Если бы меня спросили – что тебе больше всего нравится в утренних прогулках по берегу моря? – я начала бы издалека. Я бы пошла по традиционным и без того всем понятным причинам, мол, воздух и солнце, которое еще терпимо, и море, и лодки, возвращающиеся с уловом, и, черт побери, берег – что это, если не место встречи тех, кто после одиннадцати засядет по домам в силу изнуряющей жары. Это возможность шагать по самой кромке воды все вперед и вперед, покуда не захочется повернуть назад. Потом повернуть.
- Ну это море! – Подытожила бы я так, словно не понимала зачем меня вообще спрашивать о том, что и так понятно каждому.
- А теперь правду! – Сказали бы, глядя на меня в упор.
- Ладно. – Я бы потупила взгляд и начала рассказывать.
Есть то, что принято, а есть то, что нравится. И они не всегда совпадают. Например, брести по берегу, направив взгляд в сторону моря, наблюдая, как волны набегают на берег, как крабики успевают спрятаться, зарывшись в песок – это нормально и это принято. А вот, находясь в тех же приятных декорациях, сверлить взглядом мусор, который выносят на берег волны, пытаясь разглядеть в нем нечто особенное, это ни коим образом не принято, но именно это мне интересно!
Что я пытаюсь там найти?
Откуда эта страсть?
Периодически поймав себя на чересчур активном исследовании, я, продолжая свой путь вдоль берега и оставаясь внешне приличным человеком, осознанно возвращаю глаза к воде и горизонту, к лодкам и облакам. Словом, к общепринятой гармонии. Пока не обнаруживаю себя уже вновь изучающей очередную порцию «даров» моря.
Уезжать теперь, так и не дождавшись начала дождей, конечно, глупо. Дожди внесут ясность, они покончат с неопределенностью и все встанет наконец на свои места. Те, кто никак не мог смирится, успокоятся и примут, что теперь это так – с неба будет литься вода в течении долгого времени и каждому придется к этому подстроиться и лучше все-таки принять все, как оно есть. Иначе… Иначе ты потратишь впустую огромный отрезок времени, в течении которого можно было бы наслаждаться. Прохладой, медитативностью дождя, пробуждением природы, обновлением ее палитры – вот уж где все имеющиеся в природе оттенки зеленого! Открытием, что дожди действительно могут быть разными, очень разными, и они будут сменять друг друга, будто специально демонстрируя тебе, незнающему, всю свою разницу, показывая все многочисленные имеющиеся у них отличия, на которые раньше ты и внимания не обращал.
- Это ужасно! – Говорила я экрану телефона и оттуда на меня смотрели две пары глаз. – Конечно, она хищник и она будет охотиться, но зачем ты помогаешь ей в этом? Как ты можешь? Ведь геконы не бесконечны, если они вообще еще остались в вашей округе.
Я вспоминала свои собственные онлайн – лекции по защите дикой природы годичной давности теперь, когда закончив очередную совместную охоту, мы умиротворенно наблюдали нашу кошку, возбужденно носящуюся по дому с пойманным геконом в зубах.
- Гореть нам в аду всем вместе! – Меня накрывало запоздалое раскаяние.
Тем не менее, несмотря на традиционные свои сожаления, в очередной раз, лишь завидев на стенке мелькнувшую тень гекона, я успеваю громко крикнуть:
- Кошкин, пошли!
И это обычно первое, что приходит мне в голову. Уже потом я бегу за длинной, специально приготовленной для этих дел палкой, которой мне предстоит придать траектории добычи нужное направление, после чего дело за основным действующим лицом, которая лишь заслышав мое «пошли» уже мчит на всех парусах и завершает процесс одним единственным и непременно удачным прыжком.
Из-за жары, которая непременно предшествует сезону свежести и прохлады, дневная жизнь на улицах почти отсутствует. Все стараются приделать свои дела вне дома еще с утра, чтобы потом отрывать себя от потолочного вентилятора лишь с наступлением сумерек.
Я вспоминаю Иорданию. Там было настолько жарко в те дни, что израсходовав все силы на пеший осмотр достопримечательностей Петры и добравшись наконец до кондиционированного автобуса, наша экскурсионная группа наотрез отказалась его покидать, несмотря на настойчивые уговоры гида всем выйти и посетить ряд сувенирных магазинов.
- Спасибо! Нет! – Решительно заявили все почти хором, отлично понимая какая там за окнами автобуса жарища.
- Нет мы все выйдем сейчас из автобуса! – Грозно твердил нам гид. – А автобус уедет! И приедет за нами только через полчаса.
Дальнейшие препирания были лишены смысла, туристов сильно ждали в магазинах и у гида просто не было выбора.
С наступлением сумерек на улице появляется и Бени. Она одна из тех, кого в деревне знают почти все. Бени возглавляет общество арендодателей крупного жилого комплекса, который пользуется большой популярностью у приезжающих на отдых, поэтому и те, кто сдают, и те, кто пытаются снять жилье, все непременно пересекаются с нею хотя бы раз в жизни. Когда она выходит за ворота комплекса на улицу, все проезжающие мимо в это время на разных видах транспорта начинают с нею раскланиваться, ей в свою очередь приходится махать руками каждому в ответ.
- Поговорить не получиться! – Острит Бени, если мы останавливаемся рядом. – Пока я тут, буду здороваться со всеми, как швейцар.
Бени жутко хочется попробовать русскую кухню. Чтобы все было именно так, как мы действительно готовим без какой бы то ни было адаптации к индийским вкусовым пристрастиям. Договорились! Мы приглашаем ее к себе. Чтобы, видимо, не рисковать уж так радикально, Бени тут же предлагает:
- А я принесу с собой рыбное карри! Рис же будет?
Устраивай им после этого дни русской кухни! Наверное, по ее мнению, борщ, блинчики и голубцы должны быть поданы в розетках исключительно для дегустации, а вот есть можно будет именно рис и карри! Ну, конечно! Именно так я себе и представляла чисто русскую кухню у себя в индийском доме.
Когда дважды в день, утром и вечером, хозяйских собак отпускают погулять, их радостные визги в честь долгожданной свободы нас как бы информируют снизу:
- Спасайся, кто может! Хулиганы идут.
Посещение нашего второго этажа у них входит в обязательную ежедневную программу, поэтому моя задача - узнать об этом прежде, чем я увижу перед собой три шкодные морды и успеть убедиться, что Кошкин находится вне зоны их доступа, а ее тарелка с едой надежно спрятана от чужого посягательства.
Из всех троих к нам больше всего тянет щенка Кифора и я, кажется, догадываюсь почему. Кифором звали его предшественника, который погиб год назад. Взяв себе нового щенка, а потом еще двух, хозяева дали одному из них тоже имя, Кифор. Тот прежний Кифор просто обожал наш балкон в тени мангового дерева и часто забегал к нам угоститься печеньками или хлебом с сыром. Видя, как теперешний Кифор прямиком скачет по проторенному маршруту, я заявляю:
- Это определенно реинкарнация нашего Кифора!
Мне очень хочется, чтобы они все подружились и Кифор действительно выглядит дружелюбным, чего совсем не скажешь о нашей кошке. Ей ничего не известно про реинкарнации, зато ей предельно ясно, что кто-то порывается съесть ее еду в ее же собственном доме! Этого достаточно для начала боевых действий.
В течении нескольких дней, однако, никто не устраивает на нас внезапные набеги и я, однажды выглянув со своего балкона, вижу Кифора, который как-то странно качаясь бредет. После этого он исчезает вовсе и со своего второго этажа мне видны только два оставшихся пса.
- Кифор умер. – Сообщают мне. – И второй щенок тоже очень плох.
Кифор снова умер! Этого просто не может быть! Ты только привязываешься к кому-то, как он уходит, оставляя внутри тебя пустоту, которая когда еще чем-то снова заполнится. Я была с ним добра, утешаю я себя, хотя чем тут можно утешиться.
Мы устраиваем проработку нашей кошке и грозно рассказываем ей минут десять, как это опасно водить компании с разными чужими собаками и чем все это иногда может закончится. Кошка деликатно выслушивает весь этот бред, наверняка думая про себя:
- А никто и не собирался с ними водится! И вообще это была целиком твоя идея нас подружить!
- Да я просто боюсь за тебя, Кошкин! – Выдаю я последний агрумент, понимая, что мне скоро уезжать и не за горами дожди. И, если за время моего отсутствия с ней что-то случится, то…
Остается всего ничего до дождей. Мы отвозим меня в аэропорт. Перед отъездом я требую от кошки поклясться, что она будет паинькой, не сбежит, не свалится с дерева в попытке ухватить будто специально дразнящих ее белок и вообще дождется меня в лучшем виде. Стоя у терминала и глядя, как из багажника такси достают мои чемоданы, я прошу:
- Пожалуйста, не называйте Кифором следующего щенка!
Потом я подбираю слова, не зная как спросить про того другого, которого я тоже не видела уже несколько дней.
- А с ним что? – Решаюсь я.
- Он в госпитале. – Не глядя на меня, отвечает хозяин собак.
Я знаю, что это не правда. Зачем я вообще спросила?
Скорей бы уже пошли дожди. Сначала они будут сопровождаться громом и молнией, они станут бить со стороны балкона, меняя ландшафт и разворачивая кокосовые пальмы и манговые деревья в нужные им стороны, они будут такими мощными, словно вся вода, которая скопилась на небе, решила выплеснуться на землю разом.
Потом вдруг в один день все изменится и дождь поменяет свое направление и силу, он станет слабенький, словно летний тихий, едва слышный.
Ему на смену придет очередной дождь, окончания которого можно будет ждать день, два, иногда три. И так они станут сменять друг друга до самого сентября.
Потом они закончатся также внезапно, как и начались. И тогда уже приеду я. Первое, что я непременно сделаю, я громко крикну снизу, глядя на наш балкон:
- Кошкин!
И у нас будет достаточно времени после этого, чтобы рассказать друг другу обо всем, что мы обе пропустили, пока меня не было рядом с нею, пока наши истории обрастали новыми придуманными нами же самими подробностями и пока длились эти бесконечные индийские дожди.