Предыдущая страница http://proza.ru/2022/04/15/855
Ещё со второй половины 1855 года Лесовский стал получать в массовом порядке рапорты офицеров с просьбой по разным причинам разрешить отъезд в Петербург.
Например, капитан 2 ранга Тироль за три года потерял двух братьев, мать, а две его сестры остались без средств к существованию.
Иван Иванович Бутаков и Лесовский ходатайствовали также об отправке в Кронштадт боцмана Василия Шабалина и ещё 3-х нижних чинов, у всех были в Кронштадте семьи.
Завойко разрешил тем, кто уезжал, выдать прогонные деньги и денежное довольствие.
Нижним чинам полагались прогонные деньги на 1 лошадь. Каждый получил для проезда 10 517 и трёх четвертей вёрст на одну лошадь 183 рубля 59 ; копейки.
С ноября 1856 по март 1857 года Бутаков провёл в Кизи. После этого чудного места Николаевский пост казался столицей.
Всё начальство разъезжалось. Начальник бывшей Амурской экспедиции контр-адмирал Геннадий Иванович Невельской с семейством уже давно готовился отправиться в Петербург.
Василий Степанович Завойко получил разрешение выехать в столицу 15 мая. Для него построили специальную баржу, в команду которой набрали 25 матросов из экипажей фрегатов «Паллада», «Диана» и «Аврора».
Засобирался, как говорили на Камчатке и в Восточной Сибири, в Россию и Иван Иванович Бутаков.
Он, конечно, не надеялся, что ему построят специальную баржу, поэтому расспросил подробно о дороге знакомого священника из Усть-Утского острога, который совершил подобное путешествие.
Оленей достать было очень трудно, поэтому Иван Иванович решил плыть по Амуру, купив у гиляков лодку. Отправляться в столь опасное путешествие одному было немыслимо, поэтому счастливчики, получившие «добро» на отъезд, искали себе надёжных попутчиков.
Отец Николай, с которым иногда общался Бутаков, производил благоприятное впечатление: чувствовался в нём человек бывалый и не робкий. Они быстро сговорились. Оставалось купить сухарей, провизию, лодку и ждать, когда сойдёт лёд с реки.
Невельской был уже давно не у дел, а Завойко плавно переложил все свои обязанности на Лесовского, которого он оценил ещё прошлой зимой, когда тот участвовал в строительстве Константиновской батареи на отмели посреди Амура напротив Николаевска.
С приобретением провизии в дорогу было сложно. После празднования Нового года из продовольствия осталась только мука. Её могло хватить до августа, крупы - до мая, а водки – до июня.
Завойко лично занимался вопросами выдачи продовольствия. Надежда оставалась только на сплав из Иркутска, о котором сообщил Муравьёв.
Вокруг Бутакова уже собралась большая группа желающих ехать вместе с ним. С собой он хотел взять и племянника, мичмана Сергея Бутакова.
Степан Степанович Лесовский ещё в конце июля 1855 года составил списки для отправки офицеров «Дианы» в Кронштадт. Сам он не просился никуда.
Одним Завойко разрешил отправиться на оленях через Удский край, другим - на лодках по Амуру. Перед отъездом врач проводил осмотр уезжавших и подписывал медицинское свидетельство, без которого Завойко, а после его отъезда Лесовский ехать не разрешали.
Некоторых офицеров врач оставлял до относительного выздоровления после цинги.
Когда открылась навигация, Невельской со своим семейством 15 мая отправился из Мариинского поста, а из Николаевского поста на барже, тоже с семьёй, - Завойко. Их догнала шхуна «Восток».
Оба адмирала согласились с тем, что путь вверх по Амуру трудный, медленный и опасный, поэтому Невельской и Завойко приняли предложение вернуться и ехать в Петербург из Аяна.
Из Николаевского поста на транспорте «Иртыш» адмиралы с семьями перешли в Аян, а оттуда, уже врозь, они отправились со своими домочадцами в Петербург, куда уже намного раньше уехал генерал-губернатор Муравьёв.
Детей адмиралы везли в корзинах по обеим сторонам лошадей. Взрослые, включая женщин, ехали на лошадях верхом. Так они проехали 240 вёрст, затем проследовали в лодках по рекам Мае, Алдану и Лене. В Якутск прибыли в начале сентября.
Оттуда в конце сентября добрались до Иркутска, оставив позади порядка 4000 вёрст. В Красноярске Невельской оставил до зимы свою семью у сестры его жены, Александры Ивановны Мазарович, муж которой командовал казачьим красноярским полком. Сам адмирал поехал дальше в Петербург.
Завойко со своей семьёй продолжил путь в столицу, нигде не останавливаясь. Не хочется об этом писать, но и правду скрывать не следует. Три главных амурских деятеля: Муравьёв, Невельской и Завойко расстались врагами, да так никогда и не помирились.
А тем временем на Амуре капитан 2 ранга Лесовский, как писал Невельской, «принявший от В.С. Завойко начальствование, со свойственными ему энергией, распорядительностью и полным знанием морского дела» начал готовить к дальнему плаванию «Аврору», «Оливуцу» и «Двину».
Из Петербурга прислали приказ с назначением на новые должности.
Воин Андреевич Римский-Корсаков сдал командование шхуной «Восток» своему старшему офицеру лейтенанту барону Шлиппенбаху, которого он часто гонял за лень, а сам принял командование корветом «Оливуца».
Ивана Ивановича Бутакова назначили командиром транспорта «Двина». Так его поход по Амуру и не состоялся. Командовать «Авророй» назначили Михаила Петровича Тироля.
В начале августа 1856 года в Николаевский пост прибыл на пароходике «Надежда» в сопровождении двух катеров капитан 1 ранга Павел Васильевич Казакевич, назначенный военным губернатором Приморской области Восточной Сибири и командиром Сибирской флотилии и портов Восточного океана.
Лесовский организовал ему торжественную встречу. Офицерский состав в парадной форме построился на пристани. Казакевич привёз распоряжение из Морского министерства Лесовскому прибыть в Петербург. В распоряжении о новом назначении ничего не было сказано.
В декабре Казакевичу присвоили звание контр-адмирала. Он отправил Николаю Николаевичу Муравьёву в знак признательности большого замороженного алданского осетра. Муравьёв и сам отправлял нужным людям в Петербург осетров. А куда без этого на Руси?
В сентябре 1856 года из Нью-Йорка пришел колёсный пароход «Америка». Он отлично ходил и красиво смотрелся на воде. Осадку имел двенадцать футов, поэтому мог свободно входить в Амур.
Этот пароход заказал во время своей секретной командировки Казакевич, находившийся в США под именем купца Соловьёва с паспортом на такую же фамилию.
Командовать пароходом назначили капитан-лейтенанта Бачманова, старшим офицером - лейтенанта Николая Яковлевича Шкота. Они быстро укомплектовали команду офицерами и матросами.
Но беда заключалась в том, что не было механиков, а американская команда, которая привела пароход, уже готовилась отправиться в Сан-Франциско. Удалось уговорить остаться плавать на пароходе, прельстив высокой зарплатой, трёх американских механиков: Марроу, Бара и Нортона.
Американцы ни слова не знали по-русски, поэтому к ним приставили в качестве переводчика мичмана Линдена.
Весь паровой флот на востоке Российской империи составили пароходо-корвет «Америка», купленный Казакевичем в США, и шхуна «Восток», приобретённая Путятиным в Англии.
Уголь для паровых судов добывали на Сахалине команды матросов, которыми командовали морские офицеры, не имевшие, естественно, ни малейшего понятия о горном деле. Поэтому добыча велась только из пластов, выходивших на поверхность.
Огромный парусник «Европа» доставил также заказанные Казакевичем и Кроуном в США два речных парохода в разобранном виде, механическую мастерскую со станками и различные товары, приобретённые у американцев.
Так благодаря закупкам в США, Николаевский пост стал превращаться в порт. 14 ноября 1856 года Николаевский пост переименовали в город Николаевск. Позже в Восточной Сибири создали Приморскую область.
Николаевск стал областным городом.
Продолжение http://proza.ru/2022/06/01/987
На рисунке: пароходо-фрегат "Америка"