6 мая 2020, среда, 12:20.
Когда я усыпила своего старенького больного пса, я много рыдала и долго горевала. Мы прожили вместе девятнадцать с половиной лет. И мне нелегко было отпустить его в страну Смерти, в тихую гавань покоя и тишины, где нет боли и суеты в заботе о телесных нуждах.
Друзья, дети и знакомые утешали меня, предлагая завести другого щенка или котёнка. Это похоже на замену старого, утерянного новым. Но я не хотела больше ни собаку, ни кошку. И мне нужно было время, чтобы привыкнуть жить одной. Совсем одной. Даже без животного. Того последнего любимого существа, который связывал меня с прошлым, с той жизнью, в которой была большая семья и были живы мама с папой.
Прощание с любимым псом, нашим чёрным пуделем, уже поседевшим к этому времени Пифуней, стало для меня прощанием с прошлым. Я закрыла эту дверь и на два месяца погрузилась в серый, неясный туман забвения и пустоты между прошлым и будущим. Туда, где нет заботы ни о ком, кроме себя. Где нет желаний что-то делать и с кем-то общаться. Где хочется остаться одной, никого не видеть и ни о чём не думать.
Я погрузилась в йогическую практику, медитации, чтение Писаний, изучение Вед и написание писем. Я думала о том, что, если когда-нибудь и заведу какое-то домашнее животное, то это будет птица. Может, канарейка, может щегол, а может и попугай.
Зима для меня всегда – тёмное время года. Время холода, спячки и бездействия. Мало солнца, почти нет тепла и уход в себя. Я прячусь от стужи, кутаясь в несколько слоёв одежды и в тёплый плед. Тепло, которое я не получаю извне, и которого мне всегда не хватало в отрочестве и юности, прячется где-то глубоко в моих корнях, в моей памяти, в моей душе и в чём-то ещё – необъятном и необъяснимом.
И когда пришла весна, с её солнцем и теплом, длинным днём и трелями птиц под окном, я очнулась от зимней спячки и вышла на свет. Вместе с весной пришла готовность начать что-то новое, идти дальше вместе с кем-то, открываться жизни.
На какое-то время я вернулась в роль заботливой и принимающей матери. Когда сын вернулся домой и нуждался в поддержке и помощи. Когда же он снова улетел и я осталась одна, я поняла, как нуждаюсь в заботе о ком-то. Что мне нужно с кем-то говорить, разговаривать каждый день. Не по телефону, не сообщениями и даже не аудио-письмами. Не раз в неделю, по выходным. А каждый день! – Кому-то смотреть в глаза, кого-то слушать, о ком-то заботиться.
И я попросила младшего сына сделать мне подарок. Восьмое марта уже давно прошло, а подарка от него я не получила. Это был предлог попросить его о помощи и купить мне птицу. Я уже знала, какую птичку я хочу. Я заходила несколько раз в зоомагазин и смотрела на амадинов и волнистых попугайчиков. Амадины красиво поют, но их надо брать в паре – мальчика и девочку. А попугайчика можно взять одного. И, если взять юного мальчика, то можно научить его говорить.
Волнистых попугайчиков было много. Они сидели в двух небольших клетках. Кто-то из них шумел, прыгал и задирался с другими. Кто-то спокойно сидел на жёрдочке и наблюдал. Было много ярко-зелёных и фиолетово-синих. Один был почти весь белый и ещё один жёлто-голубой. Его-то я и выбрала. Светло-жёлтое, нежно-лимонное оперение с перламутровым бирюзовым пузиком и спинкой под крыльями, синевато-голубыми вкрапинами на плечах и белыми маленькими брылями на щеках. Зоб над клювом тёмный с фиолетовым отливом. А значит, это – мальчик.
Парень оказался очень похожим на меня. Спокойным, малоразговорчивым наблюдателем и слушателем.
Корсаков
©Ales