Глава 1 . Скрепник.
Сначала казалось, что он слышит далекие голоса, возникающие в голове без всякой на то причины. Серый неясный шум постепенно обретал форму конкретных слов и знакомых с юности звуков, как то – гул самолета, лязганье танковых гусениц, стук копыт или жужжание мух. Назойливая, бесконечная мушиная песнь служила общим фоном для остальных звуков, что особенно раздражало кремлевского скрепника. В такие минуты он зло скрипел зубами , не зная как защититься от зуда в ушах и порой даже терял контроль над руками, совершавшими независимые от воли кремлевского кесаря движения. Либеральные западные СМИ с многолетней надеждой называли эти странные пасы «танцем Паркинсона» - предвестником старческой деменции и распада личности. Конечно, на западе ничего не знали про жужжание и вряд ли могли предположить, что тремор рук кесаря ничто иное, как попытка прихлопнуть ладонью невидимую муху.
По другой версии тело тирана жадно поедал рак то ли щитовидной, то ли поджелудочной желез, однако круглое, холеное лицо, раз за разом выплывающее на экраны с очередной зажигательной лекцией по истории – как бы транслировало обратное, низводя все версии до уровня сплетен и преувеличенных слухов о скорой кончине имперца.
Аккуратно развязав тесемки на серой папке Скрепник пробежал глазами бумажный отчет – сухо покашливая и вцепившись обеими руками в край стола. Когда что-то, напечатанное в отчете как бы «между строк», вызывало на знакомом всему миру лице легкую тревогу -он супил едва видимые брови и пытался наморщить лоб. Впрочем, гримаса глубокомыслия у него получалась не очень. Благодаря достижениям пластической хирургии чело правителя всегда оставалось гладким, а кожа натянутой. Сосредотачиваться на печатном тексте, въедаясь глазами в серый советский шрифт, он не любил. Тем не менее, дистилляция инфопотоков в эпоху пост-правды и выработка дальнейшего плана действий целиком ложились на его мудрые плечи и голову, и когда информации было слишком много – кесарю требовались стимуляторы. Тогда он вставал с удобного царского кресла, стоявшего на самом дне глубокого кремлевского бункера и превращался в обычного низкорослого старичка с круглыми , будто наливными щеками, и проплешинами вокруг островка редких, бесцветных волос на голове.
С подозрением косясь по сторонам, плешивый старичок цепко оглядел стены, стол, высокий потолок и уперся взглядом в неподвижные кремовые шторы. И тут по его лицу, будто рябь по луже, пробежала гримаса животного страха, как если бы шторы скрывали наемного убийцу. Старичок неуклюже попытался отпрыгнуть в сторону, однако каблуками домашних туфель из кожи амазонского питона, зацепился за ножку стула и грохнулся навзничь, прямо на персидский ковер. Все было точь в точь как на ледовой арене, с той лишь разницей, что падать в бункере было куда мягче. «Опять показалось»-чертыхаясь и матерясь себе под нос тиран медленно поднялся на ноги и шаркая туфлями по ковру, подошел к холодильному блоку стратегического значения. Там, за семью электронными печатями, хранилось то, чем скрепник питался. Натужно топыря пальцы, правая рука потянулась вперед, готовясь набрать хитрый девятизначный код. Не тут то было! Внезапный приступ тремора привел руку в хаотическое движение - со стороны могло показаться, что Скрепник пожимает руку человеку-невидимке. Пришлось подождать когда дрожь утихнет и целых три минуты тратить на холотропное дыхание. Конечно, можно было вызвать врача, но в последнее время он опасался даже самых, казалось бы, надежных и проверенных эскулапов. Еще со времен службы в советском КГБ Скрепник считал, что в пресловутом сталинском «деле врачей» не все так однозначно, вернее все далеко не так, как было заявлено в позорную эпоху Миши Меченого, когда продажная и вонючая либерота лепила из Иосифа мясника, неуча и параноика.
-Как хорошо, что я им всем языки в жопы позасовывал. Сраные либеральные крысы,- тихо произнес старичок.
Пригладив редкие волосы, он с пятой попытки таки смог натыкать указательным пальцем все красные кнопки и морозный сезам открылся. Осмотрев содержимое холодильника, Скрепник протянул дряблую старческую руку к большому черному термосу. Выгравленная из чистого серебра, на крышке термоса сверкунула буква «Z». Скрепник решил не возвращаться сегодня к серой папке, поэтому громко хлопнул в ладоши. Бункер был оборудован согласно последнему слову компьютерных технологий и являл собой нейросеть по типу «Умного дома». Но то ли слишком глубоко находился бункер, то ли с переездом в Россию ИИ (перепрошитый кремлевскими умельцами) изрядно поглупел - дедов сигнал остался без ответа. Он снова хлопнул в ладоши. Тишина. Гнетущая и тревожная. «Замуровали, демоны. Но как? Неужто ебучая пиндосня сюда смогла дотянуться? Не может быть! А вдруг переворот и наверху уже вовсю крутят «Лебединое озеро»? Неужто свои? Но кто? Патруха? Нет, не мог! Оленевод? Да схуяли? Нарышка? Бесхребетный мозгляк! Бандеровцы? Ну нет, хохлам сюда вход закрыт! Бля, это МИ-6 , точно. Англосаксы, кроме них некому!»- одна за другой, панические мысли, словно нейронное цунами, накатывались в голову Скрепника. Хлопая вхолостую в ладоши, он складывал в мозгу целый конспирологический пазл, в котором нашлось место ЦРУ и Ротшильдам, тайным биолабораториям короновирусов, боевым голубями и реакторам с грязной ядерной бомбой.
Поток прервался, когда ИИ таки сжалился над Скрепником : выключил в рабочем кабинете свет и отворил дверь.
«Все , нахуй все эти ****ые гаджеты, они нас в могилу сведут. Железные замки и ключи куда надежней» - подумал Скрепник, оставляя зарубку на памяти , по поводу взятия «за яйца» инженеров по обслуживанию ИИ.
«Напугали, пидоры» - ощущая в груди заячью дробь сердца, признался себе Верховный.
В сумрачном коридоре его поджидал мини-электрокар с мягким и удобным сиденьем. На всякий случай, Скрепник отключил автопилот и сам сел за руль. Под его чутким управлением машина мягко и почти бесшумно катилась по витиеватым тоннелям бункера. После десятка поворотов то вправо, то влево , электрокар замер у входа в подземный колонный зал - одну из «святая святых» Скрепника - предназначенный для заслуженного отдыха от «рабства на галерах». Зная, что сейчас, с вероятностью 99,9 процентов, никто его не видит и не слышит, бункерный дед сбросил за железной дверью удавьи туфли и прижав к груди черный термос, угловато утиной походкой прошел к большой ортопедической кровати . Место для сна было застелено роскошным старинным одеялом, стеганым в одном из соловецких монастырей и освященное старцами святых земель русских, включая Оптину пустынь и Афон, а также в новейшем храме российской армии. При виде сакрального покрывала настроение у Скрепника делалось приподнятым.
Глухо покашляв в кулак, воинственный старичок покрутил крышку с литерой Z и занес термос над высоким старинным кубком из червонного золота. Кубок стоял на дубовом столике XIX века, служившем еще императору Александру Первому.
Приятно булькая, в кубок полилась густая темно-рубиновая жидкость. В опочивальне запахло железом, лекарственными травами и сырым мясом. Скрепник сделал глубокий выдох и пригубил напиток из кубка, густо окровавив тонкие губы. Он блаженно прищурил глаза и облизнулся. Приятная волна бодрости прокатилась по всему телу, наполняя его легкостью и силой. В каждом глазу Скрепника будто зажглось по стальному огоньку. Он повторно облизнул губы, после чего снова приступил к кубку. Пил жадными глотками, отбросив так называемые хорошие манеры, двигая кадыком и пачкая кровавым цветом рот и подбородок, становясь похожим на оживающего после векового сна вампира. Героически преодолев слои ботокса, на скулах Скрепника даже разыгрался румянец. Насытившись первой порцией и наполовину опорожнив золотую чашу , он громко хлопнул в ладоши.
-Песню!-зычно выкрикнул Кесарь , огласив колонный зал глухим одиноким эхом.
В этот раз ИИ сработал без багов. По другому и быть не могло, ведь эту песню Скрепник слушал изо дня в день, в течении последних двух месяцев.
Перед тем, как вновь зазвучали духоподъемные слова личного гимна, Скрепник взял руки отрывной календарь. Новый, еще толстенький от количества будущих дней. До полночи оставалось чуть меньше часа. С началом патриотической мелодии он рывком отпил из кубка, после чего выплеснул остаток эликсира себе на ладонь и обильно умыл красным лицо. Выглядело это одновременно и жутко, и торжественно, словно Красная Маска Смерти, прилегла отдохнуть перед маскарадом. Через мгновение, по облику маски обильно потекли невидимые миру слезу. Скрепник никогда не плакал, разве что в далеком и основательно забытом детстве, надежно спрятанным за железным занавесом памяти.
Удивительно, но песня, которая часто звучала в подземном бункере, всякий раз опустошала слезные железы Верховного. Впрочем, и плакал он не совсем по-человечески: бесшумно, без единого всхлипа и вздоха.
Не достанется гряда, самураям никогда!
Грудью встанем на защиту янтаря!
Севастополь наш и Крым, для потомков сохраним!
В гавань Родины , Аляску возвратим!
А нам от северных морей, вдаль до южных рубежей,
От Курильских островов, до балтийских берегов,
А на земле сей был бы мир, но если главный командир,
Позовет в последний бой,
Дядя Вова, мы с тобой!
-За доблестную советскую армию и военно- воздушный флот !- дядя Вова оттер ладонью слезы и прокричал в унисон припеву.
Он поставил песню на круговой проигрыш. Лег на кровать под монастырское одеяло, возложил голову на нежную, набитую лебяжьим пухом, подушку. Засохшая на лице Скрепника кровавая маска стягивала кожу и была отличным лекарством от морщин. Эликсир из пантовой крови марала , хоть и давал побочные эффекты, однако пользы приносил куда больше. В него входил корень женьшеня, эфирные вытяжки из алтайской кровохлебки, плацента, детская пуповина и кажется…кажется тот самый конспирологический адренохром . И много чего еще… Скрепнику было хорошо от этого напитка. А завтра будет…А завтра будет еще лучше. Завтра он будет принимать кровавую ванну. Прежде чем уснуть, старичок пролистал календарь, с треском вырвал уходящий день, скомкал листок и бросил под кровать. Но даже на смятой бумажке отчетливо виднелась календарная дата: 23 февраля 2022 год.