БУРСА (ЧАСТЬ IV)
ЭДИЧКА
Дверь открылась, и в прямоугольнике дверного проёма вырос силуэт.
В кубрике было темно, только что прозвучала команда «отбой», и мы заняли свои места на шконках. И, когда веки стали наливаться свинцом, совершенно неожиданно в кубрике вспыхнул свет, и перед нами предстал во всей своей красе самый настоящий великан в курсантском тельнике. Он стоял у входа в кубрик, освещаемый скудными лучами электрической лампочки, и пристально смотрел на наши ослеплённые лица. Вид у него был свирепый, он явно замышлял что-то недоброе. В правой руке у него был топор, а в левой он держал буханку серого хлеба — ни дать ни взять бог Шива в одном из своих воплощений.
«Что нужно этому Франкенштейну?» — пронеслось у меня в голове, и рука привычно потянулась за флотским ремнём, лежащим рядом на табуретке.
Он оглядел всех обитателей кубрика, а потом проревел:
— Есть что-нибудь пожрать?
— Чего? — спросил я, спрыгнув со шконки и взявшись за ремень.
— Сало или тушёнка есть, спрашиваю? — рявкнул он, развернувшись в мою сторону.
— Нет, — спокойно ответил я, всё крепче и крепче сжимая ремень в руках.
— А если я найду? — не унимался он.
— А ты кто такой, чтобы здесь искать? — с вызовом спросил я.
От него исходила угроза. Мне было до боли знакомо это чувство, когда леденящий страх переполняет душу. Но отступать было некуда.
— А ты чё? Самый борзой здесь? Жить надоело? — проревел монстр и, размахивая топором, приблизился вплотную ко мне.
Мы стояли друг против друга — карлик против разъярённого великана!
И когда я был готов к тому, что монстр обрушится на меня всей своей мощью, как вдруг он неожиданно протянул мне буханку хлеба и сказал:
— Вот, хлеб нашёл, а сала ни у кого нету! Жрать охота! Давай вместе пожрём — мой хлеб, твоё сало.
Я повернулся к сотоварищам и спросил:
— Пацаны, у кого-нибудь есть еда?
На нас молча смотрели негодующие лица сотоварищей.
— Видишь, народ безмолвствует! — обратился я к гиганту. — А на фига тебе топор?
— Как на фига, а сало рубить чем?
— А, понятно. А яблоки тебе подойдут? — я вспомнил, что у меня в рундуке лежала пара яблок.
— Сгодятся! — согласился он. — А сала точно нет?
— Сала нет, — я подошёл к рундуку и вытащил оттуда пару зелёных яблок.
Он молча взял яблоки и отправился восвояси.
— Кто это был? — спросил Лёха, шконка которого стояла напротив моей.
— Сейчас узнаем, — ответил я и высунулся из кубрика.
— Дневальный! — позвал я курсанта, дремлющего на тумбочке. — Эй, дневальный!
— Ну, чего тебе? — с явным раздражением отозвался он.
— Кто этот громила с топором, что по роте шляется?
— А, это Эдичка Середа. Он вечно голодный, особенно по вечерам.
— Ничего себе Эдичка! — воскликнул я. — Он нас чуть живьём не сожрал, этот ваш Эдичка! Его что, не кормят? Или его на «свежину» потянуло?
— Ты это, не кричи так, а то сейчас он и тебе, и мне шею намылит!
— Да ладно, понял. Ну, бывай! И я плотно прикрыл за собой дверь кубрика.
Затем вытащил из кармана брюк ключ и закрыл кубрик изнутри — подальше от греха.
— Отбой по кораблям! — нарочито громко произнёс я, чтобы дать понять всем присутствующим, что опасность миновала. Затем погасил свет и забрался с головой под тёплое солдатское одеяло.
Фото из личного архива Эдуарда Середы.