На передних рубежах...
Дача располагалась рядом со столицей, за МКАДом, огорожена забором с охраной. Дежурный на въезде, увидев хозяина, торопливо открыл ворота, почтительно приветствовал, не высказав никакого удивления, хотя знал, что тот собрался в заграничный вояж к семье, давно уже переселившейся в Англию.
Дом был не слишком большой, но уютный. Все его удобства Оксана оценила в полной мере. Здесь было тепло, в отведённой ей комнате своя ванна, где наконец можно было понежиться в горячей воде.
Через некоторое время Акай пригласил её в столовую.
-- Не волнуйся, я отпустил прислугу, чтобы ничто нам не мешало. Мой донор не раз привозил девушек с ночёвкой, так что и ты не вызовешь ни у кого любопытства. Нам, надеюсь, никто не помешает, потому что предстоит серьёзный разговор... Что ты знаешь об истории своей страны, других стран?
Оксана смотрела на этого незнакомого ей человека, спокойно орудующего в своей тарелке с помощью ножа и вилки, и никак не могла представить, что внутри его тот, кто проявлялся ей в образе ящера. И не могла себя заставить отвечать на его вопрос.
-- Давай не будем играть в эти игры, -- произнёс сидящий перед ней мужчина. -- Внешность ничего не значит, это просто бутафория, скрывающая меня. Скажем так, я разведчик, находящийся в стане врага, и прошу тебя о помощи. Мне хотелось бы понять твоё отношение к жизни в этой стране... Я побывал в некоторых местах, вселялся во многих доноров, у всех своё представление о жизни... А каково оно у тебя?
-- Мне трудно так сразу ответить. Не так уж и много я знаю. Родители рассказывали, что прежде, когда они были молодыми, жизнь была тоже не всегда сладкая, но тогда они знали, к чему им стремиться. Была надежда на построение светлого будущего. Ты знаешь, я люблю фантастику. Папа мне советовал, что читать. Одна книжка мне очень запала в душу. Называется "Полдень. Двадцать второй век". Стругацкие написали. Там жизнь описана, когда все равны, у всех есть одинаковые права и обязанности, каждый может достичь тех целей, которые задумал. И там нет кучки богачей, которые забирают все народные богатства для себя, вывозят деньги и природные ресурсы за рубеж, чтобы там жить припеваючи. Закрывают здесь заводы и фабрики, выгоняют людей на улицы, оставляют их без средств к существованию, спаивают, сажают на наркотики. Знаешь, сколько людей погибло от всего этого в провинции? Это страшно. А ещё страшнее беспросветность будущего. Ведь впереди нет ничего хорошего. Взять меня. У меня в городе нет своего жилья, и оно никогда не появится. Потому что я не смогла поступить туда, куда мечтала. На той работе, которую я смогу получить, если действительно получу, денег смогу заработать разве что на скромное существование от зарплаты до зарплаты... О собственном жилье смогу только мечтать. Когда-нибудь решусь родить ребёнка, но только одного, потому что на большее их число у меня просто не будет средств. Возможно, у меня будет муж. Возможно, он будет такой же заботливый, как Витя. Но и он вряд ли продвинется вверх по социальной лестнице. Все денежные места даются по блату, а не по знанию... Возможно, мой муж окажется стойким к спиртному и не подсадят его на наркотики, но достойной работы у него не будет, потому что не будет возможности дать взятку. Хорошие места достаются или родственникам начальников или тем, кто умеет умаслить их крупными подношениями... Так что мне не придётся жить в достатке. Жизнь моя, как и многих сверстников, будет протекать в постоянном ощущении нехватки средств, в безработице и беспросветности существования, как у моих родителей. Но они хотя бы захватили то время, когда их труд был в почёте. Хотя и они не заработали достойной пенсии. А нынешние богачи считают, что рабочие не заслуживают и той мизерной подачки, которую называют пенсией, и всеми способами пропагандируют работу до смерти, поднимая возраст выхода на пенсию. А в предпенсионный период хозяева производств людей просто выгоняют с рабочих мест, выкидывают как ненужную вещь, отслужившую свой срок. Люди отчаиваются, теряют интерес к жизни. Я много чего могу тебе рассказать, как впрочем и большинство жителей провинции. Нас просто выживают с наших мест. Ждут, когда мы все умрём, чтобы заселить другими народами. Вот, к примеру, в местах, где живут мои родители, все земли скуплены богачами, да так, что и места нет для разведения скота, нет проходов для живности и лугов для выпаса. Земли заброшены, зарастают лесом, но деревенские не имеют права их использовать. Да и кому теперь их возделывать, если даже дадут? Все нормальные и молодые по возрасту уехали в города, ведь в деревнях закрыли и школы, и фельдшерские пункты, назвали это оптимизацией. А народ вымирает. Разве что дачники остаются в деревне на лето. Так что не за горами те времена, когда нашей русской речи уже не будет в родных местах, займут её пришлые народы... С давних пор нас выбивают с нашей земли. В Великую Отечественную, папа рассказывал, его родители жили в соседнем районе в деревнях. Нет теперь тех деревень, как и жителей тех, убили всех или угнали в плен и там уничтожили. На две трети население сократили, почти все деревни и города в наших местах подчистую стёрли с лица земли. Разбрелись остатки их жителей по белу свету, а всё одно, возвращались некоторые в родные места, кто уцелел. Вроде как и народ стал возрождаться. А потом пришли другие, хитрые и подлые, и задурили народу головы, пообещали благоденствие на земле, а сами обобрали его и добили почти всех, кто остался, теперь уже спиртным суррогатом и наркотиками. Опять стали к церквам приобщать. Только мой папа говорит, что придуманная это религия, чтобы сломить нашу волю. Что это за бог, для которого мы не дети его, а рабы божьи? Проповедники говорят, что на земле надо терпеть страдания, тогда после смерти в рай попадём, да только папа говорит, что и там нас богачи, проходимцы и воры обойдут, взятку дадут, чтобы себе удобства создать, а нас в ад выпихнут. Он считает, что в том аду как раз все стоящие люди и собираются...
Оксана горестно вздохнула и добавила:
-- Папка после этой тягостной жизни, которую он доживает здесь, считает, что только там и отдохнёт нормально... Там хоть вранья не будет, надежд неосуществимых. А те кары, о которых предостерегают в церкви, так они не хуже, чем та жизнь, которой живут мои родители здесь...
Акай смотрел на девушку, склонившуюся над тарелкой и делающую вид, что она увлечена едой. Но крупная капля, сползающая по щеке из глаза, свидетельствовала об обратном. Девушка расстроена и угнетена. Она не знает о судьбе своего мужа, её страшит ближайшее будущее. И есть кое-что ещё, что пока ей неведомо, но уже очевидно Акаю.
Он на некоторое время замолчал, отрешился от действительности, подспудно контролируя своего донора. На его планете нет половых различий. И всё же здесь он ассоциировал себя в большей мере с мужской частью населения этой планеты. И девушка сразу это подметила, а он не отрицал.
В памяти всплыли картины родных мест. Там всё не так, как здесь. Под ногами благодатная пористая порода, испускающая потоки частиц, так волнующие рецепторы кожи. Над головой свиваются в восхитительные клубы энергетические струи, переливаясь всеми доступными мозгу спектрами. Ещё выше кружат огромные образования из взвеси почвенных элементов. На них живут самые младшие члены рода, которым ещё тяжеловато долго находиться на поверхности планеты. Да, условия на родине специфические. Но и жизнь там удивительна. Когда-то Строители, отправленные Абсолютом в эту часть Мироздания, создавали звёздные системы с учётом специфики этого уголка отвоёванного у тьмы мира. Было проведено много опытов в заселении созданных там планет, пока не появилась удивительная общность аборигенов, способных выживать и производить потомство в новом мире. Акай вспомнил, как много времени назад, когда по возрастному показателю был примерно равен сидящей перед ним девушке, он завершил обучение у старейшин и получил своё имя. Он изначально знал о своём предназначении: прежде чем стать полноценным членом сообщества, ему предстояло произвести не менее четырёх своих потомков, чтобы продолжился род. И только потом определиться с дальнейшей своей жизнью. Потомки нужны для душ, исторгающихся из Абсолюта, для продолжения существования всего сообщества Мироздания.
Как непохожа была его юность на то, что он видел на этой странной планете. Там у него никогда не было такого непонятного, вздыбливающего кожу ощущения безысходности, одиночества и страха перед будущим, как у сидящей напротив девушки. А ведь это скрытое под слоем повседневных забот ощущение беспросветности жизни он встречал почти у каждого. Даже у этого пресыщенного жизнью донора, проворно орудующего столовыми приборами и насыщающего свой организм деликатесами на животном, бездумном уровне. И как с испугом и любопытством пробует то, что лежит на тарелках, эта девушка. Она незнакома с большинством находящихся на столе продуктов. Даже здесь, в пищевом рационе, проглядывает между ними глубокая пропасть.
Вспомнились времена, когда он был просто членом единого сообщества, жил в верхних островах, где тяжесть не так ощущалась, обучался навыкам общения со сверстниками, пониманию каждого их желания и объединению в неразрывное целое в случае какой-либо опасности. Как они дурачились, когда наконец проросли по бокам крылышки, и наставники стали обучать полётам. Какое это было непередаваемое ощущение свободы и безрассудности, но наставники чётко контролировали поведение подопечных, не позволяли проявления незрелого индивидуализма, объясняли, что даже получив свободу, каждый из них не должен забывать о связи с другими...
Потом у Акая в соответствии с заложенными в организме временными циклами появились наследники их рода. Природа так распорядилась, что детородный период приходится на время становления личности. Дети стали подрастать на благодатных верхних островах. И Акай какое-то время был их наставником... Или была, если считать по гендерному различию полов жителей места его нынешнего пребывания? Наверное, все-таки второе. Тогда в сознании преобладало ощущение мягкости и нежности к маленьким созданиям, исторгнутым из организмов взрослых. Всё внимание было сосредоточено на развитии и воспитании малышей, на их безопасности.
"В моём мире не было хищников", подумал Акай. "Слишком сурова планета. Но и благодатна. Наш океан всегда был и остаётся щедрым поставщиком питания для всех. Из недр планеты поднимаются и смешиваются с жидкостью необходимые для развития и существования организмов элементы. Пищи достаточно, чтобы не искать её среди обитателей, населяющих низинные части планеты. Но страшной опасностью для подрастающего поколения являются жестокие бури, сотрясающие поверхность планеты и верхние острова, когда она проходит в определённых участках звёздного скопления".
Над безопасностью работают целые сообщества учёных с планет, объединённых Абсолютом в единое целое... А когда приходит возраст осознания значимости развития и расширения Мироздания, то некоторые его ровесники посвящают себя этому делу. Так и Акай однажды ощутил потребность стать одним из сообщества контролёров.
...Девушка ему нужна для одного серьёзного опыта. Если он сорвётся, придётся начинать всё с самого начала. Акай так и не смог связаться с членами своей команды. Он понимал, что это серьёзное предупреждение о чрезвычайной опасности на этой планете. Чем оно может грозить? Пока конкретно ему? Пленением в силовых полях энергетического сгустка его души? Уничтожить её противник не сможет, а вот подчинить себе? Или заставить забыть все те знания и опыт, скопленные в ходе многих перевоплощений? Последнее вполне вероятно. Планета заселена большей частью представителями плотоядных. Уже по набору продуктов, которыми они питаются, Акай понял это. А познакомившись ещё на спутнике планеты с информацией об истории её развития, осознал всю страшную правду о захвате и порабощении одной разновидности населения планеты другой, алчной, хищной и беспринципной, подвергшейся модификации со стороны представителей Тьмы, прорвавшихся в границы Мироздания и отравивших часть населения своим ядом вседозволенности и жаждой убийства себе подобных...
-- Акай, -- тихо позвала Оксана. Тотчас же перед внутренним взором его взметнулись такие знакомые с детства всполохи цветных молний, обозначающих его имя.
Донор недовольно поднял голову, равнодушно оглядел сидящую напротив девушку. И её покоробил этот безразличный, как на пустое место, взгляд.
-- В чём дело? -- бесстрастно прозвучал из его уст вопрос. И Оксане вдруг стало так неуютно и одиноко.
-- Акай, а почему бы тебе не появиться сейчас в своём естественном виде? Я ведь тебя видела, и мне легче будет так с тобой общаться, -- пробормотала она, опустив глаза в тарелку, чтобы не встречаться взглядом с напыщенным донором.
Но тот презрительно фыркнул и назидательным тоном произнёс:
-- Видишь ли, в своём естественном виде я в этой комнате не помещусь. Я ведь родился на планете с другими физическими условиями. Да и не смог бы я здесь выжить. Не та сила тяжести, не та атмосфера. Моя планета приблизительно равна вашей шестой, и думаю, условия там более-менее подходили бы для меня...
-- Это Юпитер что ли? А как же ты тогда, в лесу, появился?
-- Ну, это такая картинка, как голограмма. Здесь перед тобой только то, что ты назвала душой, такой волновой клубок. Я использую доступные тебе понятия, так как реальное представление об этом с помощью вашего языка дать не смогу, нет в нём подходящих понятий, пока. Потому не буду тебе забивать голову непонятными тебе терминами... Так вот, душа моя здесь, а внешняя оболочка находится в капсуле, покоится в ванне с раствором питательным. Теперь ты понимаешь, что мне нужна твоя помощь? К сожалению, большинство доноров просто не способны воспринять моё появление. А мне надо встретиться с одним влиятельным человеком. И чтобы представляющий меня ему землянин был в твёрдом состоянии духа, а не в состоянии куклы, которую дёргают за верёвочки. У меня в данный момент нет кроме тебя никого другого на примете. Ты поможешь мне?
-- Помогу, конечно. Я рада, что смогу хоть чем-то отблагодарить тебя...
-- Хорошо. Тогда приступим. Мне придётся объединиться с твоей душой, проникнуть в твоё сознание. Я хочу, чтобы ты не отторгала меня, и мне не пришлось усыплять твой мозг. Договорились?
-- Договорились... -- для более точного подтверждения своего согласия Оксана даже энергично тряхнула головой. -- А как же твой донор, он ведь может помешать?
-- Он будет спать. Я мог бы его использовать, но судя по всему, он в оппозиции к правящей власти, так что может только навредить контакту... Ты готова? Тогда приступим.
Вначале Оксана ничего не почувствовала. Разве что мгновенно закружилась голова. Потом вдруг стало весело, свободно, куда-то ушли тяжёлые, гнетущие её мысли о судьбе родителей, мужа, о дальнейшем существовании, покинуло чувство одиночества...
В комнате внезапно потемнело, контуры обстановки стали размываться, исчезать, а им на смену проступать другие, судя по всему, кабинета. За столом она увидела человека. Он внимательно просматривал какие-то бумаги, делал пометки и был очень сильно похож на... Вот он поднял голову от бумаг, взгляд его скользнул по Оксане, бровь одна удивлённо взметнулась вверх, уголок рта изогнулся в мгновенной иронической ухмылке...
-- Не бойтесь, я всего лишь голограмма. С вами хочет поговорить один... -- тут Оксана на миг запнулась. Акай же не человек, как его представить? Что-то внутри ей подсказало, -- инопланетянин...
После этих слов на лице собеседника отразилась целая гамма чувств, которую сменило искреннее удивление. Куда-то улетучилась заметная усталость в глазах. Они вдруг засветились еле скрываемым смехом.
Девушка поняла, что сквозь её фигуру этот человек увидел голограмму Акая в его естественном виде, и тут же вспомнила своё первое чувство при виде этой картины... Потом сознание её как-то раздвоилось. Она что-то говорила, отвечала на вопросы, но это был не её разговор, она была просто рупором Акая, произносила те слова, которые хотел сказать он.
Но вот разговор завершился, хотя ни слова из него Оксана не запомнила. Она опять увидела столовую, где недавно ужинала в обществе хозяина, и его самого, вальяжно развалившегося на стуле. Вот он как-то неловко дёрнулся, словно просыпаясь, и вновь стал прежним...
-- Неприятно тебе говорить, но мой собеседник сфотографировал тебя. Тайно, разумеется. Я постарался зарябить твой образ, но он всё-таки специалист с цепкой памятью и мгновенной реакцией. Боюсь, что для своих целей он составит твой образ по памяти...
-- Но помог ли тебе разговор с ним? -- Оксана испугалась слов Акая. Значит, её опять будут искать. Знать бы, что не напрасно она это сделала.
-- Трудно сказать. Этот человек привык к скрытности. Что у него внутри, невозможно распознать. Думаю, тебе не стоит его особо опасаться. Другое дело, его приближённые. Там много предателей, которые не задумываясь продадут мать родную за возможность стать у руля власти. Тем более, что Чёрная планета приближается к вашей Солнечной системе. Пока она ещё далеко, но уже оказывает своё влияние на эту планету. Ты же заметила, что катаклизмов с погодой становится всё больше, а если она войдёт в пределы системы, очередного потопа и сдвига оси не избежать. Но это ещё нескоро. Наш собеседник осведомлён об этом, его данная ситуация тревожит, но всё это скрыто за видимостью спокойствия...
-- Что же нам делать? -- девушка старалась скрыть свою тревогу, но не могла. Она прорывалась в движении рук, то и дело поправляющих то стоящую на столе тарелку, то расправляющих сбившуюся салфетку...
-- Давай договоримся: я тебя не брошу, возможно, это замедлит мои действия, но предавать тебя не стану. У меня есть ещё время до проявления реакции Абсолюта на мою информацию. Мне удалось послать сведения в комиссию по контролю.
-- А как же этот человек, твой донор? Что будет с ним?
-- А что с ним будет? Он в данное время считается, что отдыхает, имеет право ехать куда захочет. Так что нам будет полезен, -- смешно было слышать эти рассуждения из уст того, о ком шёл разговор, но Оксана уже привыкла к такому положению вещей. -- Тебе он неприятен? Или тебе его жалко?
-- Не в том дело. Я к его виду уже привыкла. Просто думала, что ты объединишься со мной, и я буду путешествовать одна...
-- Вот уж не надо. Этот считается здесь значимой величиной, в некоторых случаях сможет нас прикрыть от наездов проверяющих. И не беспокойся ты о нём. С ним всё будет хорошо.
...Через несколько минут они уже ехали в машине представительского класса, и Оксана вспоминала удивлённые глаза охранника, закрывающего за ними ворота.
Видимо, такое поведение хозяина его не только удивило, но и обескуражило. Но это были его проблемы, которые никоим образом не касались девушки. Она сидела за спиной водителя, так Акай сам распорядился: нечего было светиться перед камерами наблюдения, а разговаривать можно и сидя за спиной.
Некоторое время ехали в полном молчании, пока её спутник не спросил:
-- Что тебя так интересует, но ты не смеешь спросить? Я, конечно, мог бы и сам у тебя узнать, но, понимаешь, надо же контролировать донора...
-- Акай, а что обозначает твоё имя? Оно как-то по-земному звучит. Ведь тебя дома не так звали?
-- Конечно, не так. Мы общаемся не с помощью звуков, там это невозможно, а с помощью цветовых волн. Так вот меня в раннем возрасте звали Пучок молний. Изобразить своё имя здесь не смогу: другая атмосфера, другие физические условия... А потом, когда пришёл в комиссию по контролю, я стал взрослым по вашим понятиям, и меня стали звать Контролёр с порядковым номером. А когда получил задание проинспектировать Солнечную систему, то выбрал себе имя Акай, хотя так и не удосужился узнать, что оно обозначает. Просто, когда я произношу внутренне эти звуки, почему-то вижу извивы молний. Скорее всего, это предвзятое мнение, но мне хочется верить, что это имя похоже на моё родное... Ты удовлетворена?
-- Вполне, спасибо. -- Оксана на некоторе время затихла, вглядываясь в ночное небо за окном, мелькающие огоньки в разрывах чернеющих лесных массивов. Потом спросила:
-- Куда мы едем? Места вроде знакомые.
-- В твою деревню. Я уже там побывал предварительно. Надо же было узнать о твоих родных.
-- И...
-- Успокойся, оба живы. Только твоя мама немного пострадала: её ударили, когда она тебе звонила...
-- Вот же нелюди... -- Оксана всхлипнула, -- она же уже в возрасте, не могла дать отпор. А папа?
-- Переживает, что не смог защитить... Я, как мог, обеспечил им спокойствие. Не переживай, там всё нормально...
Акай решил не рассказывать о той своей поездке, когда выбрал себе в доноры крепкого спортсмена. Вначале пожалел о выборе. Ничего нового от него не почерпнул, так как тот был полностью на инстинктах, его интересовали только предстоящие соревнования и способы победить соперников, вырваться на пьедестал и получить вожделенные награды, деньги и возможность рвануть "за бугор". Вначале не понял, что это обозначает, но когда в мозгу донора стали крутиться картины прекрасного будущего, если его возьмут в престижную зарубежную команду, и он сможет купить дом, крутую машину, появятся соблазнительные красотки, понял, что донор мечтает продать себя подороже за "вражеские цацки". Причём в своих мечтах донор вполне спокойно относился к предательству своей команды и своей страны... И даже внутренне иронизировал над своими мечтами... Этим и подкупил Акая.
...В деревне Акай быстро нашёл дом Оксаны. Строение было крепким, но запущенным. Чувствовалось отсутствие хозяйских рук. Вскоре понял почему. Из дома с трудом вышел старик, кутаясь в безрукавку. Его толкал в спину мужик в камуфляже с оружием в руках. Сам Акай вряд ли понял сразу намерения этого второго. Но он всегда доверял инстинктам своих доноров. Именно они учили его на самом примитивном низовом уровне привычкам и бытовым знаниям и умениям. Без этого для представителя иного мира было бы трудно разобраться в хитросплетениях местной жизни и самого существования аборигенов. А вот его донор мгновенно сориентировался. И вскоре уже мужик с оружием повержен на землю, выскочившие на крик из дома ещё двое нашли своё место рядом с первым. Донор вполне мастерски и деловито скрутил им руки и оттащил в сарай, где раньше стоял скот, но теперь он пустовал.
В доме, обставленном по деревенской моде в стиле конца прошлого века, на скамейке у стола сидела испуганная женщина с синяком на лице и завязанной рукой.
-- Есть ещё кто-нибудь кроме тех троих? -- спросил Акай у неё. Та молча покачала головой. -- Я разберусь с этими. Вот деньги. Оксана передала. Она в безопасности. Лучше всё-таки вам перебраться к старшим детям... Но я постараюсь, чтобы вас и здесь не беспокоили...
Акай всё-таки не мог понять, как, каким образом этот "качок", как донор сам себя иронически называл, мгновенно среагировал на тех троих? Акай жил в среде, которая не предполагала агрессии к сородичам. Иначе, без общей поддержки, любой индивид мог мгновенно погибнуть в непростых условиях выживания. И проблема доминирования в сообществе решалась не силой, а умом, накопленными знаниями. Здесь же, у аборигенов доминирование было одним из главных отличий, причём у особей обоих полов. Каждый стремился хоть в чём-то превзойти ближнего, а если подвернётся момент, то и затоптать конкурента, вскарабкавшись на его плечах повыше в иерархической лестнице. И как убедился Акай, взбирались не самые лучшие, умные, талантливые, а всё больше подлецы, прохиндеи и воры, для которых обобрать ближнего не только ради выгоды, а просто, чтобы указать их место у своих ног, является самым любимым занятием.
Скольких он доноров сменил, не счесть. И внутри каждого в инстинктах, на подсознательном уровне вбито желание и потребность унизить талантливого, втоптать в грязь честного и отзывчивого, представить перед обществом в самом неприглядном свете своего соперника, чтобы на его фоне казаться обществу идеалом для подражания...
...Точно таким же был и нынешний его донор, который вёл машину по шоссе под неусыпным контролем Акая. Но тот чувствовал, что и этот донор в любой момент может проявить свою хищническую сущность. И с этим ничего не поделать.
...Оставленные в деревне бандиты были посажены Акаем в погреб в конце двора и заперты на замок. Еды им он скинул в достатке, так что надеялся, что с голоду не помрут. По его прикидкам они могли помочь ему в будущих действиях.
Юхнов, октябрь 2019 г.