(предыдущее http://proza.ru/2022/05/30/666)
Жизнь продолжается, смерть тоже
Януарий застал супругу в истерике. На людях она мобилизовалась, но сейчас… Она билась в рыданиях, потом у неё схватило сердце, было не вздохнуть. Муж, наученный предыдущими приступами, хлопотал возле неё, то принося холодный компресс, то капая в воду спиртное заменой лекарства. Иных средств не было. Потом у жены стали неметь руки и ноги. Она потеряла сознание, и Януарий запаниковал.
Одевшись, он кинулся к соседке Сильване, слывшей лекаршей по травам.
Добежав до неё и будучи впущен, мычал, указывая себе за спину, хватался за сердце, изображал падение, закатывал глаза.
- Жена? – догадалась Сильвана.
Он закивал.
- Сейчас трав возьму, оденусь и пойдём.
Когда они пришли, Яна лежала, открыв глаза, бледная и слабая.
Сильвана взяла её за руку, послушала пульс, недовольно покачала головой. Януарий напряжённо следил за выражением лица лекарши.
- Частит, наполнение слабое, - озабоченным тоном сказала Сильвана.
И спросила:
- Плита горячая? Нужно заварить травку. Воду и кастрюльку!
Януарий кинулся на кухню.
Яну поили отваром, Януарий получил наставления, что делать дальше. Сильвана была у них долго и стала собираться только, когда Яне полегчало.
Януарий засуетился, желая отблагодарить, предлагая настойку, самогон, продукты, но лекарица отказалась, попросив открыть комнатку со шкафом. Удивлённый Януарий сделал это. Сильвана распахнула там дверцу шкафа, сдвинула в сторону вешалки с вещами и… убрала заднюю стенку. Поманила за собой Януария и пробралась в тайную комнатку. Он, нагнувшись, последовал за ней со свечой, озирая помещение.
Сильвана указала вверх, он поднял свечу. На тонкой верёвке под потолком висело множество сушёных трав. Лекарица выбрала, принюхиваясь, две. Сняла и протянула Януарию. Себе взяла несколько других, как в оплату за помощь. Открыла коробку со свечами, чтоб он знал о запасе.
Провожая Сильвану, он прижимал руку к сердцу и даже поклонился ей. Попросил поцеловать руку. Она немного смутилась и растрогалась, но покачала головой.
- У неё порок сердца, - сказала она перед выходом, - Ей нельзя волноваться.
Януарий горестно, винясь, опустил голову.
Он проводил её с факелом до дома и заспешил назад.
Вышло так, что Дора, примерно в то же время, поглядев на остатки свечей, пожаловалась мужу:
- Кончаются.
Тот вспомнил о тайной комнатке, взял жену за руку и подвёл к шкафу.
Дора пришла в восторг от находок. Она обрадовалась не только свечам, но и травам, которые Доша в первый раз не заметил.
- Зверобой! Мята! Валериана! – восклицала она, - Этим можно лечиться, а можно заваривать в чай! Какой ты молодец… Как удалось?
Доша лишь улыбался в ответ. Даже будучи в состоянии говорить, он не признался бы. Ведь сначала воспринял находку, как место, где можно укрыться от жены.
Маресий обнаружил у них эту комнатку в первый же день. Он прошёл весь дом, обстучав стенки. Если жена, Мара, обрадовалась свечкам и травам, то Маресия заинтересовали печатные знаки на бумагах. Он просиживал часы, пытаясь расшифровать их, найти код, который это позволит. Но поскольку ни букв, ни цифр не помнил, это ему не удавалось.
Он сказал жене почти сразу, что им из этой зимы не выйти.
- Почему? – спросили глаза жены.
- Потому что здесь ни у одного дома нет веранды. Один козырёк над крыльцом. Так дома строят, но непременно потом у большинства пристраивают летние террасы. Раз тут этого нет, значит, лето пока не наступало… - закончил он, глядя в расширившиеся от ужаса глаза Мары.
Маресий присутствовал на пепелище бани со сгоревшими Ферапонтами-матюгальщиками. Как же, никаких событий столько времени и вдруг… Его не слишком заинтересовала янина версия. Пока супруга выслушивала это, он незаметно удалился в сторону забора за домом. Посветил факелом за забор. Прошёл так вдоль всего тылового забора. Пригляделся. Хмыкнул.
Вернулся к толпе, смешавшись с ней. Там нашёл супругу и поманил за собой. Похороны его явно не интересовали.
Он отвёл Мару за дом и помог перелезть через забор. Она ни о чём не спрашивала, зная, что муж ничего зря не делает. Мара гордилась им, столь вездесущим, способным раскрыть любую тайну, как он это сделал с исчезновением Модеста, а до того был правой рукой Полковника, которая за Полковника и решала.
Маресий повёл её, доведя до следов на снегу, которые кончались у заднего забора руин дома погорельцев. Слышны были неявные голоса. Это обсуждали, как лучше хоронить погибших в остатках бани. Маресий показал жене пригнуться, чтоб их не заметили, и они отправились по следам.
Следы привели к заднему забору дома. Маресий вопросительно посмотрел на жену: чей?
Та не знала.
Они перелезли через забор, обошли дом. Знаков на двери не было, как и хозяев, не отозвавшихся на стук. На калитке ленты были оборваны, но при свете Мара пригляделась к цвету обрывков и произнесла: «Оо…» Зная, что муж любит проверенную информацию, она сказала:
- По-моему, это дом пророчицы.
Под пристальным взглядом супруга она показала, что лучше здесь подождать, чтоб убедиться. Василиса наверняка там, где и весь посёлок – на пепелище.
Ждать им, прогуливаясь, пришлось недолго. Вместе с ветром спал и мороз, так что прохаживаться на воздухе было даже приятно.
Увидев Василису с мужем, шедших к своей калитке, Мара одна кинулась к ним с тревожным вопросом, придуманным на ходу:
- Пророчица! Что говорят небеса? Чего ждать нам? Не кара ли то начавшаяся?
Услыхав это, Василиса торжествующе взглянула на мужа. Её предсказание сбывалось. Мгновенно поменяв выражение лица на скорбное, она печально произнесла:
- Интуиция тебя не обманула. Небо карает нас нашими руками.
- Что делать? – не отстала Мара.
- Молиться, вспоминая грехи. Бог милостив!
Дома Мара засыпала супруга вопросами:
- Зачем им делать это? И почему этих? Да и соседи…
Он показал ей: Сядь!
Уселся сам. Мара немного успокоилась и принялась задавать по одному вопросу.
- Матюгальщиков подожгла Василиса?
Маресий покачал головой и показал два пальца.
- Она с мужем?
Маресий кивнул.
- Зачем?
Он улыбнулся. Это означало, что вопрос неправильный. Но какой вопрос мог быть правильным? Мара не знала, как спросить. И тут её осенило. Василиса ей подтвердила, что это – кара небесная.
- Она сказала… «небо карает нас… нашими руками». Её руками и Василиска!
Маресий кивнул.
- Но тогда они на этом не остановятся… - растерянно поглядела на него супруга.
Он опять подтвердил.
- Как их остановить?
Он поднялся.
- Идём к Полковнику?
Она поняла правильно.
После Полковника сходили к Майору, оттуда к Евплу. К Тривуну Майор отправился сам.
На следующий «день» впятером (плюс озвучивающие их жёны) пошли к Доше и Паше.
Услышав об этом, через Дору и Пату мужья сказали, что хотели бы взглянуть на следы.
Маресий повёл их, а Мара по дороге давала пояснения.
- Мы видели следы двух человек. Одни – крупнее, другие – мельче, женские. Они сначала шли от Василисы до сгоревшего дома. Потом они возвращались, кончаясь опять у её дома с тыла, у забора. Мы с Маресием шли рядом, чтоб не затоптать их следы. Увидите. Идите левее, а то и наши затопчите!
Когда все убедились в справедливости утверждений Маресия, то собрались у Полковника, что и было ближе всего.
Чтобы поместиться столь большой компании, была выбрана гостиная. Принесённые доски женщины завернули в покрывала, а мужчины положили на табуретки и стулья. Уселись тесно.
Полковник оглядел всех, а его Татьяна перевела:
- Высказывайтесь!
А взглянув на него, сблизившего кулаки, добавила:
- Решение должно быть единодушным.
Маресий взял слово первым, подняв руку. Он поизображал нечто лицом и руками, глядя на Мару.
- Василиса с мужем опасны. Кто знает, что взбредёт ей в голову и кого она сочтёт следующим. Чтобы покарать от имени неба, - озвучила та.
- Сжечь! – показал, будто чиркает спичкой Евпл.
Жене не пришлось его озвучивать. Все и так поняли, вздрогнув.
Дора толкнула супруга в бок и шепнула на ухо: «Может, судить?»
И произнесла, словно от его имени.
Пата, пошептав то же супругу, к ней присоединилась.
Маресий покачал головой и стал изображать для Мары.
Она сказала, вздохнув:
- Снег засыплет следы, и ничего не докажешь. Сами не признаются. Заявят: это мы оставили рядом со своими другие следы из неприязни к Василисе. Если снежок несильный, то старое засыплет, останутся одни наши. Идите, доказывайте!
Он снова принялся показывать Маре, при этом изобразив сковороду на огне. Она завершила:
- Если хотите ждать, пока вас поджарят, пожалуйста.
Заговорила жена Тривуна:
- А если пойти к Василискам и предупредить, что знаем? Побоятся тогда.
Ей пришлось пояснить удивлённым взглядам:
- Мол, не скажем никому, коль не станут продолжать.
Недоверчивые возгласы и смешки стали ей ответом.
Тут уже не вытерпел Доша, начав жестикулировать.
Дора неуверенно перевела, поглядывая на мужа: правильно ли?
- Те, кто ей скажут и станут новыми целями.
Паша кивнул, соглашаясь.
«Заговорил» Полковник, изобразив чирканье спичкой, и поднял за это руку. После он поднёс палец ко рту, показывая, что известие об этом решении не должно покинуть этой комнаты. Он продолжал держать руку поднятой, переводя взгляд с одного на другого.
Евпл сразу поднял руку, а под взглядом Полковника и Тривун, как ни дёргала его под столом супруга.
Майор, не участвовавший в обсуждении, поднял руку. Он и его Майя за всё время не произнесли ни звука.
Потом руку поднял Маресий и посмотрел на оставшихся. Пата и Дора колебались, но Доша поднял руку, а за ним и Паша.
Полковник сдвинул кулаки уже известным жестом.
Стали обсуждать детали. Предстояло пройти по улице, где натоптано и следов не оставят. Каждый с парой бутылок огненной воды и топором.
- Топором? – переспросила Трива, - Это для чего?
Маресий показал на окно: чтоб разбить двойные стёкла и наверняка внутрь запустить снаряд.
Теперь следовало распределиться: кто берёт на себя какое окно, а кто входную дверь.
- Входную дверь? – опять не выдержала Трива, - Но мы же их не убиваем, а даём сбежать! Есть дом модестов, если протопить, то там смогут…
Но почувствовав на себе взгляды собравшихся и мужа, не закончила фразы и всхлипнула.
На исполнение приговора пошли одни мужчины. Откинув щеколду калитки, с факелами вошли во двор и сразу направились к дому. Маресий явился с ломом на плече. Он с Полковником был ответственным за входную дверь.
Василиса с мужем пили второй день и ничего не видели и не слышали, уснув прямо за столом в кухне.
Пока Полковник с Маресием вскрывали входную дверь, Евпл первым, не выдержав и не дождавшись сигнала, разбил окно в кухне и отправил туда два огненных «коктейля», один за другим. Мертвецки пьяный Василиск сидел, уронив голову на стол, ближе к окну. У него затрещали, горя, волосы, вспыхнула одежда. Он не сразу понял, что происходит, потому живым факелом забегал, опрокинув стол на спавшую жену тогда, когда кухня уже занялась. В это время зазвенели стёкла в остальных окнах, огонь пошёл пожирать всё встречавшееся на пути с разных сторон. Полковник с Маресием ещё возились с дверью. Та не поддавалась. Пламя уже трещало внутри, доносились безумные визги, в доме что-то падало, рушилось. Маресий, ломая дверь, краем глаза увидел, как Тривун тщательно выбирает осколки в окне прежде, чем метнуть бутылки. «Вот натура! – восхитился про себя Маресий, - Что вокруг – неважно. Знай, делает своё дело».
Наконец, Полковник махнул рукой на дверь и достал свои бутылки.
Они с Маресием отошли подальше от крыльца, подожгли фитили и метнули по одной в дверь. Она загорелась. Метнули оставшиеся.
- Подпереть? – показал на лом Маресий.
Жест Полковника говорил: надо было раньше. Теперь подойти к костру на двери означало загореться самому. Он показал: уходим, но сзади дома по разные стороны. На улицу, заметив пожар, могли выбежать люди.
Маресий по пути встретил Евпла, который любовался на дело рук своих, прикрыв от жара лицо, и стукнул того по плечу, возвращая к действительности.
Полковник, обогнув сарай, показал Доше и Паше: бежим!
Пробегая, увидел, что дом полыхает и сзади, а Майор опускается с забора.
До этого свершения приговора каждый мужчина получил наставление от жены.
Дора потребовала со слезами:
- Обещай, что сам не убьёшь никого!
Доша удивился, но кивнул.
То же пришлось проделать Паше на вопрос жены.
Евплу жена ничего не сказала, только обняв.
Тривуну было заявлено:
- Пусть они убивают, а ты не смей! Обещай мне! Поклянись моим здоровьем!
Он чуть поколебался, потом сложил фигу за спиной и кивнул.
Полковника провожали молча.
Маресия поцеловали и обняли.
- Не рискуй! – раздалось ему в спину.
Он кивнул, не оборачиваясь.
Майя долго не отпускала мужа, обнимая и покрывая его лицо поцелуями.
По возвращении их тоже встречали по-разному.
- Как? – спросила Мара.
Он кивнул.
- Они выбрались?
Маресий сначала пожал плечами, а потом покачал головой, что означало: вряд ли.
Тривун на вопрос жены нервно замахал руками. Трива заплакала.
Дошу и Пашу ни о чём не спросили, боясь узнать.
Евпл, придя, показал большой палец и улыбнулся, довольный.
Майор сам обнял жену, и они постояли, прижавшись.
(продолжение http://proza.ru/2022/06/01/726)