Каждое лето, нас с сестрой отправляли в деревню.
Половину лета мы проводили в Костино, что стоит на самом берегу Волги (это родина мамы), а другую половину – в деревне Большое Высоково, где родился мой папа.
Там не было реки, но совсем недалеко, за гумном*, находились два пруда.
Пруды располагались рядом друг от друга, через небольшой перешеек, но были очень разные. Один пруд был с чистой водой, глубокий, с обрывистыми берегами, вода в нём казалась чёрной. В пруду водились ужи, они любили греться на серых ветках кустов, что росли прямо из воды и, сливаясь с ними, становились невидимыми.
В этом пруду деревенские женщины полоскали бельё после стирки и деревянными вальками* отбивали на мостках длинные самотканные дорожки.
Второй пруд был неглубокий, дно – глинистое и скользкое. Мутная вода кишела разной живностью, пауками и пиявками.
Стадо коров пригоняли на водопой с другой стороны пруда. В жару коровы заходили по самое вымя в воду, громко мычали, вытягивая шеи, подолгу стояли и смотрели на нас грустными глазами.
Так вместе с коровами на разных берегах пруда мы и купались.
Когда родители приезжали из города нас навещать, мама подзывала нас с сестрой к себе, расстилала на столе чистые тетрадные листы, мы склоняли свои детские головки над ними, а она проводила по нашим волосам частым гребешком.
Я помню, что такое дуст и его противный запах.
Но, на следующее лето всё повторялось, и мы снова гурьбой шли купаться на пруд.
Однажды, учительница (Балашова Галина Михайловна, одноклассница нашего папы), которая приезжала гостить в дом по соседству, принесла ведро воды из мутного пруда, взяла лупу и позвала нас.
Через увеличительное стекло мы увидели весь «богатый» водный мир нашего пруда! Нас настолько поразила эта картина, что с того дня мы больше купаться на пруд не ходили, а мама перестала покупать дуст.
Когда донимала летняя жара, папа сажал нас с сестрой и соседского мальчишку Сашку (Балашова), сына той самой учительницы, на свой голубенький мотоцикл «Ковровец» и вёз купаться на чистейшее озеро Смехро, что находилось в нескольких километрах от деревни.
Мое законное место было на топливном бачке. Я гордо восседала впереди, между сильных папиных рук, мне было совсем не страшно и всё видно! Я была счастлива!
Мое сердечко замирало лишь на подъезде к озеру, где кончалась дорога и начинался песок. Мотоцикл, терял скорость, буксовал и наклонялся на один бок. Папа опускал ноги с педалей и помогал мотоциклу справиться с песчаной преградой.
Озеро Смехро глубокое и чистое. (Сейчас там государственный заказник) Около берега на мели, где пригревало солнышко, всегда гуляли стайки мальков, и если зайти в воду и постоять неподвижно, то мальки начинали увиваться около ног и щекотать ступни.
Из зарослей осоки доносилось громкое лягушечье кваканье. Далеко от места купания мы не отходили, потому что там тоже водились ужи, но папа - рядом, и нам было не страшно.
Гулять на деревенские пруды мы всё же ходили, но обязательно с кем-нибудь из старших двоюродных братьев и сестёр(Трошиных).
Однажды мы гурьбой зашли на деревянные мостки, с которых хозяйки обычно полоскали белье. Подгнившие опоры не выдержали. Я до сих пор отчетливо помню, как погружалась в воду, мне кажется, что я даже не успела закрыть глаза, потому что видела эту тёмную бездну.
Кто-то из старших, стоявших на берегу, вытащил меня, как котёнка за шкирку. Мне было тогда не больше пяти.
В тот день на нас с сестрой были новенькие белые ситцевые платьица в красный горошек. В мокрой одежде возвращаться домой было нельзя. Мы сняли платья, расстелили их на баллоны от автомобильных колёс, которые служили мальчишкам спасательными кругами во время купания, и пока платья наши не высохли на солнце, мы домой не вернулись.
Мама ничего не заметила, а страх, перенесённый в детстве, остался у меня на всю жизнь – плавать умею, но далеко не заплываю.
22 мая 2022г.
*Гумно, гувно или ток (старорусское) — расчищенный, часто огороженный, утоптанный участок земли, на котором в крестьянских хозяйствах складывали скирды необмолоченного жита, проводили его обмолот, а также веяние зерна.
*Валёк — деревянная доска с вырубленными поперечными желобками для катания белья. Предмет домашнего обихода использовался для выколачивания (стирки) и глажения белья.