Малевич и Кандинский отдыхают, или Позор художника
1.
…Одному неудавшемуся художнику не давала покоя слава Казимира Малевича с его «Чёрным квадратом» и Василия Кандинского с этими композициями -- № 1, № 2; № 3 и т.д. – которые непонятно что выражают и абсолютно ничего не дают живописи – как русской, так, естественно – и мировой; однако премию им. Кандинского учредили. Ну да бог с ними – нам-то что, -- хотя меня, сказать по правде – зло берёт иногда – на подобных этим двум художникам и их почитателей злюсь! Но мы ведь не живописцы – делаем каждый своё дело – кто что может. А сей несостоявшийся талант прямо-таки заболел от Зависти – Чёрной – Безысходной. И начал он думу думать – что ему сделать, чтоб Малевича… не переплюнуть пока, нет (или перечихнуть – как вам больше нравится – господа мои Читатели!) – хотя бы вровень стать – для начала! И – придумал! – точнее – ему приснилось сие – Сон – абсурдней не бывает (но ведь рассказ-то мой абсурдистский – очередной в ряду абсурдистских творений – потому и не удивляйтесь!); вернее – тогда казалось – не бывает абсурдней: ещё как бывает! – прочитаете вторую половину рассказа – поймёте.
Итак – снится нашему художнику сон – словно положил он холст на пол мастерской, сходил на него по-большому, лопаточкой размазал сие по пространству холста и две палочки воткнул для большей убедительности. Проснулся рано утром, вспомнил свой удивительный сон, и расплылся в улыбке: «Ну, -- думает, -- штука какая – слава сама в руки лезет!» Правда – через 10 – 15 секунд улыбка сползла с лица «творца», а радость из души улетучилась, как рассеивается дым от потушенного костра: «Вдруг, -- подумал он, -- по шее дадут и выкинут на улицу вместе с полотном? Ещё и полицию вызвать могут – за хулиганство привлекут к ответственности!»
2.
Но Желание Славы – даже такой (а почему бы и нет?) пересилило страх, и «художник» сделал ровно так, как ему приснилось. Завернул своё «творение» в несколько мешков (чтоб на улице не пахло, а то от него словно от чумного – люди будут шарахаться!), и понёс в недавно открывшуюся в городе Галерею.
Когда он размотал принесённое и показал довольно-таки известному – Опытному! – Галеристу, тот сначала подумал – перед ним умалишённый, и первый порыв был – позвонить в «Скорую» -- вызвать псих – бригаду. Но расчётливость Дельца от искусства победила ошарашенность просто здраво – мыслящего – нормального! – человека. Галерист прикинул, чем подобная выставка одной «картины» может обернуться: «Да это же Вз – Рыв! Рево – Лю – Ция в живописи! Что там Малевич с «Чёрным квадратом» и другие абстракционисты! Их создания покажутся жалкой мазнёй рядом… рядом…» Галерист разнервничался – Делец-то он Делец – но ведь и человек тоже! – и успокоиться дабы – выпил воды, и машинально закусил огурцом, будто в стакане водка. Изысканно любезно стал разговаривать с поишедшим – «Ах, это ваша первая абстракционистская картина? И так оригинально – необычно – свежо! А две палочки – это деревья посреди… гм-м… гм-мм… пейзажа?..» --
и, поговорив в таком духе минут пять – Галерист предложил «художнику» такие условия – каких давно уже не предлагали и самым выдающимся – признанным! – представителям сего небесспорного направления.
3.
«Картину» выставили, и вскоре пошёл слух, что в такой-то Галерее выставка чего-то особенного, и несколько зрителей – первые ласточки! – вошли в Зал. Когда они подошли к «творению», ещё не выветрившийся (стойким оказался) запах заставил троих мужчин зажать носы носовыми платками, а одной даме, слывшей в городе любителем и знатоком абстрактного искусства, -- стало дурно, и её отпаивали водой с коньяком, куда капнули несколько капель валерианки и пустырника. Но «картину», тем не менее, оценили – за неделю её посмотрели 7000 человек, и Она была признана брендом сезона, поговаривали даже -- новое , мол, творение – шедевр абстракционизма всего не так давно начавшегося XXI века.
«Художник», недавно считавшийся безнадёжным неудачником – стал миллионером (после выставки ещё нескольких работ в том же духе), а Его самодовольная, нагло улыбаюшаяся физиономия украшала (украшала ли?) многие плакаты , развешанные там и сям, и смотрела на горожан – в т.ч. и на тех, , кто этого не хотел; более того – маленькая страна, граничащая с городом – родиной новоиспечённого «гения» (страна называлась «Вошь в кармане, блоха на аркане») выпустила в обращение серию марок с портретом «гения абстракции», и у местных филателистов марки сии котировались весьма высоко – за всю серию давали, напр., подержанный автомобиль, правда, без руля и без колёс!
4.
От экс – неудачника, а ныне миллионера, ждали новых абстракционистских работ, но он ничего не мог придумать столь же сногсшибательного и духаристого, поскольку сны т_а_к_о_г_о р_о_д_а ему больше не снились, а воображение у него было бедное от природы. И он не придумал ничего более умного (умом, кстати, тоже не отличался), как найти себе учеников – таких же бесталанных, но желающих лёгкого и быстрого успеха – и в роскошной Мастерской – деньги-то у него были, и не маленькие – попервоначалу миллионы «заработал», и «ученикам» щедро платил! – уже не Он, а «ученики» Его испражнялись на белоснежные – им бы покраснеть от стыда, но, увы – не обладали такой способностью! – Холсты, и размазывали сей продукт своей жизнедеятельности по белому, и втыкали туда кто во что горазд: прутики, камешки, обрезки старых шин и т.д. Иногда они размазывали по холсту просто после – дождевую грязь. А их «учитель» ходил между ними и разглагольствовал: «Это моё ноу – хау! Кто ещё придумал такое кроме меня? Назовите хоть одного современного холсто – марателя, который бы смог ноухаустей придумать ; дальше следовали три – четыре имени довольно известных абстракционистов, и с нескрываемым презрением «учитель» плевал в угол; затем, решив, что разделался со своими соперниками, снисходительно хвалил «работы» двух – трёх «учеников». Один из них говорил при этом: «Мэтр! Вы наш единственный учитель, вы наш Бог!» И «бог живописи» довольно кивал головой.
5.
…Но какие бы разговоры не велись в мастерской, как бы «ученики» ни обожали своего «мэтра» -- успеха выставки таких «работ» уже не приносили: людей приходило мало – с кислыми физиономиями они проходили мимо «работ», а у некоторых любителей живописи появлялось отвращение на лице. В местных газетах появились 2 – 3 статьи, авторы которых утверждали: ещё недавно брендовый «мастер кисти и холста» постоянно повторяется (под «работами» «учеников» Он ставил своё имя, в редких случаях позволял им ставить свои имена) – исписался он, что ли (мы могли бы сказать более точно – искакался и изгрязился, но и сие было бы неправдой, поскольку материала
для подобных «шедевров» у «мэтра со ученики» хватило бы на всю оставшуюся жизнь, -- и продуктов жизнедеятельности – ведь питались все они хорошо, и грязи вокруг – поскольку дожди в этом городе шли часто!). Через некоторое время со – деянный, вернее – со – деиваемый Позор всей честной компании стал раздражать, и даже бесить устроителей художественных выставок – «живописцам» 3 раза отказывали, и «работы» им приходилось выбрасывать на помойку, в четвёртый раз их забрали в отделение полиции, тут же в двух газетах появились статьи «Шарлатаны от искусства» и «Пощёчина истинному абстракционизму» (давно надо было т_а_к о_ц_е_н_и_т_ь такое «творчество»!). «М-да, -- говорил огорчённо «мэтр», -- м-да», -- и, не зная, что ещё сказать, сокрушённо разводил руками. А те представители абстракционизма, коих он раньше презирал, -- с успехом выставлялись, и получали за свои картины неплохие деньги.
6.
…Наконец «мастера со ученики» местные власти выдворили из города – они бежали в соседнюю страну «Вошь в кармане, блоха на аркане», где когда-то пользовались успехом у филателистов карликового государства марки с портретом «гения». У него теперь действительно было только то, о чём говорит название малюсенькой страны: когда он был богат – жил на широкую ногу, а последние из оставшихся «заработанных», а точнее – полученных путём какого-то, я бы сказал – изощрённого жульничества денег – ему пришлось отдать пограничникам за переход границы. И с тех пор (что стало с «учениками» -- я не знаю) он жил тем, что подадут сердо – больные жители его новой родины, да более – менее удачно срисовывал разные дома – и старинные, и современные – всё-таки он был художником, хоть и не талантливым, -- тем и жил. «Sic transit gloria mundi», -- мог сказать себе – весьма печально – этот действительно Неудачник, если б знал сию латинскую фразу: «Так проходит земная слава…» Впрочем, его известность и, с позволения сказать – популярность ничего общего с подлинной – Заслуженной! – Славой – не имели…
7.
…О «подвиге» на ниве искусства, а правильнее – шарлатанства, и о позорном изгнании «художника», о коем вы только что прочитали – услышал другой… нет – нет – он не был никогда художником, даже неудавшимся – и не претендовал на это. Но прославиться – хотел – любой ценой. Сей человек, будучи куда бо’льшим радикалом, чем предыдущий герой нашего рассказа – методы признавал, естественно – Радикальные: не боясь Греха (отъявленный Безбожник!) и Уголовной ответственности, – он Убил в разных районах города четырёх человек, отнёс трупы в сарай, нашёл мастера, который набальзамировал их, хорошо заплатил ему, и сделал -- в той же Галерее, кстати! – инсталляцию «Вереница Трупов в Водовороте Времени». Четырёх мертвецов новоявленный инсталлятор поставил таким образом: они стояли полусогнувшись – друг за другом, и на бедре каждого из них (кроме последнего) лежала рука того кто стоял за ним. Потом «новатор формы и содержания» (скоро он будет содержаться кое-где – в малоприятном месте, но об этом – позже), так вот – сей «новатор» пустил воду из крана, и когда натекло столько, что сие напоминало небольшую речку, и трупы стояли почти по пояс в воде – удовлетворённо хмыкнул: «Удалось! Великая метафора! – и добавил ни к селу, ни к городу, в котором жил – слово, слышанное им когда-то, запомненное, но значения коего он не знал -- …Анафора!»
8.
…Много зрителей посетило большой Светлый Зал, где пребывала сия инсталляция – «творение» недюжинного ума, явно незаурядной души , и Чудовищной Греховности; всё-таки не прав Пушкин, сказав: «Злодейство и талант – две вещи несовместные»; Зло – Дей – инсталлятор был явно талантлив: посетители восхищались «произведением» -- там и сям слышались такие оценки: «Свежо!» «Нестандартно!» «Как философски!» Говорили в том числе и о бездонной глубине представленного на суд публики, и, в недалёком будущем – органов правопорядка; хотя о какой бездонности могла идти речь, если дно искусственно созданной речки видели все – даже люди с не очень хорошим зрением.
9.
…Никто п_о_к_а не догадывался: мертвецы-то настоящие, полагали: они сделаны из каких-то материалов, и «мастер» заработал много денег. И, словно предчувствуя своё будущее – три четверти денег положил в 7 банков в разных странах мира, а оставшуюся четверть употребил на то, чтобы обеспечить безбедную жизнь своим пяти любовницам, съездить в Австралию – 5 раз катался на кенгуру, и впоследствии – в месте мрачном и весьма отдалённом – с грустной улыбкой рассказывал со-камерникам: «Воспоминания о кенгуриных скачках согревают з_д_е_с_ь
Моё застывшее сердце! – о!» -- и слеза катилась по щеке сего отнюдь не сентиментального человека… Кроме того – три раза пообедал в самом дорогом ресторане города – все три раза выходил из-за стола с раздувшимся животом, отрыгивая и переваливаясь с боку на бок, но всем встречным и поперечным говорил: «Господа – я совершенно доволен: обед – хоть куда!» -- и как жирная точка в конце фразы – громо – подобная отрыжка говорила о совершенной правдивости раздувшегося господина.
10.
…Через некоторое время правоохранительные органы заинтересовались «художником»: работники органов разыскивали исчезнувших людей, и по фотографиям, представленным в полицию родственниками убитых – двое полицейских узнали погибших, зайдя случайно в зал, где находилась страшная инсталляция. Дело и для галериста, и особенно для «инсталлятора» запахло мертвечиной. Правда, организатора выставки не привлекли к уголовной ответственности – он божился, крестился и целовал крест, а также икону Божией матери – не догадался, мол, что мертвецы-то настоящие! Ему не поверили, но большая взятка решила дело – он ведь немало заработал на «произведении» Убийцы, и деньги у него были, поэтому дело против галериста возбуждать не стали. А «художника» ждала расплата за со – деянное: Преступника приговорили к пожизненному заключению. Печально для него: его земная слава не просто прошла, она ещё и привела его в тюремную камеру – навсегда.
11.
Но – удивительный факт: девушки со сдвинутым сознанием, в чьих глазах «художник» -- Убийца – сверх – человек – этакий супермэн без всяких нравственных запретов – захотели за Него – осуждённого пожизненно – выйти замуж. Целый год в Центральную Тюрьму города приходили письма на Его имя от девушек, желающих сочетаться браком с Убийцей и поселиться с Ним вместе в Одиночной камере – месте его постоянного пребывания. Позже сии письма издали отдельной книгой – она стоила весьма недёшево и пользовалась у библиофилов большой популярностью.
Послесловие.
А что же Казимир Малевич и Василий Кандинский – этот, как я давно (это всего лишь моё мнение) считаю – Позор искусства? Они, точнее – их творения – устояли, и, я думаю – незыблемы: их не изгнали из Мира живописи, как изгнали из города первого героя моего рассказа, и, по сути, из общества – второго; они незыблемы, и каждый и_с_т_и_н_н_ы_й Любитель Живописи, скорей всего – поморщится – видя подобные произведения (Малевича, Кандинского и иже с ними), -- и скажет возмущённо: <<Позор Искусства! Позор «художникам»>>!
Идея рассказа родилась в 2015 г.; написал – 16 – 18/V – 2016 г.; 14 – 15/IV – 2018 г.; ещё доработал – в мае 2022 г.