Жираф

Максим старался не шуметь. Он осторожно достал ключи из рюкзака, а затем наощупь нашёл замочную скважину. Замок тихо щёлкнул. Максим потянул на себя дверь и быстро проскользнул внутрь: нельзя было дать коту сбежать. Вроде тихо. Максим запер дверь и достал телефон, которому было не впервой выполнять роль фонарика. Максим прикрыл ладонью почти весь свет, разулся и направился в ванную.
Кот тихо спал в барабане стиральной машины. Максим улыбнулся: ленивый стал… Вымыв руки, Максим направился в свою комнату. Вернее, в его бывшую комнату. Он надеялся, что Маша спит, однако ещё у двери он услышал какой-то тихий шорох. Постучал. Вошёл.
— Машка, привет! Ты чего не спишь?
— Привет, Макс, — сонно ответила Маша, — заходи.
Максим закрыл дверь и сел возле когда-то собственной кровати.
— Так чего ты? Спи, третий час ночи.
— Мне грустно…
— Что случилось? — улыбнулся он. — Тебя кто-то обидел?
— Йоську украли.
— А кто это?
— Мой жираф. Его третий день нет, понимаешь? Я везде искала…
Максим сел рядом.
— Это тот, что на фотографии был?
— Да. Как я без него буду спать? Никак.
Маша устало опустила голову. Максим потянулся и взял сидевшего на кресле тигра. Кажется, его звали Пиратом.
— А он тебя не устроит?
— Нет! — от раздражения и горя Маша чуть не заплакала. — Макс, я третью ночь не сплю! Я не могу! Вдруг его украли и разрезали? Я везде его искала! Я…
Маша всё же расплакалась. Максим обнял её и прижал к себе.
— Ну-ну-ну, Маш, не плачь. Мы его найдём. Начнём с утра.
— Я везде… везде искала, понимаешь?
— Понимаю… Давай сейчас спать. Для плодотворных поисков нужно выспаться.
— Я не могу. Не могу…
— Ради него, слышишь? Нужны силы…
Маша плакала. Максим прижал её к себе и начал гладить по голове. Почему-то нужные слова не находились, и он просто решил спеть колыбельную. И подействовало: через несколько минут Маша заснула.
*
— О, привет, Макс!
— Доброе утро, мам!
Максим улыбнулся маме. Она его обняла и поцеловала в щёку.
— Ты так тихо прокрался ночью, что я не услышала.
— Я ж специально! — усмехнулся Максим.
— Эх ты, диверсант… Яичницу будешь? Или йогурт?
— Йогурт.
Мама кивнула. Из коридора послышались шаги. Макс обернулся.
— О, Макс, здорово! Ты опять подкрался незаметно!
— Привет, Жень.
Евгений улыбнулся улыбкой менеджера по продажам и указал на стол.
— Приземляйся!
Максим сел. Евгений устроился напротив.
— Марго, мне яичницу и кофе.
— Хорошо, любимый!
Мама чмокнула Евгения в лысину и направилась к холодильнику.
— Ну, рассказывай, как там Нерезиновая?
— Пока не лопнула, — пожал плечами Максим, — а тут чего нового?
— Хоть и ближнее замкадье, а всё равно провинция. Сам знаешь, откуда тут новое?
Мама поставила перед Евгением внушительную чашку кофе.
— Ты у Машки спал или в большой комнате? Не слышал я, как ты вошёл.
— У Машки. Слушай, Жень, а что за жираф?
— Жираф, — Евгений как-то растерянно улыбнулся, — это я ещё весной в Лондон летал, на встречу менеджмента. И купил там Марго этого жирафа. Джозеф какой-то там, коллекционная вещь! Триста фунтов стоил! Так Машка его отжала, представляешь?
— А ей что привёз?
— Не бойся, не обидел я её. Медвежонка и… — Евгений обернулся, словно искал помощь, — Марго, как те конфеты назывались?
— Доброе утро, — сонная Маша вышла из коридора.
— Ты спала, солнышко? Будешь яичницу или йогурт?
— Йогурт…
Маша плюхнулась на стул рядом с Максимом.
— Ты спала? — улыбнулся Евгений. — А кто говорил, что не будет, пока…
— Ну па-а-а-ап!
— Молчу, только не плачь, дочь.
Максиму показалось, что в голосе Евгения было какое-то раздражение.
Йогурт и чай — убойное сочетание. Если хочешь начать свой день с изжоги — начни с этой парочки. Максим себя не жалел: он был уже достаточно старым, а вот Машу жалко: себе мама взбила какой-то диетический смузи, Евгению досталась яичница аж из трёх яиц, к тому же с колбасой.
— Ма-акс?
— Да, Маш.
— Ты сегодня занят?
— Ну, я…
— Пошли со мной?
— О, да, — Евгений вдруг оживился, — Максим, отведёшь Машку в школу? У неё только четыре урока, а потом — скрипка!
Максим заметил, как мама сверкнула глазами.
*
Одели Машу как на северный полюс, а ведь на улице было всего плюс пять. Максим накинул куртку, схватил футляр со скрипкой, взял Машу за руку, и они вышли.
— Папа смеётся надо мной, — Маша смотрела куда-то в лужи, — а Йося — мой друг. Я без него не могу.
Максим сжал Машину ладонь.
— Мы его найдём.
— Ты правда так думаешь?
— Правда, — улыбнулся Максим.
— А твой папа смеялся над тобой?
— Всякое бывало.
— Знаешь, мама втайне от папы ездила к твоему на кладбище.
— Лучше расскажи, когда и как пропал твой Иосиф.
— Йося.
— Йося, да, прости.
— Это случилось в среду в музыкалке. Я брала Йосю в школу — показать Дарье Васильевне. Я хотела с ним выступить на школьном концерте. А потом… я вернулась с сольфеджио, а пакет с ним пропал.
— Плотный пакет?
— Да, не видно, что в нём.
— Скажи, Маш, а в школе Йося кому-нибудь понравился?
— Нет, — Маша вдруг чуть не заплакала, — Дарья Васильевна сказала, что он не очень красивый, а Елисей вообще хотел его порвать. Порвать, представляешь?
Из-за дома показалось солнце. Максим улыбнулся.
— Встало солнце: мы пойдём и Иосифа найдём!
Маша тоже вяло улыбнулась.
— Можешь мне показать этого Елисея?
— Да.
— Скажи, Маш, а кто-то ещё проявлял интерес?
— Вроде нет. Артём и Демид тоже посмеялись. Они всегда смеются вместе с этим дураком Елисеем.
— Вместе с Машей утром рано мы увидим пакарана! — вдруг выдал Максим.
— Хорошо бы жирафа… Где мой бедный Йося?
Максим снова сжал маленькую Машину ладонь. Надо найти…
*
Завучем по учебной работе и безопасности по-прежнему был Игорь Трофимович, и Максима без проблем пустили в школу — подождать сестру. Максим изучил расписание и после первого урока взял скрипку и пошёл к Машиному классу.
Дети бегали по рекреации, а дежурные даже не особо старались их успокоить. Сонная Маша стояла в углу с какими-то девочками и молчала. Когда мимо Максима пронёсся какой-то не в меру резвый бармалей, Маша посмотрела на Максима и многозначительно кивнула. Максим кивнул в ответ.
На следующей перемене Максим снова появился в рекреации. Маши не было. Зато Максим стал свидетелем того как бармалей (очевидно, он и был Елисеем) пытался отнять у какого-то мальчика машину и разбить, но дежурные его утихомирили. Бармалей как-то не очень убедительно оправдывался, а затем покосился на Максима. Версия не выглядела перспективной, но надо попробовать.
На следующей перемене Максим попробовал: бармалей удачно оказался рядом. Один.
— Елисей?
— Чего тебе? — сразу набычился мальчик.
— Ты часто ломаешь чужие игрушки?
— А ты кто? Моя совесть?
Максим сел на корточки.
— Нет. У твоей одноклассницы Маши пропала игрушка. Ты не мог её взять?
— Что? — рассмеялся Елисей. — Ты про того урода? А нафиг он мне?
— Маша его очень любит. Вдруг…
— Не, мне такие не нужны. Я тачки люблю!
— Подумай хорошо. Она, может, и страшная, но дорогая.
— Слышь, ты, пожилой человек лет восемнадцати! Ты меня на понт не бери! Сказано — не брал. Я не вор!
В глазах Елисея появилась какая-то искренняя обида.
— Но ты…
— Обещал вспороть ему брюхо? Ты эту плаксу больше слушай! Сказано тебе — не брал! У меня, если хочешь знать, на той неделе тачку угнали!
— В школе?
— В спортивной! Каратист я, понял? Отлепись от меня!
Максим улыбнулся и встал.
— А что за тачка хоть?
— «Нива», старая. Мне дедушка из своей коллекции отдал. Прикинь? Дорогая небось…
— Сочувствую.
— Не брал я жирафа, понял?!
Зазвенел звонок, и Елисей, толкнув какую-то девочку, убежал в класс.
*
К концу четвёртого урока возле расписания стало людно: холл заполонили бабушки-дедушки и старшие братья-сёстры. Максим скорее машинально искал знакомые лица, но их почему-то не было. Зато было несколько юных алкоголиков, девушка модельной внешности, а также парень, словно сошедший со страниц трудов Чезаре Ломброзо: с каким-то глупым лицом, хищными бегающими глазами, неопрятный, но какой-то чрезвычайно довольный собой. Проходя мимо Максима, парень с невероятным чувством превосходства посмотрел на него снизу вверх. Хорош типаж! Максим не очень верил в ранние труды доктора Ломброзо, тот и сам в них не верил к концу жизни, но этот гражданин был очень колоритным. Старшие сёстры смотрели на него с каким-то беспокойством, а он на них — с нескрываемой похотью. Одна из девушек даже перешла к другой стене.
Максим было подумал, что это — хороший кандидат, но как-то глупо это выглядело… Меж тем, странный парень начал старательно причёсываться, очевидно, считая, что может своими разлеплёнными золотыми кудрями кого-то впечатлить.
Прозвенел звонок, и минут через десять со стороны раздевалок потянулись дети из разных классов. Елисея забирала очень скромно, но подчёркнуто аккуратно одетая, совсем молодая девушка. Судя по всему, она была мамой Елисея, а не старшей сестрой, как сначала подумал Максим. Она с нежностью посмотрела на мальчика и поправила на нём куртку, но целовать при всех не стала: сохраняет имидж сына. Елисей попрощался с несколькими мальчиками и сам, как-то очень по-взрослому, взял девушку за руку.
— Пошли, мам.
Одного из предполагаемых подручных Елисея забирал дедушка — усатый и статный майор МЧС. А вот другого — тот самый странный парень. Маша в компании ещё нескольких девочек вышла ещё через пять минут.
— Девчонки, это — мой брат Макс!
Максим чуть поклонился и приподнял воображаемую шляпу.
— Дамы, весьма польщён!
Девочки засмеялись.
— Макс, представляешь, у Полинки пропал кот!
— Настоящий или игрушечный?
— Настоящий, — горько вздохнула одна из девочек, — он вчера сидел у окна и пропал…
— Может, он… — начал Максим.
— Мы на первом этаже живём.
— Может, вернётся?
Девочка кивнула. Её взяла за руку смутно знакомая девушка и увела. Остальных девочек также быстро разобрали. Максим взял Машу за руку, и они вышли. Накрапывал дождь.
Максим не жил здесь практически с момента, когда мама вышла замуж за Евгения. Бабушка с дедушкой забрали его в Москву, и он лишь изредка приезжал на выходные. Например, понянчиться с Машей. Вот как сейчас.
— Слушай, а Йося твой точно не дома?
— Конечно. Откуда бы ему там взяться?
Максим вспомнил, с каким раздражением Евгений говорил о Йосе утром.
— Скажи, а у Артёма или, кажется, Демида есть братья?
— Да, у обоих.
— А как их фамилии?
— Савельев и Пущин.
— А ты не знаешь, как их братьев зовут?
— Нет…
Маша погрустнела, но затем улыбнулась и посмотрела на Максима.
— Ты ведёшь расследование?
— Ну, расследование — это громко сказано.
— Спасибо, Макс, — улыбнулась она, — и какие у тебя есть версии?
— Может, жираф завалился за шкаф? Или лежит средь кладбищенских плит…
— Не пугай меня, — вновь погрустнела она, — надеюсь, с ним всё хорошо… Он где-то сидит и ждёт, когда его найдут.
— Найдётся Иосиф где-то, и раньше, чем кончится лето.
— Я не смогу не спать так долго!
— Нас учили, что механистическое стихосложение — признак шизофрении. Прости, я — псих, наверное.
— Нет, Макс.
Зазвонил телефон. Мама.
— Да.
— Макс, мы с Женей вернёмся скоро и сможем забрать Машку из музыкалки. Не жди её, иди домой.
— Хорошо, мам.
— Давай, сына!
Гудки.
— Тебя мама с папой заберут.
Маша кивнула.
Когда она переоделась и убежала, схватив скрипку, Максим осмотрел раздевалку. Двери нет, камер нет. Народу — тьма. Максим подошёл к охраннику.
— Здравствуйте!
— Здравствуйте.
— Я — брат Маши Зайцевой. У неё в среду пропал пакет из раздевалки.
— Администрация за утерянные вещи ответственности не несёт.
Максим невольно усмехнулся: ещё как несёт. Но сейчас — не до этого.
— Скажите, а тут нет камер?
— Нету. И тепловизоров.
— А пост Вы не покидаете?
— Покидаю, конечно. Что я, робот? Только чего ты спрашиваешь? Детей я если помню, то хорошо, а взрослые меняются. Тебя, например, я впервые вижу. Может, ты тоже что-то спёр, откуда мне знать?
С этим было не поспорить.
— Но никого странного Вы в среду не видели?
— Как понять «странного»? Все люди странные.
С этой истиной также было трудно поспорить.
— Понял, спасибо! Извините, что отвлёк.
— Ничего.
Максим зашёл в рекреацию, где на остатках стульев родители и прочие ожидали учеников. Кто-то вязал, кто-то сидел в телефоне, кто-то учил с другими детьми стихи. Ничего необычного.
*
Дома никого не было. Максим почесал кота, выпил чашку остывшего чая и ушёл в когда-то его комнату.
Глупо, конечно, но он всё же решил проверить. Оценив расположение шкафов, Максим начал по часовой стрелке. Жираф большой, а потому тщательного обыска не требовал. Максим заглянул во все шкафы и ящики, а заодно порадовался порядку у Маши. Всё на своих местах. В шкафу у окна — спрятанный пакет с конфетами. На шкафах — ожидаемо ничего. Под кроватью также нет ничего, кроме пыли.
Быстрый, совсем быстрый осмотр спальни. Тоже безрезультатный. Мамина коллекция плюшевых игрушек на кровати. Основу коллекции заложил ещё папа…
В коридоре — тоже пусто. Из интересного — три бутылки коньяка, не очень аккуратно спрятанные за стопкой одежды.
Максим перешёл к другой версии: залез в соцсети и начал поиск. К счастью, фильтры по городу и фамилиям дали не так уж много результатов, но искомого лица там не было. Однако спустя какое-то время аккаунт с именем «George Sawvelieff» всё же нашёлся. В профиле было около 450 селфи: хозяин явно себя любил, фотографируясь в любом месте и в самых выгодных ракурсах. Сама страница была заполнена репостами с какими-то идиотскими мудрыми цитатами, фотографиями девушек и мотоциклов, а также призывами всем девчонкам писать ему в личку.
Максим же начал рассматривать селфи во дворе дома, в котором предположительно жил этот самый Джордж. Таблички с адресом нигде не было, однако на одной из фотографий внимание Максима привлёк гэдээровский микроавтобус «Баркас». В городе всего один такой. И если он стоит там же, где и десять лет назад, то…
*
— Мам, я пойду прогуляюсь?
— Иди, Макс, — улыбнулась мама.
Евгений прервал своё кофепитие и вслед за Максимом вышел в коридор.
— Ты далеко?
— Просто пройдусь. Давно не был, — улыбнулся Максим.
— Сходи в кафе «Sunset», там все ребята тусуются. Суббота! Это возле почты.
— Понял.
— У тебя деньги угостить какую-нибудь девчонку пивом есть? Или тебя проспонсировать?
— Спасибо, Жень, — Максим чуть не засмеялся, — есть, не переживай.
Евгений похлопал Максима по плечу и вернулся к кофе.
Максим подошёл к двери, из-за которой доносились грустные, уже почти похожие на музыку звуки скрипки. Постучал.
— Заходи!
Максим вошёл. Кажется, Маша недавно плакала.
— Я пойду поищу Йосю. Но ты меня не жди, ложись спать, хорошо?
— Спасибо, Макс.
Максим поцеловал Машу в макушку и вышел.
*
Латте в картонном стаканчике уже подходил к концу. Максим не знал, чего он ждал. Темнело. Под «грибом» было болотисто и сыро, но он был единственным укрытием от дождя. Окна кое-где уже гасли.
Максим собрался с духом и вышел под проливной дождь. Дойдя до урны одного из подъездов, он выбросил уже пустой стаканчик. Обернулся. А вот и он.
Воровато оглядываясь, Джордж крался вдоль бетонного забора. В руках у него был пакет. Максим постоял недолго и пошёл следом.
Джордж постоянно озирался, и Максиму приходилось держать большое расстояние до цели. Может, странный парень и не имел отношение к похищению Йоси, но всё равно вызывал подозрение.
Когда Джордж сворачивал, Максим переходит на бег, а затем ждал. Главное — не упустить. Совсем новые джинсы быстро покрылись слоем грязи. Почему нельзя пойти по асфальтированным дорожкам?
Парень шёл к полузаброшенным гаражам. Свернул. Максим ускорил шаг, но уже не боялся его упустить: ряды гаражей сплошные, никуда не денется. Максим свернул, но нигде Джорджа не увидел. Максим шёл медленно и смотрел по сторонам, нет ли где приоткрытой двери. Однако вскоре он увидел свет: окно одного из гаражей тускло мерцало.
Возле следующего гаража стояла гнилая «буханка» — удобное место, чтобы спрятаться. Максим приблизился к окну. Стекло было мутным, но какие-то призрачные очертания разглядеть можно было. Максим вслушивался.
Дождь закончился. С шифера ещё падали крупные капли, где-то вдали проехала электричка.
Там, в гараже, Джордж смеялся и с кем-то разговаривал. Пугающий тип, конечно. И внезапно он напугал Максима ещё сильнее — вдруг вышел на улицу. Максим едва успел встать между «буханкой» и гаражом. Джордж смеялся и разговаривал по телефону. Похоже, с девушкой. Похоже, девушке разговор был не особо приятен. Джордж шёл обратно к домам, но в гараже остался включённым свет. Вернётся?
Дождавшись, когда Джордж скрылся за поворотом, Максим ногой приоткрыл дверь и вошёл.
Судя по всему, гараж давно использовался как склад для всякого хлама. Или был заброшенным, а этот тип его просто взломал? Здесь стоял очень странный, приторно-тошнотворный запах. Как в морге.
Пробравшись сквозь баррикаду из картонок, Максим оказался перед верстаком, а там…
Среди кучи мягких игрушек сидел и грустно смотрел на Максима Йося. Многие плюшевые звери были уже старыми и порванными. Некоторые выглядели жутко: у них были вспороты плюшевые животы или отрезаны глаза. Йося был целым. Ещё целым.
На бочке в углу стояли и машинки. Возможно, вон та «Нива» — машинка Елисея.
Первой мыслью было схватить Йосю и убежать прочь, но… остальные игрушки, те, у которых были глаза, очень жалобно смотрели на Максима. Максим понятия не имел, у кого и когда их украли. Некоторые игрушки были в уже совсем печальном состоянии, но кто-то их ведь тоже любил.
Максим вышел и, спрятавшись за «буханкой», стал ждать.
*
— Добрый вечер.
Джордж подпрыгнул от неожиданности и обернулся.
— Ты, — завизжал он, — кто такой и что тут делаешь?
— Увидел свет, решил заглянуть. Я могу войти?
Джордж открыл глаза шире. Максим вошёл.
— Ты какого хрена припёрся? Чё те надо?
— Это ты воруешь детские игрушки?
— Я ничего не ворую! Вали нахрен! Это — мой гараж! Мои игрушки!
— Тот жираф, — Максим указал рукой, — его зовут Йося. Моя сестра его очень любит.
— Это — мои игрушки! — продолжал визжать Джордж. — Мои! Вали пока я тебе не вломил!
— Остальных тоже кто-то любит.
— Пошёл ты! Что? Вызовешь полицию? Это — игрушки!
— Йося — редкая игрушка. Он стоит кучу денег, и уже сам по себе потянет на уголовку. Отдай мне его, и я уйду.
Похоже, Максим ошибся: говорить с этим субъектом о возврате остальных игрушек их хозяевам глупо. Но можно прийти завтра.
— Иди нахрен, урод! Пошёл отсюда, гомодрил! Это — мои! Мои!
Из-за Йоси словно выглядывал маленький трицератопс. Он смотрел на Максима глазками-стразами. Смотрел и будто бы молил о помощи. Что делать?
— Они не твои. Ты их украл.
— Заткни рот! — совсем громко завизжал Джордж. — Который из них твой Йося?!
— Жираф.
Джордж посмотрел на Йосю, взял его, а затем схватил лежавший на верстаке ржавый нож и приставил к Йосиному животу.
— Не подходи, козёл! Убирайся! Иначе я изрежу твоего Йосю!!!
— Послушай, давай поговорим.
— Не хочу я с тобой говорить, придурок! Здесь всё моё!
— Отдай мне Йосю. Я никому не скажу и уйду.
Трицератопс посмотрел на Максима как на предателя.
— Ты чё, нарываешься? Я сказал тебе!!!
— Это же плюшевая игрушка. Отдай.
— Тебе, мудаку, не понять: это — любовь! Любовь, сука! Я отбираю её и забираю себе! Все эти детишечки плачут без любимых игрушечек, а они у меня! И их любовь у меня!
Нож опасно прижался к животику Йоси.
— Их любовь никуда не делась. Ты ничего не забираешь себе, ты лишь даёшь. Даёшь горечь утраты маленьким детям.
— Нет! Я забираю! Я! Мне! Убирайся!
— Это не выход, понимаешь?
— Выход за твоей спиной! Проваливай, придурок! Отстань от меня!
Максим подумал, что можно попробовать.
— Тебе к психиатру надо бы, друг.
Джордж заверещал и бросил нож в Максима. К счастью, Максиму даже не пришлось уворачиваться. Он кинулся на Джорджа и выхватил бедного Йосю. Джордж оскалил зубы и снова завопил.
— Отдай! Сам иди к психиатру, урод!
Максим оттолкнул Джорджа. Вроде другого оружия не видно вокруг.
— Верни все игрушки. Верни. Завтра же.
— Уже разгон беру!
Джордж наклонил голову и побежал на Максима. Максим вновь увернулся, и Джордж влетел в картонную коробку.
— Что, блин, ты пришёл?! Отдай мне жирафа! Та девчонка его любила. Теперь это со мной!
— Тебе правда нужно лечиться.
Неожиданно Джордж схватил лежавшую за верстаком палку и ударил Максима. Максим, прижимавший к себе бедного Йосю, не успел отразить удар.
Палка треснула. На секунду Максим потерял зрение, но боевой вопль Джорджа помог быстро прийти в себя. Новый удар Максим отбил, а затем уже сам двинул Джорджу в челюсть. Не ожидавший удара, Джордж отшатнулся в сторону выхода.
— Что, уходить собрался? Украл моего жирафа! Ты не уйдёшь! Нет, ты не уйдёшь!
Джордж достал зажигалку и чиркнул.
— Я тебя спалю! Спалю здесь, вместе со всем этим хламом! Тут всё мгновенно вспыхнет! И ты и твой вонючий Йося!
— Ты готов убить меня из-за плюшевых игрушек?
— Я и сам умру! Они меня любят! Мы умрём вместе!
Перегородив собой дверь, Джордж зловеще засмеялся и поджёг на себе свитер. Весь промасленный, он разгорелся буквально за секунду. Продолжая смеяться, Джордж вытянул руки и зашагал в сторону Максима.
Секундный шок от огня и светящихся зловещих глаз прошёл. Вокруг и правда всё выглядит огнеопасно. И тянутся руки. К Йосе… Максим убрал Йосю за спину. Джордж пронзительностью завизжал и оскалил зубы. Его глаза наполнились страхом и ненавистью ко всему живому. Максим напрягся и со всей силы ударил Джорджа ногой в живот.
Заорав, Джордж упал на спину. Максим положил Йосю на верстак, стянул с себя куртку и бросил на Джорджа. Забив пламя, он нанёс контрольный удар в голову. Встал. Огляделся.
Перевернув Джорджа на живот, Максим сомкнул его ладони и стянул их полиэтиленовой пломбой, а сверху придавил мешком с чем-то тяжёлым. Не убежит…
Джордж ругался, угрожал, визжал и пытался высвободиться. Максим вздохнул. У входа валялся нож. Максим включил фонарик в телефоне и посветил на него. Кажется, на ноже была не ржавчина, а кровь. Максим закрыл глаза и глубоко вдохнул: знакомый по моргу трупный запах.
Выключив фонарик, Максим открыл приложение полиции и оформил вызов.
*
— Так… Затевахин Максим Максимович. Проживаете где?
— В Москве.
— Телефон.
Максим продиктовал полицейскому номер своего мобильного. Другой полицейский осматривал ящики: один труп кошки был совсем свежим, ещё три уже начинали разлагаться. Скоро приедут криминалисты.
— Иди, парень. Завтра позвоним тебе.
— Могу я забрать жирафа? Я за ним пришёл.
Полицейский пожал плечами.
— Вещдоков тут хватает. Подумаем.
— Спасибо.
Максим осторожно провёл рукой по виску: кровь ещё не свернулась. Максим всегда носил с собой чистый пакет. Теперь в нём сидел и ждал возвращение домой Йося. Надо идти.
К счастью, дождя не было, и обгоревшую куртку надевать не пришлось. Приехала ещё одна полицейская машина. Вышедшие из неё сотрудники были в штатском.
— Парень, ты вызывал?
— Я. Здравствуйте!
— Имя твоё.
— Максим Затевахин.
— Знакомое имя, — один из полицейских почесал затылок, — ты раньше не попадался ни с чем?
— Мой папа когда-то служил здесь в милиции.
— А-а.
Полицейский огляделся.
— Так, парни, отпускаем бдительного гражданина Затевахина?
*
Максим старался не шуметь. Он осторожно достал ключи из кармана куртки, а затем наощупь нашёл замочную скважину. Замок тихо щёлкнул. Максим потянул на себя дверь и быстро проскользнул внутрь: нельзя было дать коту сбежать. Вроде тихо. Максим запер дверь и достал телефон и включил фонарик, прикрыл ладонью почти весь свет, разулся и направился в ванную.
Кот тихо спал в барабане стиральной машины. Максим посмотрел на себя в зеркало и смыл кровь с виска и щеки. Вымыв руки, он погладил свисающий из барабана стиральной машины хвост и пошёл в прихожую, взял пакет с томящимся там Йосей и направился в свою комнату. Вернее, в его бывшую комнату. Максим надеялся, что Маша всё же спит, однако ещё у двери он услышал какой-то тихий шорох. Постучал. Вошёл.
— Макс… это ты?
— Да, Маш. Смотри!
Максим развязал пакет и извлёк из него Йосю. Максим боялся, что Йося мог как-то неприятно пахнуть. Но, похоже, Маше было всё равно: она вскочила, схватила Йосю и прижалась к Максиму.
— Макс, спасибо! Спасибо, Макс!
Максим обнял Машу.
— Иди спать теперь. Йося вернулся.
Маша посмотрела на Максима и улыбнулась.
— Теперь я буду спать.
Маша легла и обняла Йосю. Максим укрыл её одеялом и положил руку ей на голову.
— Спи, Маш. Спокойной ночи.
— И ты спи, Макс.
Маша очень быстро заснула. Максим закрыл глаза. Болела голова. Перед ним снова возник полный верстак игрушек. Максим улыбнулся: он надеялся, что скоро все они, в том числе «Нива» и трицератопс, вернутся к своим хозяевам. Жаль, с кошками так не выйдет…