Глава 15. Команда Н-209
1
После звонка в штаб-квартиру географического общества Виктор полдня ходил сам не свой. Обидно было сознавать, что из-за этого гранта он свернул работу над фильмом для банка, за который реально светили приличные деньги. Однако, осмыслив сложившееся положение, он быстро пришел в себя и с удвоенной энергией принялся за фильм. В душе переживала и Аня, но она больше беспокоилась о муже, потратившем массу времени и сил на составление и сбор разных бумаг, которые теперь никому не нужны.
«Надо его успокоить и поддержать, - думала девушка после сообщения о несостоявшемся гранте. – А то чего доброго вообще забросит работу и с горя запьет. Творческие люди почему-то по-другому не выходят из состояния стресса».
А сильнее всех расстроился Александр Сергеевич, подкинувший зятю идею о получении денег на создание фильма по гранту. О нем он узнал от коллеги по институту – профессоре докторе географических наук Николае Григорьевиче Щеколдине. Не верить ему он не мог. Тому, в свою очередь, положение о гранте прислал его друг, с которым они вместе учились. К члену-корреспонденту Академии наук Василию Никаноровичу Михайлову обратилось за помощью Русское географическое общество при составлении этого документа. После завершения работы его заверили, что проект запущен. Поэтому он был уверен, что, отправляя однокурснику положение о грантах, оказывает добрую услугу. Но получилось все наоборот.
Домой Аня неслась как на крыльях своего спортивного самолета. При переходе улицы она чуть не попала под машину, но зато успела в отходивший автобус. Каково же было ее удивление, когда дома она увидела мужа за компьютером. Рядом с ним расположилась Света со своими куклами, а возле стола стояла видеокамера на штативе. Тихо играла музыка. На экране монитора мелькали кадры из фильма о банке. Со стороны казалось, ничего другого для Виктора сейчас не существует.
«Прямо семейная идиллия! Ну, слава Богу, отошел, - мелькнуло у нее в сознании. – Жизнь продолжается».
Вопреки устоявшимся в ее голове мыслям, что мужа надо успокаивать и выводить из состояния стресса, получилось наоборот.
- Ты не расстраивайся, - увидав озабоченную жену, вскочил он из-за стола. – У нас без этого гранта все будет лучше, чем у всех. Ну, подумаешь, не получилось! Обойдемся без него. Все равно по положению о гранте мы пропустили срок подачи заявки. Пришлось бы целый год ждать следующего конкурса. А там бы еще год ушел на прохождение заявки. И кто знает - прошла бы она или нет. Наш проект могли запросто отклонить или отправить на доработку. Поэтому я считаю, что мы даже выиграли от того, что не связались с этим грантом.
В знак согласия Аня тихо кивала головой и думала, что зря волновалась.
«Теперь надо успокоить отца, а то он, наверно, считает, что нас подставил. Он хотел как лучше, а получилось как всегда, - пришли на ум слова известного политика».
Только сейчас она вспомнила об ужине. Еще с вечера она нажарила котлет, а на гарнир хотела отварить гречневую кашу и сделать овощной салат со сметаной.
- Конечно, жаль потерянного времени, зато у нас теперь есть готовый сценарий фильма и смета расходов, - обнял жену Виктор. - Сейчас я вижу, сколько потребуется денег, чтобы получился фильм, как я его задумал. А так бы только примерно прикидывал.
«А ведь он прав. Смету расходов я составила, сценарий Виктор оперативно закончил, а то бы это тянулось неизвестно сколько».
- Денег нужно немало и их надо еще заработать, - сказала она с озабоченным видом, одновременно думая и о деньгах и об ужине. - Халявные деньги, сам понимаешь, просто так не прилетают. Обязательно на пути встречаются какие-нибудь подводные камни, которые надо обходить.
Он никогда не рассчитывал на «доброго дядю», а всего чего добивался своим трудом. Если бы его не подставила бывшая жена, сейчас бы не пришлось выбираться из ямы, в которую он провалился с ее помощью. Надеясь получить грант Русского географического общества, он чуть не выбился из колеи, но быстро понял, что кроме себя самого ему никто не поможет.
- В принципе мы потянем, - уверенно сказал он Анне, отдавая себе отчет, что какое-то время его семье придется пожить на съемной квартирой.
- И я так думаю, - взяв дочку на руки, направилась она на кухню.
- Я уже навел справки по поводу продвижения фильма на телевидении. Если все получится, как написано в сценарии, они его возьмут к показу. Вот тогда мы с лихвой вернем потраченное, а пока наш главный спонсор – твой банк.
2
В назначенное время Виктор пришел к заместителю директора банка сдавать заказ. Владимир Александрович был в новом полосатом костюме и белой рубашке с красным галстуком. Развалившись в кожаном кресле, на его приветствие он кивнул головой. В этот раз о Нике он ничего не говорил, и у Виктора промелькнула мысль, что она его послала подальше.
«Ну вот и хорошо. С такими нахалами так и надо поступать».
- Давай посмотрим, что у тебя там получилось, - сказал замдиректора пренебрежительным тоном, будто сделал одолжение.
Виктор дал ему кассету, и он включил видеомагнитофон. Замелькали кадры со зданием банка. Потом камера прошлась по внутреннему интерьеру и остановилась на сидевшем за рабочим столом директоре, дававшем краткое интервью. С промежутках между рекламой и рассказом о банке проскочили кадры с сотрудниками. После этого пошел комментарий заместителя и опять реклама с банковскими служащими, выполнявшими разные операции. Среди ни была и Анна.
- Ну что я могу сказать? С задачей вы справились, но прежде чем я подпишу акт приемки, фильм надо показать директору. Посидите пока в приемной. Сейчас я все организую и вас приглашу.
Ждать пришлось недолго. Вскоре секретарь провела его в кабинет директора. В отличие от зама, тот вышел ему на встречу и, как старому знакомому, протянул руку.
- Сизов Дмитрий Альбертович, - представился он. - Кинорежиссеру и оператору мой привет, - в шутливом тоне произнес он. – С нетерпением жду просмотра вашего шедевра о нашем банке. Владимир Александрович в двух словах уже его анонсировал.
Он спросил у заместителя о готовности, и тот бойко ответил, что только ждет команды начальника. На столе уже стоял включенный видеомагнитофон Sony, а вокруг него - стулья с хромированными ножками. Видеомагнитофон, как успел отметить Виктор, был намного лучше, чем у зама. Именно о таком он мечтал, но этот аппарат дорого стоил, поэтому приходилось обходиться своим, попроще. Когда они сели возле видеомагнитофона, зам нажал на кнопку. На пальце правой руки у него блеснуло обручальное кольцо.
«А раньше он его не носил, - отметил про себя Виктор. – Уж не женился ли он на Нике? Если это так, тогда понятно изменившееся отношение ко мне. Наверно, певица пожаловалась, что я заставлял ее сниматься в дублях».
Просмотр прошел в полной тишине, а когда ролик закончился, директор пожал ему руку и сказал, что именно такого фильма он ждал от киностудии «Полюс» и попросил своего заместителя подписать акт приемки и принести ему на утверждение. При прощании он дал Виктору свою визитную карточку и сказал, что при финансовых проблемах может обращаться прямо к нему.
Вечером они обмывали успешное завершение работы и только выпили за удачное продолжение, как пришел Павел.
- Ты как всегда вовремя, - наливая тому рюмку водки, сказал Виктор. – Придется брать тебя в штат киностудии. Научу снимать, и вместе поедем в Якутию. Там мне одному не управиться, Аню я не могу надолго отрывать от дома
- Я всегда готов, - бойко ответил Паша, приставив руку к виску. – Только предупреди заранее, чтобы я не брал новых заказов. Я же тебе говорил, что с некоторых пор специализируюсь на ремонте квартир. Сейчас кладу кафельную плитку. У вас, я видел, в ванне старая, положенная еще при царе Горохе. Ее давно пора заменить.
Это Виктор знал и сам, но до поры до времени решил больше не заниматься ремонтом чужой квартиры, тем более Аня постоянно говорила, что надо быстрее переезжать к бабушке.
- Паша, давай поговорим о деле.
- Для этого я и пришел. Дорожку к вам проторил, теперь от тебя не отстану.
Он рассказал, что собрал материалы об экипаже Леваневского, ушедшим с ним в последний полет.
3
- Думаю, ты прочитал книгу о своем тезке, которую я тебе принес в прошлый раз? - выпив еще по одной, спросил Павел.
- О Викторе Левченко? Естественно. Сейчас тебе ее верну.
Он отдал ему книгу и, поблагодарив, сказал, что, кроме командира экипажа, теперь знает и о штурмане «ледового перелета».
- Лучше всех о нем написал Анатолий Ляпидевский, - чему-то своему улыбнулся Павел. - Как всем известно – это первый Герой СССР, он учился с Левченко в Севастопольской школе морских летчиков. Из всего экипажа Виктор Левченко был единственным другом Леваневского. Он участвовал во всех его перелетах. Виктор Иванович родился в 1906 году в Мариуполе в семье машиниста паровоза. В девятнадцать лет по путевке Северокавказского крайкома комсомола поступил в Военно-морское училище имени Фрунзе в Ленинграде. После его окончания Левченко стал морским штурманом. А в двадцать девятом году прибыл в Севастопольскую школу морских летчиков и был зачислен в группу летчиков-наблюдателей, сформированную из командиров РККФ. Из-за бабушки турчанки курсанты-летнабы называли его Турку. Он рассказывал, что какой-то его предок привез ее из похода.
- Я думаю, это красивая сказка, - сказала Аня, подошедшая к столу. – Я где-то читала, что часть Украины в XVII столетии жила под турками. Османская империя в то время находилась в расцвете своего могущества. Вот поэтому там так много чернявых.
Историей Украины никто из них не интересовался, поэтому возразить было нечего, и Павел продолжил:
- Леваневский сразу оценил его незаурядные способности и единственного из всей группы обучал самолетовождению, чтобы тот лучше узнал штурманское дело. Он учил его выравнивать самолет перед посадкой, держать в центре прибора шарик авиагоризонта, показывал и другие тонкости летного мастерства. О таланте Левченко к штурманскому искусству также отзывался Василий Молоков, в свое время учивший летать Леваневского. Высокий темноволосый Левченко в любой компании был заводилой и запевалой. Он проявлял невероятные способности к обучению. Самостоятельно научился играть на пианино, баяне и струнных инструментах. Английский выучил за полгода, и говорил довольно хорошо. Он также освоил радиосвязь на коротких волнах, и радиопередатчик в его руках никогда не подводил.
- Свою трудовую жизнь Виктор начинал юнгой парусника на Азовском море, - вставил Виктор, - и уже в зрелые годы часто любил повторять: «Живем на море и умрем на море».
- Не перебивай, пожалуйста, - попросил его Паша, – сейчас я все расскажу. Леваневский вспомнил о Левченко через три года после того, как они расстались. А было это так: он только перегнал в Хабаровск гидросамолет «Дорнье-Валь» и, отметив успешное завершение перелета, собирался назад, как ему пришла радиограмма с предписанием отправляться на Чукотку за Маттерном. Леваневский понимает, что в этом полете без штурмана ему не обойтись, и запрашивает Москву, чтобы ему отправили Виктора Левченко. А тот только приехал в Москву. После участия в колымской экспедиции пароходов «Литке» и «Сучан» он четыре месяца добирался до Иркутска на оленях.
Его судьба могла бы сложиться иначе, откажись он от поездки к Леваневскому. После возвращения из тяжелой экспедиции никто бы даже не возразил, однако Левченко отправился в Хабаровск.
- Вернувшись из Америки к себе в Севастополь, Левченко еще долго вспоминал, как они летели в Союз, - показав свои знания, сказал Виктор. - При аварийной посадке на горном озере на камнях пробили днище лодки гидросамолета. Лодку отремонтировали, но их «Кит» взлететь не мог – для тяжелого самолета не хватало разбега. Левченко нашел рукотворный канал, оставленный старателями, и туда перетащили самолет. Но все равно не хватало длины разбега. Поэтому пришлось снять лишний груз и лететь только командиру и бортмеханику, а Левченко, Чернявский и Моторин переваливали через хребет до моря пешком.
Инициативу перехватил Павел, выговорив Виктору за то, что тот опять его перебил:
- Потом Леваневский встретился с Левченко в Москве, когда задумал первый полет на АНТ-25 через Северный полюс в Америку. Тогда он предложил ему войти в свой экипаж. Они обсудили маршрут полета, а также возможности самолета, на котором предстояло лететь, и Виктор дал добро. После неудачной попытки перелета через Северный Ледовитый океан Левченко поступает в Качинскую школу пилотов и, успешно окончив ее, в добавок к профессии штурмана, становится летчиком.
Аня подогрела отбивные из мяса и поставила на стол, а сама ушла заниматься со Светой.
- Летом тридцать шестого года, перегоняя «Валти», Леваневский и Левченко проложитли трассу из Америки в Союз по берегу двух океанов. Впоследствии ее назвали именем Леваневского, хотя главным там был штурман. Об этом хорошо написано в книге, которую я тебе вернул.
- А теперь послушай меня, - с важным видом сказал Паша, - я расскажу, что было после возвращения домой. Приказом наркома Виктора Ивановича Левченко назначили флаг-штурманом авиационного отдела Балтийского флота, и он переезжает в Петродворец. Здесь он занимался летной подготовкой, а зимой – проводкой судов. А потом…
Виктор замахал рукой, мол, дальше можешь не рассказывать. И тот сразу перевел стрелки на Кастанаева.
- Правой рукой командира был Николай Григорьевич Кастанаев - второй пилот, человек проводивший испытание этого самолета, - открыв блокнот, начал Павел свой рассказ. - Родился Николай в апреле 1904 года в Москве. В двенадцать лет окончил городское начальное училище, а потом два класса трудовой школы. У него рано умер отец, поэтому Коля был вынужден бросить школу и пойти работать. Свою трудовую деятельность начал разнорабочим в железнодорожных мастерских Курского вокзала. Вскоре он поступил в Красную армию, но прослужил недолго. В девятнадцатом году его приняли на автобазу Совета народных комиссаров РСФСР помощником шофёра. Там он осваивает слесарное дело и через год уезжает в Казахстан. Два года он трудится слесарем по ремонту и сборке автомобилей автосекции при губсовнархозе, потом его зачисляют на бронепоезд, который участвует в ликвидации банд. После их разгрома Николай Кастанаев возвращается в Москву и до призыва в ряды Красной Армии работает нарядчиком-регистратором на Госвинскладе.
- Интересно, чем он там занимался? – с улыбкой на лице спросил Виктор.
- Пил вино, - в шутку ответил Паша. – Ну, чем занимаются нарядчики? Наверно выписывал наряды и вел учет товара. По-теперешнему был кладовщиком. Слушай дальше. В Армии его заметили и отправили учиться в Егорьевскую военно-теоретическую авиашколу. После нее он оканчивает вторую Борисоглебскую высшую авиационную школу летчиков, а потом - Серпуховскую высшую военную авиационную школу воздушного боя, стрельбы и бомбометания.
- Круто, ничего не скажешь! За три года он получил два верхних военных образования. В наше время такое невозможно.
- Что поделаешь, были другие времена. После этого Кастанаев служил в строевых частях ВВС в истребительной авиации, потом был лётчиком-инструктором Серпуховской высшей авиационной школы воздушного боя и Оренбургской высшей авиационной школы летчиков. В двадцать девятом году фортуна снова поворачивается к нему лицом: его переводят в НИИ ВВС летчиком-испытателем, оттуда – в НИИ морской авиации. И, наконец, он становится лётчиком-испытателем авиазавода номер двадцать два в Москве. То есть человек вернулся на свою родину, - прокомментировал Паша. – Кастанаев поднял в небо и провел испытания самолёта ОСГА-101, гидросамолётов МДР-2 (АНТ-8), МБР-2, бомбардировщиков ДБ-А, ТБ-3 и СБ.
- Ничего себе послужной список! – воскликнул Виктор. И было от чего восторгаться. Николай Кастанаев стоял у истоков Военно-воздушных сил страны и, рискуя своей жизнью, давал путевку в жизнь разным машинам.
- Но, к сожалению, он никогда не летал в условиях Крайнего Севера и в Арктике, - покачивая головой, сказал Павел. - Имел слабую подготовку при полётах в сплошной облачности. Получается, что Леваневский не зря на него накатил при испытательном полете Н-209. И, тем не менее, на него он возлагал большие надежды.
С этими словами он закрыл блокнот и вытащил из кармана пиджака сложнный пополам листок бумаги.
- А теперь я тебе прочту биографию бортмеханика Годовикова, - развернув листок, сказал Павел. Почти до самого низа шел печатный шрифт, набранный на пишущей машинке. - Николай Николаевич Годовиков был первым бортмехаником в экипаже Н-209 и самым старшим по возрасту. Вся его жизнь связана с авиацией. Родился он в 1893 году в крестьянской семье в деревне Марьино Ростокинской волости Московского уезда. Успешно окончив второе земское народное училище, два года работал учеником в оптико-механическом предприятии «Ф. Швабе». Затем был мастером на главном телеграфе Одессы. В четырнадцатом году Николая призвали в армию. Служил он механиком по обслуживанию гидросамолётов первой воздушной бригады Балтийского флота. Потом – на авиатранспорте «Орлица». Летал на самолете М-9 механиком-пулеметчиком. Во время воздушного боя самолет сбили, и экипаж чуть не утонул в Рижском заливе. В восемнадцатом году Годовиков работал в Летучей лаборатории, а через год попал в авиагруппу особого назначения одного из первых красных военных летчиков Георгия Братолюбова. В годы Гражданской войны Годовиков участвовал в боевых вылетах против конницы Мамонтова. Проработал десять лет механиком на заводе номер тридцать девять. Признанный шеф всех заводских бригад
бортмехаников и мотористов, активный рационализатор. Он готовил самолёт АНТ-4 «Страна Советов» к перелёту в США, который был успешно осуществлён экипажем во главе с известным лётчиком Семёном Шестаковым. В 1931 году Николай Николаевич перешёл на завод номер двадцать два главным механиком аэродрома. Для обмена опытом ездил в США. Участвовал в заводских испытаниях самолёта ДБ-А и хорошо знал его моторы. Некоторые неисправности двигателя Годовиков мог определить даже на слух. В экипаж Н-209 зачислен по рекомендации Кастанаева. В условиях Крайнего Севера и Арктики не летал.
Современники отмечали, что Годовиков никогда не стремился ни к славе, ни к орденам, не рвался он и в экипаж Леваневского. Но из-за своей скромности и, понимая, что он нужен команде, не смог отказаться.
- Вот, смотри, второй человек из экипажа Леваневского не летал на Севере, - с сарказмом прокомментировал Виктор. – Чего можно ждать от такой команды! Ох, Леваневский, Леваневский, куда же ты смотрел?!
- Это еще не все. Годовиков не последний из тех, кто не знал, что такое Крайний Север и Арктика. Самым «крутым» в этом отношении был бортрадист Николай Галковский, один из лучших радистов ВВС, инженер НИИ ВВС, воентехник 1 ранга. В экипаже Леваневского он заменил Леонида Кербера, которого накануне полета по непонятным причинам вывели из команды.
- Накануне полета? Интересно, за что же его списали? – спросил Виктор. И тот, не задумываясь, сразу стал отвечать:
- Кербер был мужиком с юмором и острым на язык. По-видимому, за это и пострадал. По одной версии, кто-то его сдал чекистам, а по второй – Леваневский сам от него отказался. Как человеку серьезному и очень правильному, ему не нравились вечные приколы Кербера, и из-за этого, будто бы он решил от него избавиться. Но я, откровенно говоря, в эту версию ни на копейку не верю. Надо быть последним идиотом, чтобы своими руками зарубить курицу, несущую золотые яички. Кербер участвовал в установке, наладке и испытании всего оборудования ДБ-А, включая радиостанцию. В тридцать четвертом Туполев его привлек к оснащению радионавигационным оборудованием АНТ-25. А на следующий год после трагедии с Леваневским Кербер был арестован органами НКВД и несколько лет провел в лагерях.
Потом Туполев забрал его в свою шарашку. Позднее Леонид Львович Кербер стал заместитель Генерального конструктора, то есть Туполева, по оборудованию, лауреатом Сталинской и Ленинской премий, доктором технических наук. В данном случае это, конечно, не главное, но наглядно показывает какого человека убрали из экипажа. Кто знает, как бы сложилась судьба Н-209, если бы он полетел с ними. По крайней мере, сам Кербер до конца своих дней утверждал, что, если бы он был на борту самолета, с ним не произошло бы трагедии.
Виктор только покачал головой.
- Итак, вернемся к Галковскому, - будто вспомнив что-то важное, сказал Павел. - Николай родился в 1905 году в Иваново-Вознесенске в рабочей семье. Учился в Ивановском индустриальном техникуме. С детства мечтал об авиации. После окончания военного училища, стал техником-радистом и был направлен в Севастополь. До двадцать восьмого года служил в гидроавиации, затем проходил службу в московском НИИ ВВС. Имел репутацию высококвалифицированного специалиста. Был флагманским радистом на праздничных авиационных парадах. В тридцать четвертом участвовал в перелёте по маршруту Москва – Киев – Вена – Париж – Лион – Страсбург – Прага – Москва. Кто-то из участников это перелета
написал, что самолеты попали в сильный ливень, и полет выполнялся только с помощью радиосвязи. Галковскому надо было срочно выяснить, какая погода в Париже, чтобы не идти на запасной аэродром в Страсбурге. Он справился с этой задачей. Пройдя сквозь грозовой фронт, советские самолеты благополучно приземлились в Париже. В экипаж Н-209 он был зачислен восьмого августа приказом наркома ВВС Алксниса. В отличие от Кербера, прошедшего основательную подготовку и на память знавшего все частоты и позывные зарубежных радиостанций по всему маршруту перелета, Галковский не успел освоить в совершенстве новое радиооборудование самолёта. Вот такие дела.
Услышав, что они заканчивают, пришла Аня.
- Паша, ты проделал целую научно-исследовательскую работу, - похвали она парня. - И где ты все это нашел?! Наверно, перелопатил гору литературы?
- Не без этого, конечно, - с важным видом откинувшись на спинку стула, сказал он. – Это же интересно. А когда есть интерес, то ничего вокруг не замечаешь. Анечка, я вас, наверно, утомил? Сейчас ухожу, расскажу еще только про второго бортмеханика Побежимова. Потерпите немного.
И не дав никому даже вставить слово, сразу начал:
- Григорий Трофимович Побежимов родился в 1897 году в селе Усманка Самарской губернии. Во время службы в Российской императорской армии получил профессию авиамоториста. В восемнадцать лет окончил Самарскую морскую школу авиационных специалистов и курсы Военно-воздушной академии имени Жуковского. Служил помощником бортмеханика авиастанции морской авиации на острове Дегербю на Балтике. В двадцать один год Побежимов вступил в Красную армию и вместе с Молоковым участвут под Самарой в боях с белочехами. Затем он получил направление в Нижний Новгород, где создавался авиационный гидроотряд Волжской военной флотилии. После окончания Гражданской войны он работал в школе высшего пилотажа в Красном Селе. В составе экспедиции Георгия Красинского летал в качестве бортмеханика на остров Врангеля. В тридцать первом году Побежимов получил
перевод в Красноярск. Здесь создавалась гидроавиабаза — тыл Енисейской авиалинии, откуда начиналось авиационное освоение Красноярского Севера и Арктики. Четыре года в качестве бортмеханика Побежимов принимал участие в воздушной ледовой разведке, прокладывал воздушные трассы на севере Красноярского края. В тысяча девятьсот тридцать шестом году в составе экипажа Героя Советского Союза Василия Молокова облетел территорию Крайнего Севера по кольцевому маршруту общей протяжённостью 31000 километров. Побежимов считался одним из лучших механиков северной авиации, за свои навыки получил прозвище Полярный Левша. В состав экипажа был включён по указанию Главного управления Североморского пути.
С конструкцией двигателя АМ-34ФРН и его обслуживанием ранее не сталкивался. Три месяца, отведённых ему на изучение мотора, было явно не достаточно. Вот таким разношерстным и разновозрастным был экипаж Н-209, - закончил Павел. - Самому старшему - Годовикову было сорок четыре самому младшему - Левченко тридцать один. Леваневский и Левченко уже много раз бывали в Арктике, Побежимов – только на Крайнем Севере, а Кастанаеву, Годовикову и Галковскому предстояла первая встреча с Крайним Севером и Арктикой.