДАКЦИИ И ВАРИАНТЫ»:
2а И приклонилась к этой двери,
2б И прислонилась к этой двери.
«Эта дверь…» – из другой книги, из ещё одного мира. Впрочем, тоже не нашего. Это – из «Заклятия огнем и мраком», где “она” или “ты” принадлежит тёмному храму, а он…
«Я неверную встретил у входа…»
или
«…Лишь утром смею покидать я
Твое высокое крыльцо…»
– « "Качай чужую колыбель, // Ласкай немилого ребенка..." – то есть исполняй не свой долг. «Здесь» – над нею издеваются, «здесь» ей в лицо говорят – «поют»! – правду.
– «Я тоже – здесь… ~ Торгуюсь на базарах мира…» – он понимает, наконец, что эти «миры» – обманки? У него – «гневная секира», а он – болтается по этим «каменным дорогам», торгуется по этим «мирам»…
– «Дышать и жить с тобою рядом... ~ Отрава – вслед иной отраве...» – или змея –вслед за другими змеями, или ещё одна «мидианка» – вслед за разными другими «незнакомками».
– «Забавно знать, // Что под луной ничто не ново…» – что внизу, то и наверху. Что в его Питере, то и на берегу всемирного океана, то и в его «всемирном граде». Наиболее ярко, наиболее яростно это проявится в его знаменитом «Ночь, улица…» – в котором он оглядывается, очнувшись в высоких эмпиреях, и с отвращением узнает знакомый фонарь иточно такую же, как по соседству, аптеку.
– «Начертят прозвище: Поэт.» – для Блока быть “поэтом” – это принижение его миссии, себя он поначалу не считал таковым, да и человеком-то он себя, по-видимому, не считал.
(Ал. Блок. Из дневника 18-ого года о весне 901-ого:
«…Тут же закаты брезжат видениями, исторгающими “слезы, огонь и песню”, но кто-то нашептывает, что я вернусь некогда на то же поле другим — “потухшим, измененным злыми законами времени, с песней наудачу” (т. е. поэтом и человеком, а не провидцем и обладателем тайны).»
Ал. Блок. «О современном состоянии русского символизма»:
«…символист уже изначала – теург, то есть обладатель тайного знания, за которым стоит тайное действие; но на эту тайну, которая лишь впоследствии оказывается всемирной, он смотрит как на свою…»)
…и в термине «трилогия вочеловечивания» – изрядная доля горечи и боли. Так и видишь процесс, растянутый на двадцать лет, выламывания из тела крыльев.