Как всегда вечером с работы Оксана шла нагруженная пакетами с продуктами. Мужики ели много, вкусно и калорийно. Мужикам супы подавай, котлеты – вобщем, мяса побольше. Оксана на судьбу не роптала. Муж надежный, главбух на солидной фирме. Мальчишки тоже хорошие. Старший – студент Московского политеха. Младший – старшеклассник. Так что знай, стой у плиты, жарь, шкварь, да пожирнее, понаваристее.
Пошел дождь. Зонт, конечно, был. Только лежал где-то в глубине пакетов, среди колбас и картошки. Да и какой зонт, когда и так, как верблюд. В зубах, что ли, его нести, зонтик этот. И телефон зазвонил. Как раз, когда дорогу переходила. Судя по мелодии, звонил Стас из Москвы. А, как известно, сыновья, те, которые получают высшее образование не в родном городе (а тем более в Москве!), мамам звонят чрезвычайно редко. Потому Оксана, лишь только нога ее ступила на безопасный тротуар, отправив все стопудовые пакеты в левую руку, правой достала телефон ( хорошо, что в кармане плаща находился).
- Алё, мама. Ты только не волнуйся, слышишь. Все живы, здоровы.
- Стасик, алло, что случилось?
- Да все нормально, мам. Мы… то есть я… мы завтра приезжаем. Московским поездом.
- А что, что такое?
Но он уже отключился.
Ладно, решила Оксана, распределяя пакеты по обеим рукам, дома перезвоню.
Однако, тревога прочно засела в ее душе – одно это «ты только не волнуйся» заставляло волноваться. Чего это он посреди недели приезжает? Неужели из института выгнали? Так октябрь-месяц, до сессии далеко. Только б не заболел чем-нибудь серьезным!
Дома, едва кинув пакеты и не разбирая покупок, она позвонила сыну. Звонила едва ли не полчаса. Так и не ответил. Ладно. Перезвонила через десять минут. «Абонент временно не доступен. Оставьте сообщение…». Отрубился, паразит!
Оксана уже не находила себе места. Ясно, что-то произошло, причем малоприятное. Хорошо, что со вчерашнего оставался борщ в кастрюле. Потому сегодня можно было обойтись чем попроще, макаронами, например. Да колбасы порезать. С другой стороны, ежели завтра прибывает Стасик из Москвы, то надо бы о чем-то повкусней подумать. Но всё валилось из рук.
Наконец, заскрежетал ключ в замке, и на пороге появился Николай.
- Тебе Стас не звонил? – кинулась к нему Оксана.
- Ха, недавно только деньги перевели. Теперь дождешься от него звонка, как же! – усмехнулся муж, влезая в тапочки.
- Мне звонил. Завтра приезжает.
- Да? Ну и прекрасно.
- Чего ж прекрасного? Посреди недели. И звонок такой странный: «Мама, ты только не волнуйся».
- Вот и не волнуйся.
- Нет, что-то здесь не так. Что-то стряслось.
- Ох эти женщины! Хлебом не корми – дай попереживать! Перезвони.
- Отключился!
Но тут как раз позвонил Стас.
- Да, сынок, что?!
- Мам, я это… Ну вобшем, я не один приеду. Я с девушкой приеду. Короче, завтра поговорим. И вы всё сами увидите.
- Что, что увидим-то? Стасик.
Он опять отключился.
И все-таки немного отлегло от сердца. Не заболел, не отчислили из института. С девушкой едет! И было из чего тайны городить, мать волновать? Странно только это «всё сами увидите».
- Чего увидим-то? Наверное, очень красивая. А что, наш парень, хоть куда. За ним с детского сада девочки бегали.
- Или наоборот, страшненькая, или инвалид в коляске. Скорей всего, просто, беременная, - спустил жену с облаков Николай.
Как бы там ни было, Оксана окончательно успокоилась. А что, парню двадцать пять лет. Армия, слава Богу, позади. Все по-честному оттрубил. Отмазывать не стали. Теперь осталось доучиться два года, даже меньше. Чем не жених?
Как удачно она сегодня купила свиную вырезку. Надо сделать мясо по-французски. Сыра вот только нет.
- Коль, сходи за сыром.
- Чего это вдруг?
- Надо же вкусненькое что-нибудь приготовить. А? – Она погладила супруга по плечику и просительно поглядела в глаза.
- Сама же говорила, что сыра нормального сейчас не бывает.
- А ты подороже купи. А я вкусненькое приготовлю. Ты и сам это мясо любишь. А?
Николай недовольно зашуршал газетой.
- Может, Егора пошлешь?
- Дождешься твоего Егора, как же! Ты сам, когда в десятый класс ходил, когда домой заявлялся? В конце концов, не каждый день сын родителей с девушкой знакомит.
- Да ладно, иду за твоим сыром, - проворчал Николай.
И вот уже мясо шквырчало в духовке. Оксана, позвонив начальнице, отпросилась на завтра с работы. Младший, Егор, несмотря на одиннадцать часов ночи наворачивал борщ. Николай смотрел по телевизору «Новости».
И вот в это умиротворенное время в квартире семьи Панкратовых опять раздался звонок.
- Мам, у нас ЧП. Нас с поезда высадили. Станция Новосёлки. Запомни.
- Как! Что? Почему высадили?
- Мам, хорошо, если б вы приехали. На машине. И забрали. А то у нас денег нет совсем. Станция Новосёлки.
- Вы, что, зайцами ехали, что ли?
- Нет. Мы с билетами. Только это… как сказать-то? Мы рожаем.
Трудно сказать, как долго Оксана находилась в ступоре. Наконец, произнесла:
- Они рожают.
Егор подавился колбасой.
- А я что говорил, - усмехнулся Николай. – Постой, как это, рожают!? – дошла, наконец, и до него информация.
- Собирайся. Едем. Станция Новосёлки. Где хоть это?
- Я счас по интернету наберу, – защелкал на компьютере Егор.
Оксана, выдвинув ящик комода, выкидывала постельное белье.
- Чего ты с этим тряпьем возишься? Одевайся.
- Много ты в родах понимаешь, мужик! Что надо, то и ищу.
- Мам, тут этих Новоселок с полсотни наберется. Какая наша?
- Брось ты этот твой интернет. На вокзале узнаем, по маршруту московского поезда, - решил отец.
- Николай, деньги надо снять. Тысяч тридцать.
- Сдурела. Зачем так много. На кросовер же копим.
- Куды?!!
- Да ладно, ладно. Раскудыкалась.
Дело в том, что как у всякой крепкой семьи, у них был свой,
только им, Панкратовым, понятный язык. Свои семейные ключевые фразы и слова. Кто-то однажды рассказал не то анекдот, не то, якобы, рассказ Чехова. «У кухарки спросили: Дарья, а ты когда-нибудь любила? – Куды? – ответила кухарка». Вот с тех пор и повелось у них отвечать этим самым «Куды» на всякие глупейшие вопросы и заявления.
И вот они уже сидели в своем стареньком фольксвагене, который собирались в ближайшее время заменить на новый автомобиль. До станции Новосёлки, как выяснилось, было километров сто двадцать.
- А ты за рулем не заснешь? – забеспокоилась Оксана, - Ночь как-никак.
- Заснешь тут, как же! При таких событиях. Поехали. Начну засыпать – остановимся, поспим в машине. Главное, ты меня контролируй.
Как они добирались до заветной станции Новосёлки, об этом надо рассказывать отдельно.
Наконец, часа в три дня приехали. Н-да, Российская глубинка начала ХХI века. Пожухлый бурьян вдоль поваленных заборов, лужи да колдобины. Коза щиплет жиденькую октябрьскую травку. Коза вселила надежду. Значит, люди все-таки есть. Но где их искать, своих молодоженов?
- Раз их из поезда высадили, значит, какой-никакой вокзал должен быть, - рассудил Николай, – и уж таких пассажиров, да еще вздумавших рожать, не могли не запомнить.
Вокзал отыскали быстро. Дедуля в валенках и вязаной жилетке с поленом в
руках (печку топил) обрадовался им, как родным. Сразу понял, кто такие и зачем приехали.
- Слава Богу. Приехали. А мы тут испереживались. Парень-то уехал.
- Как, уехал?
- Уехал. Сегодня утром. В Покровск. Сказал, за деньгами. Вроде, у него там родственники.
- Сестра моя, Тамара, - закивала головой Оксана.
- Денег у него, и правда, не было. На билет до Покровска по карманам наскребал. Пришлось мне ему три рубля добавить, чтоб на автобус хватило. Так что это хорошо, что вы за дочкой-то приехали. А то, кто его знает, этих парней нынешних. Вон наши бабы говорят, может, и сбежал, папаша-то. Бросил девчонку незнамо где с чужими людьми.
- Да нет, что вы, не сбежал он. А где ее найти?
- А, так вы его родители? Ну все равно. Хорошо, что приехали. А найти просто. Вот так по дороге пойдете. Потом около магазина белый домик будет, бывший наш медпункт. Вот там она и находится.
- Как, бывший?
- Так, бывший. Пять лет как закрыли. Да вы не переживайте, фельдшерица наша, Фаина, она же местная. Она тут как жила, так и осталась. Только без работы. Вернее, без зарплаты. А работа медицинская все равно осталась. Мало ли кому укол сделать или совет какой по медицинской части дать. Или как вот с вашими получилось. Подняли среди ночи. Пошла.
На пороге медпункта Оксана с ужасом сообразила, что не знает имени своей новоиспеченной невестки. Вот стыдобуха-то!
В помещении, которое трудно было назвать палатой, на железной койке под красным ватным одеялом без пододеяльника лежала она. Господи, страшненькая какая! И худющая. И на цыганку похожа.
Девчонка со страхом глядела на вошедших. Потом у нее жалко задрожали губы и полились слезы.
- Солнышко ты наше! – бросилась к ней Оксана. – Наконец-то мы тебя нашли. Ну, как ты? Ну не плачь, не плачь, - присела она рядом, на одеяло. – Как хоть зовут-то тебя? – прошептала на ушко.
- О… Оля, - вздрагивая от рыданий, прохлюпала девчонка.
- Ну вот и прекрасно, Олюшка ты наша. Кого родила-то?
- Ма-ма-мальчика.
- Ой, мальчика! Коль, слышишь, внук у нас родился, мальчик.
- Ага, солдат, значит, - закивал Николай.
- А где он?
- Не беспокойтесь, - вскочила с табуретки толстенькая, маленькая, как колобок, бабуля в цветастом фланелевом халате, видимо, та самая фельдшерица Фаина, - он у меня дома. Дочка присматривает. Здесь печка дымит, потому топить не стали, только обогреватель. А дома-то у меня красота, теплынь. Вы не волнуйтесь, все нормально прошло. Организм молодой. Все без осложнений. Ребенок три сто, три двести, точно сказать не могу, весов специальных нет. Вы потом его врачам, конечно, покажите. Но я думаю, с ребенком все тоже нормально
- Спасибо вам огромное. Помогли, не бросили. С нас конечно, причитается. Хорошо, белье с собой привезли. С него и начнем.
- Сама-то откуда? – расспрашивала Оксана невестку, заправляя одеяло в пододеяльник, - Ведь не москвичка, поди?
- Из Сосновки. Алтайский край.
- У-у, далеко.
- Работы нет. Всё позакрывали. Вот мы со Светкой и поехали в институт поступать. А на бюджетное не получилось. Пока в супермаркете работаю.
- Ладно, отдыхай. А мы пойдем внука смотреть.
На другой день Панкратовы съездили в ближайший райцентр. Купили всё, что надо для малыша и Ольги. А заодно и кое-что для медпункта: бинты, йод, зеленку с марганцовкой, кое-что из лекарств, что попроще (анальгин, валидол, активированный уголь) и упаковку одноразовых шприцев.
Фаина с радостью приняла все, только неожиданно отказалась от шприцев.
- Я старыми, стеклянными пользуюсь. Стерилизую. А как же! Если надо, я и внутривенную инъекцию сделаю. У меня рука легкая, все говорили. А эти, что, - у них ведь срок годности. Они в отличии от моих стеклянных, не вечные. Ладно, десяток возьму на первое время. Остальные себе забирайте – у вас малыш, пригодятся. А ваш-то приехал. С Олей сидит, за ручку держит.
Николай распахнул дверь медпункта. Стас при виде отца втянул голову в плечи.
- Пойдем, поговорим, - кивнул отец в сторону выхода. – А ты, мать, не ходи за нами.
- Ну счас он ему задаст! – сказала Оксана невестке. – У тебя-то родители знают?
- Нет, пока.
- Сообщи обязательно. Ничего, все образуется. Пока кормишь, поживешь у нас. А потом к мужу поедешь. Мужиков надолго оставлять нельзя – заплутают, как малые дети. А пока Стас доучивается (недолго уже остаётся), ребеночка у нас оставите. Ты знаешь, он меня сразу признал. Заулыбался.
Конечно, Оксана, сама родившая и вырастившая двоих сыновей, прекрасно знала, что в первые дни жизни ребенок улыбается бессознательно, но так грело душу, так хотелось верить, что малыш улыбается именно ей, что она свято верила в это.
На том и порешили. Оля с малышом остается у Панкратовых. Квартира трехкомнатная – всем места хватит. Стас едет в Москву, продолжает учебу. Как только заканчивается кормление, Оля уезжает к мужу. И пусть Стас не расслабляется, ищет подработку, завел семью – изволь и содержать жену с ребенком. А распишутся и свадьбу сыграют – это уж летом, на каникулах. А как Стас институт закончит, надо возвращаться домой. Нечего в Москве толкаться, там и без них народу хватает. А дома и с работой помогут, и с жильем, и с детьми.
Через три года у молодых родился второй сын.
И везло же Оксане на мужиков!