Был у меня сосед Игорь по фамилии Иерихонскаятруба.
Он жил прямо надо мной, и вечно орал как резаный , вернее будто хряк недорезанный и мне всегда хотелось подняться к нему на его этаж и спросить, что у него не так, может выпивки не хватило и потому он не сумел как обычно лечь спать, и потому своими воплями, стоя на балконе, оглашал весь район или ему казалось, что друг, с которым он разговаривал каждый день по три часа по мобильному телефону, сильно далеко от него находится и не слышит все, что ему говорил Игорь Иерихонская труба и потому орал как резанный, желая быть услышанным.
Но я то его слышал и ещё как!
А может, он так каждый вечер кричал от безысходности, что жизнь не удалась.
Вот об этом я и хотел спросить человека, чего ему в жизни не хватает, что он орёт, полностью соответствуя своей фамилии, и не даёт мне не только спать, но и просто нормально жить, потому что жить под сопровождение таких криков просто невозможно, это не ненормально и никак.
Но я же не кричу от того, что он мне мешает наслаждаться ночной тишиной и утренним пением птиц, я просто сижу и молча коплю, строя планы на счёт того, как заткнуть этого крикуна по имени Игорь и по фамилии… Да пропади она пропадом, его фамилия, он же по утрам будто в моей ванной комнате бреется и моется, напевая, какие-то одному ему известные песенки, а потом идёт в мою кухню и там курит во время готовки завтрака.
То, что курит и готовит, это я знаю, даже не глядя на вентиляционное отверстие, прикрытое белой пластмассовой решёткой, потому что чувствую. Сам не курю, сижу на диете, потому что больше не курю, и потому меня просто тошнит от того, что этот Игорь и курит, и ест.
Правда, он ещё и пьёт, он сам мне об этом не раз говорил, когда встречались с ним на лестничной площадке, так может поэтому и орёт, от того, что пьёт.
Хотя его покойный папаша пил и курил, и пил так, что частенько валялся у двери моей квартиры, а я не мог выйти из дома, не вызвав “скорую”. Но что- то я не помню, чтобы он орал, это мне приходилось кричать ему в уши, дабы быть услышанным и чтобы он мог встать, если кондиция позволяла, и очистить мне проход к подъездной двери. А сам он шептал что- то вечно невнятное, да и ветер от его шатаний, когда еле на ногах стоял, его слова в сторону относил и по любому ничего не слышно было из того, что он говорил. Но только не его сын! Игорь, носивший фамилию своей матери, а не покойного отца, у того была фамилия… дай бог памяти… вспомнить бы ещё... да, и черт с ней, с этой фамилией, наверное, Шептун какой-нибудь, или Тихоня, если соизмеряться с его манерой поведения, ведь он не кричал никогда, даже, когда напивался, жил себе человек, у себя на втором этаже, никого не трогал, а потом взял и умер, и вот в наследство мне, как соседу, оставил своего сына Игоря. А тот, вечно коря батьку, за то, что он пил, все говорил ему “Ты бы не пил, отец, вон, не молод уже…”
А этому тихоне выпивохе почти 80 было и сына он своего в сорок заделал, когда не пил ещё, знал, что делал, о чем не забывал напоминать своему отпрыску, каждый раз, когда тот решал его, старика, уму разуму поучить.
А теперь, когда поучить некого стало он и сам запил на примере батьки.
Детей и семьи не имел, так что даже в ближайшей перспективе ему никто не скажет, как он покойному отцу, не пей. Игорь был совсем один, один в той квартире, располагающейся надо мной, вот потому, наверное, и орал, как проклятый, все воя по пьяни на луну, представляя себя серым волком.
Но я -то не красная шапочка и даже не та бабушка, которую волк из сказки Шарля Перро съел и не подавился, потому что бабушка не то, что крикнуть, она ойкнуть даже не успела, как исчезла в прожорливом волчьем брюхе, и потому не понимал, с чего это я должен вникать в проблемы соседа и терпеть его вой, пусть и от одиночества. И тогда я решил, решил, что просто обязан помочь человеку заткнуться, потому что он меня честно говоря достал своими воплями, будто у него, что -то не так. А не так у меня. У меня голова болит от его криков, а кричит, как от боли, он.
И я, встретившись как-то с Иерихонскойтрубой на лестничной площадке, когда он шёл с работы, поднимаясь к себе с зажатой под мышкой бутылкой водки со счастливым выражением лица, и я- то как никто другой понимал, от чего это он такой счастливый, что заранее делало меня несчастным, возвращаясь с работы быть таким бессовестно счастливым нельзя было точно, а вот в преддверии пьянки да, и ещё как.
Но для меня- то это означало те вопли посреди ночи, когда этот волчара на луну снова завоет, а утром заорёт в моей ванной комнате. Потому я, не долго думая, зная о его мнительности, и говорю Игорю, о том, что где - то прочитал, бывает же такое, что от постоянных криков у людей начинаются проблемы с горлом и связками, и они не могут тогда не только кричать и просто говорить, ну, только если как его покойный батька, шёпотом, но и пить.
Пока я всё это с заговорческим видом по секрету, сокрушённо покачивая головой, выражая тем самым понимание тому, кто ну надо же, так попался, выкладывал исключительно только ему, Игорю, Иерихонскойтрубе, эту информацию, то краем глаза видел, как по мере моего рассказа у Игоря вытягивалось лицо, и он на последних моих словах, ну, как такое может быть, как можно кричать, а потом не пить, уже шёпотом распрощавшись, галопом, перепрыгивая сразу через две ступеньки попрыгал к себе.
В эту ночь он кричал особенно громко и как- то сильно долго, и слышно его было даже в соседнем квартале, но утром я один, без Игоря принял душ, приготовил себе поесть и в одиночестве позавтракал, ни разу не чертыхнувшись по поводу того, что стал пассивным курильщиком, бросив курить, а вечером без какого либо сопровождения лёг спать.
И так мне было непривычно, от того, что стояла кругом такая долгожданная тишина, что я не смог заснуть, проворочавшись до утра в своей кровати, понимая, что мне просто не хватает привычных воплей Игоря.
На следующий день я сходил в ближайший супермаркет, купил бутылку водку, ту марку, которую видел, употреблял Игорь Иерихонскаятруба и поднялся вечером к нему.
Когда он совершенно трезвый, даже не спросив из-за двери, “кто там?” и “зачем явился?”, открыл мне, я, не дожидаясь лишних вопросов, сам сказал, что вот, пришёл извиниться, показывая на бутылку водки, и рассказал о том, что я так неудачно пошутил, поведав накануне про крикунов и связки… А неудачно ещё и потому, что спать теперь не могу, чертовски не хватает знакомых воплей Игоря сверху.
В эту ночь Игорь снова орал особенно громко и сильно долго, но уже на радостях от того, что новость, которой я его ошарашил, оказалась ложной.
Ну, а я… Что, я? Я, как и раньше, продолжил строить планы на счёт того, как помочь человеку, чтобы не мучился и не кричал. Но пока ничего приличного не придумал и потому Игорь по фамилии Иерихонскаятруба так и орёт ночами, сидя на своем балконе, и глядя на луну, представляя себя серым волком...