1.
Новогодние праздники для Воронова прошли довольно спокойно и однообразно: особых происшествий и тяжких преступлений в городе и районе не было зарегистрировано – одна бытовуха. Годовой отчёт они сверстали с Головнёвым довольно быстро: у заместителя по этой части опыт был огромный. Сдавать отчёт в прокуратуру края поехал также Головнёв. У Воронова были другие планы: его закружила в своём водовороте всепоглощающая страсть – Катя! Все новогодние праздники они провели вместе. Гуляли, ходили в кино, засиживались в баре у Юры, где Воронов угостил Катю знаменитым фирменным Юриным коктейлем.
- Вкусно, но для меня крепковато, - опорожнив половину бокала, засмеялась она.
- Спаиваешь неопытную девушку, Воронов?
По имени она называла его только в самые нежные, интимные минуты, а в обиходе звала по фамилии. И это звучало из её уст так обворожительно и безобидно, что ему даже нравилось…
Особо изысканных и разнообразных развлечений в Степновске не было. Сауну Катя не любила, наверное, ещё и потому, что она была ей противопоказана. Воронов пообещал девушке, что после новогодних праздников свозит её либо в Ставрополь, либо на КавМинводы, где развлечений было достаточно.
После праздников начались рабочие будни. Из Москвы одна за одной сыпались директивы, задания и указания, требовавшие скорейшего реагирования и ответа, поэтому Воронов безвылазно находился на службе, выматывался до предела. В личной жизни нужен был тайм-аут, и Катя хорошо это поняла, сама сказав об этом любимому:
- Саша, я вижу, как тебе сейчас нелегко по службе. У меня тоже с начала года много работы накопилось. Давай на недельку – две отпуск в отношениях объявим…
- Как скажешь, Катёнок! Я и вправду зашиваюсь. Соскучишься – приезжай, звони! – поцеловал он девушку, прощаясь в один из вечеров, когда они встретились после работы…
2.
Судьба любого офицера, а если брать в более широком смысле – любого человека в погонах переменчива и зачастую бросает тех, кто не чужд здорового тщеславия и карьеризма, с одного насиженного места на другое.
Друга Воронова – начальника ГАИ города Н-ска Володю Митрясова назначили на равную соответствующую должность в соседний Краснокумский район, находившийся почти на границе с Дагестаном. Воронов узнал об этом от самого виновника этого события. Володя позвонил ему вскоре после новогодних праздников в среду15 января.
- Привет, Санька! С наступившим Новым годом тебя! Как жизнь прокурорская холостяцкая?
- Привет, привет рабам полосатой палки! – засмеялся Воронов, довольный тем, что слышит друга.
- И тебя тем же концом. Куда пропал служивый? Вроде все отчёты уже сданы, справки отправлены. Пора бы и встретиться…
- Так и я о том же, Саня! – затараторил Митрясов.
- Где и почему пропадал – история долгая, расскажу при встрече. А пока приглашаю на ближайшие выходные на закрытие охоты на зайчика в мои новые территориальные владения в Краснокумское. Слышал о таком?
- Погоди, как в Краснокумское? Тебя что, перевели туда служить? Вот чертяка! И молчал, тихушник!
- Да ладно, Саня. Всё было так быстро решено, что некогда было звонить. Пока дела сдал, пока дела принял. Сам через это проходил, знаешь, какая круговерть. Ещё и бюрократы наши с документами как всегда проволокитили. Тут и конец года, и жена с тёщей всю плешь проели. В общем, приезжай! Поговорим, обмоем назначение, постреляем…
- Я пока в гостинице устроился. Жена осталась в Н-ске. А гостиница у нас одна – найдёшь сразу, - засмеялся он.
- Хорошо, Володя. Принято. Жди в субботу часикам к десяти, - закруглил разговор Воронов.
У него в кабинете давно уже сидел Головнёв. Обсуждали план работы на 1992 год и дым в кабинете стоял коромыслом.
- Друг звонил? – понимающе улыбнулся заместитель.
- Да! Хоть и мент, а мужик порядочный, в деле проверенный, никогда не подводил, - добро засветился глазами Воронов.
- Назначили начальником ГАИ в соседний Краснокумский район. Придётся тебе в субботу и воскресенье побыть за главного, Андрей Анатольевич. Еду к нему. Проставляется за назначение и пострелять зовёт. Ну, а при случае обязательно вас познакомлю.
Четверг и пятница прошли без особых происшествий. Народ устал от длинных новогодних праздников, поиздержался, гулять было не на что…
В субботу часов в восемь утра Воронов позвонил водителю прокуратуры и попросил пригнать автомашину. Свой охотничий рюкзак с одеждой: тёплой стёганой курткой с газырями под патроны и тёплыми брюками, с белым маскировочным охотничьим костюмом – он приготовил с вечера. Охотничье ружьё – двустволка вертикалка двенадцатого калибра тульского оружейного завода стояла в металлическом сейфе почищенная и смазанная. Его Воронову подарили ещё на Урале в Краснотуринске на свадьбу прокурорские коллеги...
- Заправь под завязку, Сурен Ваганович. Я сам поеду в соседний район по делам, - распорядился он…
Водитель болезненно воспринимал поездки прокурора за рулём служебной автомашины. Однако упрекнуть его было не в чем: ездил Воронов аккуратно и достаточно умело. Тем более, что водительские права у него имелись с давних пор, ещё с Урала.
- Не переживай, Ваганович, всё будет хорошо. Даже помою твою красотку после поездки, - похлопал он по крылу автомашины.
- Жди в воскресенье к вечеру.
И, не дожидаясь ответного ворчания водителя, сел за руль прокурорской белой шестёрки и плавно тронул с места.
Дорога в Краснокумское была неплохой. Зима в этом году была малоснежной: он частью сразу растаял, а частью сдули в поля степные ветры. Асфальт, хоть и выбитый местами, ещё сохранился с советских времён, так что восемьдесят километров с небольшим Воронов отмахал за час. Ориентируясь на указатели, доехал до районного Отдела Внутренних дел, где у дежурного выяснил, как добраться до местного ГАИ. Заодно дежурный лейтенант отзвонился коллеге в ГАИ, сообщив, что к ним едет прокурор соседнего района.
Митрясов встречал друга у металлических свежеокрашенных в канареечный цвет ворот. Само серое двухэтажное здание ГАИ стояло в глубине двора. Территория была огорожена высоким железобетонным забором. Крепость, а не ГАИ!
- Ну, ты как удельный князёк тут обосновался, Митрясов, - смеясь обнял друга Воронов.
- С приездом, дружище! Это не моя заслуга, а предшественника. Не зря его в краевое управление ГАИ перевели. Паркуй машину ближе к зданию. Она тебе до завтра не понадобится. А здесь будет под охраной.
Дождавшись, пока Воронов припаркует и закроет автомашину, забрал у него объёмистый охотничий рюкзак и повёл в здание ГАИ. Ружьё в чёрном чехле из кожзаменителя под кирзу взял сам Воронов. Ключи от автомашины Воронов оставил у дежурного по ГАИ.
- Пошли, посидим, погреемся в кабинете. Осмотришь мои новые владения, - подтолкнул Митрясов друга плечом, приобнял его и повёл внутрь здания.
Владения и правда оказались впечатляющими: свежий ремонт внутри, просторные кабинеты сотрудников и поистине барский кабинетище самого начальника ГАИ, отделанный ореховыми панелями, с огромным дубовым столом для совещаний и таким же внушительным и дорогим письменным столом. Справа от кресла мигала огоньками панель диспетчерского переговорного устройства с выходом на рацию и пульт дежурного по отделу.
- Поздравляю, Володя! Шикарно ты устроился. Теперь только бы жильё получить и семью перевезти, - обнял Воронов друга.
- Это всё утрясётся. Новый глава администрации обещал помочь. Знаешь ведь, что у партии всё имущество отобрали. Вот прокурора, например, поселили в гостиницу бывшего райкома КПСС. Там восемь двухкомнатных номеров и один трёхкомнатный люкс. Я уже удочку по этому поводу закинул. Прокурор нормальный мужик – Иван Артёмович Бурсак, думаю, против не будет. Ты его должен хорошо знать. Он хоть и из местных, но в команде Аржанникова был. Кстати, с нами на охоту тоже едет. Вот там и пообщаемся, да обсудим квартирный вопрос при случае под шашлычок из заячьей печёнки, - подмигнул заговорщицки Митрясов.
- А пока можно понемногу за приезд и встречу Как ты?
- Ну, если только понемногу, - согласился Воронов, - а то с нас потом такие резвые охотники получатся, что только у костра кашеварить, да стол накрывать.
- Не боись, Санька! От ста граммов коньячку только взбодримся. Да и ходить много не придётся: засядем по номерам, а зайчиков загонщики с собаками на нас направят, - махнул рукой Митрясов разливая коньяк по рюмкам.
Выпили, закусили нарезанным лимончиком, закурили. Сразу стало теплее. Митрясов расспрашивал друга о работе в Степновске, о личной жизни, но тот только отшучивался, ограничиваясь односложными ответами. Не хотел нагружать приятеля своими проблемами: у того самого был не самый лёгкий период жизни. Время перемен и врагу не пожелаешь…
Организовывал выезд на охоту глава местной администрации Всеволод Иванович Кирпонос. Мужик деловой, хваткий, с большим опытом административной работы. При КПСС он занимал здесь же должность председателя исполкома, вовремя сориентировался, бросил партбилет на стол и примкнул к проельцинскому большинству.
Сбор охотников назначили в лесополосе у кургана в трёх километрах от Краснокумского. Курган весь зарос терновником, боярышником и шиповником. Через колючие заросли только на танке было пробиваться, а пешком – без штанов останешься…
Народу собралось много: охота подобного уровня, проводимая с участием, как заведено, почти всех если не первых, то вторых должностных лиц района, заканчивалась ближе к обеду и плавно переходила в хлебосольное застолье, длящееся до темноты. Так было и в этот раз…
Среди охотников выделялись амуницией, ружьями и написанным на лицах превосходством несколько человек из администрации – приближённых и доверенных, начальник милиции, начальник налоговой инспекции, три директора каких-то предприятий, два председателя совхозов, главный пожарник, главный охотовед с парой егерей. Водители и обслуга были не в счёт. Центральными фигурами помимо Кирпоноса были прокурор Иван Бурсак и председатель районного суда Игорь Иванович Хлипко (тоже бывший прокурор, как оказалось).
Увидев верхушку района, Воронов чуть было не рассмеялся в открытую: Кирпонос и Хлипко были под стать друг-другу рыжими, а Бурсак русоволос с небольшой рыжинкой.
- Да, рыжий рыжего везёт и рыжим погоняет, - ухмыльнулся он про себя, - как говорится рыбак рыбака видит издалека. С этими мужиками держи ухо востро и палец им в рот не клади – отхватят по самое не хочу…
Митрясов представил друга всей честной компании. После рукопожатий и взаимного представления присутствующих поступила команда расставлять охотников по номерам. До первой добычи выпивать не полагалось: плохая примета.
Воронову отвели место для засады в ста метрах от кургана с восточной стороны. Слева залёг Володя Митрясов, справа Иван Бурсак. Охотников развели метров на двадцать друг от друга в одну линию так, что засада перекрыла почти километр степи. Залегли, как и полагается против ветра, чтобы зверь заранее не учуял. Стоял лёгкий морозец: не больше пяти градусов. Но на ветру казалось, что было все десять. Вскоре залаяли собаки загонщиков, послышались их гиканье и выстрелы в воздух: охота началась. Крупный зйчище выскочил из высокой травы метрах в тридцати от Воронова. Они с Митрясовым выстрелили почти одновременно. Заяц упал без звука – видимо нашпиговали его дробью конкретно. Следом минут через пять из травы показалась лисья морда. Тут уж рыжую заметил и Бурсак. Врезали по ней из трёх стволов. Лиса вышла ближе к Бурсаку, поэтому скорее всего трофей будет принадлежать ему. Потом Воронов стрелял ещё раз пять, но всё мимо…
Часа через полтора охота закончилась. Охотники стали подтягиваться к кургану, где уже разожгли костёр и поставили три раскладных стола, сдвинув их вместе. Руководил сервировкой стола директор райпищеторга – розовощёкий пожилой упитанный мужичок с хитрыми заплывшими глазками – дядя Сеня, как все его называли. Стол ломился от мясных закусок и домашних солений. Многие прихватили закуски с собой и выставили на общий стол. Добыча оказалась неплохой: три лисицы, два десятка зайцев, пятнадцать куропаток. Лис поделили между рыжими: Кирпоносом, Бурсаком и Хлипко. Тут уж от шуток и подначиванья не удержался никто…
Пока егеря разделывали дичь, всем налили, и глава сказал приветственную речь.
- Спасибо всем, кто сегодня в нашей компании. Мы рады гостям. Особенно рад я тому, что наша сплочённая команда умеет не только хорошо и слаженно работать, но и хорошо отдыхать. За нас, за встречу, за добычу!!!
Тосты следовали за тостом, закуски уничтожались с завидной скоростью: охотники продрогли и нагуляли аппетит на свежем холодном воздухе. После третьей многие закурили. Народ повеселел и разговорился. Посыпались анекдоты про охоту, шутки-прибаутки и охотничьи байки. Народ стал сбиваться в компании по интересам. К Воронову и Митрясову присоединился Иван Бурсак. Он неплохо знал соседа, общался с ним на совещаниях и в застольях «на короткой ноге», которые иногда собирал прокурор края Аржанников, поэтому им было о чём поговорить и теперь они общались как закадычные друзья.
Минут через сорок на столы подали шампуры с жаренными заячьими потрохами и печёной на костре картошкой. Шашлыки сочились горячим жиром, сделаны были со знанием дела. Кусочки печёнки, сердца и лёгких были нанизаны на шампуры с чередованием ломтиков сала. Через полчаса на столе благоухали приправами жареные на шампурах куропатки. Пир шёл горой, как говорится.
Выпили за удачу, за поваров. Потом пошли здравицы главе администрации Кирпоносу. Явный подхалимаж претил Воронову, и он увлёк Ивана Бурсака в сторонку к зарослям терновника.
- Иван Артёмович, помоги моему другу Володе Митрясову. Я его знаю много лет. Он хоть и мент, но мужик порядочный: никогда не подведёт и не подставит. Жизнью проверен. Поддержи по рабочим моментам и с жильём решить вопрос помоги. Я вижу, у вас с главой нормальные взаимоотношения. Так что при случае замолви словечко…
- Не вопрос, Александр Васильевич. Мы с тобой в одной команде и друг друга понимаем. Поддержу твоего дружка! Пошли к столу. А то некоторые уже косятся…
Председатель суда Хлипко и вправду постоянно вертел головой по сторонам и оглядывался на удалившихся от стола Воронова и Бурсака.
Застолье длилось еще часа два. После шашлыков подали огромную кастрюлю с бараньим шулюном. Некоторые их охотников изрядно захмелели и их стали потихоньку уводить от стола трезвые и бдительные водители.
Самые заядлые гулёны уже запели песни. Митрясов с Вороновым тоже распрощались с Кирпоносом и оставшимися охотниками. К ним присоединился и Бурсак. Начало вечереть, окрестности мягко окутали сумерки. Терновник, боярышник и кусты шиповника закуржавились инеем.
- Мужики, предлагаю доехать до моих партийных апартаментов, поставить машины на прикол и выпить по-настоящему. Заодно вам обоим найдётся комната переночевать. В моём распоряжении целая половина дома! Нечего по гостиницам ошиваться, - безапелляционно объявил он.
Возражений не последовало.
3.
В шумной и многолюдной охотничьей компании было не до воспоминаний о днях совместной службы и не до разговоров по душам. Поэтому продолжение Бурсака было встречено с одобрением и вечер встречи друзей продолжился на веранде прокурорского дома – бывшей гостиницы райкома КПСС, переданной на волне экспроприации партийного имущества семье Бурсака под временное жилище.
Жена Ивана Артёмовича – чернобровая и черноволосая, кареглазая красавица Галя приняла гостей радушно, быстро накрыла стол и удалилась заниматься детьми – белокурыми пятилетними двойняшками Ванькой и Сонькой - точными копиями своего отца…
О службе и о политике дружно и единогласно договорились не вспоминать. Иван был знаток тысячи анекдотов. И Воронов, и Митрясов с удовольствием его поддерживали. Хохот балагуривших мужчин был слышен, наверное, во всей округе. Благо, что бывшая гостиница райкома партии стояла на отшибе от основного жилого массива.
Когда все трое уже порядком захмелели и вышли покурить в сад, где к самой веранде подступали густые заросли розовых кустов, оставшихся в наследство от партийных чиновников, Бурсак не удержался от рассказа об одной курьёзной истории, произошедшей с ним в бытность следователем прокуратуры Октябрьского района города Ставрополя.
- Начудил я ребята однажды, ох и начудил. До сих пор перед Галей стыдно! – и он оглянулся чтобы убедиться, что жена его не слышит.
- Прокурором района тогда был Олег Иванович Ванеев, царствие ему небесное! Так вот, добрейшей был души человек и все мои залёты всегда прикрывал. Засиделся я однажды на дружеской вечеринке по поводу окончания рабочей недели. Вечеринка закончилась осмотром молодого, красивого женского тела с пристрастием… Ну, сами понимаете. В общем вернулся домой в изрядном подпитии глубоко за полночь. Гале о весёлом застолье естественно ни слова. А для отмазки сочинил на ходу стройную версию. Но, поскольку иногда могу приврать и насочинять всяких страшилок, несколько переборщил. Зайдя в квартиру и не раздеваясь грохнул в сердцах по кухонному столу невесть откуда прихваченной палкой сырокопченой колбасы, выдавил из глаз скупую мужскую слезу и поведал о том, на каком ужасном происшествии мне пришлось сегодня (или уже вчера?) побывать. Галя узнала:
- что, оказывается, в кинотеатр «Родина» накануне вечером ворвался вооруженный до зубов террорист, перестрелял едва ли не половину зрителей и, не желая сдаваться подоспевшим милиционерам, покончил с собой…
- что немедленно, по горячим следам, была создана следственно – оперативная группа, в которую был, конечно же, включён и следователь прокуратуры Бурсак;
- что он всю ночь провел среди моря крови и многочисленных трупов;
- а после такого стресса одной рюмкой никак было не обойтись!
Наутро в субботу «сарафанное» радио с подачи Галиной старшей сестры разнесло по городу весть о расстреле заложников в кинотеатре с жуткими подробностями. Дошла эта весть и до прокурора района, на которого обрушился шквал телефонных звонков. Звонили из райкома КПСС и из райисполкома; звонили ему знакомые и расспрашивали про кровавое происшествие в кинотеатре, о котором Олег Иванович, естественно, ни сном, ни духом не ведал. Он срочно поднял по тревоге дежурную часть районного отдела милиции, всех следователей и оперов, ответственного дежурного по РОВД. Вызвал и всех подчинённых ему следователей прокуратуры. Но никто факта массового убийства не подтверждал…
Загадка разъяснилась чуть позже, когда прокурор, не досчитавшись среди следователей меня грешного, позвонил ко мне домой. Заботливая и сердобольная Галя поведала Олегу Ивановичу, в каких расстроенных чувствах и послестрессовом состоянии находится её муж, и поинтересовалась, можно ли ему еще немного поспать после многотрудного ночного дежурства. Осторожно, с соблюдением мужской солидарности, Олег Иванович стал выяснять подробности и вскоре понял, откуда ветер дует.
Нелестные эпитеты и комментарии в мой адрес я выслушал от прокурора через час, когда явился в прокуратуру по требованию начальника.
Над рассказом Бурсака друзья хохотали долго и до слёз. На их веселье выглянула озабоченная Галя.
- И чего это вы раздухарились на ночь глядя? Детей разбудите. Это всё ты, баламут свои байки рассказываешь, - стукнула она легонько мужа по лбу ладонью.
Иван стоял на краю бетонной дорожки. Усталость и хмель сыграли с ним злую шутку: он не удержался и рухнул спиной в злосчастные розовые кусты.
- Ой, убила! Ой покалечила, отомстила за все мои грехи, - запричитал Бурсак, пытаясь встать.
Воронов и Митрясов, захлёбываясь от смеха, вытащили незадачливого балагура из розовых кустов.
- Вот, Бог тебя наказал, паразита брехливого, - смеялась вместе с ними Галя.
- Пойдём раны твои кобелиные лечить.
И она повела ойкающего мужа на кухню, где заставила оголить спину и ягодицы. Картина была не для слабонервных: вся спина и зад Ивана были исполосованы розовыми шипами так, как будто его драли когтями десяток бешеных кошек. Смазав ранки потерпевшего йодом, Галя скомандовала не терпящим возражения голосом:
- Всё, охотники, по койкам!
- Галинка, малинка, а как же анестезии принять перед сном? – шутливо-жалобно заканючил Бурсак.
- Ладно, ещё по рюмашке и спать! А то я знаю вашу анестезию – до утра будете куролесить, - милостиво разрешила Галя.
- Через пять минут приду проверю! И скажи спасибо, Ванечка, что при мне отметины получил, дорогой. А то никогда бы не поверила, что это не бабы тебя так разукрасили. Точно бы получил сковородкой по бестолковой головушке, - рассмеялась наконец и она, удаляясь.
Охотники опрокинули ещё по чарке и отправились каждый в свою комнату: Бурсак в спальню к Гале зализывать раны, а Воронов с Митрясовым в другое крыло здания, где Галя застелила им гостевые кровати.
4.
Охотники продрыхли до восьми утра. Спешить было некуда: воскресенье…
В восемь часов их разбудил громкий голос Галины, призывавшей мужчин вставать, умываться и идти завтракать. Стол украшала дымящаяся паром глубокая фарфоровая салатница, полная вареников с творогом. Рядом стояла вторая поменьше с варениками с картошкой, политыми пережаркой из лука и шкварок. Между ними стояла глубокая миска с домашней густой желтоватой от масла сметаной.
- Галиночка, а к вареникам по соточке полагается, - хитро и заискивающе вопросил Иван.
- Нет уж, ребятки! Хватит. Сегодня день трезвости. Вот вам по бутылочке пива и на этом шабаш, - сердито ответила жена Бурсака, доставая из холодильника три бутылки чешского пива.
- О, и это здорово! Спасибо, рыба моя, - приобнял жену Бурсак.
Воронов отказался и от пива. Нужно было ехать обратно в Степновск. Он обещал водителю быть во второй половине дня, да и не садился никогда за руль в нетрезвом виде.
После завтрака он стал собираться в дорогу. Митрясов позвонил дежурному по ГАИ и приказал пригнать автомашину Волкава. Галя с одобрения мужа натащила из подвала с десяток банок различных домашних разносолов: здесь были и помидорчики, и огурчики, и маринованные грибочки рядовки, и баклажаны, фаршированные корейской морковкой и варенье нескольких видов.
- Да куда мне столько, - стал отнекиваться смущённый Воронов, - я же один живу. Мне и до весны это всё не осилить!
- Ничего, ничего, не пропадёт! Бери пока дают, Александр Васильевич, - похлопал его по плечу Иван.
- У Гали этого добра полный подвал. Скоро полки обломятся, девать некуда.
- А это тебе ещё и виноградной лозы слёзы, - выставил Бурсак на обозрение десятилитровую пластиковую канистру.
- Сухое красное вино с наших Краснокумских виноградников. Ты, Александр Васильевич, такого вина нигде не пил. Бери на здоровье!
Подъехал на прокурорской автомашине дежурный и Воронов смущённо стал благодарить гостеприимных хозяев. Распрощались сердечно и он тронул со двора гостиницы. Пора было возвращаться.
Дорога была всё такой же чистой. Транспорта в выходной день наблюдалось мало и через час он подкатил к дому Сурена Вагановича.
Водитель был хмур – видно переживал за начальника и автомашину. Выйдя из ворот, поздоровался, шумно втягивая большим носом воздух. Не почувствовав запаха спиртного сразу подобрел.
- Как съездили, шеф? Где добыча?
- Хорошо съездил, - улыбнулся Воронов, - добыча в багажнике. Давай – ка, Вагнович, отвези меня домой. Надо отдохнуть перед рабочей неделей.
Подъехав к дому, где жил Воронов, водитель открыл багажник и удивлённо округлил глаза.
- А где же охотничьи трофеи, шеф? Тут одни банки какие-то, да канистра.
- Вот это и есть мои трофеи, - рассмеялся Воронов.
- Убежали все зайцы помирать за курганы. Главное, Ваганович, это не трофеи, а общение. Пообщался я с хорошими людьми, с друзьями. Воздухом чистым подышал. Так что, всё в порядке. Езжай и ты отдыхай. На службу я завтра пешком приду.
Из дома он позвонил Кате.
- Катюша, а у меня вкусное вино есть. Из Краснокуского привёз. Увидимся?
- Ой, наконец-то! А то пропал на два дня. Я уже переживать стала. И соскучилась…, - обрадовалась его звонку девушка.
- Жди, приеду через час. Надо себя в порядок привести.
Часом конечно не обошлось, но через полтора часа в дверь квартиры Воронова позвонили. На пороге стояла улыбающаяся, красивая и благоухающая французской косметикой Екатерина. Прижав девушку к себе. Воронов с удовольствием утопил лицо в её густых, пахнущих морем и ещё чем-то горьковатым, черных волосах.
- И я соскучился! Заходи. Гулять будем, - помогая снять дорогую болгарскую дублёнку, придержал он её под руку и проводил в зал, где уже был сервирован стол на двоих, горели свечи, бросая причудливые пляшущие тени на стены и потолок.
Когда влюблённые утолили первую жажду сжигавшей их страсти, сели за стол и Воронов с упоением стал рассказывать девушке о своей поездке.
- Как здорово! И я хочу пострелять! Давай съездим к твоим друзьям, как только у тебя свободные дни образуются, - нетерпеливо и требовательно захлопала в ладошки Катя.
- Хорошо, хорошо, обязательно съездим, - не стал спорить Воронов. Я созвонюсь с ребятами, договорюсь. А то ведь знаешь – незваный гость хуже татарина…
Катя осталась с ним до утра.