Фрагмент фантастического романа "Тиатара" - второй части цикла "Хранительница". Первая часть, "Тетрадь с Энцелада", опубликована на Литрес
Вторая часть публикуется в виде черновика.
В ознакомительном фрагменте описывается встреча главной героини с опекуном, который сыграет ключевую роль в ее судьбе. Действие происходит в Колледже космолингвистики на Тиатаре, куда пятнадцатилетняя Юлия только что прилетела учиться.
Следить за черновиком можно на Литрес: https://www.litres.ru/larisa-kirillina-32057651/tiatara/
ОПЕКУН
Своего опекуна, магистра Джеджидда, я видела на Арпадане лишь издали. Восторга он, искренне признаться, не вызвал.
Во-первых, внешность скорее отталкивала, чем внушала симпатию. Высокий, длинный, серо-зелёный гуманоид с тремя глазами и пристальным непроницаемым взглядом. Во-вторых, держался он холодно и надменно, хотя профессией, разумеется, владел превосходно, и зря я запальчиво думала, будто он, расшифровывая дельфиний язык, отнесся к задаче небрежно. Напротив, многие удивились, что у него вообще получился какой-то результат, ведь он ничего не знал про дельфинов и их способы коммуникации. Рэо считает магистра Джеджидда великим космолингвистом, ибо тот легко освоил язык драконоидов и уже успел выпустить на эту тему книгу (скорее, пособие с лингвистическим очерком, разговорником и словарем). Мой тьютор Фонарик — Фаррануихх — тоже очень высокого мнения о магистре Джеджидде и собирается писать под его руководством свою собственную магистерскую. Наконец, столь уважаемый человек, как барон Максимилиан Александр Ризеншнайдер цу Нойбург фон Волькенштайн, поручился за безупречную добропорядочность магистра Джеджидда. Раз так, то с какой стати мне привередничать? Опекун — не жених; как он выглядит, не должно меня волновать, лишь бы не слишком свирепствовал.
Едва я успела разместиться и немного освоиться в кампусе, как Фонарик прислал сообщение: я должна явиться в деканат переводческого факультета и познакомиться с опекуном. На всякий случай заботливый тьютор напомнил маршрут и разрисовал его стрелочками, будто я совсем уж тупица.
Через пару минут пришло послание от самого магистра Джеджидда, причем не на космолингве, а на русском: «Здравствуйте, Юлия Антоновна Цветанова-Флорес. Ожидаю вас в деканате через полчаса. Надеюсь на пунктуальность».
Я дожевывала свой полдник и не стала ни слишком спешить, ни заморачиваться нарядами. А когда поняла, что до встречи осталось всего семь минут, погнала со всех ног. Бегаю я быстро. Другое дело, что вид после этого не всегда аккуратный. По дороге я споткнулась о камешек и упала. На коленке возникла рваная дырка, а на коже — свежая ссадина. Брюки-то старые, ткань непрочная. Ерунда! Встала, отряхнулась, ладони вытерла о штанины, ссадину потерла слюной. Сойдёт. Мыться некогда.
Зато я не опоздала.
В деканате сидела спокойная величавая дама, напоминавшая статую из серовато-белесого камня. У нее тоже было три глаза, только верхний выглядел тусклым и словно атавистическим.
Над ее столом красовалась надпись: «Декан Темара Ассур». Интересно. Декан без научной степени? Так бывает?..
— Добрый день, госпожа декан! — обратилась я к ней первой, соблюдая субординацию. А потом добавила: — Здравствуйте, эээ…
— Магистр Джеджидд, — отозвался довольно хмуро мой попечитель.
Смотрел он на меня как на лесную зверушку, случайно забежавшую с улицы на собрание очень занятых и очень умных людей.
— Юлия, позвольте представить вам вашего опекуна, — сказала Темара Ассур. — Магистр Джеджидд — один из ведущих преподавателей колледжа. И блестящий космолингвист, у которого вы сумеете многому научиться.
— Очень рада, — с не очень-то радостной миной заявила я.
— Sincerely? — спросил он вдруг по-английски с приличным произношением. — You don’t seem to look very happy.
— Se necesita un tiempo para conocernos mejor, — ответила я из вредности по-испански и для наглядности сразу перевела на немецкий: — Man braucht Zeit sich besser kennenzulernen.
И не удержалась, чтобы не проронить по-русски сакраментальное «Стерпится — слюбится».
— Na ja, selbstverst;ndlich, — согласился он как ни в чем не бывало и тоже легко перешел с языка на язык: — Estoy completamente de acuerdo.
Его испанский выговор звучал чуть похуже немецкого, но тоже вполне ничего.
— Киокьо чуай лалло ньюллио фи! — ввернула я поговорку на алечуанском, которая значит «радость приносит только точное знание».
— Ньюллио лалло куа кешшану ва эйе, — немедленно возразил он, то есть: «Точное знание возможно лишь в математике».
Я замялась, подыскивая достаточно остроумный ответ.
— Хорошо. Предварительный тест вы сдали, — прекратил он эту дуэль полиглотов, перейдя на обычную космолингву.
— Я вообще-то сдавала тесты при поступлении, — напомнила я.
— Этот был на реакцию и на фонетику.
— А провалила бы — выгнали бы?
— Вы хотите быть выгнанной?
Тон, которым он это спросил, мне совсем не понравился. Не хватало еще начинать учебу с конфликта.
— Извините, магистр Джеджидд. Разумеется, не хочу. Я добиралась до Тиатары в транскамере. Это, знаете ли, удовольствие среднее.
— Знаю.
Ах да, он ведь недавно летал на Орифию, а потом с Арпадана на Тиатару.
— Сядьте, Юлия, — приказал он таким повелительным тоном, что я на автопилоте приземлилась на стул, едва успев прикрыть ладошкой дыру на штанине. Руки, конечно, тоже в пыли. И башка разлохматилась. Хороша! А и ладно, я же не красоваться пришла. И вряд ли этот неприветливый хмырь разбирается в дамских нарядах. Сам-то он облачен в балахон болотного цвета без малейших претензий на элегантность.
— Надеюсь, с уставом Колледжа вы уже познакомились? — осведомился магистр Джеджидд.
— Простите, нет ещё. Не успела.
— Сделайте это безотлагательно. Очень странно поступать в заведение, правил которого вы не знаете.
— Надеюсь, неуспевающих тут не жарят на углях? Остальное не страшно! — сострила я.
— Неуспевающих отчисляют. И я обязан следить, чтобы вас в этом списке не было.
Похоже, к шуткам он совершенно не расположен.
— А что еще вы обязаны?
— Прочитайте контракт.
Контракт оказался распечатан на настоящей бумаге. И подписан как моими родителями, так и магистром Джеджиддом. Подписи папы и мамы, правда, были электронными, но печати Колледжа — подлинными.
Согласно контракту, опекун обязан заботиться о моем здоровье, успехах и благополучии до моего совершеннолетия. Он всецело отвечает за меня, и стало быть, я должна согласовывать с ним свои дальние передвижения, свои крупные траты и все вопросы, касающиеся проблем успеваемости, конфликтов с соучениками, преподавателями и местными жителями, а также моей физической неприкосновенности.
— Вам понятно содержание документа? — спросил он как судья, оглашающий приговор преступнику.
— Да. Вообще ничего нельзя! — грустно хмыкнула я.
— Отчего же. Многое можно. В пределах кампуса — едва ли не всё. Однодневные экскурсии тоже позволены, но лучше сообщать, куда вы направляетесь, особенно на первых порах. Вряд ли в обитаемой зоне планеты вам угрожают опасности, но бывают несчастные случаи. В бурю любые перемещения категорически запрещены. На поездки с ночевками нужно непременное разрешение либо тьютора, либо мое. Это ясно?
— Ясно, магистр.
— В вашем ведении будут карманные деньги, дабы вы не донимали меня пустяками вроде сладостей и не знаю чего, что еще любят юные девушки. Когда будет нужно приобрести дорогостоящую вещь, обращайтесь ко мне.
— А неприкосновенность — это если побьют?..
Вероятно, вопрос показался ему идиотским. И он буркнул:
— Или если вы сами кого-то побьете.
— Нет, магистр, ну что вы, я ни разу ни с кем не дралась! Я так выгляжу, потому что бежала к вам и упала. Но вообще на случай каких-нибудь стычек есть Рэо.
— А, ваш друг-драконоид…
— Он ради меня раздраконит кого угодно. Да хоть вас.
Я внезапно поймала взгляд декана Темары Ассур, полный безмерного удивления. Мои свойские манеры очевидно казались ей дикостью. А я пока не умела иначе. На Арпадане царила свобода. Уважение к учителям сочеталось с непринужденностью нравов. Общаясь же с разными взрослыми, я привыкла к презумпции равенства: со мной никогда не разговаривали как с маленькой. И хотя Карл-Макс пытался внушить мне почтение к этикету, я дрессировке не поддавалась. Зачем церемонии между друзьями? Но в Колледже, очевидно, другие порядки. А опекун — совершенно не то же, что друг.
— Извините, магистр Джеджидд, я, кажется, выбрала неуместный тон. Это из-за того, что у меня веселый характер. Я никоим образом не хотела разозлить вас или обидеть.
— Вы меня не разозлили и не обидели. Но слегка озадачили. Будем считать, что случилось недоразумение.
— Постараюсь так больше не делать, магистр.
— Отлично. Для начала, Юлия, выучите наизусть мой код. В критических ситуациях можно звонить даже ночью. Помогать вам — мой долг. Разумеется, я не буду пытаться заменить вам родителей. Но вы не должны ощущать, что вы здесь совершенно одна. При любых неприятностях — обращайтесь.
— Спасибо, магистр Джеджидд.
— Если нужно поговорить по душам, в Колледже есть космопсихологи. Гуманоидами занимается доктор Абель Финн.
— Вряд ли он мне понадобится. У меня нет проблем по психической части.
— Отрадно узнать. Проблемы, правда, есть с воспитанием. Но это пока еще поправимо. А сейчас мне пора. До встреч на занятиях.
— До свидания, господин опекун.
Он ушел, а декан Темара Ассур объяснила мне, насколько мое поведение выглядело отвратительным и недопустимо развязным. Магистр Джеджидд очень знатен и очень влиятелен. Он один из немногих родовитейших уйлоанцев Тиатары, своего рода реликт, носитель погибшей цивилизации. И если уж он согласился представлять на Тиатаре и в Межгалактическом альянсе интересы какой-то Юлии Цветановой-Флорес, то я должна испытывать гордость за это отличие и вести себя подобающим образом. И не выглядеть так, как будто я в самом деле с кем-нибудь подралась.
Честно сказать, мне совсем не хотелось бы притворяться прилизанной паинькой. Раз уж он заключил контракт, не видя меня, то пусть получает такую, какая я есть.
Однако, не выходя из деканата, я тотчас записалась к магистру Джеджидду на курс уйлоанского языка.