Потерянный, мимо стеклянных людей за окнами, убаюканных в собственном кругу лжи, не замечающих откровенное чудо, что происходит с ними каждый день. Смотрящие привычным зрением на жизнь, что – они не знают – им была подарена щедрыми спонсорами. Верящие в их восставшего бога - деньги, что теряются, меняются на пару минут спокойствия до осознания тщетности, до ежемесячной платы, до голодной смерти. До очередного насмешливого взгляда, пойманного спиной. Ты обернешься, но там будет полотно обычной действительности, говорящие головы, искусственные, как на фото в учебниках английского. Ты движешься по потоку, пока не упрешься в твердую как камень грудь, на тебя посмотрят свысока, даже не подумав сказать «с дороги!». Ты столь привык понимать знаки, молча обходишь и плетешься дальше. Твой ежедневный маршрут– путь до двери, продымленное помещение, запах краски, каждодневные инциденты, а по вечерам «боже, ну что ты сделал со своей жизнью». Уставшим хриплым голосом, в котором не осталось сил для скорби по мечтам, смотреть пустым взглядом сухих глаз, что остались без слез, как сироты. Одиночество гнетет, становится привычным, постоянно отторгаемым, но ты уже столь зависим от него, что одна мысль про другого человека кажется абсолютной фантастикой, полной темнотой, в которую попадает комната, гаснет свет. В черной обертке между сном и явью, эти дурацкие сны, от которых просыпаешься в поту и долго не можешь поверить, что он ушел, тот человек с ножом из кошмара. Но в месте с ним ушла и она, навечно, нечеткий образ. С ней ведь ты был счастлив?
Медленно, но верно, ты смотришь, как они тянутся куда-то кучками, твои молчаливые собратья по труду: с наступлением ночи они выбирают не перерабатывать за гроши, а исчезать в неопределенном для тебя направлении, их уносит приливная волна ночи. Идея исчезнуть с ними в густом тумане, испариться и принять такую форму, как пожелаешь, чтобы утром непременно собраться вновь – в лучшую модель себя, лишенную душевной боли, и страданий отчаянья, прогибает под себя твою упрямясь. Без усталости, как факта, без сострадания, как рудимента, без моральных устоев, как подобает человеку.
Существование такое, не идеальное, но без объективных минусов, занимает их головы в предрассветные часы, после целой ночи без сна, воспоминания струятся, как река, поток без намеренья остановиться. Круги спирали, навечно захвативший их, куда и зачем. Без идей, они просто идут назад, домой ради двух часов сна или сразу на работу. Тебя предупредили, рассказали, что это уже приговор, как осознанный укол опиума. Но ты согласен на все, и тебе протягивают руку помощи против душевного одиночества.
Первый раз – забитый, пригвожденный к полу взгляд, удивление, но это все как снежный ком, нарастает снежным комом до абсолюта. Чьи-то руки протягивают сигарету, другие зажигалку; разжал кулак и в нем оказалось совершенство. Раствори его в алкоголе, выпей до самого дна, странная реклама, и во тьме ты уже видишь дверь наружу, провал, освещенный тысячами прожекторов. На улицу – в небо ударяет луч света, проследил глазами, но все мешается, нетвердой походкой сквозь толпу до желанного источника. В круговороте рук, все здесь такие же, попытка закрепиться взглядом – тщетно. Остатки тебя плавятся в музыкальных потоках, со всех сторон динамики, перекрестным огнем, пулеметной очередью, каждый – свое, что пересечения их волн создают сильный диссонанс, раздражитель от которого не укрыться. Кто-то тонет, зовет о помощи. Сполз со стойки, на котором оказывается отрубился, и как помешанный, только вперед, перевалился через ограду и вниз. Насколько – падение, может для тебя и вечность, не более доли секунды, теплый песок на щеках и во рту, снова вставать на ноги, снова жить, крик о помощи, но почему его не слышат другие, посмотреть вокруг, и упасть, не справившись с управлением собственным телом.
Она завет, она там, на расстоянии вытянутой руки, а может, миль. Но горячая океанская волна омывает тело, волосы путаются, медленно сползают на лицо, ты дотрагиваешься до ее кожи, очень нежное прикосновение. Не получается найти голову, поднять ее в мир живых со дна, жжет соль в глазах. На ощупь, бедро, грудь, нос. Дыхание, рот в рот – ты вытащил ее на берег. Давишь, по ребрам, что трещат под загорелой кожей, и кто-то подступает сзади полумесяцем. Удар, и ты отправляешься в пике. Звездное небо, проткнутое прожекторами, а приподняв тяжелую голову, видишь, как ее уносят на руках. Они кричат, слова теряются в шуме. Встретишь ли ты ее еще? Нет, но что-то похожее. Не думать, гул в ушах невыносим, давление, что глаза готовы выскочить из орбит, ты отключаешься в невесомость.
Под утро проснуться в процессе, пока тебя тащат обратно, в свой мир унижения, но как только уйдет солнце, ты знаешь, тайно подворотнями, ты будешь слезно лесть обратно, наркоман жизни, намного больше, чем выдержит разум. Ах, ну да. С ней ведь ты был счастлив?