– Доктор, сделайте что-нибудь! – в отчаянии кричу я, цепляясь за руку врача Скорой помощи. – Пожалуйста, помогите. Умоляю вас!
Медицинский работник сочувственно смотрит на меня и мягко убирает мою руку:
– Женщина, поймите же наконец. Ничего сделать уже нельзя. У вашей мамы обширный инсульт. Кровоизлияние в мозг! Заблокирован дыхательный центр. Она не может дышать. Уже начался необратимый процесс. Понимаете? Что мы может тут сделать?
Мама неподвижно лежала на полу. Её тело совсем недавно билось в предсмертных конвульсиях, лицо покрылось тёмно-синюшными пятнами, губы почернели, а из уголков рта шла пена. И вот она, испустив дух, расслабилась.
В ужасе я смотрела на её застывшее тело и не могла в это поверить: «Этого не может быть! Этого просто не может быть!!!» Словно в бреду я наблюдала, как работники Скорой помощи подняли её с пола, положили на кровать и накрыли белой простынёй полностью с головой.
«Как такое может быть? Почему так неожиданно она ушла?» Впав в ступор, я не могла оторвать взгляд от белоснежной ткани на её лице, не веря, что всё это правда. Такое впечатление, как будто это всё происходит не со мной. Как в тумане звучали непонятные и неприемлемые для меня слова врача: «Надо позвонить в милицию»… «Это необходимо, чтобы выдали справку»… «Так положено»… «Женщина, вы меня слышите? Может вам укольчик сделать? На вас лица нет».
«Зачем милиция?.. При чём тут справка?.. Ничего не понимаю», – мысли в голове тяжело ворочались как чугунные. Только что мама была жива и вполне здорова. Она шутила, смеялась и вдруг упала, и забилась в конвульсиях. Я бросилась к соседке. Проводной телефон только у неё. (Мобильной связи тогда ещё не было). Звоню в службу Скорой помощи и кричу: «Быстрее! Мама умирает».
Скорая, на удивление, приехала очень быстро. Но всё равно сделать уже ничего нельзя.
Я мотнула головой, мол, не надо укола. Врач с медсестрой, виновато пролепетав слова соболезнования, незаметно ушли. А я стою ошарашенная этой неожиданной смертью и ничего не могу понять. Как такое могло произойти? Почему?! Уже не первый год я с Господом и очень хорошо помню Его слова: «Спасёшься ты, и спасётся весь твой дом». Ну проще говоря: если я спасена, то и мои близкие тоже по идеи должны быть спасены. А о каком спасении тут может идти речь, если душа твоей родной матери пошла в ад? А то, что она пойдёт именно в ад, не было никакого сомнения. Моя мама была неисправимой грешницей, и к тому же закоренелой атеисткой. Все мои попытки её как-то просветить и образумить заканчивались неудачей. «О каком Боге ты мне тут толкуешь, когда мы всю жизнь жили в нищете? – отмахивалась она, наливая в рюмку очередную порцию горячительного напитка. – Где был твой Господь, когда мы в послевоенные годы сдыхали с голоду? Почему ваш обожаемый боженька не вразумил твоего отца-кабеля, когда он бросил меня с двумя маленькими детьми на руках»… и так далее, и тому подобное.
В те времена я уже не была младенцем во Христе (т. е. новообращённой). Но у меня не было ответов на её вопросы, и я с головой погрузилась в неведомый мне духовный мир. День за днём и месяц за месяцем я с жадностью изучала библию, ходила в церковь, молилась за маму в надежде, что Бог её образумит, и она каким-то образом прозреет… И вдруг – смерть! Как же так? Почему?!
В миг ослабевшие ноги подкосились, и я, рухнув на колени и скорчившись на полу от нестерпимой душевной боли, взвыла:
– Это не справедливо! Это жестоко с Твоей стороны, Господи! Она не должна уйти вот так, не покаявшись. Не должна! За что Ты со мной так, Отче? В чём я перед Тобой провинилась? За что Ты подвергаешь мою веру такому тяжёлому испытанию? За что?! Ааааааа!»… Как раненный зверь, я выла на всю веселенную. Мне уже было совершенно безразлично, что соседи могут услышать этот вой и подумают, что я сошла с ума. Какая разница, что подумают соседи? Я хотела докричаться до Бога! Было нестерпимо больно из-за того, что её душа не спасена. А значит не будет покоя и моей душе.
Я уже достаточно опытный евангелист. На моём счету немало спасённых душ. В том числе и блудный отец, который наконец остепенился и тяжело переживал из-за того, что дети выросли без его родительской любви и заботы, и который до самой смерти молился за прощение своих грехов. Мы с братом простили папу и до последнего дня не оставляли его. Он ушёл в Царствие Божье с лёгким сердцем, а матери рОдной я помочь не смогла. «Тогда зачем мне эта вера? Зачем мне Бог, если дьявол может вот так преспокойно забрать у меня родного человека?» – отчаянно вопила я, не видя выхода из сложившейся ситуации. С одной стороны, больно за маму, а, с другой – больно за свои разбитые в пух и прах надежды… Все надежды рухнули!
Но вера ещё где-то в глубине души теплилась и не давала смириться с безысходностью. И я вцепилась в свою веру, как утопающий за соломинку. И даже не в веру, а в СВЕРХверу:
– Господи, Ты в Слове Своём сказал, – взывала я к небесам, – что «спасёшься ты, спасётся и весь дом твой». А о каком спасении может быть речь, если мама умерла, не покаявшись? Какое мне будет Царствие Небесное, если её душа будет вечно в аду? Ты же Сына Своего воскресил на третий день, а мама всего лишь несколько минут как отошла. Спаси её! Воскреси её! Прошу Тебя, во имя Иисуса Христа!!!
Захлёбываясь рыданиями, я хаотично пыталась вспомнить все те случаи воскрешения, которые описаны в библии…
В разгорячённой памяти начали всплывать какие-то эпизоды: «Лазарь! Он воскрес аж на четвёртый день, когда его тело уже смердело... Кто ещё?.. Кто?.. Ах да! Умершего мальчика воскресил пророк Илия… И такое же чудо воскрешения было совершенно пророком Елисеем… И у апостола воскрес, упавший из окна, юноша... Но это пророки и апостолы? А я кто? Кто я для Бога? Да неважно кто я, главное – вера!» И я что-то кричала и кричала, цитируя слова из Библии.
…И вдруг в памяти всплывает давнишняя история, о которой я напрочь забыла. Это был мой самый первый шаг навстречу к Господу. Не помню точно в каком году это было… Но это были ещё советские времена. Стою я перед всей церковью на покаянии. (У пятидесятников так принято: каяться перед Богом при многих свидетелях). На глазах у огромного количества людей ты выворачиваешь себя наизнанку. Тем самым ты распинаешь свою гордыню, отрекаясь от дьявола и своих грехов. Зрелые христиане с большим духовным опытом, поднявшись со своих мест, внимательно слушают тебя. Они крещены Духом Святым. Среди них есть и пророки, и толкователи иных языков. Каждое твоё слово они пропускают через себя. (Они, неся ответственность перед Богом, внимательно следят за твоим рождением свыше, т. е. за духовным возрождением). Когда я закончила свою исповедь, старенький пресвитер по имени Иван спросил меня:
– Ты веришь в Иисуса Христа, как в своего Спасителя?
Я ответила утвердительно. Тогда он опять задаёт вопрос:
– А ты веришь, что Отец Небесный воскресил Сына Своего – Иисуса Христа из мёртвых?
Честно говоря, я не верила в воскрешение мёртвых и подумала: «Скорее всего Христос просто был в коме»…
Ну сами посудите, как может в такое поверить человек с «комсомольско-коммунистическим» воспитанием? В существование Бога, куда ещё ни шло, можно поверить, но в воскрешение мёртвых – это уже чересчур. И я, слукавив, ответила:
– Да, верю...
Вот тебе и ответ на вопрос: «За что?» Уже сколько лет я с Богом, а в воскрешение мёртвых не верила.
«Ооооой! Какая я бестолочь, – взвыла я, но теперь уже из-за обиды на саму себя. «Что я натворила? Что я наделала?» Своим маловерием я притянула в свою жизнь такое тяжёлое испытание. «Прости, Господи, меня неразумную! Прости!!! Прости, ради Христа. Я верю, слышишь? Верю, что Ты воскресил Сына Своего из мёртвых. Верю, что Ты можешь и мою маму воскресить. Ты – всесильный Бог. Ты – Чудотворец! Нет границ Твоей силе. Ты прославился через воскрешение Лазаря и многих других умерших. Прости, любимый мой Господь, молю Тебя!»…
И вдруг я услышала внутри себя чёткую мысль: «ДЕРЗАЙ, ДЩЕРЬ (дочь)! ВЕРА ТВОЯ СПАСЛА ТЕБЯ». Я на мгновение замерла, прислушиваясь к внутреннему голосу. Но, решив, что мне это почудилась, продолжала горячо молиться и плакать. И через какое-то время вдруг снова чёткая мысль: «ПО ВЕРЕ ТВОЕЙ ДА БУДЕТ ТЕБЕ». Я в шоке! «Что это? Почудилось или это ответ мне от Господа? Неужели Он меня услышал?»
С трудом заставив себя повернуть голову в сторону лежащей на кровати матери, я не могла поверить своим глазам. Простынь над её лицом – в области рта – еле заметно и ритмично приподнималась. Вверх – вниз… вверх – вниз… «Она что, дышит?! Да нет, этого не может быть! Наверно, мне показалось». Тяжело поднявшись на отёкшие ноги, я подошла к её кровати и осторожно приподняла угол простыни. Лицо мамы было спокойным и чистым – без синюшных пятен, а её губы были бледными почти бескровные. Дотронувшись кончиками пальцев до её губ и почувствовав живое тепло, я бросилась к соседке. Соседка молча открыла мне дверь, безучастно наблюдая, как я опять звоню в Скорую.
Приехала та же самая врач и, не заходя в квартиру, с осуждением произнесла: «Женщина, я же вам сказала, что сделать ничего нельзя. Обширный инсульт. Кровоизлияние в мозг! Понимаете? У неё заблокирован дыхательный центр. А если человек не может дышать, он умирает. Я же вам объясняла: начался необратимый процесс, клетки головного мозга отмирают.
– Доктор, она кажется дышит… Посмотрите сами, – пролепетала я, до конца неуверенная в своей правоте.
Врач с подозрением посмотрела на меня, решив, что я окончательно свихнулась, но всё-таки прошла в дальнюю комнату, где неподвижно лежала мама. Подойдя к кровати, она наклонилась, приподняла ей веки, а затем приложила к её губам какой-то блестящий предмет. На этом предмете отразились следы пара. Через мгновение она крикнула медсестре:
– Срочно укол!
Затем она, пощупав пульс, ошарашенно меня спросила:
– А что вы делали?
Я пожала плечами:
– Молилась.
Проверяя у мамы давление, врач всё время повторяла:
– Велики дела Господни!.. Велики дела Господни!..
По всей видимости в тот момент врач-атеист уверовала. Вернувшись на базу, она сообщила о случившемся в поликлинику.
На следующий день примчалась участковый врач. Она, проверяя давление, недоверчиво посматривала на маму и покачивала головой. Вероятно, рассказ коллеги из Скорой помощи потряс её до глубины души. Прописав лечение, она напоследок бросила:
– Это ж надо. Воскресла! Кому скажи, не поверит.
Уже через день мама стала разговаривать, попросила кушать и уже через пару недель начала садиться в постели. А вскоре она вполне самостоятельно могла заниматься домашними делами и выходить на прогулку. Прожила мама ещё шесть лет.
Когда я ей рассказала о её чудесном воскрешении, и что она должна быть благодарна Иисусу Христу, (который умер вместо неё, взяв на Себя её грехи), мама была потрясена услышанным: «Это ж как так сильно любит меня Бог, что Сыночка Своего родного отправил на крестную смерть ради меня-грешницы. Как боженька меня любит-то, как любит! Его-праведника на смерть, а мне-грешнице – жизнь. Ой-ё-ёй!».
Мама была абсолютно уверенна, что Иисус на кресте Голгофском умер только ради неё-любимой. У неё была по-детски непосредственная, но очень сильная вера.
(Продолжение о последних шести годах моей мамы и о её готовности встретиться с Господом в Царствии Божьем – рассказ «Смерти нет!» http://proza.ru/2017/08/03/1843 )