Ася так увлеклась чтением последнего письма, что не заметила , как быстро пролетело несколько часов. В окно заглядывала луна, которую иногда закрывали проплывающие медленно облака. Встав из-за стола, она направилась в сторону кухни. Только там горел свет. Маргарита сидела у окна, задумавшись. Оглянувшись на звук открывшейся двери и увидев хмурое лицо девушки, она произнесла мудрую фразу:
— Прими все, что ты узнала, как данность. Не суди ни отца, ни мать... Настя, ты когда переедешь? Я могу отложить свой отъезд на три дня. Этого времени будет достаточно?
— Называйте меня Асей. Я завтра поеду за вещами.
— Бери только одежду, потому что я отсюда ничего не заберу. Здесь есть все необходимое. А теперь пошли спать.
Проснувшись утром и позавтракав, сидели в кресле и ждали. Пришел старый знакомый Маргариты. Это был пожилой мужчина в очках, который постоянно вытирал лоб белоснежным платком. Он смешно дергал носом, стараясь таким образом поправить очки, которые все время съезжали со своего места. Он оказался адвокатом. В его руках была толстая папка с документами, которые подписала Анастасия. Эта процедура много времени не заняла. И через пятнадцать минут Ася стала полновластной владелицей цветочного магазина "Анастасия", трехкомнатной квартиры на втором этаже и даже серебристой Skoda Octavia. Другая на ее месте подпрыгивала бы от счастья. Но Ася особой радости от полученного наследства не испытывала: "Лучше бы отец был жив".
Дорога домой была тяжелой, потому что Ася не знала, как общаться с матерью. Ей казалось, что она ее обманула.
Девушка присела в кресло, чтоб отдохнуть от вынужденного путешествия. Снежок, словно прочитав ее мысли, материализовался, ткнулся прохладным носом в ладонь, требуя к себе внимания. Ася протянула руку и стала гладить своего друга, подпитывая его своей энергией и успокаиваясь. Он, почувствовав состояние своей хозяйки, старался заглянуть ей в глаза и подбодрить советом. Потом оглянувшись на дверь, мысленно произнес: "Только не руби с плеча. Сначала разберись в себе".
Через минуту раздался звонок и тревожный голос матери:
— Ася, ты дома? И почему телефон отключен?
Ася открыла дверь. Мама и Степан Романович стояли на пороге, словно не решаясь войти. Увидев хмурое лицо дочери, Софья сразу поняла, что случилось что-то непредвиденное. Уж она-то хорошо знала свою дочь. Тяжело вздохнув, она присела на краешек дивана и произнесла:
— Анастасия, говори уже. Не томи.
Ася вытащила из сумочки связку писем и бросила их на журнальный столик. Они плавно опустились на стол и разлетелись в разные стороны. И только то, последнее письмо, осталось лежать открытым.
Степан с удивлением наблюдал за матерью и дочерью. Софья медленно взяла в руки лист бумаги и стала читать. Противоречивые эмоции на ее лице сменяли одна другую. Затем ее лицо застыло. И она долго смотрела в одну точку и молчала.
Поняв, что от Софьи он ничего не добьется, Степан обратился к Асе:
— Что такого случилось? Почему мать в таком состоянии, Ася?
Он взял Соню под руку и повел на кухню. Затем усадил ее на табуретку и налил стакан воды. Ася слышала доносившиеся из кухни голоса. Мама рассказывала эту страшную историю о похищении ее второй девочки и плакала:
— Степа, я понимаю ее. Она меня винит за то, что я не рассказала. А что бы это изменило? Я ведь просто хотела уберечь мою девочку от страданий и боли. Они ведь были близнецами, и связь между ними была сильной уже в то время. А ведь им было только по годику. Когда Майя исчезла, Ася долго страдала, хотя рассказать еще не могла. Она плакала по ночам, плохо ела. Только через год стала спокойнее. Наверное, начала забывать.
Асе стало стыдно. Ведь это была ее любимая мама. Откуда-то выплыли воспоминания, как мама вместе с ней плакала над разбитой коленкой. Потом она вспомнила, как мама всю ночь сидела возле нее, когда у нее поднялась высокая температура. Ася видела, как мама молилась и крестилась неизвестному ей богу и просила не забирать ее: "Прости меня, возьми, что хочешь, но оставь ее со мной".
Ася вскочила, как маленькая девочка, и побежала. Как в детстве, обняла маму и спрятала свое лицо у нее в руках: "Прости, прости... Ты увидишь, я найду ее. Я это точно знаю. Моя сестра жива. И вы еще встретитесь". У Софьи сразу же посветлело лицо. Они просили друг у друга прощения и плакали.
Степан прокашлялся. У него отчего-то запершило в горле:
— Ася, не тебе судить мать. Раз она так поступила, значит считала, что так будет правильно. Я не хочу тебя обидеть, тем более потому, что отношусь к тебе, как к дочери. Своих детей у меня нет.
Он обнял их обеих и произнес слова, которые заставили и мать, и дочь заволноваться опять:
— Пусть больше не будет лжи.
Ася поняла, что Степан из тех людей, которые не терпят обмана, поэтому она ради матери решилась:
— А вы уверены, что все поймете правильно? Есть еще кое-что...
— Анастасия, говори уже. Я много чего повидал, — решительный голос Степана придал сил Асе.
— А как вы отнесетесь к тому, что я ведьма? Мое предназначение — служить людям.
Степан засмеялся. Как бывший военный, он ничего не принимал без доказательств:
— Что в этом такого? Но докажи.
Ася смотрела своими зелеными глазами так пронзительно, что увиденные в них полыхающие языки пламени, казались реальными. Степану представлялось, что этот огонь вот-вот охватит его, и когда Ася взяла его за руку, он отдернул ее в ту же секунду, словно обжегся. Но на руке никаких отметин не было.
— Еще? Снежок, голос, — лай собаки испугал всех: и Софью, и Степана. — Это мой верный друг. Мы с ним одно целое. Вы еще не убежали, Степан Романович? — Тот покачал головой, но все-таки произнес:
— Чудеса!
— В среду мне надо быть там, где я буду жить. Отвезете? Много вещей надо взять. Не хотелось бы нанимать транспорт.
Они еще долго обсуждали все вместе ее переезд, как само собой разумеющееся.
Только после того, как достаточно успокоились, поехали домой. Ася легла спать, потому что от сегодняшних потрясений глаза слипались.
И снился ей загадочный лес.
Она шла по узкой тропе сквозь густую чащу, и две светящиеся точки сопровождали ее.
Продолжение следует.