В предгрозовом небе зарождается рокот, тучи клубятся, сливаясь в размытый силуэт. Порывы ветра обрушиваются на горные кручи, разрывая в клочья ночной воздух. Сквозь раскаты грома слышится рёв чудовища. Сполохи молний выдирают из мрака уродливое туловище с когтистыми лапами и шипастым хвостом. Перепончатые кожистые крылья рубят взмахами струи ливня, разбрасывая лавины дождя далеко за пределы скалистых пиков.
Чудовище поселяется в ночном небе, жадно втягивая огромной пастью живительные силы королевства. Пища его – боль и грусть, страх и раскаяние, ярость и отвращение. Чем больше эмоций испытывают люди, тем толще монстр, скрывающийся в тени. А чтобы пища не иссякала, сеет он раздоры, с ночным ветром насылает тревоги, разжигает гнев — ведь всегда проще разбудить в душах тьму, чем одарить счастьем.
Ночи становятся темнее, ледяной ветер не ослабляет порывов, тучи не выпускают на небосклон луну и звёзды. Королевству, что выбрано чудовищем, уготованы тяжкие испытания. Болезни и войны, горе и страдания неиссякаемым потоком уносят эмоции в прожорливое брюхо монстра. Говорят, победить чудовище сможет избранный. Но где же искать героя, что сделает это?
Утренняя стынь неуютно холодила ветром. Рваные облака неслись прочь от занимающегося лилово-розового восхода. Деревья размахивали ветвями, удерживая последние листья. Мелкая дождливая муть размазывала краски за окном. Вставать не хотелось, но в дом уже пробрался сырой запах непогоды. Сбросив остатки сна и неохотно выползая из-под одеяла, Уилла Шеридан сунула ноги в стоптанные ботинки.
— Чтоб тебя! — с отвращением вытряхнула острый камешек.
Очередное промозглое утро не сулило ничего нового, напоминая о том, что дров и угля давно нет, печь растопить нечем. Вместо горячего чая и поджаренного тоста придётся довольствоваться стаканом воды и ломтем чёрствого хлеба, накрытого от мышей глиняной тарелкой. Хотя какие там мыши! Они давно нашли себе жилище получше, чем почти пустая хижина на окраине. Уилла всё ещё хранила в памяти те дни, когда потрескивал огонь в камине, витал аромат лукового супа и румяных блинов. И родителей вспоминала молодыми и здоровыми — до того, как хворь унесла их одного за другим. А теперь всё серо и уныло, под стать форме замковой прислуги, что надета на ней. Пора бежать! Главная экономка выкажет недовольство, если Уилла опоздает, даже выгнать может. Мыть посуду целый день в замковой кухне — то ещё удовольствие, однако там хоть кормят, да и крыша над головой, а не работа в поле в любую погоду. Сироте выбирать не приходится.
— Негодный мальчишка, зачадил всю кухню! — визгливый голос проник во все углы и щели.
Уилла успела вовремя. Экономка появилась в кухне как раз тогда, когда подвязанная длинным фартуком, девушка наливала в чан горячую воду. Придирчиво оглядев всех, замкоправительница раздражённо дала несколько распоряжений и указаний, устроила выволочку мальчишке-угольщику и удалилась, недовольно поджав тонкие губы. Без неё работа пошла веселее — застучали ножи, загромыхали кастрюли, над тестом заклубилась мучная дымка, завитал аромат пропечённого мяса, истекающего соком, падающим на угли, специи задразнили нос пряным благоуханием, а свеженарезанный лук защипал глаза, вызывая слёзы.
День, наполненный хлопотами и нескончаемым потоком тарелок, мисок и кастрюль, которые надо было вымыть, наконец-то поблёк в ранних сумерках. Уилла освободилась от работы и, оглядываясь, не появится ли где главная экономка, ускользнула в библиотеку. Хозяева замка не проявляли интереса к полкам, уставленным книгами, поэтому вероятность встретить кого-то была ничтожно мала. Сюда приходили изредка смахнуть пыль с мебели и книг, навести видимость уборки. Случалось это перед приездом какого-нибудь столичного гостя — граф любил похвастать богатой коллекцией фолиантов, собранных его прадедом и дедом. Однако уже долгое время в замке не было ни балов, ни торжественных приёмов. Война с соседним герцогством поглотила время развлечений, драгоценности и золотые слитки, расплодила подневольных солдат, вырванных из мирной жизни, лишила детей отцов и оставила кровавый след горя. Казалось, только за замковыми стенами ещё держится прежний уклад, но и он вот-вот готов был осыпаться листопадом, оставляя пустые залы с гуляющим сквозняком.
Но пока ещё ветер войны летал далеко за лесом и полями, Уилла просиживала в библиотеке часами, а иной раз и оставалась ночевать в широком бархатном кресле, засыпая над книгой, сморенная дневной усталостью. Лишь чтение дарило девушке время, когда она забывала о реальности, унося в королевские дворцы и на рыцарские турниры, позволяя представлять себя то лесной колдуньей, то отважным стрелком, а то и настоящей принцессой.
Уилла поднялась по винтовой лесенке к стоявшим на верхних полках томам с тиснёными переплётами и бережно поглаживала корешки уже знакомых, прочитанных книг. Она всегда брала книгу наугад — ведь это сродни подарку, сюрпризу, которых не было в обычной жизни.
— "Легенда о голубом тигре", — прочла название Уилла на тёмно-синей обложке, которую украшал рисунок тигриной морды, сделанный поблёкшей серебряной краской.
Предвкушая новую историю, девушка открыла первую страницу. Но внезапно очертания полок с книгами будто размылись, исчезая, голова закружилась, темнота скрыла пространство библиотеки, отключая сознание. Очнувшись, девушка с сожалением прошептала:
— Опять заснула над книгой! Что же это я до кресла не добралась, на полу холодно.
Однако сидела Уилла вовсе не на полу, чему несказанно удивилась. Упавшее дерево посреди заснеженного леса приютило недоумевающую девушку, всё ещё крепко сжимающую книгу.
— Ишь ты! Расселась тут, ишь ты! Вот-вот завьюжит, снега наметёт, раскапывай потом тебя! Вставай-вставай! Ишь ты!
Низкорослый человечек в нахлобученной до глаз вязаной шапке и тулупе, вывернутом мехом наружу, отчитывал Уиллу, нетерпеливо поглядывая вверх, на падающие хлопья снега.
— Ты кто? Где я? — выпалила девушка, не успев задуматься о приличиях.
— Ишь ты! Любопытная! Ишты мы, не слыхала разве? Идём уже!
Уилла поспешила за неожиданным спутником. Оставаться на холоде совершенно не хотелось, да и накидка с капюшоном осталась в замке. Ветер трепал светлые волосы, бросал в лицо снежинки, но она торопливо шла, хотя не имела понятия куда. Совсем скоро впереди показались очертания охотничьей избушки, и вовремя — метель усилилась, застилая всё снежной пеленой.
— Ишь ты, добрались! Стужа-то какая, ишь ты! — провожатый отворил двери. Уилла, у которой зуб на зуб не попадал от холода, обрадовалась, завидев огонь горящего камина. В доме, за большим дубовым столом, угощалась то ли обедом, то ли ужином пёстрая компания.
— Ишь ты, все в сборе! А ты иди к огню, грейся! — новый знакомый подбросил в камин полено и охапку коротких веток.
Рыжее пламя с весёлым треском побежало по веткам, а в руках Уиллы оказалась кружка горячего травяного чая. Девушка устроилась у огня, с наслаждением сделала глоток и поблагодарила за накинутый на плечи тёплый плед.
— Фолиант тот самый! Ихс, потрёпанный какой! — воскликнула худенькая девушка, сидевшая за столом, увидев книгу, что Уилла не выпускала из рук весь путь по заснеженному лесу, а сейчас положила на колени.
— Сработал портал! — утвердительно кивнул темноволосый здоровяк, роняя со стола вилку, а вслед за ней и ложку. — Упс!
— Ихс! Не смей опять этим есть! — брезгливо скривилась девушка. Здоровяк смущённо поднялся, чтобы вымыть ложку с вилкой, но случайно задел тарелку. Хорошо, что она уже успела опустеть, издав надколотое "здынь" при падении на пол.
— Упс! — ещё больше смутился здоровяк.
— Ихс! — было ему ответом.
Уилла познакомилась со всеми. Оказалось, это были ближайшие соседи из прилегающих к замку поселений: ишты, ихсы и упсы. Ихсам всегда всё не нравилось, что и выражали они своим традиционным возгласом. Упсы всё выпускали из рук, сожалея о нечаянно уроненных вещах, но ничего не могли с этим поделать — такими уж они уродились. Ишты отличались тем, что постоянно удивлялись и восхищались. За столом сидели две ихсы — худенькая востроносая конопатая Ирма и Эрма, абсолютная ей противоположность. Из упсов был здоровяк Жемар и угрюмый молодой Морис. Следопыты-ишты Тьен и Верьен уплетали мясной пирог. Уже знакомый Уилле Дарьен усадил согревшуюся девушку за стол, предлагая подкрепиться.
— Похоже, все тут знают больше меня! — начала беседу Уилла. — Про книгу-портал я уже поняла, но почему я здесь оказалась?
— Ишь ты, не догадываешься? — удивился Дарьен.
— А должна? — опешила Уилла.
— Упс! Не помнит! Ничегошеньки не помнит! — сокрушённо покачал головой Жемар.
— Остаётся только одно — подправить память! — Морис зловеще поигрывал кочергой.
— Ихс! Всю золу разворошил! — возмутилась Эрма, отбирая кочергу и вручая Морису метлу.
Уилла перевела встревоженный взгляд с кочерги на метлу. Взгляд поймал Дарьен и улыбнулся:
— Ишь ты, а ведь к холмам идти надо. Только зачарованное место нити воспоминаний свяжет.
Жемар деловито отодвинул вышитую занавеску с оконца, выглянул в снеговую круговерть:
— Упс, стужа на дворе! Как утихнет, отправимся, а пока отдых не помешает.
Солнце валилось в сизую хмарь сумерек, но это видели лишь пролетающие в сторону Вечного леса пегасы, которым метель да вьюга были нипочём. Постояльцы охотничьего домика устроились отдыхать кто где — на лавках, на ларе с одеждой или просто на ворохе шкур шерстистого зубогрыза. Морис прилёг у камина. Он опять сменил метлу на кочергу и время от времени орудовал ею, не давая огню угаснуть и подкладывая поленьев. Уилла с сомнением глянула на кочергу, но усталость сморила сном до самого рассвета.
Ночью снежная круговерть улетела куда подальше — видимо в пограничное герцогство. Единороги вышли на поляну искупаться в чистом глубоком снегу, с удовольствием фыркая так громко, что разбудили Уиллу, всех упсов, ихс и иштов. После скорого завтрака Уилле выдали мужской охотничий костюм, очень кстати обнаруженный в ларе. Девушка скептически хмыкнула, но отправляться в дорогу в платье замковой прислуги не слишком комфортно. Куда и зачем они идут, ей пока было абсолютно непонятно, зато все остальные, похоже, были твёрдо уверены в маршруте. Гостеприимный домик остался позади, поляна, вытоптанная единорогами, тоже. Путники шагали по неширокой лесной тропе, обогнув тёмное озеро с водяными духами, затем свернули на тракт, бодро прошагали мимо поля и подошли к развилке. Уилла едва успевала за всеми, стараясь не отстать. Резкое торможение отряда на развилке было очень кстати, чтобы перевести дыхание.
— Напрямки или вбок? — задумчиво потёр подбородок Жемар.
— Лучше бы в обход, но время, ишь ты, не терпит! Напрямки! — решил Дарьен.
"Напрямки" пролегало по ущелью вдоль колючего кустарника и по каменистой насыпи. Уилла оценила удобство кожаных охотничьих сапог, утеплённых мехом — её стоптанные ботинки давно бы уже развалились. Продвигались медленно, друг за другом по узкой стёжке, стараясь не скользить на камнях. Где-то совсем рядом мерзко заорала птица Ренанин. Впереди замаячили подножия холмов. День давно перевалил за середину, над головой нависло закатное небо. Холмы отбрасывали рваные тени, прячась в низкой туманке. На душе Уиллы стало как-то тревожно, и по мере приближения к холмам это чувство усилилось. Вдруг воздух рассёк свист — звук летящей стрелы, прямо рядом с ухом.
— Бежим! Это кышты! — заорал Морис.
— Скорее, к холмам! — Дарьен потянул Уиллу за собой.
Путники побежали что есть мочи, скользя по камням и цепляясь за колючки. Нога Уиллы на чём-то подвернулась, и девушка полетела на землю, с вскриком упав на каменную насыпь, пребольно отбив локти. Дарьен не успел поймать Уиллу, с досадой прошипев: "Ишь ты!" кинулся помогать подняться.
Внезапно появившиеся преследователи стреляли из луков довольно метко — Ирма осела на землю, схватившись за ногу. Эрма и Морис бросились к ней, подхватывая с двух сторон, но враги нагоняли. Тонкие стальные сети полетели на смену стрелам, опутывая приотставших. Тьен и Верьен схватились врукопашную, но силы были неравны.
— Бегите! Мы их задержим! — здоровяк Жемар загородил тропу, не давая кыштам добраться до Уиллы. Его дубинка крутилась под стать крыльям ветряной мельницы.
Дарьен с Уиллой неслись к холмам со всех ног, ныряя в туман.
Холмы встретили вечерней тишиной. Преследователи остались далеко позади, отчего-то прекратив погоню, но это не радовало — в руках кыштов остались друзья. Дарьен помог Уилле втиснуться в узкий проход меж тёмных камней, за которыми открылось взору обширное плато, зеленеющее весенней травой. Туман растаял, он остался позади.
— Отдохнём немного. Ишь ты, совсем ты без сил! — Дарьен протянул девушке флягу с водой.
— Неужели никак им не помочь? Они же всех схватили! — сердце Уиллы одновременно колотилось от напряжения погони и замирало от тревоги за новых друзей. — И кто эти кышты? Почему погнались за нами?
— Ишь ты, помочь хочешь! Помочь сможем только когда найдём то, что ищем! А кышты… Они ненавидят всех из семейства кошачьих, начиная с только открывшего глаза котёнка и до грозного льва! Они охотятся даже на тигров! У предводителя кыштов, герцога Рыжая Борода, весь замок полон тигриных шкур разного размера и окраса. Он поклялся поймать голубого тигра и украсить его шкурой Большой зал.
— Ишь ты! — сделала круглые глаза Уилла, проверяя, на месте ли книга, припрятанная в холщовой сумке за плечами.
— Поднимайся, ещё немного пройти надо. До полуночи успеем.
Уилла потёрла ушибленные локти и коленки — там точно синяки и ссадины, поднялась и последовала за Дарьеном. Пересекая зелёное плато, путники попали во власть надвигающейся ночи. Звёзды робко выглядывали из-за лохматых туч. Сияющая Селена уже вынырнула из-за дальних круч и любовалась собой в зеркальную гладь озера.
— Дивно всё здесь, да только будто места знакомые, — оглянулась Уилла, — но я же никогда здесь не была!
— Ишь ты, знакомые! Оно конечно, только память освежить надо! — Дарьен уверенно шагал вперёд.
Воздух, наполненный ароматами трав, искрил россыпями светлячков, освещающих дорогу. Впереди замаячили каменные глыбы, а может и гигантские разноцветные леденцы. Звёзды и светлячки отражались в них брызгами света. Уилла ускорила шаг, будто зачарованные сполохи притягивали её невидимыми нитями. Ощущение чего-то знакомого и родного усилилось, как только она подошла вплотную к глыбам-леденцам.
— Смотри-ка, там внутри что-то ещё, ледяной монолит! — Уилла внимательно вгляделась в отблески радуги.
— Ишь ты, глазастая! — восхитился Дарьен.
Уилла обошла вокруг радужного разноцветья. То ли от вспышек цвета, то ли ещё по какой причине, перед глазами замелькали картинки-воспоминания. Хороводы лесных фей в Вечном лесу, катанье на пегасах по звёздному небу, белоснежная грива единорога, мягко струящаяся сквозь гребёнку в руках — память оживала яркими красками. Нет, это не каприз воображения, Уилла знала, что это она напевала весенним цветам, давая им силу раскрыть бутоны, а зелёной траве тянуться к солнцу. Девушка вспомнила день Утренней росы и Нектарного дара, Первоцвета и Яблочного мёда, когда волшебные существа собирались вместе, чтобы праздновать с феями в Вечном лесу. Уилла закрыла глаза и почувствовала необычайную силу и лёгкость. Со всех сторон к ней стекалась энергия самой природы — от упругой зелени под ногами, от распускающихся ночных цветов и свежего ветра, от дальних древокряжей и ближних кустов живчики.
— Что со мной такое? Будто я и не я! Почему так? — прошептала девушка.
— Ты вспоминаешь, кем была на самом деле, а это, ишь ты, с толку сбивает! — развёл руками Дарьен.
— Но как же родители, и наш домик, и работа в замке, и вся моя жизнь — это ведь была я настоящая?
— Настоящая. Такой ты стала после появления чудовища. Исчезла магия и все, в ком была хоть капля её, превратились в обычных людей. И всё забыли…
Уилла дотронулась рукой до разноцветных камней. И вдруг под ладонью вспыхнул красный цвет, сменился на оранжевый, а потом и все цвета радуги заполыхали от прикосновений девушки. Уилла стояла, прикрыв глаза и не отпуская рук с камней. Радуга обвила глыбы, они раскалились жаром, как костёр в лунную ночь. Ледяное нутро покрылось сеткой трещин, гулко раскололось. Когда осколки осели на землю, из морозной взвеси появился… голубой тигр!
— Ох и долго же я спал! Наконец-то ты разбудила меня, лесная фея!
— Ишь ты! Сработало! — восхитился Дарьен.
А Уилла… Её было не узнать! Рядом с голубым тигром стояла не посудомойка из замка и не девчонка в разодранном на локтях и коленях охотничьем костюме. Лесная фея в воздушном платье, сотканном из первой зелени, ландышей и тончайшей паутинки расправляла невесомые серебряные крылья за спиной.
— Я вспомнила, кем была! Будто проснулась от долгого сна. Спасибо тебе, Дарьен, что помог добраться сюда! — Уилла светло улыбнулась.
— Вот что значит найти правильную книгу! — подмигнул Дарьен.
— Но я так и не прочла её! — спохватилась Уилла.
Она достала из сумки книгу из замковой библиотеки. Первая страница "Легенды о голубом тигре"… была пуста!
— Настало время создавать историю! — грозным рыком ответил тигр.
— Начнём, пожалуй, с кыштов! — топнул ногой Дарьен.
И первая страница была написана. Голубой тигр появился внезапно перед войском кыштов. Его туловище увеличилось втрое, шерсть на спине покрылась чешуёй, на загривке вырос острый гребень. Тигр громогласно заревел и набросился на врагов. Полетели во все стороны копья и щиты, железные лапы с острыми когтями разрывали стальные сети. Семь мощных хвостов (хвостов много не бывает!) сокрушали противника — кыштов отбрасывало в разные стороны.
Дарьен помог выпутаться из сетей Морису с Ирмой и Эрмой, Жемару, Тьену и Верьену, а фея Уилла парила в воздухе, создавая защитный купол над тигром и друзьями. Ни одна стрела не смогла пробить его, ни одна сеть накрыть. Кышты разбежались кто куда, бросив оружие и своего вожака. Герцог Рыжая Борода тут же был схвачен упсами и иштами. Уилла опустилась на землю и… превратила герцога в рыжего котёнка. Рыжий зашипел, вырвался из рук Мориса и удрал в неизвестном направлении.
— Ишь ты, сбежал! — воскликнул Дарьен. — Значит пора записывать новую страницу книги легенд!
— О том, как победить чудовище! — Уилла задумчиво посмотрела на тигра. Он тут же принял свой прежний облик и примирительно мяукнул.
Рассвет занимается над холмами. Солнечные лучи пронзают тучу, и она рассеивается, светлеет, превращаясь в лёгкие облака. Над королевством больше не властвует чудовище, оно сгинуло навсегда. Если не кормить тьму, она лопается, как мыльный пузырь. Но нужен ли для этого герой?
Подняв взгляд к небосводу, можно увидеть, как Лесная фея и Голубой тигр устремляются ввысь сквозь облака. Они летят над домами и садами, над бурной рекой и Вечным лесом, над замком и заповедными холмами. Там, где они пролетают, происходит пробуждение от сна забвения. В мир возвращается магия, а в королевстве наступает весна.