Это было в пору, когда в моде были кокер-спаниэли и афганские борзые. А у нас был не пёс, а скорее пёсель, которого никак нельзя было назвать ни Мухтаром, ни Рексом, ну в лучшем случае Фунтик, или Бантик. Однако, первое же подвернувшееся Джонни, вполне соответствовало его экстереру. Эктерьер – собачья стать. Стать - у него была: выносливость, крепость телосложения, половая выраженность.
Еще был у него окрас: цвет - свежего урюка, два черных уха, черный полтинник носа и белые носки, которые редко бывали белые, впрочем, в отличие от котов, все собаки – замарашки.
Шерсть с шикарным подшерстком, вес около шести килограмм.
Но следует отметить, что на первой встрече мы не глянулись друг другу. Это был пес-потеряшка, который прибился к какой-то котельной и там некоторое время бомжевал. Жена в обеденный перерыв проходила мимо и увидела эту симпатично-шкодливую мордаху. Позвонила мне на работу о своем видении и пожеланием встретить ее вечером. Я не умею ей отказывать и вечером с обрывком веревки встречаю эту компанию в условленном месте. Сделал петельку вместо ошейника, накинул, ну пошли.
Пес, тогда еще безымянный, поплелся рядом в неизвестность.
По дороге к остановке, выговариваю жене:
- Да что бы я куда - нибудь с этой аброкадаброй... (время показало - не напророчил). Машины еще не было - ездили на троллейбусах.
При посадке произошел казус, мы вошли, а песель вывалился из петли. Двери закрылись, прошипев,а мы на площадке одни с пустой веревочкой.
- Стойте,стойте у меня там ищейка осталась!
Подействовало, двери открылись. Слава богу, сидит субчик! Взял я его на руки и так ему это дело понравилось. Впрочем и мне, так началась наша новая жизнь. Он вошел в семью.
Характер менялся, нежностей не было, играть мог только со своей игрушкой - плюшевой слонихой, которая заменяла ему резиновую сучку. Короче был тот еще фрукт, но любимый.
Я посмотрел по определителю пород, бог ты мой, там папа был керн-терьер, но мама подкачала, и получился хрен-терьер. Эта порода создана для охоты на морских крыс, самостоятельная, смелая, любит плавать, не боится воды.
Как пёсель умеет плавать он продемонстрировал во время одной из прогулок в саду «Ленфильма» у пруда. Был теплый майский день,пес бежал, высунув язык – жарко. Я по - садистски подхватываю его под брюшко и с небольшой высоты бросаю в пруд. И Джонни тонет. Пять секунд – нет, двадцать – нет, пол минуты -нет. Жена и дочь смотрят на меня, я в отчаянии, пёсель утонул. Начинаю снимать ботинки. И именно в это время утопленник выплывает метрах в пяти от утопа, подплывает к берегу. И начинает отряхиваться около нас. Этакое быр-быр-быр. Вода во все стороны, теперь уже мы от него во все стороны. С тех пор он редко воду пропускал, обязательно нужно переплыть.
Моих женщин: жену и дочь, он ни во что не ставил, поэтому с ними гулял на поводке, мне подчинялся, блюдя некую субординацию, я был для него - вожак стаи, и со мной он запросто, ходили без поводка и намордника. Ежели, что-то не так: «Джонни, фу!», он бедный, аж приседал на мгновение, потом вспоминал о независимости и с некоторой неохотой: «Ну, пожалуйста, послушаюсь».
Я, как всегда, был в экспедиции, а жене с дочерью необходимо было срочно уехать в Севастополь. Нужно было куда-то пристроить Джонни, ну Элла и осчастливила коллегу по работе, отдачей пса на передержку.
По этому случаю его отправили на отдых в деревню. Он же по натуре – охотник. Все, что движется и мельче – душить без пощады. Он никогда не видел кур, но они же двигались, кудахтали – шикарная добыча. Догнал, прижал, придушил, бросил, где там следующая. Вечером вся деревня встала на уши в гневе, такой урон. Дохлые куры валялись по улице, по канавам, летал пух, перья. А еще, упущенная выгода - не принесенные яйца. Вердикт трибунала - смертный приговор.
- Пристрелю, паскудника! По улице бегал мужик с ружьем в поисках, этого куре-убивца.
Однако вот, надо же, было такому случится, еще с вечера прошлого дня, у этого «человека с ружьем» пропал любимый молодой поросеночек. Искали всей деревней, потому-то за курями и не смотрели.
И вот на Джоннино счастье, мужик бегает в одном конце деревни, а пёсель держа в пасти веревку, которой был привязан порось и тащит его в деревню, на другом конце.
Хрячок визжит, упирается, но идет. Джонни, где-то в лесу нашел свиненыша. Все закончилось счастливо! Амнистия!
С собакой нужно много гулять, а хоть всегда, это иногда дороже косточки.
В одно из хмурых промозглых утр, когда влажность приближалась к ста процентам, мы с ним отправились по заученному маршруту. Проходя мимо резко выделяемых предметов,на них задиралась лапа и шло крапление. Таким "Макаром" мы подошли к распределительному электрошкафчику, уличного освещения - задняя лапа вверх, тонкая струйка крапления проводочком достигает шкафчика...и удар заряда статического электричества бьет по предмету продолжения рода. Глаза на лоб, вой пожарной сирены, отлет на не торчащих лапах, на расстояние не менее трех метров.
Далее во все последующие года мы этот эл.шкафчик за версту обходили, не то что просто обнюхать. Это показало, что он легко подвергается дрессуре, с первого раза. Что никогда не понадобилось, он даже лапы путал при: "Дай лапу!"
Про то, что у него была по песьим меркам неплохая память, говорит, такой факт.
Как-то раз мне пришлось резко улететь на неделю в командировку. С огромным трудом, уже за полночь я пристроил песика к одной из наших сотрудниц и умчался по служебной надобности. Каждый день звонил, как дела, и всю неделю у собаки была пропажа аппетита и расстройство желудка. Когда я вернулся уже все наладилось. С аэропорта, забросив все дела я помчался дабы забрать сиротинушку домой. Когда пес
увидел меня, он в прямом смысле сделал презрительную морду, отвернулся и побежал в другую сторону. Как я не вилял хвостом, как не унижался - прощен был только на третий день. У него был - характер, и Джонни его показал
Кобелек был очень любвиобилен. И потому всегда просился на улицу. Заберется на кресло у окна и на двор смотрит, и скулит, и ноет. Не дай бог там еще что-нибудь без ошейника побежит. Мог достать кого угодно и доставал.
Раз выпустили одного, нагулялся, вернулся. Так было до тех пор, пока он не нарвался на ненавидившего всех "шавок", громадного овчара - Цезаря. Наш Джонни нагулявшись, лежал на газоне перед парадным входом дома, мимо пробегал без хозяйки этот самый Цезарь. Уж, что там между ними произошло. Чего там Джонька брякнул оскорбительного. Только наш песик вопил, чуть позже, как резаный, из его пасти. Хорошо хоть живой остался. Несколько рваных ран, плюс - собачий шок. А, я только, что вернулся на авто, подхватили песика в полотенце и рванули в ветеринарный институт, у Московских ворот.
Легко нашли, хирургическое отделение, было утро. В отделении сидело несколько пациентов, в очереди. Сразу же выскочил хирург, в легком подпитии, осмотрел, сделал укол и после без очереди на стол. На соседний стол положили порося, пока еще хряка, из которого собирались делать борова. Вот блин, опять свинья и опять Джонни! Я этому, датому Айболиту кричу:
- Только операции не перепутайте!
Ладно, все прошло успешно и колокольчики оставили и раны заштопали. Потом зажило все как на собаке.
Дочкин одноклассник - портфеленосец, подарил ей лабораторную крысу, черную с именем Сашка, правда самец или самка мы так и не узнали, хотя это важно. Когда мы уходили на работу Джонни очень тяжело переживал одиночество. Провожая нас он, вздыхал, забирался в свой угол. И каждый раз ожидая, а вдруг скажут волшебное слово: «Гулять».
Но вот с Сашкой, ему уже стало много веселей. Пока нас не было, Сашка томился в пятилитровой банке, Джонька сидел, или дремал рядом, для него это был телевизор и живая душа. Но когда мы приходили, встрече были рады все звери. Крыса с Джонькой устраивали игры в пятнашки, кто кого догонит. Как-то они успешно сосуществовали без вражды.
Это продолжалось до тех пор, пока крыса не затеяла дома - ипотеку, она стала строить гнездо за диваном. Инстинкт врожденный. Нам это не понравился и Сашка отправился бомжевать в парк, благо было лето.
А еще,песель очень любил ходить в лес, и за гуляние одного дня, он потом расплачивался тремя днями беспробудного сна, без задних ног.
Он очень часто находил массу приключений на свой лохматый багажник.
Однажды он очень тяжело заболел и один из самых поганых симптомов был паралич филейной части и ног. Чумка! Я несколько раз выносил его на руках на травку, к которой он был совершенно безучастный. Тогда не было такого развития ветеринарии, как сейчас, лечили его по - человечьи. И вот, когда уже показалось - все завтра конец, я от отчаяния, открываю ему пасть, закладываю туда рекомендованные таблетки, заливаю это половиной стакана водки и жду пока не проглотит, пеленаю, кладу на подстилку и убегаю на работу. Вечером уже мысленно попрощавшись, возвращаюсь и о чудо, плохонько, но стоит у миски с водой. Еще несколько дней побюллетенил и как огурчик. Вот, что значит, дворняжья кровь.
У Джоньки была весьма симпатичная внешность. И потому, нас иногда останавливали на улице и спрашивали о том, а нет ли у нас щенков. У нас их, конечно, не было, потому, что парень был холостой.
Но однажды, во время одной из прогулок, оценив внешность песеля, подошла женщина с мальтийской болонкой и неожиданно предложила свою девочку в невесты моему архаровцу. Это удивило, но я попросил тайм-аут, объяснив тем, что надо бы и кобелька спросить.
У Джонни уши при разговоре, были топориком и даже, не дав мне ответить он всем своим видом показал:
- "Хозяин - не подведу!"
Прошло несколько дней, девочка созрела, нас пригласили на свидание. Мы заперли их в ванной, и пошли на кухню пить чай. Минут через сорок, пошли к ванной и открыли дверь – оба выскочили, радостно повизгивая и виляя хвостами. Наверное, все получилось.
Неприятность пришла, откуда не ждали, через месяц болонка проглотила булавку, которая раскрылась внутри – спасти не удалось. Щенков мы не дождались.
Прожил он с нами - семь лет и глупо погиб. Но это неинтересно.
Только после Джонькиной гибели, в которой естественно были виноваты собачьи барышни, я сказал ни одного хвоста в доме больше не будет.
Кто еще в доме будет так вилять при встрече хвостом и норовить лизнуть в нос при встрече, как доказательство любви к тебе, только за то, что ты есть?
Четверть века держусь, хотя очень хочется.