Русские и американцы, арабы и китайцы, индусы и итальянцы, старые и молодые, богатые и бедные, несчастные и счастливые, обдумывающие и пересчитывающие, виновные и невиновные, сидящие и сочувствующие им, судьи и подсудимые, модники и охотники за женщинами, все мы как спицы, зажатые во вращающемся колесе.
Сначала один сверху, затем другой, а колесо всё вращается и вращается, давя, расплющивая и размалывая тех, кто оказался в его неодолимых жерновах.
Стрелки поедают время, от старта до финиша всего лишь один миг.
Реальность – это то, что находится за границами моих ощущений, за пределами моего одномерного опыта.
Начальники, подчиненные, друзья, враги, возлюбленные, доброжелатели, единомышленники, однопартийцы, сомневающиеся, несогласные, протестующие, мошенники, оппоненты, филантропы, сидельцы, мыслители, ученые, философы, все эти отождествления привязаны площадкам, к неустойчивым фундаментам восприятия.
То, что мы называем плохим или хорошим, на самом деле служит декорацией, интерьером, бутафорией для высшего промысла, некого индивидуального спектакля, где я сегодня солирую и играю главную роль.
Единственной определенностью является «сейчас», застывшее в воздухе мгновение, миг, зажатый в моем кулаке.
Шримад Бхагаватам, книга 5, глава 14
У Всевышнего есть могучее оружие, с которым не справится не одна живая тварь, неодолимое колесо времени.
Никто не в силах остановить его, не великий творец Брахма, ни крошечное насекомое.
Оно крутится с самого сотворения мира и перемалывает в своих спицах слабых и сильных, благородных и подлецов, отважных и малодушных.
Оно каждому отмеряет свой век, перетаскивая его из поры младенчества в детство, в юность, зрелость и старость.
Расставшись с дряхлым телом, душа получает новое, дабы пройти смертельный круг
Смотрю на мир с надеждой, а мир с равнодушием смотрит на меня.
Я биологическая машина, ходячий аппарат искусственного дыхания, с ограниченным лимитом годности.
Основные детали этого аппарата уже давно износились, стерлись, пришли в негодность и на резких поворотах дают сбой.
Блуждаю в извилистом лабиринте своей судьбы: тупики, тоннели, коридоры, подвалы, лестницы, переходы, сожженные мосты, комнаты без окон, выхода на свет нет.
Жизнь в лабиринте, подобное измерение существует: в лабиринте я теряю и нахожу, в лабиринте встречаюсь и расстаюсь, в лабиринте открываю и достигаю, в лабиринте я радуюсь и плачу, в лабиринте обзавожусь имуществом и произвожу потомство, в лабиринте рождаюсь и умираю.
Шримад Бхагаватам книга 7, глава 7
Не ищите радости ни на земле, ни на небесах, ибо они длятся один лишь миг, но ищите радость в преданном служении и любви к вечному прекрасному Господу в Его нетленной Обители и тогда страх и смерть не будут иметь над вами никакой власти.
Стяжание временного несет разочарование.
Власть оборачивается - бессилием.
Земная любовь - ненавистью.
Признание - презрением.
Богатство - нищетой.
И над всем бренным веет страх потерь.
Мы прикладываем неимоверные усилия чтобы избавится от страданий и обрести счастье обладания чем-либо, но стоит нам заполучить что-либо, как в тот же миг начинается утрачивание этого.
Ибо, достигнув вершины, следующий шаг ты непременно делаешь вниз.
Кто движет процессами рождения и смерти, в чьих руках размещается моё счастье?
Старость приближается как скорый поезд, вот он ещё где-то там вдалеке, и вот он уже здесь на перроне безнадежности.
То, что раньше казалось, как скала фундаментальным, незыблемым, неизменным, абсолютным, безусловным, вдруг превращается в ничтожный замок из летнего дождя, что с первыми лучами восходящего солнца даже не оставляет следов на асфальте.
Даже справившись со всеми внешними препятствиями, врагами, негативными обстоятельствами, облеченная в тело душа не в силах одолеть своего главного врага — смерть.
Время вгрызается в гланды, в горло в кровь, путь к отступлению отрезан, патронов в обойме не осталось, нет никого настойчивее и упрямее умирающего на его пути к смерти.
И солнце, и луна, и время, и десять сторон света останавливаются, торжественно уступая ему дорогу.
Книга Иова, 14. 1—2
Человек, рожденный женою, краткодневен и пресыщен печалями. Как цветок, он выходит, и опадает: убегает, как тень, и не останавливается.
Короткий миг сгорающего дня, жизнь сыграна, карты мои биты, дописаны стихи, аккорд последний взят, я наблюдаю за тенью и светом.
У одного стихи длиннее, у другого короче, но разница всего лишь в несколько абзацев.
Места кремации трупов, над которыми описывают сужающиеся концентрические круги большие черные голодные птицы, обглоданные черепа, взирающие на мир пустыми провалами глазниц, а я веду себя, мыслю, действую так, как будто в этом теле буду жить вечно.
Конечно, я допускаю такую вероятность предполагая, что когда-то умру, но это кажется мне таким далеким, нереальным, никак не относящемуся к моему нынешнему настроению и положению.
На самом деле я не верю, что со мной это произойдет, потому что у меня ещё столько не завершенных проектов, недоделанных дел, грандиозных планов, стратегических перспектив, всевозможных обязательств перед друзьями, домочадцами и родственниками.
И что из накопленного за всю мою тяжкую жизнь я смогу оставить себе, после того как расстанусь с бренным телом?
Шримад Бхагаватам, книга 5, глава 12
Блаженный Бхарата сказал: Тела наши восстают из земли, перемещаются по её поверхности или стоят неподвижно, и потом снова смешиваются с нею.
Все тела живых тварей по сути одна и та же земля, различаются лишь их названия.
Уместнее сказать, что у нас вовсе нет тел, есть только имена, кои мы выдумываем друг для друга.
Тела большие и малые, худые и толстые, тяжелые и легкие, всё это одна и та же земля в разных её видах и формах, как горшки разных размеров, возрастов, названий и способов их применений, по сути одна и та же глина.
Различия существуют лишь в воображении.
Объятая тишиной ночь, опрокинутое небо, звёздная пропасть, струящаяся над головой.
Жизни, следующие одна за другой, словно эти далекие звёздочки.
Однажды они вспыхивают, разгораются, мерцают, складываются в зыбкие конфигурации, союзы, узоры, затем угасают, меркнут, распадаются, уступая небо следующим звёздам.
Нас просто переставляют местами, судьба тасует карты, меняет колоды, одна дверь захлопывается, другая отворяется.
Биение новой жизни, иное тело, иная система координат, иные цифровые комбинации, иные датировки и записи в метриках, иная точка отсчета и счисления, последующий набор обстоятельств, условий и ситуаций, где кардинально меняется ход событий.
Частичка сознания поднимается вверх, по извилистой эволюционной лестнице вместе с другими существами, которые когда-либо жили или будут жить на этой планете.
Жизни, следующие одна за другой, как расходящиеся круги на воде, на каждом новом круге новые координаты приземления, новые истории, новые интерьеры, новые пропорции, новые попутчики, новые обстоятельства, новые маршруты, новые антропометрические и геометрические характеристики, старый главный герой, запечатанный в новую биологическую конструкцию.
Закольцованный круг жизни и смерти не имеет ни начала, ни конца, конец одной истории, всегда начало другой.
Бхагават - Гита глава 2 стих 22
Как человек, сбрасывая старые одежды, надевает новые, так и душа переходит в новые материальные тела, оставляя старые и бесполезные.
В ночной полумгле я встречаюсь взглядом с самой неистощимой вселенной, даже не подозревающей о моём существовании.
Вопрос к палачу: “Моя очередь?”
Патрон в стволе, курок взведен, выстрел, вокруг меня всё исчезает, и я исчезаю вместе со всем этим.
Гаснувший свет вечерних сумерек, мертвые глаза, наполненные звёздами, конец игры.