«…Он погибель мне принесёт»
(об Анне Ахматовой)
Все, что произвела на свет Любовь — будь то ребенок или озарение мастера, — всегда прекрасно.
Перелистаем страницы последней любви Анны Ахматовой. Любви, вылившейся в дивный цикл «Полночные стихи». Это не только заглавие цикла, это выражение сущности бытия стареющей, но все еще прекрасной женщины, это суть ее поздних и мудрых лет...
«Полночные стихи» — какой емкий, многозначный образ. Полночь... Видения... Музыка... То «Адажио» Вивальди, то соната Бетховена... Свечи, зеркала, герой, явившийся как «Гость из Будущего»... Тайны Зазеркалья... Сквозь это просвечивают осенние и зимние дни, природа, сосны, Балтика, странный и далекий образ того, кого она боялась назвать, с кем боялась встретиться:
Не на листопадовом асфальте
Будешь долго ждать.
Мы с тобой в «Адажио» Вивальди
Встретимся опять...
Цикл «Полночные стихи» родился в Комарове, дачном поселке под Ленинградом, на берегу Балтийского моря. Под стихами Ахматова поставила: март — сентябрь 1963 года, под послесловием — 1965. А началось все осенью 1945 года. Ей было тогда 56 лет.
Случайно (но кто может поручиться, что случай не посылает нам Бог?) к ней в гости — в Фонтанный Дом — попал будущий герой ее «Полночных стихов». «И ты пришел ко мне, как бы Звездой ведом...» Она сразу почувствовала, что Он дарован ей Судьбой. Но и, как ни парадоксально, предположила: с ним «горчайшее суждено». А может быть, и погибель...
И запомнит крещенский вечер,
Клен в окне, венчальные свечи
И поэмы смертный полет...
Но не первую ветвь сирени,
Не кольцо, не сладость молений —
Он погибель мне принесет.
Как странно... Эта встреча показалась ей «страшным праздником мертвой листвы». Был ноябрь, поздняя осень.
Так кто же был этот Герой? Англичанин, сэр Исайя Берлин. Историк литературы, философ, профессор Оксфорда, человек необычайно образованный, до глубины души любящий русскую поэзию, русскую речь. Он и сегодня живет в Лондоне.
«Гостем из будущего» назвала его Ахматова. Почему? Триумф ее мысли и интуиции в том, что она предсказала свое будущее, достаточно трагическое.
Встреча с ним вызвала у нее творческий подъем — сразу же после первого свидания, 25 ноября 1945 года. Он ушел от нее на заре 26 ноября, и в этот же день она написала пять стихотворений, объединив их в цикл «Любовь». Позднее она назвала его «Cinque».
Как у облака на краю Вспоминаю я речь твою... Представляете, какой была эта речь?
Летом 1945 года сэр Исайя Берлин, сотрудник британского посольства в Вашингтоне, был переведен на несколько месяцев в Москву — не хватало людей, знавших русский язык. А он к тому же великолепно знал Россию, ее историю, ее культуру, был консультантом на Сан-Францисской конференции, где говорилось об отношениях России и Америки, и мог быть полезен американскому посольству в Москве. Так Исайя Берлин оказался в нашей столице.
С трудом получил он разрешение властей провести два дня и две ночи в Ленинграде. Приехав, остановился в гостинице «Астория». И тотчас отправился в лавку писателей на Невском. О ней он был наслышан еще в Лондоне... Здесь-то и узнал, что гениальная Анна Ахматова, казавшаяся ему тогда тенью из прошлого, жива. «Неужели жива?»— переспросил он известного литературного критика, с которым разговорился в лавке. «Конечно. И живет здесь, рядом, на Фонтанке. Хотите пойдем к ней в гости?»... И, помедлив, «Гость из будущего» решился на это романтическое свидание...
Вот он входит во двор старинного дома графов Шереметевых... Останавливается, рассматривает узор ворот из чугунного литья. Художественное совершенство этого узора его поражает. И кажется, что он, Исайя Берлин, имеет отношение к этому совершенству градостроительства; ведь и он имел счастье родиться в великом Петербурге (правда, на двадцать лет позже Ахматовой). Итак, Исайя Берлин входит во двор, четырехугольный, с зеленой площадкой, ровный, напоминающий ему дворики Оксфорда или Кембриджа. Темная мраморная лестница, верхний этаж, ее квартира...
Навстречу ему медленно поднимается стройная дама с наброшенной на плечи белой шалью. Движения ее неторопливы, держится она с поистине аристократическим достоинством. Вот она торжественно подает ему руку, маленькую и удивительно красивую, чуть улыбается. И вдруг он слышит, что звучит музыка: это она начала читать стихи. Какое звуковое богатство, какой низкий тембр! Мы, к счастью, можем услышать этот божественный голос, он остался на пластинке фирмы «Мелодия».
...Она рассказывает о своей жизни, начиная с поездки в Париж еще до первой мировой войны. Это было ее свадебное путешествие после замужества с Николаем Гумилевым. Говорит о полном очарования знакомстве с молодым Амедео Модильяни. И вот этот висящий над печкой ее портрет в духе Микеланджело — Модильяни рисовал ее своей несущейся линией так объемно, будто лепил скульптуру,— остался жить на суперобложке ее последней книги «Бег времени». И его увидели миллионы читателей.
Потом она вспоминает о своих встречах с поэтами «Серебряного века», к которому и она принадлежала,— Вячеславом Ивановым, Мандельштамом, Пастернаком, Михаилом Кузминым, Федором Сологубом, Лозинским... Она прочерчивает линии их жизни. Показывает их книги.
Затем она читает «Реквием». Остановилась... Стала рассказывать о 1937—1938 годах, когда ее муж Николай Пунин и сын Лев Гумилев сидели в тюрьмах. Она говорила «бесстрастным тоном» о всех замученных, погибших на каторге, расстрелянных, но совершенно невинных людях. Потом замолчала, раздумывая, поймет ли собеседник ее «Реквием». Ведь он живет в другом мире, в другом человеческом измерении. Он иностранец. В Англии так сильны законы, так силен правопорядок...
Заговорила снова. О своем одиночестве. Даже об изоляции. О потере друзей. О том, что Ленинград стал для нее «сплошным кладбищем»...
Как же случилось, что с «Гостем из будущего» Ахматова почувствовала себя свободно? Да просто он оказался тем человеком, которого она тайно и страстно ждала. Она хотела говорить. Она жаждала высказать речь, величественную, царскую, но и паузы, и интонации, и слезы, и юмор, и высоту духа...
...Веяло холодком от ее царственной манеры держать себя. Исайя Берлин чувствовал поначалу некоторую неловкость. Вдруг он услышал какие-то крики с улицы, в них ему почудилось его имя... Он поспешно подошел к окну, открыл его и не поверил глазам: внизу, во дворе, задрав голову, стоял сын Уинстона Черчилля, Рандольф, и орал во все горло. Извиняясь, Исайя Берлин побежал вниз, ничего не понимая. «Когда-то мы учились вместе в Оксфорде и с тех пор не виделись,— напишет потом Исайя Берлин.— Не было сомнений, что за ним следили. Его нельзя было допустить в дом Ахматовой...»
...Спустившись во двор, еле-еле увел изрядно подвыпившего Рандольфа Черчилля в «Асторию». Через час, поле звонка с извинениями, Исайя Берлин вернулся в дом Ахматовой. Они проговорили до утра...
Эта роковая встреча с И. Берлиным круто изменила и без того трудную жизнь Ахматовой. Против нее, как она сама говорила — «тишайшей», была поднята недостойная кампания лжи и клеветы. Сталин, узнав, что поэтесса осмелилась без разрешения властей встречаться с иностранцем, был разгневан: «Оказывается, наша монахиня принимает визиты иностранных шпионов!»
После отъезда Исайи Берлина в январе 1946 года из СССР в квартире Ахматовой, на Фонтанке, 34, был установлен микрофон, а в подъезде введена даже пропускная система. Он ехал в Англию через Финляндию и был один день в Ленинграде. Думаю, что и на этот раз она встречалась с ним, понимая всю трагичность такой встречи; но это уже было для всех тайной... А 27 января 1946 года она написала:
И увидел месяц лукавый,
Притаившийся у ворот,
Как свою посмертную славу
Я меняла на вечер тот...
Еще через несколько месяцев, в августе 1946 года, состоялось приснопамятное идеологическое совещание, на котором Жданов выступил с публичным разносом творчества Анны Ахматовой. Он немилосердно назвал ее, уже почти шестидесятилетнюю, «полумонашенкой, полублудницей». И в результате — постановление о журналах «Звезда» и «Ленинград». Ужасное постановление! Анну Андреевну исключили из Союза писателей, следовательно, лишили ее карточек (а в то время это означало обречение на голодную смерть), несколько лет ее не печатали, выгоняли из квартиры знаменитого дома на Фонтанке...
Но она выстояла... Мужество ее было поразительным. А постановление, как это ни парадоксально, создало ей такую славу, которая и не снилась знаменитым в то время писателям. Ежедневно у ее квартиры ставили коробку, в которую опускали продовольственные карточки, иногда их насчитывалось до сорока (!) в день. Она горевала, что люди отрывают от себя необходимое, ведь карточки (все до одной) она сдавала в жилищное управление. А цветы... Ежедневно розы и гвоздики лежали у ее дверей. А это ведь был трудный 1946 год, голодный, холодный, неуютный... Как же надо любить поэта, чтобы так красиво выразить свой общественный протест властям!
Анна Ахматова была поэтом, как никто в двадцатом веке воспевшим Любовь, но ей самой пришлось отказаться от этого большого чувства, во имя другой любви — к сыну. Ведь летом 1956 года Исайя Берлин приехал в Москву и очень хотел с ней увидеться. Но встреча не состоялась, потому что Ахматова боялась за сына, только что вернувшегося из очередной ссылки. Она боялась даже телефонных звонков. «Разговор» с Ним шел через Бориса Пастернака. Вот тогда-то и полились стихи о «невстрече» (большой цикл стихов «Шиповник цветет» из «сожженной тетради»).
Таинственной невстречи
Пустынны торжества,
Несказанные речи,
Безмолвные слова...
Ахматова раскрыла философскую суть последней, поздней Любви, когда вступает в действие то, что больше самой реальной сущности человека,— Дух, Душа. Она раскрыла уникальное совпадение двух личностей, двух душ, которые не могут соединиться. Вот она — эта трагическая невстреча:
Сюда принесла я
блаженную память
Последней невстречи с тобой...
1964 год. Декабрь. Ахматова едет в Италию за получением знаменитой международной премии «Этна-Таормина». Она постоянно думает о встрече с Исайей Берлиным. Последний день в Риме, 24 декабря 1964 года (Сочельник!), был овеян Им:
Заключенье небывшего цикла
Часто сердцу труднее всего,
Я от многого в жизни отвыкла,
Мне не нужно почти ничего, —
Для меня комаровские сосны
На своих языках говорят
И совсем как отдельные весны
В лужах, выпивших небо, стоят.
«Заключенье небывшего цикла» — «Полночные стихи» — было написано в 1965 году. 1965 год... Это последний и, пожалуй, счастливый год жизни поэтессы. Вышла наиболее полная (за пятьдесят лет творчества) и, как оказалось, лебединая песнь-книга «Бег времени». Кажется, Анна Ахматова ждала ее всю жизнь. В этом, 1965 году она в последний раз встретилась с тем, кого называла «Гостем из будущего», героем своего последнего любовного цикла.
Итак, встреча с Исайей Берлиным состоялась. Прекрасная и светлая, в Оксфорде, в июне 1965 года. Анна Ахматова приехала туда на церемонию вручения «Диплома почетного доктора литературы». Потом она побывала и в Лондоне, и в Париже.
Увиделась с друзьями юности. Это была ее победа! Она отражалась в каждом ее поэтическом слове, в каждом жесте...
По волнам блуждаю
и прячусь в лесу,
Мерещусь на чистой эмали,
Разлуку, наверно, неплохо снесу,
Но встречу с тобой — едва ли.
Собственное предсказание (в «Полночных стихах») сбылось. Вскоре после приезда из Англии она заболела — четвертый инфаркт. Боткинская больница. Анна Андреевна пролежала там несколько месяцев. Затем поехала с другом Ниной Ольшевской в санаторий «Внуково». 4 марта она еще чувствовала себя хорошо. Продиктовала письма, распорядилась, кому отослать последние экземпляры «Бега времени». А на заре 5 марта 1967 года ее не стало.
Но жизнь ее обернулась легендой.