Начинаю вести этот дневник в день своего пятнадцатилетия. Меня зовут Эля Смелянская. В детстве Вовка, племянник нашей соседки, выбил мне один глаз. И остался некрасивый шрам. Теперь мне вставили стеклянный протез. Я нарастила длинную чёлку, чтоб не бояться зеркала. Мама говорит, что всё будет хорошо, но она обманывает, я знаю. Я – несчастная...
19 июня 2014 года
15 мая 2019
Позавчера Костя позвал в кино. После занятий приехала на Муравьёвку. Он уже ждал. Увидела его джип на стоянке перед торговым центром. Дверь открыта и он внутри – со стаканчиком американо. Наряжен, как на парад. Я в своём обычном: джинсовая куртка со стразами, леггинсы.
Забавно... Мальчики думают, что женщины дарят любовь. Ах, наивные, любовь неотделима от власти! Разница между тем и другим чисто эстетическая. В погоне за любовью вы обнажаете перед нами своего… так сказать «внутреннего ребёнка». Сам характер доверительных отношений подталкивает к этому. Обнажение «внутреннего ребёнка» говорит о поиске матери, о желании найти человека, который мог бы заменить мать. А быть для кого-то матерью, значит быть владетельницей чужой жизни. Так чего ж в отношениях больше - любви или власти?
Он взял два билета на какую-то второсортную мелодраму. Взяв орешков, мы юркнули в зал…
Главный герой по имени Гриша живёт с женой и дочерью в частном доме, в пригороде Ростова. Он – чёрный копатель. Целыми днями с утра и до вечера вместе с другом он шерстит территорию закрытой военной части, куда их нелегально пропускает тамошний служащий, офицер. И естественно, друзья отдают офицеру немалую часть с того, что нароют. Но вот они попадаются федералам: теперь, чтоб отмазаться, нужны огромные деньги… И начинается жуткая эквилибристика в погоне за башлями…
Вдруг стала я ржать как лошадь! Он - этот Гриша - был страшно жалок, он выглядел абсолютным ничтожеством, рабом денег, евнухом культа Великой Матери! У него, значит, дочь вот-вот начнёт встречаться с парнями, жена мается скукою и бездельем, а он прыгает по всему городу в попытке собрать полтора миллиона рублей. Блин, ну продай машину, возьми кредит, найди другую работу и живи себе дальше! Не может… Все, все вы под каблуком, глупенькие! Бедненькие, измученные материалисты… Как же вас уважать, когда в вас нет духа? Нет духа - значит нет мужественности!
Конечно же Костя не понял, чему я смеялась, и едва завершился сеанс, стал приставать с расспросами. В словах чувствовался испуг, уж не над ним ли я так заливисто хохотала?
Костя мнит себя боксёром и бизнесменом, хотя на деле он самый обычный современный мальчик. И как все современные мальчики, он считает себя исключительным. У него на груди вытатуированы древнекитайские иероглифы, у него джип с синей подсветкой и шитые на заказ шмотки. И конечно огромное самолюбие. Ах, Костик, если бы ты читал умные книжки, ты бы знал, что раздутое самолюбие – признак внутренней неуверенности. Вот зачем нужен бокс! Идеалы, подсмотренные у блогеров, вроде того же предпринимательства свидетельствуют лишь о твоём скудоумии и конформизме, а не о том, что ты «в тренде». Мальчик, если напыщенный дядя с экрана наплёл тебе, что в больших заработках нет ничего постыдного, это ж не значит ещё, что ты познал истину или оседлал жизнь…
Потом поехали мы на холмы, была уже полночь. Частенько он возит меня в одно место, считая, что оттуда на город красивый вид. Впрочем, всё прозаичнее: мы просто занимаемся сексом в салоне. Я не хотела опять тащиться чёрт знает куда. Как будто нельзя потрахаться где-то поближе - без ярких огней за окошками. Мы уже проезжали спальный район на окраине, а я до сих пор увиливала от его скучных допросов. Приятно поиздеваться над болезненным самомнением! И это волшебное предощущение близости… Мы, девочки, должны уметь отдаваться так, чтоб их смешные половые отростки, потом вставали торчком при одном шорохе наших платьев. Они должны терять голову. В этом-то и заключается суть подчинения мужского начала. Оно рационально, оно всё желает предвидеть и проконтролировать. Поэтому задача женщины - совместить удовольствие от секса и нечто безумное, неконтролируемое. Ошейник для мужика = оргазм + тайна. Так что, когда Костя выпытывал у меня про смех в зале, я намеренно придумывала самые дурацкие, самые абсурдные ответы и отстаивала их так, словно ведала истину. Конечно же он стал горячиться. Миленький дурачок!.. Просто как бы секс без эмоций, он скучен… Неинтересен… Я сидела в соседнем кресле, глядела на него чуть-чуть искоса и со всей своей женской пылкостью выражала негодование. Он был прав в нашем споре, но ведь не ради того, чтоб победить в споре я разжигала этот грошовый конфликт. Наконец, захваченная страстью, я прокричала: «Останови машину!» Катились как раз мимо парка мы. Костик что-то замямлил, в попытке смягчить ситуацию. Тогда я принялась судорожно дёргать дверь, и он тут же свернул на обочину. Едва выскочив из машины, почти рыдая, я понеслась к ближайшим кустам, зная, что он сейчас же ударится следом. Едва Костя настиг меня, я обернулась. Мгновенно приникла губами к его лицу, бормоча: «Давай прямо здесь… Возьми меня здесь…» Тело моё стало податливым как былинка, так что в ту же секунду он подхватил меня на руки и, крепко стиснув в объятиях, уложил на газон. Глаза заблестели безумием, движения стали порывисты. Он был подобен маньяку, насилующему жертву перед самым убийством… А после, когда, насытившиеся, без одежды, мы закурили в салоне, я нежно гладила его по груди и шептала: «Мой миленький, ты победил в споре, да? Победи-и-ил… Мой хороший. Я знаю… Ты у меня самый умный, ты - самый сильный…» И по беспомощным взглядам и по тому, что Костя как будто потерял речь, я понимала - он сражён в самое сердце, и я могу делать с ним, что хочу…
17 мая 2019
Всё-таки Костя скучный персонаж… Одно из главных условий неугасания страсти – непрерывное бnядство. Нужно подогревать азарт. После Кости я пошла к Ютику. Бедный Ютик влюблён в меня не на шутку и вот уже два с половиной года считает своею женой. Он знает, что я шляюсь, но верит, что однажды всё образуется, а тогда мы станем жить вместе как настоящие супруги. Мы прежде учились с ним в одном классе, теперь учимся в одном институте. Он пишет все мои работы, помогает сдавать экзамены и зачёты. Он в моём полном распоряжении…
Я поднялась на этаж, быстренько приняла душ; войдя в комнатку, включила свет, разбудив его. На окне - батарея порожних бутылок, пыль клочками разбросана по углам. Взъерошенный, заспанный Ютик сел на кровати и как всегда ничего не сказал. Но я знала: в душе-то он счастлив, что я вернулась. Закутанная в полотенце, встала я перед зеркалом, чтоб расчесаться.
- Как дела? – наконец выдавил он. И упал на подушку.
- Ты написал мне работу? Через неделю экзамен.
Молчанье в ответ. Я знаю, ему горько от осознания того, что я пользуюсь им. Пусть помолчит, но только недолго, ведь я же могу и уйти. А сброшу-ка полотенце: р-раз! И в зеркале стала студенточка с белою кожей, с маленькой аккуратною грудью, с длинными ровными ножками и пышными бёдрами. Ах, если б не выбитый глаз мой, я никогда может быть и не стала б терзать юных мальчиков!
- Чего ты молчишь-то? Писал – нет?
- Прости… пока нет…
- Ютик, блин, пиши давай – не ленись!
- Я знаю… - он всё пристальней на меня смотрит, лёжа в постели. Хочет меня.
Расчесавшись, я натянула футболку, легла рядышком, и он, конечно, стал приставать. Я отвернулась, мол, извини, миленький, не заслужил. Он тогда включил ноутбук, начал дрочить. Я откинула одеяло, обнажив его крепкий член, зло сказала:
- Ютик, блин, не трясись, ты спать мне мешаешь! - и зажала его член в кулаке, дожидаясь, когда обмякнет.
Есть люди слабые. Насилие, испытанное в нежном возрасте, заставляет слабых и в будущем проживать состояние угнетённости. Это рабы по натуре. Даже и в пустяковом будничном споре тревога растёт у них изнутри, а потому любая реплика оппонента осознаётся как крик, угроза и требование, за которым уж непременно воспоследует оплеуха. В результате они не могут сознавать смысл чужих слов и действий в отрыве от формы, в которой всё подаётся. А значит, они терпят поражение едва ли не в каждой стычке с окружающими. Вслед за поражением включается механизм вины/долга, идёт в ход самообвинение, снижается самооценка, и - как финал – бегство от мира в алкогольный галлюциноз…
Прости, Ютик - не быть нам вместе!
19 мая 2019
Вчерашний день полон был приключений. Утром мне вновь позвонил тот толстый мужик (Алмат), с которым мы познакомились в прошлом году... Раз уж решилась я говорить без утайки, то расскажу и о нём.
Прошлым летом мы с Танькой гуляли в дорогом ресторанчике на воде: справляли её день рождения. Сидеть надо было едва ли не до утра, когда Танькин брат освободится после работы и отвезёт нас домой. Ночью шёл дождь, в зале за ширмочкой - полтора посетителя. От нечего делать втянули мы бармена в разговор: не вспомню, как его звали. Весёлый смуглый парень в яркой жилетке, он сразу понравился нам. Но бли-ин, он только и делал, что тёр фужеры салфетками. Нормально не поболтаешь. Потом к нам подсел ещё дядька, лет 40, солидный такой. А я тогда напилась совсем… И было так хорошо, так весело трещать с ними о пустяках. В общем, я не поехала домой с Танькой. Помню часа в четыре утра мужчины делили меня в дверях ресторана, отчего я давилась смехом как ненормальная. Дяденька таки выкрал меня у бармена и приволок к себе в тачку. Закрыв глаза, лениво сосала я его кривой хрен на заднем сиденье. А после он дал мне визитку и предложил встречаться раз в месяц – за деньги. Будь я трезвее, я бы обиделась… но вдруг сама не знаю зачем, я убрала картонку в карман. Потом, в течение года, мы виделись с ним иногда. Я даже перестала отказываться от денег. Правда в последний раз он пожадничал… И вот вчера позвонил снова: предложил встретиться после работки… Хм!
Алмат служит капитаном речного судна, он женат, у него двое детей подросткового возраста. Когда мы видимся, он ведёт себя сдержанно: не суетится, не вьётся вокруг меня, желая как-нибудь угодить… Плевать ему на меня, неуправляемый тип. И тут я подумала: «Ладно, не любишь меня… Но деньги ж ты любишь, сучонок!» Потребовала 2 тыщи за прошлый раз и ещё настояла, чтоб впредь он платил заранее. Он помолчал в трубку, обдумывая мой каприз, а после назвал ТРЦ, где будет меня дожидаться. В планах - набрать еды и вина в супермаркете, зависнуть на съёмной хате до соловьёв.
…Мы бегали по павильону, выискивая закуски, когда возле одной из витрин я заметила мамочку Ютика. Собственно, потому я и обратила к ней свой блуждающий взгляд, что она уже полминуты, не двигаясь, пялилась в мою сторону. Такое растерянное лицо. Я ей кивнула:
- Тёть Таня. Здрасьте.
- Привет… Эля… - подбирала она слова, - У вас… скоро экзамены?
Я принялась было что-то высчитывать про себя, но та вдруг вся затряслась, шагнула навстречу да заорала:
- Шлюха, ты что тут делаешь?! Где мой сын, а?! Где мой сын, я спрашиваю?!!
У меня заледенел голос:
- Я-то откуда знаю?
- Ты в курсе, что он пьёт уже третий день! Из-за тебя, сука, пьёт! Бессовестная…
И я вдруг громко расхохоталась. Она выглядела совсем жалкой. Напомаженная старая дура с тонной пудры на толстой харе! Я её поддразнила:
- Мой фын! Изфа-тебя! Да вы просто завидуете… Сама-то уже не кондишн.
Она вытянулась, словно контуженная, а мы не спеша побрели к кассам.
Ещё один важный навык – гашение тревожности. Надо бы научиться всё и всегда принимать с ледяным сердцем, чтобы не мыслить и не действовать в состоянии опьянения эмоциями. Нужно встать на позиции отстранения и ни к чему не относиться всерьёз. Но зато всегда делать вид, что происходящее для тебя очень и очень важно… Да здравствует лицемерие!
Казалось, мне фиолетово, что брякнула эта дура, но почему-то посреди ночи я убежала в общагу. Стало ли стыдно мне перед Ютиком или же просто хотелось кинуть наскучившего Алмата, не знаю… Надо подумать.
23 мая 2019
Я всё пытаюсь постичь мотивы своих скотских поступков… Ну, почему я такая шлюха и мразь? Может я ненормальная? Как бы там ни было, вот очередной мой трагический опус, моё оправдание...
Хочу обратиться к тем, у кого не ладится общение с окружающими; кто считает, что люди в большинстве своём злы, подлы, неблагодарны. Это неправда. Я совсем не такая! Люди, получившие опыт любви в детстве, - а основную массу составляют именно эти, - в сути своей хорошие. Уже слышу гневные возгласы: Дура, а кто ж тогда совершает все мерзости и непотребства? Отвечаю: Чаще всего их совершают глубоко запутавшиеся люди, забывшие себя настоящих. Легко представить, как это происходит. При существующей форме организации быта каждый грядущий день приносит одно и то же: «Найди работу! Сдай на права! Сделай евроремонт! Устройся в жизни! Это необходимо!» А кому это необходимо? И вместо ответа успокаиваешь себя отговорками, мол, все так живут. Ведь отличаться-то страшненько. В итоге же с возрастом ты вязнешь в трясине общественных отношений: плетёшься с утра на работу, бормочешь дежурные шуточки там, которые всем опостылели, в ответ на приветствие бабки у магазина, пугаешься: «Чё те нужно?» И вот при такой монотонной жизни «внутренний ребёнок» (тот с кем мы себя ассоциируем), оказывается забытым, заброшенным, отчего потихонечку погибает. Зато в процессе приспособления к взрослой жизни внутри нарождается вторая натура, совершенно чуждая, циничная, а часто даже и прямо сволочная. Это именно она грубит приветливой бабке у магазина - «Чё те нужно?» И здесь важно остановить мгновение да подумать: А кто она, эта подселённая сущность, кто этот злой паразит, засевший внутри, – кто?! Знакомьтесь же, се – поверенный от толпы. Чем дальше мы влезаем в социальные отношения, тем сильней его власть над нами. Чем сильней его власть, тем горше наша обыденность...
И то, что вы принимаете за злость, подлость и неблагодарность у довлеющего большинства людей, имеющих опыт любви, это по сути проделки такого вот паразита. Он творит свои пакости по отношению к ближним не ради забавы, а с тем, чтоб таким образом защитить «внутреннего ребёнка», который очень уязвим к словам и действиям сторонних людей.
Поэтому, чтобы зазря не разочаровываться в человеке, нужно сразу попытаться достучаться до его «внутреннего ребёнка». Нужно показать, что вы не несёте ему угрозы. Для этого необходимы два условия:
1.) нужно понимать жизненные ценности вашего визави;
2.) надо иметь стремление к наладке душевного диалога (не абы какого, а именно душевного). Для этого сперва нужно спокойно перетерпеть нападки поверенного толпы, который по своему обычаю будет взбрыкивать против вас…
Но кто же обидел моего «внутреннего ребёнка»?
26 мая 2019
Ужасная холодрыга в конце мая! Весь день сегодня провела с Ютиком…
С утра мы смотрели фильмы в общаге, уже поздним вечером пошли в магазин. Он: голубая ветровка из прорезиненной ткани; узкие синие джинсы; чёрные замшевые кроссовки с многочисленными накладками. Я: тёмно-коричневое худи с карманами; мягкие хлопчатобумажные штаны, а-la «track-suit trouser», кеды и мониторные наушники. Стоим в зале супермаркета «Вега» у витрины с бытовой химией. По близости – ни души. Он кладёт в тележку стиральный порошок (3 кг), средство для мытья посуды, хочет взять железную губку и не может. Оглядывается. Я, издевательски улыбаясь, покачивая головою в такт музыке, тяну его за рукав. Мне хочется танцевать или немножечко подразнить его. Длинная чёлка скачет на лбу, синие веки полуприкрыты, и без того еле видимое родимое пятнышко на виске ещё сузилось, зажатое двумя лучеобразными морщинками радости. Оставив тележку, идёт он ко мне: желает стиснуть в объятиях. Убрав руки за спину, следя за ним из-под прикрытых ресниц, я отступаю, неуловимая как птица Феникс. Но отходить некуда, позади стеллаж со скрабами и лосьонами. Обняв, целует меня, отводит чёлку, упавшую на глаза, и вновь целует – живую, чувствующую, таящую в себе что-то… Ах, если б знал он, что всякий коснувшийся нежных губ женщины, тем самым бросается под каблук!
Идём в продуктовый отдел, держась за руки. Украдкой разглядывает меня: задумчивый профиль плывёт на фоне колбас и консервов, широкозадая уборщица скрывается за мерно покачивающимся плечиком, шнурки капюшона прыгают на не кормившей груди. Спрашиваю:
- Будем мусаку?
- Будем.
Гляжу испытующе; знаю – он не охотник до моих кулинарных изысков и, соглашаясь сейчас, он всего лишь пытается не испортить момента. Кладём в тележку муку, затем фарш, берём баклажаны…
Путь к дому лежит через рощу, что у вокзала. Вечер, половина десятого, скоро стемнеет. +1, а может быть + 4. Наполняются светом окна пятиэтажек за рощей и на их фоне стволы деревьев становятся угольно-чёрными, синее небо тускнеет, а в гаражах – лай собак…
Идём узкой тропой, оберегая себя от грязи, но обувь и низа пакетов с покупками уже перепачканы. Так что бережёмся скорей в силу привычки. Ступать по траве мягко, скользить в грязи весело. Молчим, не нарушая счастья.
О чём говорить влюблённым? Любые разговоры на тему заставляют иметь собственное мнение, рождают споры и склоки. Радость момента в том, чтобы просто быть вместе, помогать, ничего за это не требуя, и никого не упрекая. Заведи я теперь, когда так приятно тащить друг друга из грязи, разговор о какой-нибудь из подруг, о шмотках, о своих воздыхателях, и всё это волшебство тотчас превратилось бы в фарс… Впрочем, пусть не надеется на тихую жизнь: всё случится, но только чуть позже… Очень скоро у нас экзамен.
28 мая 2019
Пришла в институт к 9, как положено. До этого вечером Ютику позвонила. Он сказал, что всё приготовил и выучил, сказал что «встретимся в коридоре». Сидим, ждём препода возле аудитории. Вдруг выплывает из лифта этакий Лео Ди Каприо. Мы скопом замолкли, а он говорит: «Я вместо Лопатина» (тот якобы занят). Девочки стали входить в кабинет по одной. Час жду, два жду – Ютика нет. Потом является Дима с ихнего этажа и говорит, что Ютик бухал до утра, сейчас мирно дрыхнет… По-любому, он мне эдак мстит! Делать нечего - пошла прямо так: без курсовой, без шпаргалок. Только с айфоном. В туалете сняла с себя лифчик, расстегнула верх блузки, ярко намазала губы выпрошенной у Ритки помадой. Препод ведь тоже мужик…
В кабинете было прохладно, даже свежо. Огромные окна залиты ярким дневным светом. Ди Каприо сидел за массивным столом с самым невозмутимым видом. Перед ним валялись папки, листочки, ведомости.
- Та-ак, вы кто у нас?
- Эля Смелянская…
Отыгрывая крайнюю робость, направилась к парте с билетами.
- Где курсовая?
Я издала жалостный всхлип, села против него, стала хныкать:
- У меня дома работа, ну, можно завтра я донесу? - и как бы от стыда повалилась грудью на парту, чтоб он увидел соски в вырезе, - Ну, пожалста!.. Мне должны принести вот-вот…
Ди Каприо оказался без закидонов. Согласился на всё, что я попросила. Шёл 12 час, я уболтала его сходить в буфет вместе. Вилась вокруг, словно мамочка и он растаял; разоткровенничался. Пока мы ели пирожные, он поведал мне всю свою убогую жизнь. И чем дольше он говорил, тем скучнее мне становилось. Я конечно кивала, пыталась вникать, но он был совсем никакой. То есть вообще ноль. Еле дождавшись, когда он дожрёт свой четвёртый эклер и мы, наконец, разойдёмся, я юркнула в туалет. И там, стоя в кабинке, гиеной тряслась от смеха.
В момент, когда очередной ухажёр посредством душевного диалога о своих идеалах являет женщине «внутреннего ребёнка», сложнее всего, милые мальчики, не начать язвить или потешаться, настолько пошлыми и пустыми зачастую оказываются эти «идеалы». Очень серьёзные и крутые на первый взгляд люди при шикарных особняках, машинах и положении в обществе, если вывести их на откровенность, оказываются совершенными инфантилами; верят в какую-то чушь; жаждут самых детских увеселений: съездить в Рим, соблазнить красивую женщину, прибрать к рукам чей-то кусок. Живёте какой-то карикатурной жизнью, ей-богу. Все только и делают, что выпендриваются. Один открыто сочувствует ближнему, другой наоборот стремится его унизить, третий может примыкать к сильным, но и он делает это лишь с тем, чтобы продемонстрировать свои таланты - то есть обнаружить перед другими собственную ценность через подобострастие и поддержку правящей группы. Шутки, улыбки, речи – всё направляется к поганой цели самоутверждения. Почему так? – спрашиваю я себя. И сама себе отвечаю: Наверно влияние комплекса неполноценности. Но чем тогда этот комплекс вызван? Конечно же, недостатком любви… Все хотят только властвовать, любить же не хочет никто.
6 июня 2019
Пока Ютик ездил к родителям, я смотрела «Профессию – репортёр», старые передачи. В одной показывали как перед самым выпуском из семинарии, будущим батюшкам дают несколько дней на то, чтоб они выбрали себе жён. Кто не выберет в эти дни, рискует потом не жениться вовсе. Как мне это понравилось! И я полезла на православные сайты знакомств, где конечно должны быть и наши семинаристики…
Его зовут Гриша. У него большой выпуклый лоб, ясные глаза и светлый пушок вместо усиков. На своей странице «ВК» он публикует исключительно выдержки из поучений святых отцов. И ещё он совсем не умеет фотографировать. Я ему написала, и мы сговорились посидеть на лавочке в скверике возле храма…
Погода сегодня тихая, хотя и не солнечная. С ног до головы в чёрном, он стоял у скамьи невдалеке от старых могилок, оставшихся ещё с царских времён, когда хоронили здесь знатных дворян. Эта длинная нелепая ряса как будто придавала неловкости его жестам, делала его зажатым и оттого чуть смешным. Я тоже конечно оделась по случаю: платок, сарафан, босоножки - в общем, всё, чтобы выглядеть недотрогой.
Боже, но какой он оказался красивый и чистый! Он говорит таким нежным-нежным голосом и говорит словно не с тобой, а через тебя. И в нём нет этой неприятной склонности выпендриться… Вернее склонность, конечно же, есть, но она не на первом месте. Возвращаясь назад, я долго раздумывала, как одним словом описать такой тихий характер. И, наконец, поняла: самоуглублённость. Да, именно так.
Я пригласила Гришу на день рождения, а когда вечером вернулась в общагу, меня обуяло такое странно-веселое озорное чувство, что я пригласила ещё Алмата и Костика. Пускай соберутся все вместе, а я посмотрю… Ютик поделится комнаткой.
20 июня 2019
Сумбурный вчерашний день - ода моему бnядству… Мы с Ютиком поставили стол в центре комнаты. Я попросила его не бухать, пока все не сойдутся. Первым явился Костик с брендовым платьем и бутылочкой кьянти. Едва сев за стол, он хозяйски меня облапал, так что Ютик мгновенно плеснул себе водки от негодования. Стало ясно, что нужно сейчас же начать праздновать, пока гости трезвые и не поубивали друг дружку. Я схватила айфон, принялась всем звонить. Но Алмат был вне доступа, Гриша тоже не отвечал. Впрочем, полминуты спустя, Ютик, вышедший покурить, ввёл его в комнату и я, поздоровавшись, получила в подарок нательную ладанку из серебра. Ждать Алмата не стали…
Каждую секунду, пока длилось застолье, я испытывала сладенькое томление оттого, что своими шлюшьими играми создала эту жуткую ситуацию. Возможно, где-то в подкорке у одного из моих гостей уже зреет злодейство или генгбенг - незабываемое ощущение… Я подливала Грише, ругала Ютика за апатию и позволяла Костеньке гладить мою голую ляжку под скатертью. И уже очень скоро гости стали догадываться, что происходит. Я ждала, как они среагируют. Костя тут же развеселился, выбирал скабрезные темы, стал всё больше наглеть: хватал меня за волосы и за грудь. Ютик, мой милый Ютик, от этого сделался нервным, перестал понимать шутки, глядел исподлобья и пил. А Гришенька, раскрыв свои ясны очи, только внимательно и как-то даже заворожённо меня разглядывал. И ни слова не говорил, потрясённый моим бесовством. Это длилось часа полтора, пока вконец распоясавшийся Костик, содрогаясь от гогота, не стал скидывать бретельки платья с моих хрупких плеч. А тогда с красной рожею Ютик бросился на него, нанося как попало слабенькие удары своими маленькими кулачками. Началась свалка. Ютик с Костиком оба комом скатились под стол, опрокинув его. Прежде я и подумать не могла, что Ютик способен так драться. Храбрый защитничек мой! За что ж он так меня любит? Они вцепились друг в друга как псы, а я прыгала рядом с идеей разнять их. Гриша начал мне помогать. Он угрожал, просил, вразумлял и так громко орал, что из комнаты по соседству гуртом выскочили любопытствующие. Мигом всех успокоили. Едва унялись злые окрики, Костя мой смотал удочки, а оставшиеся вдруг увидели, что нос Ютика сдвинут вправо. Тут же вызвали скорую и мы с Гришею, который всё время поддерживал шедшего с запрокинутой головой «муженька» моего, спустились к машине…
Потом, покурив, возвратились мы в комнату – там всё стояло вверх дном. Взялись за уборку и тут, сама не пойму откуда, во мне пробудилась актриса похлеще какой-нибудь Греты Гарбо. Я рухнула на пол, забилась в истерике, а он стоял в шаге, не зная что делать. С одной стороны я не заслуживала прощения, с другой – нуждалась в любезном участии. Здесь очень тонкий момент: психика юноши, не валявшегося ещё с барышней, так отзывчива к лживым всхлипам, так доверчива к пошлым спектаклям. Он конечно не выдержал…
- Ну, почему-почему каждый раз я всё порчу! - пищала я ему в ухо – Я стерва, да?.. Скажи мне, я шлюха?!
А он вытирал мои щёки ладошкой и только молча с тоской и тревогою глядел вглубь меня, словно желал достичь дна в тёмном омуте. Мне почудилась страсть в этом взгляде: я прижалась к его губам, обвила шею, но… Он меня оттолкнул, поднялся с колен – мы сидели с ним на ковре средь разбитых тарелок, - посмотрел то ли с горечью, то ль с презрением, и уверенно зашагал к двери.
О, в такого мальчика можно влюбиться! В нём есть дух, есть мужское начало… Неужели, я разыскала достойного ненавистника для себя?
24 августа 2019
Наконец я вновь возвращаюсь к тебе, мой дневник. В последние полтора месяца было так много событий, что я не успевала (да и не хотела) записывать их. Теперь вывалю сразу всё.
После той заварухи стала я бегать за Гришенькой. Пришлось даже терпеть унижения, но мне поначалу шло в кайф. Похоже на долгую многодневную исповедь. Я обещала ему, что всех брошу, перестану пить и курить, а через год, когда его рукоположат в сан, мы построим семью. Я сбежала от Ютика, перестала брать трубку, если звонил Костя, целыми днями только и думала о том времени, когда мы отрядимся на край света, чтобы начать там новую и, видимо, лучшую жизнь. Тогда ещё я не давала себе отчёта, что это просто злая уловка, направленная на то, чтобы между нами установились интимные отношения. И лишь сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что на самом деле всё время ждала момента, когда он поверит мне, обнажит своего «внутреннего ребёнка» и расслабится. Отлично помню тот день, когда Гриша сделал первое упущение…
До середины июля по вечерам мы гуляли по скверам - за церковью. Каждый день я честно докладывала, как меняюсь. Он, впрочем, и сам это видел: я носила платки, часто бегала в церковь на службы, исповедовалась, причащалась, учила молитвы, заводила подруг из сироток при лавре. И даже не заглядывалась на мужчин… Однажды, мы, сидя на лавочке под берёзками, мечтали шутейно, как будем жить, когда получим приход. И я спросила его:
- …А если у нас не срастётся? Общий быт и свиданки по вечерам ведь совсем не одно и то же. Может быть, переедешь ко мне… хоть на месяц, ну… вместо отпуска?
Он смолчал, но потом, посмотрев на меня, согласился. Тем томительным вечером, возвращаясь домой, позвонила я Косте. И потом до полуночи охала на грязненьком пляже, куда мы забурились, - наверное, это был самый чувственный секс в пределах Евразии.
Через неделю Гриша приехал с пожитками. Блёстки радости - видеть его в квартире. Пока он ел в кухне окрошку, я, сгорая от нетерпения, заперла двери и нанесла макияж. Так приятно было выхаживать круг него в лёгком тоненьком платьице. Стянув штаны в спальне, увидела я его член - сизый, ровный как палка и толстый. Сколько я не сосала, он никак не хотел становиться. Я потребовала:
- Стоп. Ударь меня!
- Что?
- Ударь меня по лицу, тебе надо расслабиться…
Он в ответ криво так усмехнулся, осуждающе покачал головой. Не утерпев, я вцепилась зубами в его запястье, и тогда в попытке освободиться Гриша пару раз шлёпнул меня по лицу. Засмеявшись, откинулась я на подушки. Грубоватым тычком ладони он раскинул колени и овладел мной.
Три дня я держалась. Мы трахались и молились, молились, а потом трахались. Я учила псалмы и учила его целоваться. И конечно мне вскорости сделалось скучно.
Однажды утром я собралась в магазин за сливочным маслицем. А когда я в четвёртом часу возвратилась назад, он, понурый, сидел на постели и задумчиво глядел в одну точку. Извинилась, мол, что такого-то?.. Просто я повстречала подружку. Той же ночью из наших постельных забав испарилась былая нежность. Он усердствовал как оголтелый, словно жаждал пронзить матку членом. И я сразу почуяла: он на крючке. Утром, пока он был в душе, я позвонила Костику, упросила забрать меня с набережной через часик. Предложила Грише пройтись. И когда я чуть позже садилась в «Тойоту» с подсветкой, выражение Гришиного лица было скорбным, беспомощным. Он выглядел жалко, он был как главный герой в том тупом фильме про чёрных копателей! Я послала ему воздушный поцелуй. Крикнула:
- Я ненадолго! - и мы укатили.
А уж вечером, едва заступив за порог, я получила жестокий удар в челюсть. Гриша встал надо мной, в его чистых глазах билась ярость. Пальцами я прикоснулась к разбитой губе… Однако, быстро ты сдался… Милый мой мальчик, неужели ты думаешь, что меня можно обуздать пытками? Он стал избивать меня ногами, лупил со всей силой, хватался за швабру, за табурет, за всё, что ему попадалось, и, наконец, опрокинул трюмо, разбив сразу три зеркала. Словно в россыпи из алмазов вытянулась на полу и молчала - я, бездушная ко всему. Я знала, что больней раню его своей слабостью, знала, что он пытается навязать мне мужские правила игры. Он пнул меня ещё и ещё, потом схватил за волосы и потащил в гостиную... Но ни звука в ответ, ни одной самой робкой попытки вырваться, и ни страха, ни оскорблений с моей стороны, только властная, безотчётно-слепая готовность к случке: кротко стягивала с себя трусики я… Кровь от осколков зеркала капала с ляжек на ламинат… Он молчал, разглядывая меня вот такую. Затем снял штаны и выебал. Да, именно выебал: это не было даже сексом.
Когда все кончилось, он уселся в шаге от меня с видом опустившегося человека, что был прежде обласкан судьбою, а теперь у ней просит пощады. И я считывала его мысли. В ту злую секунду, он понял, что я им владею. Безраздельно владею через покорность, через эту ужасающую безропотность, через прекрасное тело и полуживотную страсть. Слёзы стояли в его покрасневших глазах. То и дело он тёр их, чтоб скрыть свой позор, но я всё понимала как нужно. И тогда он заныл у меня в ногах, упрашивая:
- Не надо… Со мной же н-нельзя так… со мной…
Придвинувшись ближе, я ласково перебирала волосы на его голове.
Всю следующую неделю мы спорили: «У нас ничего не выйдет! - доказывал он, - Случится какая-нибудь беда!» Потом же мы трахались и я твердила: «Всё это неправда, однажды привыкнешь…» И мы брали у судьбы в долг ещё один-два или три дня. Я не заметила, как стал он помалу утаивать свои вещи. То есть те вещи, которые он принёс, начали исчезать – из ванной, с кухни, из старого шкафчика в спальне. Когда ж обо всём догадалась, уже было поздно: он убежал.
Cпросите, чем я теперь занимаюсь?.. Ищу его.
30 августа 2019
Через монастырских сироток мне удалось выяснить, куда свалил Гриша. Он выпросил небольшой отпуск перед экзаменами: снимает жильё у вокзала. Должно быть, кланяется образам с утра до ночи – грешки замаливает. Получив адрес, отправилась я на место…
Случилось это средь белого дня, у всех на виду. Он не мог вымолвить ни полслова, когда увидел меня, и просто понёсся прочь, сломя голову. Когда он, растворив железную дверь, вышел во двор из прохладной мглы коридора, я ждала его, сидя на лавочке под шумливой черёмухой. В простецких джинсах, в одной из своих тоненьких блузок, по-девичьи уложив руки на сумочку, как всегда зловеще спокойная, чертовски красивая и неизменные тёмные очки. Ясно как дважды два: я приползла мириться - твоя гибельная любовь...
Я встала ему навстречу, готовая снова заговорить о том, чтоб сойтись и проводить ночи в одной постели, а Гриша, сознавая своё бессилие, задрожал, словно боялся, что не удержится и, согласившись, вновь ввергнет себя в бездну тяжких переживаний. И вот совершилось то, чего я никак не могла ожидать: прянув в сторону, он помчался от меня сквозь придомовой скверик. И этот позор был виден всем окрестным старухам да пьяницам.
День стоял жаркий, безветренный. Воздух казался густым и он бежал, отирая горячую влагу с лица, даже и не бежал, а отчаянно вдавливался своим телом в плотный полдневный зной. Ему не хватало воздуха. Душная, душная жизнь у людей! И он бросал затравленные взгляды вокруг. Он двигался всё быстрее, словно верил, что где-то имеется тропка в нездешний мир и вот-вот настанет минута, когда скинув цепи, которыми мы прикованы к ненавидимой тверди, можно будет взметнуться по ней к облакам. Но он был плоть от плоти Земли, а та дорожит своими сынами, так что даже если бы Гриша взбежал на крутой обрыв и, расправив руки как крылья, бросился в необозримую занебесную даль, мы вдвоём с землёй-матушкой в едином порыве прижали б его к своей всевластной женской груди. И позже в тесовом гробу его всё равно положили б средь глин и камней - в злейший холод, во тьму и бессмыслицу. Ибо на то есть закон подлунного мира: дух да пребудет в союзе с материей. Вечно!