Моего дядьку во время войны немцы угнали в Германию и он трудился там на свекольных плантациях Баварщины. Освободили его канадские части , в Канаду он, не будь дураком, и попал, где преуспел и в результате стал владельцем предприятия, занятого продажей и установкой сантехнического оборудования.
Дядька вполне легально посетил Ленинград, но мой папаша, убежденный и не самый умный коммунист, наотрез отказался с дядей Соломоном(теперь он был уже Сол ) встречаться. А я , несмотря на свой юный 16 летний возраст в идеи чухче не верил и, несмотря на запрет папаши, с дядей Солом встретился.
Дядя Сол поведал, что он возлагает на меня большие надежды- убежденный холостяк, он, не имея наследников должен был кому-то передать бизнес. Дядька в Ленинграде кроме всего прочего договорился о поставках своего оборудования на дачи каких-то небожителей из Обкома, то есть у него в городе трех революций было все схвачено.
Мне дядька оставил крупную сумму в сберегательной кассе и наказал закончить Ленинградский Сан-Гиг, чтобы повесить диплом потом в моем кабинете и изучить два языка, необходимых в Квебеке, где он обосновался. Итак, я должен был изучать английский и французский.
К английскому я приступил немедленно, поступил в платную группу при Доме Офицеров. Французский я решил оставить на период студенчества.
К первому уроку французского я подготовился c помощью пары обучающих грампластинок и просмотра нескольких фильмов в том самом Доме Офицеров, где крутили французские фильмы с подстрочным переводом.
Итак на этом самом первом уроке я сносно рассказал на французском свою нехитрую биографию и записался при кафедре иностранных языков в так называемое студенческое научное общество. Наша преподаватель, Лидия Ивановна Вегнер была истинной носительницей французского языка. Как я потом узнал она происходила из семьи обрусевших французов, изрядно поредевшей стараниями советской власти.
Поначалу Лидия Ивановна считала, что я кручусь га кафедре в надежде получить так называемый автомат- пятерку за экзамен автоматически, но убедившись, что я часами отрабатываю произношение и заучиваю целые тексты, поняла, что примитивный экзамен на уровне крайне низкого знания советскими студентами иностранных языков , меня мало волновал, хотя, кстати автомат я получил. Я не бросил кафедру и после экзамена и, присмотревшись ко мне, Лидия Ивановна стала приглашать меня в гости, где мы общались с ней и с ее дочкой исключительно на французском.
Я рассказывал на французском о подводной охоте в озере поселка Саперное и даже однажды привез целое ведерко раков, о горнолыжной трассе в Кавголово.
Дочка Лидии Ивановны , довольно манерная и какя-то слишком хрупкая девица, с простецким именем Вера рассказывала об учебе в консерватории и часто изводила меня игрой на скрипке, от которой у меня болели зубы .
Однажды, когда я в лингафонном кабинете кафедры иностранных языков отрабатывал произношение, в сотый раз прокручивая записанные Лидией Ивановной тексты, она вызвала меня к себе в кабинет. Обращалась она ко мне вполне по гальски - Серж и на Вы, кстати на ты французы обращаются разве к животным и заключенным.
Лидия Ивановна сообщила, что у нее есть два билета в БДТ и было бы неплохо сходить мне на спектакль с Верой.
Я понял, что приплыли и мне надо напрямую объяснится с Лидией Ивановной. Я сказал, что во-первых я инвалид 5 группы и с такой записью в паспорте никогда не сделаю карьеры в стране государственного антисемитизма. Во-вторых лет этак до 30 я не собираюсь жениться и признался, что частенько посещаю общежитие медсестер.
Лидия Ивановна честно сказала, что давно поняла все про меня- я собираюсь большую часть жизни прожить ТАМ, чтобы не было горестно больно за бесцельно прожитые годы и она страстно мечтает отправить туда свою дочь.
Поразмыслив, я пообещал Лидии Ивановне, что как только у меня появится подходящая кандидатура в качестве жениха для Веры, с возможным выездом, я моментально подсуечусь
Наши домашние беседы у Лидии Ивановны продолжались, а через пару месяцев я привел с собой возможного жениха- программист, скромный и застенчивый Володя вполне вписался в матримониальные планы семьи Вегнер.
Я же по окончании института сразу получил подарочек от дядьки- канадскую девицу, полностью подготовленную к браку со мной с последующим моментальным разводом. Все это стоило дяде Солу немалых денег.
Перед отъездом я зашел к одинокой теперь Лидии Ивановне и спросил, хочет ли она, чтобы я помог и ей перебраться в Квебек. Она грустно помотала головой.
Мои успехи на дядькиной фирме и в общественной жизни полностью были связаны со знанием именно французского, английский был в Квебеке не в чести. Через несколько лет началась горбачевская перестройка и великая капитализация России. Я навестил теперь уже Санкт-_Петербург.
Лидия Ивановна , выброшенная с кафедры новыми хозяевами жизни, посчитавшими что хватит и трех преподов , скверно знающих английский, а французский- вообще излишество, еле сводила концы с концами.
Я не без труда оформил для Лидии Ивановны рабочую визу и она в Квебеке стала нарасхват со своими уроками для хлынувших в Канаду российских эмигрантов.
Однажды я затащил дядю Сола в гости к Лидии Ивановне и он заявил мне, что нуждается в отработке произношения, но хочет индивидуальных занятий и мое присутствие его явно смущает......