Было это давно, в конце 80-ых. Еще во времена Союза. После окончания МГУ я начала посещать курсы английского языка на Таганке, в помещении школы, вечером. Я знала неплохо немецкий, а английский изучала сама, но этих знаний для науки не хватало. В школе изучался немецкий, в университете тоже, кандидатские минимумы я сдавала на нем, и это было неформально. Хотелось брать пример с мамы — она, будучи научным сотрудником, хорошо знала оба иностранных языка. Помню тогда ее фразу об английском : « На нем говорит полмира». Итак, в вечернее время, после работы, 3 раза в неделю я стала посещать курсы английского языка. Купила известный учебник Н.А.Бонк, делала домашние задания, писала контрольные работы. Учиться было интересно и легко. Тем более, после изучения немецкого, английский по трудности мне показался «ничем».
Год пролетел быстро, я сдала в мае на «отлично» экзамен, и вместе с однокурсницей Ирой мы радостно шествовали домой. В руках я держала экзаменационный лист со своей только что полученной пятеркой. Что-то мы с Ирой выясняли, глядя на него. Вышли на Таганскую площадь и пошли через пешеходный мост эстакады над автомагистралью. Наверное, от радости сданного экзамена я расслабилась больше, чем следовало. Внезапно я уронила экзаменационный лист со своей пятеркой, и ветер его поднял над магистралью. Я замерла. Ведь он был с печатью и был условием зачисления на следующий курс. Это как зачетка. Тут мы увидели, что лист перелетел через старую каменную ограду моста и прибился к внешней ее стороне, к маленькому выступу. А под оградой тянулась автомагистраль, высота от ограды до автомагистрали была примерно 10-15 метров. Я попробовала наклониться через ограду, но длины моей руки не хватало, чтобы достать этот лист. Оставалось последнее – перелезть через ограду и, стоя на выступе над автомагистралью, поднять свой «драгоценный» лист. Ира уговаривала меня этого не делать, да и мне самой было страшно. Если покачнусь и упаду, поскользнувшись на выступе, разобьюсь определенно , сорвавшись с большой высоты на магистраль, на движущиеся машины. « Полно еще этой макулатуры, тебе продублируют, объяснишь»- как могла сдерживала меня Ира. Но я живо представила себе сцену объяснения перед директором курсов. Думаю, что он не поверил бы такой истории со мной и рассмеялся бы, отпустил бы что-то ироническое, саркастическое, унижаюшее. И это в лучшем случае. Но тут вдруг случилось то, о чем я по сей день вспоминаю как о посланном Свыше чуде. Около нас остановился молодой человек. Говорил он с восточным акцентом, улыбался, ему явно хотелось чего-то романтического, но, увидев нашу ситуацию, он понял, что нам сейчас не до романтики. И что же? Он легко, как на гимнастике, перемахнул через ограду на выступ, поднял мой экзаменационный лист и отдал его мне. Мы мало говорили, я была под стрессом и дрожала. Постояли молча. Конечно, я его благодарила, а ему, судя по выражению лица, все было нипочем. Не помню точно слов, когда мы расставались, но на всю жизнь запомнилось то странное, будоражущее происшествие на мосту. Оно напоминало мне о том, что смелые и бескорыстные мужчины все-таки ходят по земле. И было очень приятно в этом удостовериться.
Какое-то предсказание на будущее все же было в этой истории. Английский мне не понадобился в той степени, как я предполагала. Что-то бессознательное против него сидело во мне и сидит до сих пор. Сегодняшние события на страдающем Донбассе, Украине, так мучающие душу еще задолго до сегодняшней войны, и фраза покойной мамы об английском « На нем говорит полмира» кажутся мне теперь связанными и трагическими. Еще недавно в московском метро станции объявлялись на русском и английском языках. Сейчас - только на русском, а на английском - лишь бегущей строкой в вагоне. Диалектика в отношении пиетета англоязычности проявилась сегодня в полной мере.
2 июня 2022, вечер, Вознесение Господне