Отрицание

Глава 1. Заново.
События прошедшего месяца изрядно меня потрепали. Смерть отца, его похороны. Вступление во владение компанией, небольшая, но всё-таки ссора с женой. Я несколько был встревожен и сейчас, что-то нехорошее чувствовалось мне, несмотря на то, что всё вроде бы наладилось.
Где-то посередине ночи вскочил с таким чувством, будто я весь стал одним большим оголенным нервом, тронь меня и я почувствую невыносимую боль. К счастью к утру, все прошло, тревога осталась, но я её поборол.
Жена встала, как всегда, пораньше, она у меня жаворонок в отличие от меня. Уже пахло завтраком, который приготовила нам домработница. Жена сидела перед зеркалом и красилась, это так комично наблюдать за достаточно зрелой дамой, кривляющейся перед зеркалом. Жена старше меня на десять лет, не знаю почему, просто я хотел найти себе скорее не жену, а вторую мать.
Поэтому, мы живем с ней как-то по-особенному. Я её очень сильно люблю и ревную к каждому столбу, по крайней мере, она так считает.
Из-за разницы в возрасте, я иногда чувствую, что она намного умнее меня и… возраст чувствуется. Ей скоро сорок пять, конечно говорят, что в таком возрасте баба ягодка опять, но… Всё ближе старость и она это осознает и я. Хотя она по-прежнему молодиться и старается походить на мою ровесницу, опытные взгляды могут оценить её возраст даже без паспортных данных.
Но, она оказалась рядом в самый трудный момент моей жизни, поэтому я и благодарен ей за это.
Я встал, принял душ, побрился, и весь такой красивый вышел. Свежесть раннего мартовского утра, по крайней мере, девять часов утра для меня были ранними, радовала меня как никогда.
Мы вызвали водителя, и тот подъехал на белом «Мерседесе», в этот раз «Мерседес».
Ехать на работу вместе с женой – было небольшой традицией, что ли. После нашей недавней ссоры, мы предпочли, просто молча сидеть в машине, ни о чем не разговаривая. Она знала, что любое её слово сейчас может взвинтить мои и без того расшатанные нервы.
Мне уже 35 лет, а я всё еще ощущаю себя маленьким ребенком, я привык жить за спиной у кого-то, выполнять нетрудную работу и получать хорошие деньги. Отец меня учил, конечно, премудростям бизнеса, но как оказалось, я усваивал всё через раз. Основы я усвоил, но боюсь, я обанкрочу компанию, поэтому мне нужен помощник – тот, кто сможет правильно все рационализировать.
– Здравствуйте Юрий Николаевич, – поздоровалась секретарша сначала с нашим главным бухгалтером, потом заметив меня, улыбнулась и протянула папку, – Максим Александрович, мы, кажется, нашли нужного человека, вам в помощники. Он ждет вас в приемной.
– Спасибо Настя, – я попытался создать видимость делового человека, хотя внутренне радовался тому, что у меня скоро поубавиться проблем с этой работой.
Я зашел в приемную. Сначала меня немного ослепил свет – так как было солнечно, а в приемной как всегда раскрытии жалюзи.
Сидящий в приемной мужчина встал, как ученик при заходе учителя. Я посмотрел на него и по спине пробежался небольшой, но всё-таки холодок. Может просто похож, может просто ошибка.
Человек, которого я увидел, был прообразом всех моих ночных кошмаров из детства и именно таким я представлял себе Иуду. Будет конечно, не культурно, если я сейчас же выскочу и поступлю как маленький мальчик, нет, нужно вести себя достойно, главное, чтобы он не заметил моего волнения, хотя из-за того, что я сжал кулаки –, по-моему, волнение слишком заметно.
Этот человек с острыми чертами лица и желтыми глазами… Неужели он и вправду тот, о ком я думаю?
– Здравствуйте, – хоть с возрастом и изменившийся, но все-таки знакомый голос вывел меня из оцепенения.
– Добрый день, – я протянул ему руку, по правилам жестов желая показать превосходство, но видимо и мой собеседник был знаком с правилами жестов, он перехватил мою руку и в конце концов его ладонь оказалась ведущей, это точно он. Я нервно пожал ему руку, и мы сели друг напротив друга. Не ошибиться как тогда, главное показать, что теперь я изменился, и его я не боюсь.
Мой оппонент сощурился и легонько усмехнулся, обнажив маленькие похожие на жемчужинки зубы.
– Моё имя Виктор Анатольевич Холопов, – представился собеседник, это прозвучало так, словно он вплел в свои слова ещё много смысла.
– Максим Александрович Перов, хотя, думаю, вы сами знаете, к кому устраиваетесь, – достаточно серьёзно сказал я, хотя неприятное чувство ползало по желудку, словно я проглотил змею.
Виктор опять улыбнулся, я нервничал, я не хотел более и минуты быть рядом с ним, вообще рядом, вообще видеть не хотел. Как так судьба могла со мной поступить.
– Ты, меня не узнал? – резко перешел на «ты» Виктор, – мы же учились в одной школе!
« Интересно, а ты, помнишь, как мучил меня в этой школе? Или у тебя с памятью все плохо? По-твоему, я тебя простил? Я простил те мучения и те слёзы. Я простил, что ты сделал меня слабаком? » – я сказал это мысленно, надеюсь и мысли он сможет прочитать, я бы смог ему отомстить – но этого я не умею делать, во мне нет жестокости, зато есть страх, который снова ожил внутри, и заставил снова стать жертвой собственного подчиненного.
– Узнал, конечно, – сказал я, не стоит напоминать ему о том, что было, – ты, потом ушел от нас в пятом классе.
– А ну, да. Мы ж переехали с родителями в другой город, кстати, я учился за границей, можешь посмотреть в досье. Окончил школу с золотой медалью.
– У-у, – я посмотрел на документы. Такое ощущение, что он специально достиг всех этих высот, чтобы вернуться и сделать мне ещё больнее и хуже. Он словно пришел и говорит: « Я сожру тебя, вместе с твоей фирмой и твоей семьёй и ты ничего не сможешь сделать! ».
Мои мысли, наверное, были видны и на лице, поэтому Виктор выглядел, довольно. Я же чувствовал, что всё будет плохо, если я возьму его на работу.
Тут зашла секретарша с кофе.
– Я не просил кофе, – немного грубо сказал я и Настя смутилась, она растеряно посмотрела на меня и на Виктора.
– Простите меня, – пробормотала Настя, её руки немного затряслись, – я думала вам…
– Ладно, ставь, – проглотил я собственный гнев и Настя поставила чашки, она забыла добавить молока, не люблю кофе без молока, я опять бы сейчас накричал на несчастную секретаршу, но я быстро опомнился, я не должен – не должен.
Я перехватил взгляд Виктора, он немного похотливо посмотрел на груди Насти, на достаточно откровенный разрез её розовой блузки. Он словно, какой-то зверь, пришел в чужую стаю и пытается сразу сделаться альфой, для этого убивает не только меня и моё превосходство, но и крадет внимание моих женщин, хотя Настя не совсем моя, но все-таки она одна из моих сотрудниц.
– Настя принеси сливки или молоко, – сказал я. Настя скользнула многозначительным взглядом по Виктору и посмотрела в мою сторону.
– Хорошо, Максим Александрович. А вам? – обратилась она к Виктору.
– У меня непереносимость молока, поэтому не нужно, – сказал Виктор. Меня это немного разозлило, видимо он старается казаться слишком идеальным и необычным, это как будто он сказал ей: « Детка, я самый необычный человек в этом городе. Меня трудно достать! ».
Настя вышла. Виктор сделал глоток кофе и опять усмехнулся.
– У тебя красивая секретарша.
– Я женат, – ответил я.
– Хм-м, – Виктор сделал ещё один глоток кофе и видимо, ему понравилась эта игра "возьми инициативу".
– Может, поговорим о работе и о твоих обязанностях?
– Я уже всё знаю. Твои администраторы мне всё объяснили, – перехватил меня Виктор.
– Ну, раз все понятно, у меня больше нет к тебе разговора… – я встал и пошел к двери, ощущая спиной его коварный, кровожадный взгляд. Взгляд демона.
Я обернулся, посмотреть так ли это. Но, он допивал кофе даже не поворачиваясь в мою строну. Но даже эта поза выглядела устрашающей, мне нужно поговорить с психологом, пока моя паранойя не сделала меня в очередной раз неврастеником.
Настя столкнулась со мной у входа, я сказал, что мне кофе не нужно, и она зашла в приемную. Моё мужское седьмое чувство уже буквально знало, что сейчас там произойдет. И нет, я не сумасшедший… Мне срочно надо расслабиться, иначе так не пойдет. Я достал из сейфа коньяк – немного нужно выпить, совсем чуть-чуть.
Глава 2. Воспоминания.
Казалось бы, моя школьная жизнь не может чем – то омрачиться. Я хорошист, Популярен среди ребят, потому что у меня у самого первого появляются те вещи, которых нет у других.
К тому же, когда я учился в школе, были те самые девяностые годы. Годы сложностей и изменений.
Поэтому, наверное, взрослая жизнь медленно, но верно стала переходить и внутрь школьной. И среди школьников стали появляться свои банды и лидеры. Наверное, поэтому я со своим характером стал никем иным, как обычным лохом, с которого тянули денежки и отжимали всё, что им понравится. Я мог постоять за себя, не спорю, я мог бы вцепиться в волосы, в глаза кому-то из ребят, даже тех, кто постарше, но со временем понимаешь, что жалкий второклассник, ничего не сможет сделать десятикласснику переростку и его компании – это в боевиках, герой знающий приемы карате и прочего может устроить бойню, на деле, все мы знаем как выглядят мальчишеские драки. Одного лупят вшестером и никто, кроме учителей не сможет остановить этих разборок.
Поэтому приходишь домой рваный, разбитый и боишься родным сказать, что тебя побили, говоришь – упал. И родители понимают, что тебя побили, и ты боишься того момента, когда они приходят и спрашивают: « Кто обидел нашего мальчика? » и кругом раздается смех и хохот, и ты на все годы остаешься маменькиным или папенькиным сыночком, и продолжаешь быть лохом.
Даже пытаясь влиться в компанию, начиная курить и пить в свои малые годы, ты, по-прежнему остаешься слабым звеном компании, которого используют как шестерку. Принеси, добудь и ты с этим ничего не сможешь поделать.
Виктор был одним из самых крутых второклассников, он мог побить любого школьника до четвертого класса, сам он был второгодником и старше меня на год, поэтому может и сильнее.
Всегда при виде его демонических желтых глаз начинался ступор и паника, он хватал меня, как тряпичную куклу прижимал спиной к стенке и наносил удары в живот, под дых. Так он доказывал своё превосходство пред друзьями, а я чувствовал, что ничего не могу с этим поделать.
Однажды мы всем классом пошли кататься с горки зимой. Кто на чём, кто-то принес кусок линолеума, кто-то принес картонную коробку, я принес санки, которые у меня сразу же отобрали.
Но, я не хотел с кем-то делиться и устроил словесные разборки. Конечно же я стал разбираться в первую очередь с Виктором.
– Девчонки, не ссорьтесь помада у меня! – скатился на моих санках один из одноклассников.
– Девчонка, ух-а-ха! – заржал Виктор, а не что, что и его как бы назвали девкой?
– Дура! – врезал я ему в лицо, попал по щеке, достаточно больно, судя по всему. Он злобно зарычал, толкнул меня на асфальт, покрытый ледяной коркой, я упал, так что искры из глаз полетели. Он начал колошматить меня ногами, вскоре все без разбора превратили меня в футбольный мяч и я просто боялся разжать своё тело, чтобы не попали по лицу и не сломали мне ещё чего.
Вскоре все выдохлись, разломали мои санки и бросили меня одного на снегу. В сереющих сумерках вечера я был совершенно один, совершенно один униженный и избитый. Я ненавидел их жестокость, я ненавидел Виктора, который причинил мне столько боли.
Я плакал, потому что никто этого не видел, я глотал сопли, соленую кровь из прикушенной губы, смотрел на небо и просто ничего не хотел – только так лежать. От холода становилось легче.
Вскоре подъезжала машина, меня забирали домой, а на следующий день в школе устраивали разборки с детской комнатой милиции, но как обычно виновных не находили и я снова оставался беззащитным и жалким.
Из-за моих белых волос, меня прозвали ещё и лабораторной крысой, хотя белыми бывают и кролики. Так же мне давали много прозвищ – Петрушка, Баклажан, Дубина и другие, я просто смирялся с этим, конечно иногда плакал от обиды – но смирение куда приятнее вечных побоев.
Хотя меня все-таки вылавливали и побивали в профилактических целях, но это было уже не так больно. Я был где-то посередине лестницы побиваемых – есть наш батан, на котором вечно нет живого места, есть пацаны, которым просто прилетает и есть я, тот, кого побивают периодически с целью наживы.
Потом, в четвертом классе у нас в семье произошла беда, умерла мама. Странная жестокость среди одноклассников поутихла пока я ходил в черном и почему-то теперь я хотел вечно ходить в черном, лишь бы не было больше ко мне приставаний. Но не прошло и полгода, как отец женился во второй раз, и у меня появилась мачеха, у которой была противная дочка, всё по канону. И училась она в нашей школе и стала очередным организатором моих мучений.
Это начался второй удар стихии, теперь у меня не было свободы вообще ни дома, ни в школе. Я не знал, что мне делать, где искать защиты. Отец был занят своими делами, мачеха однозначно, была на стороне своей дочери, и я остался абсолютно один в этом мире, где издевались только надо мной.
Меня тогда впервые посетила мысль, а что если я умру? Может, тогда от меня отвяжутся? Но вот только, мне было очень жалко себя. Но, я решил совершить это демонстративно. Я специально дождался, когда меня в очередной раз доведут до слез, и когда это произошло, я снял ремень с брюк и крикнул обидчикам: « Я повешусь! ». Они были не из пугливых, поэтому пошли за мной ожидая зрелища, особенно ждала этого моя сводная сестричка, она даже предложила березу, на которой удобнее это сделать.
Но в этой толпе… В этой толпе не было Виктора, вот что странно.
Когда я уже был готов сделать последний шаг, появилась наша директриса и устроила очень долгий скандал, прочитала лекцию всем родителям, в том числе и моим.
Отец долго расспрашивал меня обо всем, я всё рассказал, как на исповеди, со слезами и выложил всю правду.
Отец поговорил с женой, а потом с её дочерью. В конце – концов, она перестала открыто меня терроризировать, и могла только исподтишка обижать меня, не обращая внимания на остальных.
Близился пятый класс, и тот момент, когда Виктор, наконец, исчез из моей жизни. Первое сентября, первое сентября без него. Сначала я не верил своим ушам, что он уехал, я не верил этому счастью. Мой ад кончился на нем, мой ад завершился!
Я стал общительнее, мои одноклассники стали со мной общаться, стали со мной дружить и я изменился. Я забыл про то, как я страдал каждыми днями. Конечно, я ещё год смотрел в сторону его парты, но потом мой страх исчез за неимением его источника. Я был счастлив и свободен, тем более отец развелся с мачехой и снова женился, в этот раз на фотомодели, которая не имела детей и не имела вообще желания их иметь. Я сделался свободным, как крепостной крестьянин, получивший вольную.

Глава 3. Разрушение.
Теперь я снова боялся его. Я старался избежать общения с ним, но так как он был руководителем моих дел, я понимал, что так и фирму можно потерять, если я буду избегать своих обязанностей и не обращать внимания на его махинации.
Как по мне он слишком быстро влился в наш коллектив, его боготворили. Даже те кто ненавидел меня, считали его отличным сотрудником. Он всячески старался поддерживать со всеми добрые отношения, звездочка среди коллег. Я не мог пропустить его, ведь за что бы он не брался, дела там шли хорошо и я был вынужден повышать его в должности. Я в конце концов приблизил его к себе слишком сильно. Теперь наши встречи стали частью моей и его работы.
Так же я заметил, что моя секретарша стала разгуливать в дорогих украшениях и при виде Виктора, она подобно хорошо обученному пуделю вставала на задние лапки и виляла хвостиком.
Я не знал, что мне делать. Виктор слишком быстро сделал из моей фирмы – свою, создал собственный культ личности, а я был всего лишь формальным её руководителем. Все встречи вел он, я словно немой и слепой сидел в кресле и слушал, как он лаконично соблазняет инвесторов, как он разносит в пух и прах плохих сотрудников, я лишь подписывал его акты и бумажки. Он стал советником, который служит за короля.
Общались мы мало, я старался дать ему больше работы, и он выполнял её. В конце – концов, мы даже избежали провала и банкротства, когда другие фирмы тонули после появления крупной и выгодной компании, Виктор сумел заинтересовать людей, и мы стали настоящим конкурентом.
Я же давно уже бы продал свою фирму став руководителем дочерней компании, но Виктор был непреклонен, сказав, что эта фирма останется независимой и никогда не падет, даже если какой-нибудь «Проктел анд гембел» предложит купить нас.
Я был ему благодарен за его работу, но я понимал, что возможно так он старается убить меня своим превосходством.
В итоге, ему удалось меня подточить. Я слег в больницу с гипертоническим кризом и пока я лечился, кто знает, что происходило в моей фирме. Я был разбит и унижен, только жена поддерживала меня и приносила новости. В фирме все было хорошо, она никуда не девалась, акции, как росли, так и продолжали расти. Более она ничего мне не говорила, так как сама не знала.
Где-то к середине декабря, я выписался из больницы и сразу же поехал в компанию. Меня приветствовали как героя, вернувшегося с войны. Все были рады моему возвращению, а я был удивлен такой радости.
Но… Как и в прошлом, случился повтор. Когда я зашел в кабинет Виктора, там его уже не было, на его месте сидел какой-то пожилой старичок и медленно что-то печатал.
– Где Холопов? – спросил я Настю, которая выглядела как живой труп.
– Он уволился, как только вы попали в больницу, – сказала Настя, – сказал, чтобы вы выздоравливали.
– И всё?
– Он меня бросил, – расплакалась Настя, я понял, что задел её за живое. Мне пришлось долго её успокаивать, рассказывать о нашем совместном прошлом с Виктором и в конце моего рассказа Настя помотала головой.
– На самом деле он не такой! Он не такой, каким вы его представляли себе, если бы вы, знали, как он говорил о вас, если бы вы, знали, что он искренне сожалел о прошлом. Он пришел, чтобы вам помочь, и ушел когда понял, что это из-за него вы пострадали.
Я осознал, что прячась за своими детскими страхами и детскими воспоминаниями, я ушел от реальной жизни и реальной ситуации.
– У тебя остался его номер? – спросил я Настю.
– Да, но он не отвечает.
– Мне ответит, – сказал я, и поспешил набрать номер.
«Аппарат абонента выключен или находиться вне действия сети» – ответили в трубке.
Нет, он все-таки снова смог мне сделать больно, стал мне близким другом и ударил по самому больному, даже сыграл в злую игру с Настей. Я не поверю, что он мог измениться.
Ну, все! Я встал, решительно и резко. Он ответит мне за всё, пусть прошло столько времени.
Я нашел его адрес и сел в машину, теперь он ответит за всё, даже мертвый, даже живой, мне не важно.
Я поднялся на второй этаж старой хрущевки, нажал на звонок и мне открыли дверь. На пороге стояла маленькая девочка с желтыми глазами и каштановыми косичками.
– А папы нет дома, – сказала она. Из-за двери соседней комнаты, высунулась похожая на эту девочку девушка, она была в инвалидной коляске.
– И где он? – спросил я.
– Он в больнице. Но скоро вернется, он маме понес цветы. Вы проходите, не стесняйтесь, – сказала девушка в инвалидной коляске.
Я зашел в квартиру своего детского врага, да, была глупая идея, что это он специально создал, чтобы сделать из себя ангела, но… Это может только мой бред и бред моего детского страха. Я не верил, я не верил, что Виктор мог стать таким, каким он стал. Мой мучитель, мог стать человеком.
Дочери Виктора рассказали о том, что их мама, лежит в больнице в состоянии искусственной комы. Виноват в этом состоянии, оказался Виктор, как не странно. Но его вина была в том, что он не смог справиться с управлением и врезался в иномарку. Сам он не пострадал, но его жена и старшая дочь пострадали.
Он понял, что это его Господь наказал за грехи прошлого, ведь всем дается ответ на вопрос: «За что? ». К тому же, Виктор нашел объявление с предложением о выгодной работе, с хорошей зарплатой. Даже полгода работы хватило бы, чтобы спасти его жену.
Всё получилось как в хорошей драме, если бы это не было реальной жизнью.
Через полчаса Виктор вернулся, он уже не выглядел монстром в моих глазах – он был просто мужчиной, у которого случилась беда. Он посмотрел на меня своими жестокими желтыми глазами, но теперь я видел в них страдание.
– Сколько стоит операция для Тани? – спросил я про старшую дочь Виктора. Он назвал мне сумму.
Я предложил ему остаться у себя в фирме и оплатить операцию.
В итоге, он стал моим лучшим сотрудником и самым близким другом, я полюбил его дочерей как собственных детей. Мы стали дружить семьями.
И вот сегодня, я решил рассказать эту историю вам, чтобы, может быть, показать, что не все наши детские страхи остаются такими же – когда мы вырастаем.