Консультация. Из цикла Адвокатские истории

               

     Десять лет назад я переехал из Питера в Москву. Разговаривая с управляющим партнёром Генрихом Падвой о переходе в его адвокатское бюро, я сказал:
   - Понимаете, Генрих Павлович, Питер мне очень нравится. Пожалуй, он даже покраше Москвы, особенно в центре. Летом город восхитительно красив, не говоря уже о белых ночах. Мы с женой, когда переехали из Казахстана, немало бродили ночами по набережным Невы, Фонтанки, Мойки, сидели на скамейках в Летнем Саду, любовались городскими пейзажами, дышали свежим речным воздухом, заходили в кафе и рестораны, домой возвращались часа в три, когда уже светило солнце. В общем, красота. Но есть в питерском климате один весьма существенный недостаток: кроме чудесного лета есть ещё длинная сырая, а главное, тёмная зима. Я родился и вырос в северной части Казахстана, на границе с Омской и Новосибирской областями, практически в Сибири. Там жаркое лето и морозная зима, от плюс сорока до минус сорока. Но климат там сухой, мороз трескучий, но и зимой существует день, пусть короткий, но он есть. Утром светает в восемь, вечереет в пять-шесть часов. Днём, хотя бывают и облачные снежные дни, но, в основном, светит солнце. А в Питере зимой в десять утра ещё темно, а в три часа дня уже темно. А между рассветом и закатом тёмный сырой день, под ногами снежно-водяная каша. Противно и зябко, хотя температура зачастую плюсовая. Последние годы мне зимой просто не хватает света, настроение - сплошная депрессуха.
   - Но у тебя же там всё хорошо с клиентурой, порядок с гонорарами. Не боишься всё это в Москве потерять? – Небольшие, умные и лукавые глаза мэтра отечественной адвокатуры с любопытством поблескивали за стёклами очков.
   - Боюсь, поэтому и пришёл к вам как к старому знакомому в надежде, что в вашем бюро с голоду не пропаду. От ваших щедрот что-нибудь и мне перепадёт.
   - Да ты, Виталий хитрый, как еврей, но еврей-то я. – Засмеялся Падва.
   - Я тоже, - отвечаю я ему.
   - Когда можешь приступить к работе?
   - Да хоть завтра, - отвечаю, - я начал строить дом в пригороде, снял там квартиру. Машина у меня есть, так что не вижу препятствий.
   - Хорошо, работай.  Напишешь заявление, всё оформим и сообщим в адвокатскую палату.
     Так я начал работать в бюро «Падва и партнёры». Генрих Павлович – известнейший в Москве, да и во всей России адвокат. Он участвовал во многих нашумевших уголовных делах, защищал концертного директора Владимира Высоцкого, «авторитетного» бизнесмена, владельца Красноярского алюминиевого завода Анатолия Быкова, был защитником Михаила Ходорковского, защищал интересы Анатолия Сердюкова, министра обороны. И ещё многие десятки известных людей были клиентами этого адвоката. При всём при том он был довольно скромным человеком, себя не пиарил, в телевизионных передачах участвовал лишь когда его об этом настоятельно просили или когда передача посвящалась обсуждению дела, в котором Падва был защитником. Я пришёл в его бюро, когда. Генриху Павловичу уже исполнился 81 год, из которых к тому времени 58 лет он был адвокатом, но не утратил ни остроты ума, ни ясности мысли, ни профессиональной памяти. Да он и в свой сегодняшний девяноста один год даст профессиональную фору десятку преуспевающих и распиаренных адвокатов. Правда, физическое здоровье уже не то. Участия в следствии уже не принимает, в суде бывает крайне редко, но продолжает консультировать своих клиентов и руководить бюро твёрдой уверенной рукой, несмотря на её трясучесть от болезни Паркинсона.
     Генрих Павлович невысок ростом, не толст, скорее даже щупловатый. Имеет седые волосы без признаков полысения – серебро с чернью, такие же седые усы и бородку, носит очки. Все эти черты складываются в симпатичное лицо, вызывающее доверие. Адвокаты бюро, а их около тридцати, уважают и любят Генриха Павловича за его ум, порядочность и незлобивость. Падва не любит лести, смущается, когда в его адрес звучат оды и панегирики, старается перевести велеречивые слова в шутку.
     Бюро расположилось в Большом Головином переулке, в самом центре Москвы между Сретенкой и Трубной улицами и занимает два этажа небольшого пятиэтажного дома: полуподвал и бельэтаж. Крыльцо в две   ступеньки чёрного гранита, белые входные двери, украшенные бронзовой табличкой бюро, домофон. За дверями небольшая площадка с коротким лестничным маршем, ведущим в бельэтаж, и маршем покруче и подлиннее, спускающимся в полуподвал. В полуподвале небольшая кухонька с холодильником, кофемашиной, с небольшим круглым столиком. Остальное помещение составляют кабинеты адвокатов и помощников и большая комната переговоров с длинным столом и креслами по обе его стороны. На столе телефон и канцелярские принадлежности – ручки, стопки бумаги. Одна из стен украшена большим фотопортретом Падвы. Поднявшись по шести ступенькам гранитной лестницы с ковровой дорожкой, прижатой медными штангами, и с медной блестящей трубой перил, попадаешь в небольшой холл, справа расположена деревянная стойка «ресепшена», где сидят за компьютерами две помощницы - секретарши бюро, слева пара кресел, настенное зеркало в полный рост и дверь в небольшую переговорную комнату. Налево уходит коридор с кабинетами адвокатов и бухгалтерией, а прямо расположены две двери – одна в кабинет шефа бюро, вторая в кабинет другого адвоката. Мне достался дальний по коридору кабинетик, в котором размещались шкаф с адвокатскими досье и необходимой литературой, два письменных стола, за одним из которых сидела общепризнанная красавица адвокат Анна Иванова, второй был моим.
   - Ну и теснота. – Посетовал после приветствия Анне. – Как тут можно работать.
   - Да очень просто. Стол с тумбочками есть, компьютер поставите свой, и работайте. А клиентов мы все принимаем в переговорных комнатах. Нормально.
     Так я стал практиковать в этом знаменитом бюро. Должен сказать, что дел было достаточно, гонорары управляющий партнёр назначал очень солидные. Жить можно. Я с удовольствием ездил в командировки, побывал в Нижневартовске, Сыктывкаре, Череповце. Поездил и по Московской области, не раз участвовал в кассационных инстанциях в Мосгорсуде и в Верховном суде, добивался неплохих результатов, но сейчас речь не об этом.
     Как-то на сотовый телефон звонит из офиса помощница Саша.
   - Виталий Ефимович, здравствуйте. Можно вас соединить с клиентом, он хочет услышать именно вас. Зовут его Владимир.
   - Соединяй. – Я припарковался, поскольку как раз ехал в офис, благо, в этом   месте остановка была разрешена.
   - Здравствуйте, Виталий Ефимович! – раздался в наушнике гарнитуры мужской молодой голос. – Не могли бы вы меня проконсультировать по деликатному вопросу?
   - Когда вы сможете подойти? Я буду в офисе через час. – Отвечаю я Владимиру. – Консультация стоит довольно дорого и зависит от продолжительности беседы.
   - Я всё понимаю, деньги у меня есть, я через час подойду, - отвечает клиент.
     Я соединился с Сашей, попросил забронировать за мной переговорную комнату.
   - Свободна только нижняя переговорная.  - Отвечает помощница. – На сколько минут вы бронируете?
   - Давай, на один час, но, возможно, хватит и тридцати минут.
     Минут через сорок я подъехал к офису, поискал место для парковки, нашёл, оплатил парковку, зашёл в помещение. В кресле напротив стойки помощниц сидел мужчина лет тридцати пяти.
   - Виталий Ефимович, я Владимир, я вам звонил. – Поднялся из кресла мужчина среднего роста, скорее, полноватый, чем худощавый, одет в джинсы и тонкий серый   свитер, в общем, по сезону. В руках он держал кожаную коричневую барсетку. Лицо мужчины округлое, серые глаза были одновременно задумчивыми и беспокойными. – Мне нужна серьёзная консультация.
   - Хорошо, пройдёмте в переговорный кабинет. – Отвечаю Владимиру. – Не хотите ли чашечку кофе?
   - Не откажусь.
   - Саша, принеси нами два кофе.
     Мы спустились по лестнице в переговорную комнату, я усадил гостя напротив себя, дал ему свою визитную карточку. Тут Саша принесла две чашки кофе, вазочку с печеньем. Мы сделали по глотку.
   - Слушаю, Владимир. Начнём с вас. Чем вы занимаетесь, как ваша фамилия?
   - Я работаю программистом. А можно, я пока фамилию не буду называть? В целях конспирации.
   - Пожалуйста, можно и без фамилии. – Не стал возражать я. – Что вас привело ко мне, откуда вы обо мне узнали?
   - Мне о вас сказал один мой знакомый, хвалил вас.
   - Спасибо. И что у вас за проблема?
   - За мною следят, причём постоянно и везде. На улице, в транспорте, на работе и даже дома.
     Опаньки! Говорю я себе мысленно. Похоже, мания преследования. Ему бы -  к психиатру, а не к адвокату.
   - Но кто за вами следит, и почему? Не шпионы? Что от вас они хотят?
   - Думаю, не шпионы. А следят по заданию моей жены и её матери, то есть, тёщи. Они ищут на меня компромат, чтобы развестись со мной.
   - А просто подать заявление они не могут, вернее, не они, а она, жена? Дети у вас есть?
   - Совместных детей у нас нет, но у жены есть дочь, одиннадцать лет.
   - Так нет ничего проще. Она может подать заявление в ЗАГС и вас разведут, если вы не против. Или в суд, если вы добровольно на развод не согласны.
   - Да я-то согласен, но жена хочет забрать мою квартиру, трёхкомнатную на Рождественском бульваре, она мне досталась от родителей, вот и собирает компромат, чтобы выселить меня, а квартиру забрать себе.
   - Как же она вас выселит? Какой бы компромат она на вас не собрала, это не даст ей оснований не то, что выселить вас, но и претендовать на вашу собственность. – Успокоил я Владимира. – Нет у неё такого права.
   - Да, я знаю. Поэтому за мной и следят, хотят посадить меня в тюрьму, и остаться в квартире.
   - А вы совершаете преступления? Шарите по чужим карманам, открыто грабите людей? А может быть, кого-то калечите, убиваете? Что они могут выследить?
   - Нет, я ничего такого не делаю. Но мало ли что. Иногда я захожу на часок после работы к одной своей знакомой. Но теперь перестал заходить, ведь следят!
   - Ну хорошо. А как за вами следят? И кто?
   - В квартире за мной следят жена и её дочка. Что бы я ни сделал, куда бы ни пошёл, хоть в туалет, они постоянно поворачивают за мной головы, ни на секунду не оставляют без внимания. Только я выхожу на улицу, сразу за мной начинают следить двое сзади, и двое на другой стороне улицы. Бывают только мужчины, бывают пары, а иногда только женщины. И идут за мной до самого метро. Иногда и в вагон за мной садятся. Порой в метро уже другие следят. Но я чувствую на себе взгляды этих людей. Даже на работе есть два айтишника, которые с меня не спускают глаз, и одна женщина. Захожу в магазин купить сигарет – вижу через стекло витрины, как прохаживаются люди, причём, не одни и те же, похоже, все опытные частные детективы.
   - И вы считаете, что столько людей участвуют в слежке за вами? – Сам себе говорю, что случай скорее клинический, чем юридический. Но клиент есть клиент, раз спрашивает совета, нужно его дать.
   - Вот в этом -то и дело! – Владимир повторил рассказ с деталями и подробностями слежки. Я делал вид, что внимательно слушаю, прикидывая варианты объяснения клиенту его проблемы и выхода из неё.
   - Хорошо. Скажите, вы в экономике что-то понимаете? Как у вас дела обстоят с математикой?
   - Ну, я не экономист, но кое-что в таких вещах понимаю, тем более, наша фирма напрямую связана с экономикой и аудитом. А по математике у меня всегда были пятёрки. И в школе, и в институте. А почему вы спрашиваете?
   - Хочу вместе с вами подумать над следующим вопросом. Ваша жена работает, если да, то кем?
   - Работает, преподаёт русский и литературу в колледже.
   - Сколько она получает?
   - Точно не скажу, но примерно тысяч пятьдесят-шестьдесят в месяц.
   - А тёща работает?
   - Нет, она уже на пенсии.
   - По вашим словам выходит, что ежедневно за вами следит не менее десятка человек.
   - Если не больше.
   - Как вы думаете, детективы за свою работу деньги получают? И сколько стоит их работа?
   - Конечно, получают. Наверное, тысяч по сто в месяц, не меньше. Ведь они специалисты своего дела.
   - Допустим. А давно вы заметили слежку?
   - Уже с месяц, как следят.
   - Значит, минимум десять человек следят за вами месяц, и каждый заработал за это время по сто тысяч. – Заставляю считать собеседника. – Сколько же им всем заплатила ваша жена или тёща?
   - Получается, не меньше миллиона рублей. – Ошарашенно произнёс Владимир.
   - А есть у жены или тёщи такие деньги?
   - Да откуда? Сколько жена получает, я вам сказал, а у тёщи пенсия пятнадцать тысяч.
   - Если сложить доходы жены и тёщи, получается максимальная сумма тысяч семьдесят пять. Если не кушать, не пить, не одеваться. А одному детективу нужно платить сто тысяч в месяц. Где деньги взять, Владимир? Вы из своих этим детективам не приплачиваете?
   - Нет, я своих денег на эту ерунду не трачу.
   - Так значит, вы поняли, что это ерунда, причём, на постном масле? – Я с любопытством глядел на собеседника, видя, как меняется выражение его лица. Сначала оно было недоуменным, а потом стало счастливым, глаза заблестели удовлетворённо и радостно.
   - Понял! Всё это мне казалось, никто за мной не следил! У жены денег не хватит и на одного детектива, не то, что на нескольких!
   - Что нам и следовало доказать! -  Улыбнулся я Владимиру.
   - Сколько я вам должен, Виталий Ефимович? – Улыбнулся в ответ счастливый собеседник.
   - Мы с вами проработали один час, вот и считайте.
   - Можно, я деньги отдам вам, чтобы не ходить в кассу?
   - Пожалуйста, я сам деньги передам кассиру. А на кого выписывать квитанцию?
   - Выписывайте на Иванова Ивана Ивановича, мне квитанция всё равно не нужна. Спасибо вам огромное! Камень с души сняли! – Довольный Владимир вытащил из барсетки деньги, передал их мне, пожал руку и лёгкой походкой устремился к выходу вверх по лестнице.
     Вот и вылечил маниакальную личность, провёл сеанс психотерапии, подумал я. И тут же вспомнил присказку своего приятеля, полковника полиции, который говаривал: «Если у вас паранойя, это ещё не значит, что за вами не следят!»
     И пошёл в кассу оформлять квитанцию.