Вовка топтался в тесном коридоре. Одет был по-походному. Старые, но ещё прочные штаны, слегка уже коротковатые, мешковатая ветровка, кеды. За спиной болтался рюкзак. Серега просунул голову из своей комнаты.
— Ну ты скоро? — зашикал на него Вовка — я уже умаялся тебя ждать.
— Да я почти готов. Только это …
Он обернулся на закрытую дверь спальни родителей и, понизив голос, спросил:
— Сколько брать?
Вовка тоже глянул на закрытую соседнюю дверь и прошептал:
— С прошлого раза ещё осталось две. Возьми ещё парочку. Хватит.
— Ага.
Серега скрылся за дверью и вскоре вышел со спортивной сумкой на плече. Натянул видавшую виды куртку, ботинки, и друзья тихонько покинули квартиру.
Во дворе им попалась Лизка из соседнего подъезда.
— Ой, пацаны, а вы что опять на разведку, в Нахаловку?
— Не твоё дело. Отстань — Серега был сосредоточен и груб. Таким в его представлении должен быть «суровый мужик».
Лизка нисколько не обиделась. «На дело пошли» — сделала она выводы.
— А возьмите меня с собой! Я вам мешать не буду.
Серега озадаченно на неё посмотрел:
— Ну и зачем тебе наше разрешение? Ты ж всё равно не отстанешь! Только сразу предупреждаю — не девчачье это дело!
Лизка радостно пристроилась к процессии. Идти было недалеко. Дошли до улицы Нахаловича, перешли через дорогу и вот она, Нахаловка, заброшенная деревня в центре города. Здесь собирались строить современный микрорайон с многоэтажными домами. Людей только недавно выселили, и осиротевшие деревянные дома ждали своей печальной участи. Они подслеповато смотрели выбитыми окнами на захламлённые дворы, засохшие клумбы, покосившиеся выщербленные заборы. Зона.... Терра инкогнита…. Неизведанная планета, в одночасье покинутая обитателями. Она манила и пугала. Ощущение опасности будоражило. Враг был где-то поблизости. Враг не придуманный — вполне реальный. Крысы! Они шныряли здесь повсюду. Мерзкие твари со злыми глазами-бусинами, с мелкими острыми зубами. Для них мальчишки заготавливали пугательный арсенал. Бомбочки делали из подручных средств — фольги, спичек, газет, селитры. Эффект получался потрясающий: искры, дым, грохот. Полный восторг!
… Троица юных сталкеров вошла во двор двухэтажного барака и приступила к археологическим изысканиям. Они обходили квартиру за квартирой. Чего здесь только не было! Детская коляска без колеса, раскуроченный проигрыватель, черные осколки пластинок, сломанный утюг с вырванным шнуром. Из «ценного» попались только зажигалка и моток медной проволоки. Лизка нашла себе заколку — если отмыть, то вполне симпатичная.
В одной из комнат прямо посредине стоял чемодан из дермантина. Серёжа уловил какое-то шевеление — там внутри наверняка крыса. Тихонько позвал друга.
— Доставай боезапас. Она там, в чемодане.
В дверях замаячила Лизка.
— Стой там. Сейчас фейерверк устроим. — предупредил ее Серега.
Он резко откинул крышку чемодана и отпрянул в ужасе…. Какое-то месиво из розовых новорожденных копошащихся крысят, а посредине — большая серая крыса, изготовившаяся к прыжку. К горлу подступила тошнота, он уже не соображал, что делал. Ноги сами понесли. Выбегая из барака, он услышал позади грохот, ощутил запах гари, к которому примешивалась ещё какая-то вонь. «Взорвал всё-таки». Впереди мелькали сандалии Лизы. Мелькнула мысль «мы, наверно, побили все спринтерские рекорды». Но следующая мысль остановила. «Что это я, как девчонка, улепётываю. А где Вовка?». Он оглянулся по сторонам. Не видно.
Возвращаться не хотелось. Мозг искал возможность увильнуть — «Может, он всё-таки убежал?». Хотя очевидно же, что что-то случилось. Ничего не поделаешь. Нужно вернуться.
…Первое, что увидел — устремлённые на него глаза друга, полные боли и страданий. Одна нога Вовки провалилась в дыру, образованную надломленной доской пола. Штанина была в крови. Нога, похоже, напрочь застряла, зацепившись то ли об острые края доски, то ли о гвозди. Вовка тихонько постанывал.
— Вован, не дрейфь. Сейчас помогу.
В комнате стояла жуткая вонь, дым ещё не рассеялся. Серега старался не смотреть по сторонам, и не думать, что случилось с крысятами. Он сосредоточился на проклятой доске. Нужно было осторожно освободить ногу.
Когда они вошли в свой двор — Вовка прихрамывал, опираясь на плечо друга, — их уже поджидала Лиза.
— Ух, ты! Вы прям как с войны вернулись!
***
… Выжжено всё вокруг. Солнцем и войной. Обугленные редкие стволы деревьев, обугленные каркасы домов с остатками стен, изрешеченных снарядами, остовы сгоревших машин. Кругом кучи мусора. За одной из них они и прячутся. Два друга. Серёжка и Вовка. Всю жизнь рядом. Когда-то пацанами играли в войнушку. А теперь вот угораздило на настоящую попасть. Тут всё по-настоящему. Пули, к сожалению тоже. И шансов выбраться из западни, в которую они попали, честно говоря, немного. Во всяком случае, для Серёги, «словившего» пулю. Рану, как могли, перевязали, но сколько он ещё может продержаться ….
Беспощадное раскаленное солнце … «Господи, как они тут живут? А мне тут умирать. Вовка, конечно, меня пытается вытащить. Но это глупо. Сам он ещё может перебежками. А со мной…»
— Вовка, не тащи … у меня нет шансов…. Иди сам, … один. — Сергей говорил прерывисто, с трудом шевеля губами.
— Вот если бы ты меня тогда, в Нахаловке, бросил, я б тебя сейчас тоже. А так…
Серега слегка усмехнулся:
— Ну ты сравнил! …. Тут же вопрос жизни.
Вова помолчал, посмотрел другу в глаза и тихо сказал:
— И что — бросить тебя умирать? А как мне тогда жить? На хрена мне такая жизнь, в которой я буду презирать себя? И что я скажу Лизке?
И что ему ответить? Возразить-то нечего.
— Тогда у нас только …
— Да, только один вариант — выжить обоим … Не дрейфь, прорвёмся!!! … А теперь помолчи и не мешай.
Он взвалил раненного, пригнулся и побежал.
За ними внимательно наблюдали двое из полуразрушенного здания напротив. Они тоже вели диалог:
— Что он делает? Он что — не понимает, что лезет под пули?
— Это же русские. Чего ты удивляешься? …. Подожди, не стреляй. …. Хотел бы я, чтобы кто-нибудь мог сделать такое ради меня…. Хотя не уверен, смогу ли сам так.