(предыдущее http://proza.ru/2022/06/04/674)
Правда бьёт больно
Когда они возвращались, Гордей заметил забавного человечка в очёчках, безуспешно пытавшегося освободить окно кухни от досок. Лом было не просунуть, чтоб поддеть, а про топор и гвоздодёр он не подумал. Вместо этого он пыхтел, стараясь обнаружить ломом щель, чтоб потом её расширить, и не находил. Гордей привык рассчитывать только на себя, сам никогда не предлагая помощи, но ему не с кем было перемолвиться, кто смог бы оценить его умственные конструкции, а смешной человечек сопровождал свои нелепые попытки не ругательствами, а мыслями, которые привлекли его внимание.
«Мамма мия! Какие упрямые доски… Видно, когда вы были деревьями, то запомнили металл, что вас сгубил».
Гордей остановился, слушая. Дея, проходя, тронула его за плечо. Он помотал головой, показывая: задержусь. Она недоумённо посмотрела, но ничего не сказала, уходя.
У человечка по-прежнему ничего не получалось. Гордей беззвучно крикнул ему :
- Помочь?
Тот завертел головой и, наконец, увидел сказавшего.
Человечек улыбнулся Гордею, ткнул в себя пальцем, потом вспомнил и мысленно произнёс:
- Пафнутий.
И поклонился.
Гордей перебрался через забор, подъехал и протянул руку:
- Гордей.
Бородка у Пафнутия тоже была забавной – клинышком.
- Говорите, понимаете в этом деле? – спросил забавный человек.
Гордей отметил это обращение «на вы». Интеллигентный человек.
- Нужен гвоздодёр и топор, - сказал Гордей, чем привёл человека в лёгкое замешательство.
- Гвоздодёр в сарае, - пояснил Гордей, - Это другая сторона молотка, загнутая, с отверстием для гвоздя.
Его собеседник просиял:
- Знаю где!
И, прислонив лом к стене, заспешил к сараю.
Вдвоём они справились довольно быстро.
Пафнутий хотел благодарить, но Гордей помотал головой:
- А остальные окна?
И сам пошёл к следующему.
К ним вышла Пафа, дивясь на слаженную работу мужчин. Ничего говорить не стала, чтоб не мешать, и вернулась в дом.
Когда мужчины закончили, она снова вышла к ним, и Пафнутий гордо представил её, что Гордею тоже понравилось:
- Моя Пафа. А это – Гордей.
Пафа, приведшая себя при свете в порядок, и потому вышедшая без головного убора, улыбнулась Гордею и мысленно произнесла:
- Спасибо.
Он махнул рукой. Мол, пустяки.
- Как насчёт чая или кофе из цикория? – спросила Пафа.
- Благодарю, но меня супруга заждалась, - склонил голову Гордей, - В другой раз.
- Ловлю на слове! – вмешался Пафнутий.
Гордей ему тоже улыбнулся. Он сам не узнавал себя, улыбаясь всю обратную дорогу.
Придя домой, он вместо рассказа о новых знакомых, которого ждала Дея, спросил жену:
- Ты, в отличие от меня, немножко помнишь прошлое…
Она посмотрела на мужа.
- Расскажи о наших детях, - попросил он.
Дея поразилась второй раз за день. Что это с ним сегодня7
Гордей услышал эту её мысль и пожал плечами, улыбаясь.
- Ну… - начала рассказ Дея, - я помню не так много. Словно во сне. Старший у нас как будто работал в туристической фирме.
- Тури-стической? – удивился он.
- Это, когда люди отправляются путешествовать, им же нужно где-то останавливаться, - пояснила Дея, - покупать билеты, показывать местные красоты… За это платят.
Гордей хмыкнул:
- Мы с тобой, получается, тоже туристы. В новом месте.
Дея улыбнулась:
- Вроде того. Младший был студентом. Учился на… не помню специальности. Что-то техническое.
- И как мы с ними жили? – неожиданно поинтересовался Гордей.
Дея помедлила, как бы вспоминая, на деле же скрывая правду. Старший, разругавшись с отцом, снимал жильё, а младший только и ждал, когда сможет жить отдельно.
- Хорошо жили, Горя.
И опять усмехнулась игре слов: «хорошо жили, горя не зная».
Гордей решил, что она не помнит, а его успокаивает.
- А не помнишь, кем я был?
Жена засмеялась.
- Ты был колоритной фигурой. Кем ты только не был. Представляешь, сначала играл на трубе в оркестре.
- На трубе? – не поверил Гордей.
- А что, думаешь, можешь только на нервах?
Он засмеялся. Дея улыбнулась.
- А потом кем?
- Не поверишь…. Портным.
Муж уставился на неё.
- Издеваешься?
- Если бы!
- Ну, хоть дамским? – пошутил он.
- Я тебе дам дамским! – погрозила ему пальцем Дея.
«Чего только о себе не узнаешь», - подумал Гордей.
- Но и это не всё.
- Так-так…
- Потом ты стал электриком. Как говорил, «коллегой Бога». Он, мол, первым сказал: «Да будет свет!»
- Ничего себе… Это надо переварить.
- Ой, там, на плите всё давно уже выкипело и переварилось! – вспомнила Дея и побежала на кухню.
«Электрик, портной и трубач… - покрутил головой Гордей, - Надо же! Коллега Бога…»
Далеко не все сразу, как Гордей, поняли, что новая возможность и есть очередная кара.
И поплатились за это.
Нужно помнить, что человек, читающий мысли, очень опасен. Он может использовать это преимущество в личных целях. Но только если циничен и корыстен.
Если он – существо чувствительное, наивно верящее тому, что ему говорят, то его ждёт множество разочарований. Не каждый их выдержит, узнав, что на самом деле думают о нём близкие. Возможно, думают заслуженно, но от этого вам не легче. Люди, как правило, считают себя куда лучше, чем на самом деле. Или чем полагают окружающие.
Но это когда телепат – исключение.
Когда же все начинают слышать мысли друг друга… то не поубивали бы друг дружку и то ладно. Недаром теперь мир посёлка окрасился чёрно-белым. Полутона исчезли, компромиссы тоже.
Впрочем, люди довольно быстро учатся, начиная скрывать свои мысли и лицемерить даже в уме. (Как это сделала Дея, умолчав мужу о нём же). Сосуществовать-то как-то надо. И потом, не стоит льстить себе. Мыслей у человека не столь много. Обычные люди лишь повторяют чужие, сами не в состоянии связать в уме два явления, если им на то не укажут. То, что они принимаю за мысли, чаще желания, или, на крайний случай, способы их осуществления. В том числе, через партнёра.
Мужчины, к примеру, сильно недооценивают женские способности к манипулированию. Есть анекдот, выразительно это иллюстрирующий.
В нём молодая супруга безутешна, поскольку муж уезжает в командировку в другой город. Он пытается её успокоить, говоря, что это всего на несколько дней, взять с собой не может, а если бы и смог, то она умерла бы со скуки в номере, дожидаясь его.
- Вовсе нет! – возражает жена, - Я пошла бы по модным магазинам, накупив себе новинок.
- Но ты можешь сделать это и здесь, - утешает её муж.
- Спасибо! Это именно то, что я и хотела услышать.
Во время обеда Гордей молчал, блаженно улыбаясь. Дея не узнавала мужа, обычно учившего жизни и тайным пружинам человеческих действий, а тут…
Жена замочила грязную посуду в горчичном порошке в корыте и взглянула на супруга.
«Помою», - показал он на корыто.
Она не понимала, что с ним происходит.
Он поблагодарил за вкусную еду (хотя она подгорела) и откинулся на стуле.
- Ты не болен? – осторожно спросила Дея.
Он лишь улыбнулся в ответ. Никаких мыслей у мужа она не услышала.
- Отдохнёшь? – участливо осведомилась она.
И опять ничего, кроме улыбки в ответ.
Слегка испуганная, она сказала, что сходит к знакомой. Не хочет ли прогуляться с ней?
Гордей помотал головой.
- Ладно. Я вряд ли надолго. Если что, буду у Сильваны. Не скучай!
Гордей, продолжая улыбаться, помахал ей и прикрыл глаза. Ему не нужно было объяснять, почему жена пошла именно к лекарице – за него беспокоится. Та пропишет отвары, посудачат, косточки тем перемоют, кого знают, и Дея вернётся. Он читал нынешние события, как в открытой книге, что не удивляло. Он привык знать подоплёку свершавшегося или докапываться до неё. Коллега Бога… Он усмехнулся.
Стукнула дверь в сенях. Ушла.
Прошло с минуту. В коридоре раздались шаги. Вернулась? Забыла что-то? Нет, идёт несколько человек. Без стука?
Гордей открыл глаза и посмотрел на дверь. Шаги замерли перед ней. Раздался женский смех. Смеялась не жена, голос незнакомый. Его удивило, что не слышно ни одной мысли.
Дальше он распахнул глаза ещё шире: открылась дверь, за которой никого не было.
Толкнули для сюрприза, а сами спрятались в коридоре? Не зря ж смеялись.
- Кто там? – беззвучно спросил он, улыбаясь и недоумевая: кто это?
- Иду искать! – весело подумал Гордей, поднимаясь, - Кто не спрятался – я не виноват!
Он подошёл к двери и выглянул в коридор. Повертел головой. Никого.
И услышал женский голос позади:
- Мы уже тут. Возвращайся.
Он повернулся. Никого. Слуховые галлюцинации?
Опять женский смех и реплика женским голосом:
- Сам ты – галлюцинация! И собственная.
Гордей мог бы поклясться, что эти слова были произнесены вслух, а не мысленно.
«Схожу с ума?» - подумал он, садясь назад на стул. Ноги внезапно ослабели.
- Было б с чего – сошёл бы, - сказал уже мужской издевательский голос.
Гордея прошиб холодный пот. Он молчал, ожидая продолжения.
И оно последовало.
На этот раз вступил третий голос, тоже мужской, но глухой и тяжёлый. Чувствовалось, его обладатель убьёт и пойдёт дальше, забыв об этом.
- Коллега Бога… ну-ка, угадай, с кем говоришь.
И рявкнул нутрянно:
- Встать, когда со старшими разговариваешь!
Это было сказано так, что Гордей вскочил со стула и выпрямился, ища по комнате глазами. И не находя никого.
Что ж это… - потерянно подумал он.
- Не что, а кто, - возразил едкий мужской голос.
- Вы – голоса у меня в голове, - не слишком уверено сказал Гордей.
- Да? – осведомился женский голос, - А это что тогда?
И стул ускакал в другую часть комнаты.
Теперь Гордей не поверил своим глазам. Он потряс головой, потом вытер ладонью холодный пот со лба. «Совсем я плохой», - пришла к нему мысль.
- Вот это точно, - хохотнул едкий голос.
Гордей стоял посреди комнаты, не зная, что делать. На ватных ногах он сделал несколько шагов к стене и прислонился к ней спиной.
Едкий голос спросил, издеваясь:
- Как тебя называть, «коллега Бога»? Храбрым портняжкой или дудачом, дувшим в дуду?
- Нет, - возразил женский голос, - великим конспирологом пред-у-Гад-ы-вателем.
- Гадом, короче, - глухо и тяжело резюмировал «убийца», как его про себя назвал Гордей, стараясь определить, с какой стороны тот, чтоб повернуться к нему боком и закрыться руками.
Гордей (поскольку пока не били) немного оправился и спросил, благо мысленно, а не то бы дрожал голос:
- Кто вы? Как вас называть?
Рассмеялись сразу трое. У того, кого следовало Гордею опасаться, был тяжёлый, ухающий, как у совы, смех. Резко оборвавшийся.
- Ты, чмо поселковое, - первым заговорил едкий, - решил, что угадал Замысел…
Здесь он выдержал паузу и продолжил:
- и сумеешь ему противостоять, не получив кары.
- Решил, - подтвердила, смеясь, женщина.
- А вот то, что тебя жена обманула, рассказывая прошлое, не понял, великий раскрыватель заговоров, - завершил свою фразу едкий.
- В чём? – еле слышно подумал Гордей.
- В том, что ты, на самом деле, дерьмо. Извёл обоих сыновей. Старший ушёл из дома и с тобой не общался. Младший, от тебя зависящий, о том же мечтал.
- Ему бесполезно это говорить, - сказал женский голос, - Он не себя в этом винить будет, а сыновей или жену, что пожалела его.
- Бесполезно, - подтвердил глухой голос, от которого Гордей ожидал чего угодно.
- Нет, пусть узнает, - сказал едкий, - если не от нас, то от кого ещё?
- Хорошо, - согласился женский голос, - Расскажи ему.
«Что ещё?» - со страхом подумал Гордей.
- А то, - грубо сказал едкий, - что трубил ты недолго. Выгнали тебя из оркестра. И, как догадываешься, не за способности.
- А портным ты был на фабрике массового пошива, - сказала женщина, - Сам бы то барахло, что делал, покупать не стал. В перерывах между работами тебя и семью содержала жена.
- Погоди, - снова вступил едкий, - скажу ему про его «коллегинство с Богом» электрическое. Сменил семь мест, подолгу нигде не задерживался. Спец!
- Ничего, - издеваясь, как бы возразил женский голос, - Он тебе ответит, как тот сантехник из анекдота, что дольше двух месяцев нигде не задерживался: «Интриги, интриги…»
- Мирового правительства, разумеется, - захохотал едкий голос.
Слушая их, Гордей поник головой, даже забыв об опасности удара со стороны того, с глухим, тяжёлым голосом.
Он попытался возразить, оказавшись в состоянии пролепетать:
- Но я не верю…
- В Бога? – закончил фразу едкий голос, - Не переживай, Он тоже не верит в тебя. А это важнее.
Гордей молчал.
- Уходим, - сказал едкий.
- Да. Он безнадёжен, - согласился женский голос.
Раздались шаги из комнаты, перешедшие в коридор.
- Я догоню, - прорычал им в спину глухой, тяжёлый голос.
И почти одновременно Гордей ощутил удар под дых, после которого согнулся от боли и упал на пол.
Хватая ртом воздух, он не слышал удалявшихся прочь тяжёлых шагов.
Долго он приходил в себя, а придя, поднялся на колени и неожиданно подумал: «Я – ничтожество… мнящее о себе… ничтожество!»
И заплакал.
Ибо много от чего можно спастись, но не от самого себя.
Он не знал, что голоса во дворе, уходя, продолжили переговариваться.
Женский голос спросил:
- Почему жена терпит этого изверга?
- Я смотрел её личное дело, - отозвался едкий голос, - У неё отец был ещё хуже. Пил, бил мать и детей. По сравнению с ним, этот её крест кажется ангелом.
- Дуры-бабы, - резюмировал, догнавший их обладатель глухого голоса.
- Ты его там не убил? – поинтересовался едкий.
- Много чести, - усмехнулся глухой, - Это было бы милостью. Пусть теперь переварит, что узнал.
Когда Дея вернулась от Сильваны, то обнаружила седого, как лунь, мужа, лежавшего на полу.
(продолжение http://proza.ru/2022/06/06/489)