Судьбинушка

            
     Все и всё на виду в маленькой деревеньке, где тайное, рано или поздно, становится явным. Ну, а если эта деревушка затерялась в тайге необъятной Сибири — тем паче.
    Хорошее не таясь передают из уст в уста. Плохое, как и положено, ползёт низом, тихо, крадучась. Вроде никто не говорит, окромя глуховатых старушек, но все знают и лишь провожают недобрым взглядом, прожигая спину виноватого.
    Была такая — правда в соседнем хуторе. Не старая, но уже слыла ведьмой, при том — чёрной. Честно говоря, я не вижу большой разницы между чёрной и белой. Всё едино, ведь, как не крути, служат бесу. Богово — то, так оно чистое и доброе. Идёт впрок и пользу, да от бесовских напастей защищает.

    ...Варенька с детства в мать пошла. В нынешнее время сказали — бы, что вылитая Барби — ну-у-у… есть такая популярная куколка. Поэтому не удивительно, что к ней сызмальства проявил симпатию соседский Ванюшка.
    Варя тоже с удовольствием играла с серьёзным, не по годам мальчиком, а когда пошли в школу, то готовились к урокам вместе.
    Учились в одном классе. Мальчик не стесняясь, а наоборот, с некой гордостью, носил её портфель. Им — же, мог огреть обидчика, позволившего неосторожно отпустить заезженную шутку, типа «жених и невеста...» или «Варваре, на базаре нос оторвали...» 
     Расплата приходила незамедлительно и поэтому, с Ванькой старались не связываться, зная его бедовый характер.
    В старших классах детская дружба переросла в настоящую любовь. Иван превратился в высокого привлекательного парня, с доброжелательным распахом серых глаз, которые смолоду не раз смотрели опасности в глаза — тайга рядом.
    Варвара росла точной копией матери. Такая — же высокая и статная. Из огромных глаз так и брызжет доброта, помноженная на весёлость. Горделивая осанка с красивой головкой, аккуратно посаженной на грациозной шейке, ещё сильнее подчёркивала поразительную стройность её точёной фигурки. Ну а густое богатство пышных волос, с той — же весёлой искоркой, щедрым водопадом струилось в низ, теряясь где — то возле самой земли.
    Когда она начинала петь, весь люд от стара, до млада затихал, смахивая не прошенные слёзы. Лишь немногие пытались подпевать, стараясь не нарушить мелодичную гармонию. В танцах и вовсе не было равных в бойкости её ног…
    Так — что, не пытая судьбу, сразу после выпускного, Иванова родня просватала красавицу.
    Свадьбу решили провести с размахом и как там водилось — на всю ивановскую — то бишь деревню. Но для это  нужно подзаработать деньжат. А где это лучше всего сделать — Москве. Тем более там жили близкие родственники. Заодно и профессию денежную освоить — парень не из дураков. На том и порешили — по осени свадьба.
    Окрылённая счастьем, молодая девушка светилась и порхала бабочкой. И надо — же было ей ненароком повстречаться с тётушкой Аксиньей, как говаривал народ, водившей дружбу с самим чёртом(не к ночи будет сказано)
    — Чем моему балбесу Генке не пара… — она оценивающе осмотрела девушку, — Красивые детки пойдут. Мой тоже лицом смазлив… Стоп… Так это — же Варька!… Ишь — ты, как расцвела — хорош цветок!
    На этом Аксинья и порешила, что тому так и бывать.
    Следующим утром повозка со сватами стояла у калитки будущей невестки.
    — Как вы можете, тётя Аксинья!… — гневно говорила Варвара, когда узнала зачем пожаловали нежданные гости, — Вы ведь знаете знаете, что я просватана за Ивана и я люблю…, да люблю его!…
    Хлопнув дверью она выскочила на улицу.
   Днём позже, знакомая повозка вновь красовалась у ворот. Увидев её, долго не думая, Варя сердито шмыгнула в дом подружки — там и переночевала.
    — Ты смотри… какая докапистая женщина — думала она, — Одно слово — ведьма…
    Но Аксинья не привыкла отступать и на следующий день сховала повозку недалече — в леске.
     Весёлой пташкой Варвара впорхнула в дом. Её встретила ненавистная женщина. Ничего не говоря оторопевшей девушке, она в тот — же миг обрызгала её заговорённой водой и нахлобучила на голову сыновью шапку.
    — Ну, а теперь пойдёшь за моего Генку?
    Ведьма прям сверлила её огненным взглядом, парализуя девичью волю.
    Онемев от страха, Варя, голова которой плыла, как в тумане, лишь согласно кивнула головой и горько разрыдалась, не понимая что с ней происходит.
    Вот и не верь после этого в магию и бесовщину. 
    Свадьбу сыграли не откладывая в долгий ящик. Особой радости и веселья на ней не было, да и пригласили из их деревни самую малость. 
    Выглядела невеста несчастной. Часто и беспричинно плакала, продолжая непроизвольно кивать, словно с чем — то соглашаясь. Всё происходящее казалось ей необъяснимым дурманом, не граничащим с реальностью. 

    Иван прикатил из столицы сразу, на сколько было возможно, но увы… опоздал.
    — Ничего… — говорил в запале он, — Я женюсь на самой «последней» женщине — он имел в виду развратную Дуську, —  И сделаю её счастливой.
    О Дусе по деревне ходила недобрая слава, сдобренная похотливыми подробностями.
    Парень не шутил и вскорости расписался с падшей женщиной, что послужило поводом недолгих насмешек. Женщина по достоинству оценила поступок Ивана, став примерной женой. Один за другим, она родила ему четверых детей и была вполне счастлива.
     Но гнездилась в этой семье, которой и впрямь многие завидовали, одна червоточина — Иван по прежнему любил Варвару, потаив это чувство глубоко в душе. Единственной оказалась эта любовь — на всю жизнь, но это чувство никоим образом не отразилось на семье. Опытная в амурных делах жена, конечно догадывалась, но разборок и истерик не закатывала. Он тоже не поминал ей прошлого, свято видя в ней мать своих многочисленных детей.
    Только один раз… Но об этом чуть ниже…

    У Варвары семейная жизнь заартачилась сразу, да и как иначе, ведь её хвалёный красавчик муж — Геннадий оказался откровенным гулёной — прощелыгой. Редкую юбку пропускал мимо.
    Только после рождения третьего ребёнка, дурман, схожий с пеленой невидимого тумана, стал медленно проходить. И лишь тогда Варя оценила всю глубину произошедшей с ней трагедии. Радовали лишь дети, которые, словно в насмешку иронии судьбы, росли хорошенькими и явно в её породу.
    На первые попытки развестись, свекровь — ведьма грозилась проклясть её вместе с родом и она терпела.
    Но вдруг, по какой — то причине, бесовские силы стали ослабевать. Скорее всего это было следствием недавнего разговора со священником и её воцерковлением.
    Вскоре угнетённое состояние окончательно покинуло молодую женщину. Ощутив себя вновь прежней — после очередного загула мужа, забрав детей, она навсегда покинула ненавистный дом.
    Иван, узнав о разводе, не мешкая пришёл к первой любви и предложил сойтись.
    — Ванюша, милый!… Да, я по прежнему люблю тебя и даже ещё сильнее… — горячо шептала Варвара, — Но разве из — за нашей любви, мы вправе сиротить теперь уже семеро безвинных душ? На чужом несчастье, никогда не построить своё счастье — это я испытала на себе сполна. Да и ты, разве сможешь жить с вечной занозой в сердце, если оставишь счастливую жену и детей? Как и я, не смогу стать коварной разлучницей, которая из — за своей прихоти разрушила семью. Ведь, как часто бывает — от любви до ненависти, всего один — единый шаг. Так что, давай покоримся той доле, какую избрала наша горькая судьбинушка…
    Горько рыдая, несчастная женщина побрела прочь, едва сдерживая расходившиеся сердце.
    Затем, что интересно, на всех деревенских гуляньях Иван, да Варвара, чудесным образом оказывались рядом, за одним столом, стараясь не расплескать так и не угасших чувств.
    Воспрянувшая женщина вновь заливисто пела. Правда теперь ей больше удавались почему — то грустные песни. Танцевать она танцевала, но гораздо реже…

    Свекровь — ведьма вскоре после ухода невестки занемогла. Мучилась долго и люто. Вызывали священника, которого она не приняла.
    Знающие толк в этих делах деды посоветовали поднять угол избы или сделать дыру в крыше. Сошлись на втором. Затем многие утверждали, что нечто тёмное проскользнуло в проём крыши. Но вопли несчастной женщины сразу стихли и она отдала душу — наверно тому, кому исправно служила всю жизнь.
    У Геннадия, видимо хватило своего разума не взять этот сомнительный дар.
    Он вообще не пришёл на похороны...