Никогда не имей планов на будущее. Судьба умеет потешиться, да расставить все по своим полочкам, с тобой не считаясь. Очень уж любит потешиться.
Лето занялось славное. По утрам, вечно простуженный нос Сергея улавливал свежий запах росы и пряный аромат прошлогодних опавших иголок лиственницы. После частых майско-июньских дождей пошли грибы. На кустах костяники уже красовались ягоды. В траве, красным огнём, горела земляника.
Хорошо у бабули в покосившемся, от времени, домике. Никаких заграничных турне не нужно. Вот где настоящая жизнь. Чистый, от городских выхлопов, воздух. Да спокойствие от мирской суеты.
Давно он тут не был. Со школы. С тех пор, как его родители променяли деревенскую жизнь на шумный мегаполис.
Школа позади. Позади и три года пединститута.
Потянулся, почесал торчавшие рёбра. Прислушался.
За занавеской, что отделяла почивальню от светлицы, уже шуршала бабушка. Бренчала вилкой о кастрюлю. «Блинчики будут» - смекнул парень. Любимые с детства. Со свойской сметаной, да свойским сливочным маслицем.
За окном прогнулась ветка яблони. Кот забрался. В листве схоронился. За курами наблюдает, бандит.
Вставать надобно. Обещался по хозяйству помочь. Дом привести в порядок надо: стены выправлять, забор, да крыльцо с крышей новые ставить. Лето пролетит не заметно.
Года два назад бабушка писала, что вымирающая в 90-е годы деревня, снова заполняется людьми. Хозяйство поднимается. Фермы строятся. Молокозавод заработал. Много городских появилось. Глядишь, и ему здесь место найдётся. Школу отстроят - детей учить надо будет. Учитель, в деревне - всегда в почете. Как и доктор.
Заворчали блинчики. Вкусно запахли. Пора. Хватит, расшитые бабушкиной умелой рукой, подушки давить.
- Встал, касатик? - отцова мама погладила по тощим плечам внука, - умывайся, завтракать будем. Давно ты моих блинчиков не уминал. Забыл, поди?
- Не, бабуль, как их забудешь? Таких вкусных ни у кого нет. Ты у меня - мастерица!
- Глянь-ка, вот паршивец!, - всплеснула руками старушка и, высунувшись в окно, кинула в кота прихватку, - всех цыплят перепугал! Опять в малину лезть придётся, выискивать.
- Птенцов-то сколько!
- А, восемнадцать. С утра было.
- Ого!
- И не говори, наплодились.
- Ну, позавтракаю, помогу.
- Вот спасибо, милок.
Блины таяли на тарелке. С аппетитом все в порядке, а на теле - ни граммульки не откладывается.
Поблагодарив бабушку, Сергей схватил корзину и вышел в огород. Желтые комочки разбежались по всему участку.
Кот спрятался за баней. Видать, хорошо ему досталось. Сидит, из-за поленницы выглядывает, а выйти боится.
Корзина цыплятами наполняется. Сергей меж гряд, да по кустам ползает, малышей собирая. Под нос себе бормочет:
- Восемь. Где ж остальные-то?
В широких листьях капусты зашуршало. Писк раздался. Ещё два. Бабушка подошла, из кармана передника четверых достала.
- Сереж, а остальных надо за забором искать. В канаву, верно, опять сиганули. Глянешь?
- Гляну.
Вышел молодой человек за калитку, раздвинул траву. Сидит парочка. Чёрные глазки таращат. Смешные.
Нагнулся. Сзади звоночек пропел.
- Здрасьте! - девчонка с велосипеда спешилась. - Опять у бабы Кати беда?
- Здравствуй, - Сергей обернулся.
Стоит перед ним краса местная. Коса темная на сочную грудь легла. Поясок белый охватил тонку талию. Сарафанчик зелёный короток. Коленки оголены, загаром местным хвастают. А глазища! Зелёные, с желтой пестринкой. Как говорится, на пол-лица. Смеются.
- Внук, что ли?
- Чей!
- Ну, не мой, - девка с переливами захохотала, - бабы Кати!
- Да.
- Сергей? - с удивлением констатировала чаровница.
- А кто ж?
- Вот ведь, сразу и не признала. Изменился, - жуть!
- Так и я не узнаю, чьих кровей?
- Так соседка я, Аленка. Помнишь, как в школе меня задирал, да мелкой называл, а я обозлилась и в отместку водой с колодца облила?
- А, ну да! Благодаря тебе я месяц с ангиной провалялся.
- Ну, извини, честь отстаивала.
- А ты похорошела, - проговорил парень и полез в канаву.
- Спасибо. Ты и сам, гляжу, возмужал, - ответила Аленка, опустилась на корточки и вытащила ещё двух сорванцов.
***
Три недели Сергей занимался хозяйством. Вот и подвижки имеются. Осталось только рубероид привезти, да крышу перестелить. Эх, дождей бы не было. Умаялся. Бабуля только руками всплескивала, да внука нахваливала. Рукастый. В деда.
Суббота новая настала. К обеду Ванька пришёл, бывший одноклассник Сережки. Заглянул в калитку, свистнул парня. Да пока в дом не затащили силком, зайти не решался. Хоть и дружились с детства. Давно это было. Застеснялся. Но вскоре освоился и сразу к работе приладился. С досками помогать начал, да меж делом, разговор завёл:
- Слышь, Серёг, сегодня в клубе дискач будет. Пойдём?
- Что я там не видел? Я и в Нижнем-то не ходил.
- Так-то, город. А здесь, другое, - сплюнул кожуру одноклассник, - оно, конечно, не ваш клубешник, напитки не продают, цветомузыка ёлко-новогодняя. Зато, когда танцульки надоедают, ребята свою музыку врубают.
- В смысле?
- В коромысле! Живой звук, ферштейн? Сами играют. Кто на гитаре, кто на ударных. Витька Самсонов, помнишь ли? На аккордеоне. И песни поём.
- Реально?
- Натурально!
- Ну, пойдём. Глянем на ваших музыкантов. Прав ты, - закурил сигарету Серега, сел на завалинку, - надо развеяться. А то, за все это время, только до магазина ходил. Все здесь. Строгаю, да пилю.
- Другое дело. А девки у нас тоже, хороши. Штат пополнился. Тогда вот, давно, твоя семья уехала и все поуезжали. Пустые улицы были. А теперь… кто вернулся, кто нет. Новых жильцов много. Перестраиваются. Тебе ещё не предлагали здесь остаться?
- Нет. Но я сам об этом думаю. Доучиться только надо.
- Хм, представляю: Серега с указкой, у школьной доски, вбивает знания в деревенские головы!
- Смеёшься?
- Нет. Круто! Глядишь, к пенсии директором станешь. Уважаемый человек, между прочим!
Хоть Ванька и не сказал, что не смеётся, а улыбку на конопатом портрете смастрячил. Неуемная фантазия не дала ему покоя и парня понесло:
- Так и слышу: Лесопилкин, к доске! Коромыслова, не вертись!
- Рыжий, уймись. А то, не ровен час останусь. Твоих отпрысков буду гонять.
- А ты останься! Остаётся, Серёг! Здорово ж будет!
- Посмотрим. Ну-к, пособи, - кряхтя закончил студент, подавая другу длинную тяжёлую доску.
- Парни, - крикнула бабушка, слазь с крыши, баня затопилась. Помоетесь, обедом накормлю. Да отдыхайте уже. Сколь можно здесь ковыряться? Успеете.
Ушли ребята в баню. А бабуля надергала в огороде лука зелёного, да в дом отправилась. Борщец наваристый из печки вынула, хлеба к обеду нарезала.
- Баб Кать, - в окошке показалась голова Аленки, - а Сережка сегодня в клуб пойдёт?
- А тебе какая печаль с этого? - подбоченилась хозяйка.
- Ну, так…
- А раз так, сверстников в оборот бери. Он тебя старше. А ты ещё школу не закончила!
- Так год только остался. Баб Кать… пойдёт?
- Он-то, пойдёт. А вот ты, - взрослей прежде!- продолжала назидать бабуля.
- А это тут причём?
- Хочешь сказать, не понимаешь?
- Нет, -потупила взгляд Аленка.
- Не ври мне, девка! Вона щеки какие красные. И нос вырос! Не верти хвостом перед внуком моим! Станешь взрослой, тогда делай, что хошь!
- А что изменится?
- Ой, дурында! Спорить с тобой! Богом заклинаю: не вешайся Сережке на шею. Не по годам ему!
- Не по годам… - фыркнула девчонка, -вон, у моих предков десять лет разница. А у нас с Серёжей, четыре только.
- Так не совершеннолетняя.
- Вот, всегда ты так, баба Катя! Где - взрослая, а где-малолетка. Определись уж, - последние слова она уже произнесла внизу. Окошко опустело. Стук от захлопнувшейся калитки поставил точку в их споре.
Хозяйка долго ещё чертыхалась и охала. Не девка-огонь. Куда ни глянь, везде она. Справная, конечно, красивая. Мастерица, да отличница. Только… скороспелка!
В детстве ещё, за Серёжей хвостом ходила, да на проделки его провоцировала. Ох и доставалось за неё парню. А тут вовсе, выросла. Да не доросла, чтоб невестой его наречься. А голову вскружить ему всяко, сможет.
Старушка села на табурет, размышляя. Кабы внук нынче не приехал, а позже, как бы Аленка себя повела? Глядишь, парня б себе нашла. Хотя… кто знает эту буйну-голову? Постоянно ж о нем спрашивала, а прошлым летом и вовсе к нему засобиралась. Благо, родители ее хватились вовремя, да сняли девку с поезда. Ох, дитятко!
За такими думами и застигли ее молодые люди.
Вскочила. Захлопотала. Борщ наливает. Сметанку подкладывает. А чтоб с расспросами ей не докучали, чего она горевала, тему на курей перевела:
- Серёж, может курочку завтра зажарим? Выбирай, какую? Я ощиплю.
- Ба! Что ж ты хлопочешь так? Мешают они тебе? Пусть бегают.
- Ой, милок, носятся везде. Да и Васька за ними охоту открыл, рыжий дурень. Того и гляди, задушит где-нибудь, как мышь. Не догляжу. Только перья по огороду собирать буду.
- Ба, как хочешь. Вкусный борщ был. Спасибо, родная. Пойдём мы, гульнем с Ванькой. А там, может в клуб завалимся. Поглядим, что за танцы у вас, в деревне.
***
Вышли они за околицу, когда солнце красное перекрасилось, да в мягкие перины-облака залезло. Идут по разбитой дороге, а местные девицы с парнями обгоняют их. На танцы спешат.
- Слышь, Серёг, а как там жизнь-то, в городе?
- Ключом бьет. В основном, по голове. Хлопотно, суетно, - парень остановился, затылок пятерней обхватил (привычка с детства), - вернусь я сюда, пожалуй. Светка б только согласилась.
- Какая Светка? - озадаченно поднял бровь Ванька.
- Невеста.
- Ишь-ты! И давно?
- Со школы ещё. С последнего класса. Новенькой пришла, ко мне за парту села. Вот с тех пор и не разлучны.
- А что сейчас не с ней?
- К родне уехала. Там история печальная. То ли тётка, то ли бабка померла. Ну, а я - сюда. Сергей почесал подбородок и добавил, - адрес знает. Приехать обещала.
- А Аленка?
- А что, Аленка? Малышня она. Школу ещё не закончила.
- Глаз с тебя не сводит, слюни пускает.
- И что с того?! - рыкнул Сергей, - жениться должен, что ли? Разве любовь была? Я ей что-то обещал? Обманывал?
- Нет, конечно, - Ванька примирительно поднял руки.
- Сергей! - услышали они оклик и обернулись.
К ним спешил председатель, местная глава. Маленький, щупленький мужичонка в тертых джинсах, мятом пиджачке и кепке, а-ля Владимир Ленин.
- Слышь, парни, здорово! - поприветствовал он. Пожал руки обоим, - спешите куда?
- Да, в клуб. Особо не спешим, - отозвался Иван, - так, прогуливаемся.
- Ну, тогда Вань, шагай, Сергей тебя догонит. Перетереть темку надо. Тет-а-тет, так сказать.
Ребята пожали плечами. Ванька дальше поплёлся, а друга его, председатель к зданию местной администрации направил.
По пути молчали. Хотя, можно б было и начать разговор. Глядишь, времени бы меньше ушло. Но местный глава не таков человек был. Любил пообщаться с глазу на глаз. За столом. За чашкой… причём, вовсе не чая.
- Садись, - указал он парню на стул.
Сам чайник включил. На стол водрузил сушки с карамельками в глубокой тарелке. Стаканы граненые из тумбочки вынул. Занырнул вглубь ее снова. «Беленькую» вытащил.
- Давай, по маленькой. Чтоб разговор завязался.
- Наливай, Фёдор Ильич, чего с тобой делать-то?
По маленькой, у председателя, не получилось. До краев налил. Уселся напротив. Стакан поднял. Чокнулся о стакан Сереги и вылил содержимое в рот. Сергей замер. Посмотрел на собеседника, что разговор ещё не начал. Тот даже не покраснел. Будто не водку, а воду пил.
- Чего не пьёшь?
- Много налил.
- Пей, сколь можешь.
Сергей сделал глоток. Поморщился. Сушку, вдогонку, закинул в рот.
- О чем говорить хотел, Ильич?
- Так о чем с тобой разговаривать? Водку - только понюхал. Ладно, шучу я. Вот что, - он вылил в свой стакан остатки из бутылки, снова чокнулся с не выпитым стаканом Сергея и вновь поглотил содержимое, - я ж к тебе по делу. С предложением, так сказать.
- Говори.
- Ты ж в «педе» учишься?
- Да.
- В школе, стало быть, работать будешь?
- Логично.
- Предметник?
- Физика, математика.
- Замечательно! - довольно потёр руки председатель, - а практику, где намерен проходить?
- Не думал ещё, - Сергей взял стакан. Поморщившись, сделал ещё глоток, - Фёдор Ильич, давай лучше чаю. Не могу я горькую пить.
- Ну, так пей. Вот, заварка, кипяток, кружка.
Молодой человек утопил чайный пакетик в кипятке, добавил ложку сахара и, помешивая, спросил:
- С какой целью, Ильич, интересуешься?
- Хотел позвать тебя работать в родные места. Да и лето ещё не закончилось. Взял бы, да приладился к общественной работе. С ребятами б пообщался. Ну, типа кружок или лагерь. По лесу с ними, стало быть, в поход или ещё чего придумал бы.
- Это - можно. Даже, интересно.
- А наши, со своей стороны, справку отпишут, о пройденной практике.
- Не откажусь.
- Ну, тады, ладом.
- Школа-то когда здесь откроется? - Сергей поставил опустевшую, но ещё горячую кружку на стол.
- Открылась бы, некоторых предметников нет. Вот, тебя б взяли, если б ты перевёлся на заочку, начал бы работать. Так еще рисование и музыка нужны.
- Так, открывайтесь. Я согласен. На четвёртый курс, да с рабочим местом, это ж, здорово! А невеста моя оставшиеся предметы возьмёт.
- Эх, Серега! Выручалочка ты наш!- хлопнул себя по коленям председатель и довольно заерзал на стуле, - ладно! Задержал я тебя. Расходиться будем.
Председатель глянул на командирские часы, одернул манжет ношеной рубашки и постановил:
- Ну что, давай, с утра заявление напишешь, я подпишу, да дальше ход ему дам. А ребята ещё не разошлись. За клубом. Пустырь. Помнишь ли?
- Помню.
- Так вот, они там костёр складывают. На гитарах лобают. Песни поют. Присоединяйся. Считай, практика началась.
***
На том и разошлись.
Сергей брёл по дороге к пустырю. Прохладно стало. Он поёжился, застегнул ветровку. Огляделся. Кусты в неосвещенной улице чёрными стояли. В них шуршали птицы. К ночи готовились. В воздухе витал запах переспелой малины. Где-то упало отяжелевшее яблоко. Заголосили, выяснявшие отношения коты-кошки. Залаяли собаки.
А он шёл, изредка спотыкаясь о торчавшие камни, отбивая носы стареньких кроссовок.
Вот и пустырь. Слышны натужные аккорды гитары. Ребята, в надрыве, срывают голоса: «Комбат-батяня…», заглушая мерное пение кузнечиков. Пепел от костра разлетается красными светлячками.
Подошёл. Песня, как по команде, оборвалась. Ребята вскочили с брёвен, что служили вместо скамеек. «Как в школе» - подумалось Сергею. Улыбнулся.
- Здравствуйте, ребята. Классно поёте.
- Здравствуйте. Вы - новый учитель?
Ну вот, от местной главы только вышел, а местные уже выводы сделали. Это не город. Здесь мигом слухи разносятся. Еще не чихнул, а здоровья уже пожелали.
Аленка сидит в сторонке, исподлобья на него глядит. Хмурится. Пока чай-водку с председателем распивал, похоже здесь страсти кипели. Ну, да ладно. Ему-то, что?
- Да, согласился вести у вас два предмета. И, если хотите, завтра в поход пойдём. Палатки имеются?
- Поход - дело знатное, - вставил слово долговязый парнишка, лет шестнадцати. Только палаток мы столько не наберём. Но шалаши строить умеем.
- С ночевкой? - издала звук Аленка.
- А как пожелаете, - ответил Сергей.
- С ночевкой, с ночевкой, - заголосили ребята.
Уж полночь была, а все расстаться не могли. Решали, да спорили, сколько и чего взять с собой надо. Нужны ли будут удочки и одеяла.
В конце-концов, спонтанное собрание закончилось. Разошлись. Ванька шёл рядом с Сергеем, поднимал ногами пыль, да монолог вёл:
- Аленка-то, все уши прожужжала, что ты здесь останешься. Что к ней приехал. Школу закончит и ты придешь свататься. Мальчишки на смех подняли. Обиделась. Да меня в свидетели призывала, что она права. Только я плечами пожал, да обмолвился, что ты не свободен. Что зазноба у тебя есть. Сначала, вроде, не поверила. А потом, отошла к ельнику и, кажется, всплакнула.
- Ничего. Перебесится.
- Хорошо б. Да кто этих девиц разберёт? Иная, парней перебирает. Остановиться не может. А кто-то, к одному прикипит и не отдерешь. Со Светланой-то, серьезно всё?
- Серьезней некуда. Приедет от родни, предложение сделаю.
- О, это-дело. Авось, эта пигалица на шею вешаться перестанет.
- Дай-то бог. Ну, ладно. Давай прощаться. Коли завтра в поход, выспаться надо.
Сергей с Иваном руки пожали.
- Аптечку не забудь, доктор, - напомнил он Ваньке. Тоже, практику начнёшь, как и я.
- Куда без неё? - он поднял в приветствии руку и дальше, к своему дому, направился.
***
Побросав с утра наскоро пожитки, да припасы в походный рюкзак, Сергей написал заявление о приеме на работу. Бабуля тайком засунула пакет с жаренными курями. Ребята-де, к реке придут, пока расположатся, да шалаши поставят, удочки закинут - оголодают.
- Ты не волнуйся, внучек, я бумагу-то Ильичу сама снесу. Все равно к нему наведаться придётся. Дрова запасать надо, на зиму. А об том заранее договариваться надобно.
- Ладно. Не забудь только.
Стукнула калитка. В окне обозначилось конопатое лицо Ивана.
- Ну что, хозяева, доброе утро, что ли?
- Доброе-доброе!, - засуетилась старушка, - завтракал?
- Заправился основательно, - отрапортовал Ванька, - где Серега-то?
- Выйдет сейчас, обожди.
Баба Катя перекрестила на дорожку внука, сунула в руки дедову удочку и выдохнула: ну, с богом!
Сборы назначили на пустыре, где давеча собрание вели. Все уже в сборе. Кто, бодрячком, в волнении. Кто глаза еле разодрал, поминутно зевает, да на поваленные деревья присаживается, задрёмывает.
- Здравствуйте, ребята! Все здесь, никого ждать не надо? - справился Сергей.
- Здравствуйте, Сергей Михалыч, Иван Николаич. Здесь все, вроде.
Посчитались, чтоб если что, отстающих дожидаться, да потерявшихся искать. Пятнадцать.
Компас достали, определили где находятся, да в путь пустились.
Сначала шли молча. Слушали пение лесных птиц. Щурились, когда солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву и хвою деревьев, щекотали носы и щеки. Кто-то наклонялся за грибом. Кто-то срывал лесную ягоду. Белки огненно-рыжими стрелами летали от ветки к ветке. Бурундуки скакали, разрезая им путь.
Потом разговоры пошли. Вспоминали, кто как на рыбалку ходил, да какую рыбу ловил. Об охоте говорили, да о новом учебном годе.
- А вы знаете, что места, куда мы идём, змеями кишат?
- Какими это?
- Ну, ужи есть.
- Ужи, то - ерунда!
- Гадюку видели.
- Слышь, что ребята говорят? - нахмурившись, спросил Сергей Ивана.
- Есть такое дело. Единичный случай. А возможно, кто-то с пьяных глаз, ужа в гадюку превратил.
Часа через полтора они вышли к реке.
Ребята разбрелись. Палки, ветки собирали. Шалаши ставили. Девчонки очаг сварганили. Огонь развели, котелок над ним повесили (чаю испить захотелось), да запасы вытряхнули - ревизию провели.
Мальчишки, что удочки в запрудине наладили, наблюдали за выдрой. Смешная. На бережку сначала хозяйничала. Потом, в воду нырнула. Резво к середине погребла. Скоро уж и маленькую чёрную головку видно не стало. Вода, легонько, в сторону зверька отнесла.
Время быстро пролетело. Вот уж и смеркаться стало. Звуки сменились. Жара спала. Прохладой от воды потянуло. Ребята уплетали уху из пойманных окуней, да байки травили.
Аленка сидела поодаль. Засела в сердце ревность иголочкой, да обида на ребят, что прослезиться заставили. Хоть и тема эта больше не поднималась, но на глаза Сергею попадаться не желала. Чувствовала, донесли ему о том, что она вслух произнесла. Хоть из деревни не беги. Может, не переводиться в местную школу, чтоб не страдать?
Ополоснула девчонка свою посудину, да к лесочку направилась. Никто ее не остановил, не окликнул. Ну, мало ли, по каким делам девку в кусты понесло?
А ребята не унимаются. Сказ за сказом. Один утихнет, другой начинает. И вернулись они к той теме, что в начале пути затронута была.
- Дед мне сказывал, - начала чернявая девчонка, - что гадюки в наших местах появляются к несчастной любви.
- Что за чушь? - засмеялись мальчишки, а девушки зашикали на них, подбадривая, - говори, Милка.
- Так вот, - продолжила она, - есть поверье, что не просто это гадюка. Что появляется она, когда страсти кипят, ревность в людях пробуждается. И ещё, треугольники любовные, она разбивает.
При этих словах все головы повернулись к Сергею. Тот крякнул в кулак и оглядел подопечных. Аленки нет.
- А где?… - не успел проговорить молодой человек.
Истошный крик, раздавшийся из леса, прервал его вопрос.
- Всем оставаться на берегу! - скомандовал Сергей, жестом поднял с поваленного брёвна Ивана, который на бегу схватил санитарную сумку и, оба понеслись в сторону звука. Ещё трое подростков, проигнорировав приказ, рванули следом.
- Не туда! - рыкнул Сергей, - оттуда звук шёл, - и показал направление.
Молодые люди бежали в сторону небольшого болотца, наступая и ломая опавшие ветки, поскальзываясь на влажной траве. В головах рисовались картинки краше некуда. Но прогадали.
Выскочив к заболоченному месту, они заметили Аленку. Девочка лежала на кочках, неестественно выгнувшись. Левая рука опухла. На предплечье виднелись две маленькие дырочки. Укус.
- Гадюка. Это была гадюка, - прошептала Аленка и прикрыла глаза.
- Не спать! - гаркнул Иван, помаячил перед глазами ладонью и спросил, - сколько пальцев?
- Много… - и ее вывернуло наизнанку.
Ванька, из смешного конопатого парня, в миг превратился в спасателя. Вколол Аленке лекарство и отдал указание:
- Сергей, быстро, с кем-то из мальчишек, в деревню! Нужен транспорт. Срочная госпитализация. Это-через Ильича. Девчонок не трогать. С ними будет долго. Пусть остаются на берегу, огонь поддерживают. Вы, хлопцы, - обратился он к ребятам, - ищите крепкие, легкие палки, нужно сделать носилки.
Бежать надо за помощью. А Сергей стоит, будто в землю врос. Смотрит на то место, где Аленка лежала. Взглядом на него указывает, слова вымолвить не может.
Нет Аленки. В траве хвост мелькнул чёрный, шнурочком.
Эпилог:
Много воды с того момента утекло. Аленку, все ж, искали. Само собой, не нашли. Многочисленные допросы, объяснительные. Кто верил, а кто в сумасшедшие рядил участников происшествия. Сумятицы в этом деле было много.
Школа в том году не открылась. Сергей отказался оставаться в деревне. Когда дело закрыли, забрал бабушку в город. С женитьбой не сложилось. Будто что-то отвернуло Сергея от Светланы.
Холостым остался и Иван. Видели его на болоте. Сидел на том месте, где Аленка пропала. На кочке лежала чёрная гадюка. Не трогала парня. С левого глаза слезу в траву роняла.