«Далеко-далеко, высоко-высоко летала одинокая птица»... Это - из позавчерашнего. Из полузабытого детства. Далеко-далеко, высоко-высоко... Зачем она там летала и почему одинокая, теперь уже и не вспомнить. И спросить об этом некого. Помнится только добрый ласковый голос, говоривший эти слова перед сном. Далеко-далеко... И сны под этот голос, даже теперь, снились спокойные, тихие: летает себе высоко одинокая птица, а под её белоснежным крылом - то речки, то озёра, то целые моря; или поля, города и деревни. И всё хорошо...
Нестерпимо захочется от этих воспоминаний среди ночи послушать звуки холодного душа в ванной комнате, ощутить на теле уколы острых струй - сбегала, послушала несколько минут; ощутила, успокоилась. Даже про птицу забыла. А растёрлась полотенцем, вернулась в постель, закрыла глаза - она снова, под добрый голос невидимого рассказчика, летает: «Далеко-далеко, высоко-высоко». Спокойно и тихо... Но что-то несказанное и неведомое настойчиво требовало очередного охлаждения разгорячённого тела холодной водой...
Утром ей позвонил ведущий актёр театра Черемис:
- Здравствуйте, Ирина!
Она помолчала.
- С выходным вас днём... и с блестящим дебютом! - сказал он.
Она опять промолчала.
Тогда он обратился к ней словами её героини из вчерашнего дебютного спектакля «ИвАнов»
- «Я знаю, что вас тревожило ночью, - сказал он. - Я понимаю вас. Ваше несчастье в том, что вы одиноки. Нужно, чтобы около вас был человек, которого бы вы любили и который вас понимал бы. Одна только любовь может обновить вас»
Она прерывисто подышала и ответила словами его персонажа из этого же спектакля.
- «Храни меня бог от такого несчастья! - ответила она. - Говорю, как перед богом, я снесу всё: и тоску, и психопатию, и разоренье... и одиночество, но не снесу, не выдержу я своей насмешки над самим собою. Я умираю от стыда, при мысли, что я, здоровый сильный человек, обратился не то в Гамлета, не то в Мефистофеля, не то в лишние люди... сам чёрт не разберёт»
- Как хорошо мы помним роли друг друга! - сказал Черемис.
И больше они не сказали ни слова.
Черемис отключил свой телефон.
Она опустила трубку своего.
Она подошла к своему окну.
Он подошёл к своему.
За их окнами шёл тихий дождь.
А за окном дебютантки Ирины - ещё и...
«Далеко-далеко, высоко-высоко летала одинокая птица»...
Вчерашний спектакль, впервые за много лет, собрал полный зал. Вчерашний спектакль породил множество зрительских вопросов:
- Кто эта дебютантка?
- Почему так прекрасно всё ожило в старых декорациях сада в имении чеховского ИвАнова?
- Отчего всегда флегматичный ИвАнов в самых обыденных сценах сегодня находился в неземных облаках?..
И - цветы, цветы! Бог мой, сколько благоухающих, разнообразных цветов!.. И восхищённые улыбки.
Любимая девушка ведущего актёра Черемиса, по спектаклю ИвАнова, Лиза, далёкая от чеховского мира так же, как современная попса далека от старинного цыганского романса, вдруг задумчиво сказала после премьеры:
- Я хочу в то негромкое время, дорогой Черемис, там ты по-настоящему прекрасен!
Нет, Черемис, конечно, чувствовал себя и в нынешнем времени прекрасным, обласканным аплодисментами современного зрителя, но, ПО-НАСТОЯЩЕМУ, - без сомнения, там. Там, где летала та одинокая птица...
Когда закончился дождливый выходной, он не смог успокоиться, и зашёл к директору театра.
- Поздравляю! - сказал тот, с улыбкой пожимая его руку. - Похоже, с приходом в театр этой милой девочки Ирины, мы начинаем летать, а, дорогой?
- Кто она? - спросил Черемис, присаживаясь на предложенный стул. - С самой первой репетиции я чувствую себя в этих странных облаках.
Директор кивнул на раскрытое «Дело», лежавшее на столе перед ним:
- Самому интересно... Её ведь на работу принимал главреж...Дрёмина (псевдоним), родилась в деревне Дрожки двадцать два года тому. Мать - Дрожкина Нина Егоровна, умерла через пять лет после гибели во время службы в армии её мужа Дрожкина Петра Ивановича... Окончила N-ский театральный институт. Всё сама и сама... Что-то не так?
Черемис прикрыл глаза ладонью:
- Так, всё так!..
Бывал он в той деревне, бывал!.. Значит, Нина после гибели армейского друга Черемиса Петра, не только не приняла предложения Черемиса, но и вообще не вышла замуж... А Черемис часто к ней в ту пору приезжал, рассказывал её маленькой дочке сказки:
«Далеко-далеко, высоко-высоко»...
- Не надо! - умоляла Нина. - Не надо!
И плакала. Она не могла забыть своего Петра. Она Петра очень любила.
И Черемис перестал приезжать в их деревню...
Поздно вечером следующего премьерного дня, когда в конце ИвАнов, которого играл Черемис, застрелился, и потом вместе со всеми участниками театрального действа вышел к зрителям на поклон, Ирина Дрёмина, исполнявшая роль девушки Саши, при всех бросилась к Черемису с объятиями и с громкими рыданиями... будто тот в самом деле воскрес. Она за время второго спектакля, наконец, окончательно узнала голос, некогда рассказывавший ей сказку про одинокую птицу.
- Здравствуй, Ирочка! - шептал ей на ухо счастливый Черемис, и осторожно гладил рукой по её хрупким плечам. - Здравствуй, моя дорогая!.. Как ты выросла, детка!
- Боже мой! Боже мой! - всхлипывала она, прижимаясь к его груди.
И зрительный зал, стоя, аплодировал громко и долго... За их превосходную игру в спектакле по пьесе Антона Павловича Чехова.