В нашем городке было всего четыре дома, тогда ещё совсем новые (помню, на балконе у нас стояла пометка, что дом построен в 1973 году) – 48-й, 50-й, 52-й и 54-й. Наш – 52-й. Улица, на которой они стояли, тогда называлась Полоцкой, потом её переименовали – улица Патриса Лумумбы. Что Патрис Лумумба был африканским политиком, я знала с детства, а вот то, что он был ещё и поэтом, – узнала только что. Во Фрунзе было много студентов из Африки, в военной части они учились управлять вертолётами. Может быть, поэтому в честь африканского политического деятеля и назвали улицу. И сейчас, в 2022 году, она всё ещё не изменила своего названия, в отличие от многих других улиц, проспектов и бульваров Бишкека. Почему раньше наша улица называлась Полоцкой, пока не узнала. Может, там жили белорусы?
Городок был окружён обширным частным сектором. Недалеко находилась железнодорожная станция Пишпек, так что всё моё детство и юность сопровождал приятный перестук от поездов и рельсов. Особенно хорошо было слушать раненько утром, ещё лёжа в постели. А это напоминание о том, что мой дедушка Григорий Фёдорович Доронин работал на Омской железной дороге кондуктором.
Недалеко от станции была пожарка. Родители говорили, что мой двюродный брат Сергей (сын старшего брата папы Николая Григорьевича Доронина) работал там начальником (когда уволился со службы, он был подводником и плавал когда-то около Африки).
В детстве я особо не интересовалась, что конкретно находилось в наших военных городках, чем занимались военные в части. Мой папа, когда я родилась, уже был в запасе (с 1973 года), поэтому о делах военных дома почти не разговаривали (только о прошлых). Но на слуху было: городок ПВО, городок вертолётчиков или лётчиков, стройбат, БАМ. И если аббревиатура ПВО мне вообще понятна не была, то про вертолёты было всё ясно – они постоянно летали над городком (и, кстати, ни один вертолёт ни разу не терпел крушения над жилыми домами). До сих пор иногда во снах вижу эти вертолёты! До моего рождения ещё и гражданские самолёты летали, аэропорт находился в центре Фрунзе. Самолёты мешали, люди жаловались – и вскоре построили новый аэропорт «Манас» примерно в 30 километрах от города.
Военная часть находилась за «Анюткиным городком» – это по именам моей бабы Ани и сестры Ани, так как они там жили. Это часть №23565 МО КР (Учреждение «Войсковая часть 23565», по-кыргызски – «23565 Аскер Болугу» Мекемеси). Она существует и по сей день: Бишкек, ул. П. Лумумбы в штабе в/ч 23565, находящейся на территории военного института. В округе и другие военные части расположены. Через поле – ракетчики («дяди Лёнин городок» – по имени моего дяди, впоследствии там поселилась семья Алексея Григорьевича Доронина), «папин БАМ» (что за БАМ такой? База автотранспорта и механизации). Но о в/ч 23565 – особый разговор.
Во время Великой Отечественной войны во Фрунзе из Одессы была эвакуирована авиационная школа пилотов, основанная 6 декабря 1940 года (сначала её эвакуировали в Сталинград, а в ноябре 1941 года – во Фрунзе). «Штаб школы разместился в здании медицинского училища. В августе 1941-го во Фрунзе сформировали 24-ю военно-лётную школу первичной подготовки. Первый кыргыз – военный лётчик Абдували Курбаналиев был назначен в этой школе на должность начальника кафедры строевой подготовки и кадров. Среди первых слушателей были и курсанты Фрунзенского аэроклуба, например, легендарный лётчик, дважды Герой Советского Союза Талгат Бегельдинов» (Батилов А., «История авиаучилища во Фрунзе-1, которому 60 лет», 18.08.2019, Из книги В. Петрова «Фрунзе советский»: «На новом месте сначала были проблемы с горючим и самолётами, и курсанты занимались теорией. Только в середине 1942 года начались полёты на «У-2» и «УТИ-4». Более современные самолёты поступили в школу позже. Всего за годы войны было подготовлено 1500 лётчиков, семеро из них получили звание Героя Советского Союза. В 1947 году учебное заведение стало именоваться Фрунзенским военно-авиационным училищем лётчиков («Фрунзе-I»)».
«Учебно-боевые полки располагались в разных местах: во Фрунзе-1 вертолётный полк, в Токмоке – полк военно-транспортной, бомбардировочной и дозвуковой авиации, а в Канте – учебный полк, где обучали на самолётах чешского производства. Полк сверхзвуковых истребителей-перехватчиков расположился в селе Луговом Джамбульской области Казахстана. Под Алма-Атой на Первомайском аэродроме лётчики училища также производили полёты.
В гарнизонах «Токмок» и «Фрунзе-1» в течение девяти месяцев иностранные слушатели-курсанты учили русский язык, а затем распределялись по учебным полкам.
Работало больше 100 переводчиков высокой квалификации. В Луговском гарнизоне была организована радиостанция совместно с переводчиками и иностранными курсантами на английском, арабском, испанском, португальском, французском, фарси и амхарском (эфиопском) языках. В пятнадцатиминутных радиопередачах рассказывалось о достижениях СССР, положении на родине слушателей и курсантов. Одновременно освещались мировые политические события» (Батилов А., «История авиаучилища во Фрунзе-1, которому 60 лет», 18.08.2019,
Долгие годы училище «Фрунзе-I» готовило авиаторов для вооружённых сил развивающихся стран Азии, Африки, Центральной и Южной Америки. Среди его выпускников президент Египта Мухаммед Х. Мубарак, президент Сирии Хафес Асад, командующий ВВС Йемена Ахмед Хулен, маршал авиации Мозамбика Жоао Бернардо. Это училище окончил космонавт №3 – Андриян Николаев и лётчик-космонавт из Монголии Жугдэрдэмидийн Гуррагча». Также здесь учились будущий командующий ВВС Индии Дилбах Сингх и первый индийский космонавт Ракеш Шарма.
Ну, хоть кто-то нормальный окончил – это я про космонавтов. А про остальных в одной статье написали так: «Во многом именно благодаря им их страны были освобождены от имперского колониализма в 1950-1990 годах» (Батилов А., «История авиаучилища во Фрунзе-1, которому 60 лет», 18.08.2019,
Да, а «Фрунзе-I» следует читать как «Фрунзе раз» – так принято в народе.
Папе дали квартиру в этом военном городке, думаю, потому, что он служил в лётных войсках по технической части.
Мы, дети, часто видели иностранных студентов, в основном из Африки. Они были из разных мест континента, а потому отличались по внешности, конечно же, и по языку, а ещё и по манерам своим. Некоторые были такие сами по себе, невысокие, плотные, очень чернокожие, с полными губами – они между собой разговаривали то ли на испанском, то ли на португальском. А другие имели более европеоидную внешность, были худощавые и высокие (похожи на масаи) – общительные, улыбчивые, им явно нравились мы, дети, они часто пытались подарить нам иностранные жевательные резинки. Но вот родители наши чего-то опасались и постоянно говорили нам, чтобы мы ничего не брали у африканцев и других иностранцев, чтобы не разговаривали даже с ними. Типа жвачки эти – зло. А вдруг они ещё или заразные, или отравленные? Особенно, когда стало известно про СПИД, наши родители вообще очень ругали нас за общение с добрыми африканцами. Вот теперь, будучи взрослой тётенькой, я прекрасно понимаю, что насчёт жвачек родители были правы – это зло! Стоит посмотреть состав. А насчёт общения – это они напрасно. Я много фильмов об Африке смотрела, африканцы мне симпатичны, они очень на нас похожи. Что касается ВИЧ-инфекции, я же никого не призываю вступать в интимные отношения. А вот во Фрунзе некоторые девушки осмеливались близко общаться с жителями Африки – и потом вокруг бегали смешанные детки, очень красивые. Правда, папы их разъехались.
Кстати, во второй и в третий раз обилие африканцев я встретила в Рязани! Но это я уже далеко вперёд забегаю.
К сожалению, у меня очень мало фотографий наших военных городков. Есть две фотографии, сделанные папой ещё до моего рождения. Наш городок только-только построен, деревца маленькие (они-то и росли вместе со мной!). Газ был привозным долгое время. Дом напротив был с пристройками – с одной стороны продовольственный магазин (где стоит машина), с другой – аптека. Есть фотография, где я на качеле в городке дяди Лёни (через поле) или ракетчиков, сделанная моим двоюродным братом Игорем (сын дяди Лёни). Там был наш гараж. А ещё помню хороший хозяйственный магазин, детский сад. И фотография из журнала «Огонёк» с видом на «Анюткин городок» с поля (которое заняли без спроса киргизы, спустившиеся с гор, как говорили в народе), на новостройку, в этом доме жила моя знакомая девочка и одноклассница Оксана Лещенко. До городка вертолётчиков от нас примерно километр, по пути налево был автобусный парк.
И ещё из истории строительства военного городка. На том месте были болота, их осушили и построили дома. Вроде стояли дома хорошо, не проседали. Из-за болота строили домики в три этажа. К сожалению, они панельные. В жару нагреваются – пекло и духота, зимой надо хорошо отапливать. Кстати, у нас была своя котельная (на четыре дома), напротив нашего дома номер 52. Потом ещё достроили новые дома. Наверное, котельная обогревала и их.
Много позже, уже будучи в Санкт-Петербурге, я познакомилась со своими земляками – Ниной Сергеевной Навалихиной и её мужем Юрием Васильевичем. Юрий Васильевич того же года рождения, что и мой папа, – 1927-го. И он тоже, как и мой папа, участник Великой Отечественной войны. Папа – в лётных войсках, Юрий Васильевич – в войсках ПВО. После окончания войны он вернулся в родной Ленинград, но его квартира была занята посторонними людьми, так он и лишился жилья в родном городе. Почему он решил отправиться в Киргизию, даже не узнавала, возможно, армия направила, так как он тоже, как и мой папа, стал военным. И прожил он во Фрунзе большую часть своей жизни, там и познакомились они с Ниной Сергеевной (она была местная). После распада СССР Юрий Васильевич пытался доказать, что его родители – коренные ленинградцы, но всё напрасно. К концу жизни многих начинает непреодолимо тянуть в родные края, в родные места. Вот и Юрий Васильевич решился – продал квартиру в Бишкеке и уехал в Санкт-Петербург, купил комнату в коммуналке на Расстанной улице. Потом они с Ниной Сергеевной перебрались в менее густонаселённую коммуналку на Лиговском проспекте. И там, и там я часто бывала у них в гостях.
Где-то в 2011 году (может, раньше) в России появилась программа по улучшению жилищных условий участников ВОВ и их вдов. Юрий Васильевич подал документы, как подала и моя мама. Знаете, и в Санкт-Петербурге, и в Сланцах Ленинградской области пришлось «пободаться», однако субсидии были получены и жилищные условия улучшены.
К чему я веду? Юрий Васильевич мне рассказал, что наши городки как раз его солдатики строили. Он ими руководил. С моим папой они знакомы не были.
А ещё он любил мастерить. Паяльник был любимым его инструментом.
Мой папа тоже много что умел делать, паяльник у него тоже, конечно же, всегда был под рукой.
Как Юрий Васильевич сделал аппарат для программированной проверки знаний школьников (он преподавал ОБЖ в петербургских школах), так и мой папа сделал такой же – только для проверки знаний правил дорожного движения.
Это были люди военного поколения, какие-то особые, и я многому у них научилась и многое усвоила.
Тут я собрала ссылки на видео о наших военных городках:
https://www.youtube.com/watch?v=dvuucmDZZII – в этом клипе есть даже наш Кызыл-Аскер и Фрунзе-1.
https://www.youtube.com/watch?v=7IkSHHyMHug – Алексей Пак о военном городке.
https://www.youtube.com/watch?v=eKPVN-pZXdY
https://www.youtube.com/watch?v=_VhCvwRizbk