Однажды, мне привелось рыбачить на Волге, на границе
Волгоградской и Астраханской областей. Ловил я в заводи, под
крутояром, где глубины на расстоянии заброса 6-метровой
поплавочной удочкой достигали 4 м. Здесь в первые два дня
рыбалки у меня случились две поклёвки сазана. Первый шутя
расправился с леской 0,18 мм и даже хвостом не помахал
на прощанье. На следующий день я сменил оснастку, поставил леску
0,25 мм, но и сазан случился покрупнее. После 20 секунд борьбы он
оборвал и эту снасть. На третий день я поставил леску 0,3 мм. Увы,
сазан в этот день не брал, а мой улов ограничился голавлём средней
величины. На следующий день в заводи было полное бесклёвье.
Однако, я решил ещё раз попытать счастья на том же месте — ведь
были же сазаны!
Я начал удить около 6 часов утра, на большой глубине, со дна
(условия течений позволяли это). Но в течение часа поклёвок
не было. Я уменьшил отпуск до 3,5 м, так что насадка над глубоким
дном проплывала, а на предыдущем подводном уступе ложилась
на грунт. Здесь я обнаружил редкий осторожный клёв на катыши
из геркулеса. Я заподозрил подход леща, которого настораживала
толстая леска, и решил поставить поводок 0,2 мм. Заодно сменил
грубоватый «сазаний» крючок на более тонкий, примерно
№7 по отечественной классификации. Чтобы рыба не «обсасывала»
насадку, я насадил на крючок кусочек плотной макаронины,
закрывавший его полностью. Когда я вновь забросил насадку после
всех этих манипуляций, было уже около 8 часов.
Прошло около 10 минут, прежде чем я заметил слабое движение
поплавка, и, на всякий случай, сделал пробную подсечку. Подсечка
на вытяжке состоялась и обнаружила на крючке увесистую рыбину. Я
ожидал леща, но по тяжести добычи понял, что она сильно
превосходит ловившихся в этих местах 2 — 3-х килограммовых
лещей. Неужели сазан? — думал я сдавая леску в ответ на потяжку.
Но рыба не сделала характерного сазаньего рывка, которого моя
снасть могла не выдержать, как это было в прошлые разы. Мне
удалось довольно скоро остановить и повернуть её, хотя, сознавая
слабость своей оснастки, я максимально осторожничал, не форсируя
события. Вываживая рыбу, я думал, кто это может быть? Не лещ,
не сазан, тем более не голавль и не карась… Между тем рыба вела
себя на удивление покладисто для своего веса и, хотя сделала
несколько рывков, оставалась управляемой. Я попробовал поднять
её к поверхности и мне это удалось. Конечно, при поводке 0,2 мм, я
не собрался приподнимать её из воды, но мне хотелось взглянуть
на добычу, чтобы сориентироваться в последующих действиях. Рыба
вышла, примерно, на метр от поверхности, после чего, сильно
плеснув хвостом, ушла в глубину, что я ей и позволил. У меня
осталось впечатление очень длинного тела и вытянутой морды. Кто
это мог быть? Жерех? Но жерех таких размеров своим знаменитым
рывком сразу бы оборвал мою снасть. Да и вообще рыба эта,
похоже, не принадлежала к семейству карповых. Уж не севрюгу ли я
ненароком зацепил? Может, судак? Но на макаронину? Размышляя
об этом, я дал рыбе ещё погулять, и, почувствовав её слабину,
повторно поднял её, уже почти к самой поверхности. Сомнений
не осталось — на крючке у меня сидела щука, превосходившая всех,
ранее виденных мной (кроме, быть может, одной, выловленной
на дорожку моим сыном).
Теперь я задумался, как буду брать её из воды. Заранее допуская
возможность перекуса лески, я взялся за подсак, и убедился, что
запихнуть туда такую добычу будет крайне сложно, если вообще
возможно. Зайдя в реку, я плавно, не вынимая из воды, подтянул
утомившуюся щуку к горлу подсака и черпанул им, насколько мог.
В подсак вошло меньше половины щучьего тела. Пока я размышлял,
что делать дальше, щука рванулась вперёд (задний ход рыбы давать
не умеют), упёрлась в сетку, попыталась развернуться, согнувшись
дугой, на мгновение уместилась в подсаке, и в этот момент я,
отложив удилище, обеими руками приподнял подсак, не вынимая
его полностью из воды. Щука оказалась в мотне и смирилась
со своей участью.
Теперь надо было пересадить добычу в садок. Садок у меня был
достаточной величины. Но не легко было, сидя на береговом уступе
в четверть квадратного метра, с сапогами в воде, держа на коленях
подсак со щукой и садок, по частям просовывать крупную тяжёлую
рыбину из подсака в горловину садка, да ещё освободить крючок.
Эта операция заняла у меня едва ли не больше времени, чем всё
вываживанье. Но, наконец, она завершилась, садок опущен в воду,
надет на рогульку, стеснённая в движениях щука вяло шевелит
жабрами и плавниками…
Любопытно, что крючок впился в край щучьей челюсти между
зубами и держался прочно, но при обратном ходе легко вышел.
Длина щуки составила немного менее метра, вес не могу назвать
точно ввиду неисправности динамометра. Мы вдвоём ели её три дня
во всех видах. Голову я высушил, сохранил и привёз домой.
В связи с этим эпизодом, интересны два странных
обстоятельства.
Первое: хватка щуки на макаронину. В отличие от случая,
описанного мной в рассказе «На тропах леща», когда я при подсечке
случайно забагрил щуку за хвост, в этот раз она, несомненно, хватала
насадку и засеклась «правильно». Побуждением к хватке послужило
движение насадки и её белый цвет; запах и вкус для щуки не имеют
обязательного значения. Несколько лет назад у меня был похожий
случай, когда небольшая щука (килограмма на 2) схватила
насаженную на крючок ракушку, но это все-таки была «мясная
пища». Возможно, в обоих случаях, поводом к щучьей хватке
послужила вертевшаяся возле насадки мирная рыба, которой
удалось ускользнуть, «подсунув» щуке «обманку».
Второе обстоятельство: удивительно покладистое поведение
щуки. Вес её явно превосходил заявленную прочность поводка и,
прояви она по-настоящему бойцовый дух, оснастка моя
не выдержала бы рывка. Потрошение показало, что рыба была
вполне здорова и хорошо упитанна. Я подозреваю, что щука просто
не чувствовала сравнительно мелкого крючка, вонзившегося
в челюсть между зубами, и не понимала, что ей надо всерьёз
бороться за жизнь. Она, вероятно, считала себя самой крутой в этой
заводи и не могла представить, что ей может кто-то угрожать.
Когда же она попала в подсак, было уже поздно.
Теперь, задним числом, я понимаю, почему в облюбованном
мной месте не было клёва другой рыбы. Поселившаяся здесь щука
отпугивала мирную рыбу, кроме сазанов, которые были ей
не по зубам.
Из книги " Лицом к воде "