будильник вскрикнул как раненая птица
как будто бы в него воткнули спицу
Открыла глаз, потом другой,
муж рядом спит. вроде живой
хоть пятка как у трупа ледяная,
о господи, откуда я то это знаю
в квартирке сумерки. льет дождь,собака
надо вставать, готовить завтрак
и с милою улыбкой людоедки
прервать супружий сон, где юная соседка
ему показывает грудь и ниже
он от восторга, бедный, еле дышит,
а может не будить, пущай пускает слюни
рассматривая персиковые груди
а я пока чайку, и сигаретку
на сковородку брошу вчерашние объедки
залью яйцом, и нате...пицца
ну утро, блин. Хоть удавиться
щас встанет муж, почешет шевелюру,
промчится в ванную аллюром,
потом усядется за стол в одних носках
а чё! он дома. жизнь удалась
Съест всё, что дам, почти не глядя
могу подсунуть даже яда
не буду. пусть живет. ведь он как все
и дело то не в нём, во мне
осточертел. А он то здесь при чем,
уж тридцать лет как в браке мы живем
и плюсы потеряли половины,
сместились полюса и ориентиры,
любовь была, но отстиралась,
терпения немножко, но осталось
вот и терплю И он, наверно, тоже
но как противно. Боже боже боже
и каждый жест его и все его повадки
да гадко всё. как гадко. гадко. гадко
прикрою бледные коленки, видно он
их бледностью не очень вдохновлён
он притворяться как и я устал
и мне бы яду тоже дал
ах, сей фарс прервать бы раз и навсегда,
но тридцать лет спустя бежать куда...