Знакомый моего приятеля был нонконформистом. Хотя, не в полном смысле. Его звали Ян, и мне не раз доводилось бывать у него дома. Помню, что икона с ликом Спасителя, висевшая там, на кухне, имела странный вид. Можно ведь так сказать про икону, если лик Христа совершенно и намеренно стерт. Просто белесое, тщательно выскобленное пятно вместо лица. Смотреть было неприятно и как-то совестно. Старая Библия, прибитая к стене гвоздем, глобальные и нелепые мечты о всеобщем равенстве существ – Ян шел сюда по дальним звездным тропам, чтобы искоренить невежество с помощью музыкально-космической терапии цветка своих речей. Кроткими лотосными глазами пришельца с высших планет Ян смотрел на мир сквозь звенящую призму окна, где видел в толщи лазури нежные соцветия облаков и текучие образы идей, рождающиеся в кувшине его черепа в огромном количестве, как личинки комаров.
Он был одержим идеей, состоящей в том, что где-то существует некий дотационный материал в виде непрекращающегося потока корма для человечества, который доставляется по кольчатым аэродинамическим коридорам. Когда вещество моего мозга еще было розовым и волокнистым, я всегда с легкостью воспринимал разные теории о всепроникающей совместимости пульсаций бесчисленных миров и пустот, где безвозвратно сгорают миллиарды кальп и так далее. Это, конечно, абсолютно стерильный, праведный мир, но в глубине души я понимал, что там не все так чисто, ведь наша ретроспективная вселенская задница до сих пор так и осталась не подтертой. А вот что касается мирового корма, тут все иначе. Расчехляя эпохи, данные как упорядоченное потребство недель и столетий, мы точим здоровыми деснами сугубо материальное древо жизни, пока не обратим все в прах. Так поступают истинные короеды. Но это лишь псевдожратва. Сама идея мирового корма лежит где-то глубже. Ян утверждал, что ни духовные плоды, ни жизненные праны, ни физика тела с кровонасыщающей пищей – не способны насытить человека. Только мировой корм.
И все же его идея выглядела сырой и двусмысленной. Он, видимо, и сам не мог точно определить, что это такое. Просто, ну, понимаешь, говорил он, любые дары свыше, которые называют безвозмездными, на самом деле требуют усилий. Служа Богу, ты должен поклоняться, давать обеты, соблюдать посты, а принимая материальную пищу, ты еще должен переварить ее. Чтобы жить, ты должен делать вдохи и выдохи, следить за состоянием тела, заботиться о здоровье. Все это затратно. Мировой корм ты получаешь просто так, не напрягаясь. Это, можно сказать, вечный обратный двигатель. В сторону прошлого, так сказать, отвечал Ян. Это как бы весь наш потенциал, но с бесконечным запасом. Мы берем этот корм без ограничений из далекого прошлого. За миллионы лет. Есть такой общий котел, откуда нам поставляется эта пища. И людям и животным. Мы из нее состоим и ей обновляемся. Пища смешанная, поэтому и мы такие разные – наполовину животные, наполовину люди, наполовину динозавры, наполовину призраки. Мы и есть этот мировой корм друг для друга. И произошли друг от друга. И поэтому все равны и едины…
Теория оказалась довольно любопытной, но она вылетела у меня из головы сразу после того, как мы распрощались. Распрощались, как оказалось, навсегда.