- Вот тут, - он слегка поворачивал руку приложенную ребром ладони ко лбу, - Ты - нормальный человек, умный даже.
Это он так указывал на левую сторону моей головы
- А вот тут, - его рука склонялась в другую сторону, намекая на правое полушарие моего головного мозга. - Глупая баба!
Не уверена, знал ли мой шеф, что левое полушарие отвечает за логику, а правое за интуицию. Возможно, что и не знал, у него самого были проблемы с этими полушариями. Логичные, мудрые и, я бы сказала, прозорливые решения часто в итоге разбивались о людей, которым он доверял. Находить толковый исполнителей он умел, прекрасно вычислял их деловую хватку. Вот только забывал, что личные интересы людей всегда превалировали над чувством благодарности за его помощь и поддержку.
Начинали мы с ним в одном отделе придворного НИИ - я младшим научным, он - старшим. У него уже был опыт, я - “зеленее” весенней травы.
Став заведующим сектором он сумел собрать отличную команду. И дело было не только в нашем профессионализме. Умение видеть в человеке его сильные стороны позволяли ему определить каждому место в команде. Это делало работу не только эффективной, но и увлекательной. Мы наслаждались процессом творчества. Да, он был настоящим лидером - грамотным, умеющим слушать и ловить идею, отфильтровать полезное от шелухи. И в нем было то человеческое обаяние, которое теперь называют харизмой.
Три парня и три девушки, все такие разные, но стали командой. Не было ни соперничества, ни интриг, ни даже флиртов - всем этим грешила научная элита, а мы, словно на острове, оставались вне этого дерьма.
Его карьера была стремительной - зав.сектором, зав отделом, зам. директора. И это за год.
А потом в стране началась перестройка.
При слиянии двух институтов во главе нового был поставлен тупой служака и шеф ушел в бизнес.
Когда мне пришлось уволиться из НИИ, чтобы полгода ухаживать за мамой, он ни о чем не спрашивал, не сочувствовал, не утешал, просто молча решал мои материальные проблемы. И так же молча нес мамин гроб.
А потом забрал меня в свою фирму. Там он с самого начала вел дела с расчетом на перспективу, хотя все пытались работать по принципу “хватай сегодня - завтра может не наступить”.
У него было чему поучиться. И я училась.Кем я работала? Должность называлась Помощник директора. Шеф предлагал более звучное - Исполнительный директор, но мне не понравилось. Нет, кофе подавать и на звонки отвечать - это секретарь. Помощник - это другое.
Чем я занималась как помощник? Да, собственно, чем придется. Когда шефу приносили бумаги на подпись, он очень быстро чертил резолюции: “В бухгалтерию. Оплатить” или “В отдел кадров. Принять” А когда не знал что делать с очередной бумагой, писал: “Быстровой. Разобраться”
Бывало, получив такую бумагу я врывалась к нему в кабинет и с порога начинала объяснять почему выполнить невозможно. Приводила аргументы, а он молча и с нежностью смотрел на меня. Взгляд его говорил: “Понимаю, но что поделаешь - надо” А когда я выдыхалась - аргументы заканчивались - говорил спокойно и ласково: “За сегодня управишься?” Я вздыхала и молча выходила. Но только позднее поняла чему он меня научил: самый ценный жизненный путь, которым к тому же стоит наслаждаться, это дорога от пункта А = "Никогда не смогу" до пункта Б = "Ура! Получилось!"
Непонятно? Тогда для примера один эпизод.
В те времена на счетах предприятий денег было много, а наличности в банке мало. На всех не хватало. А наличность нужна была всем - только так и платили зарплату. А коммерческим фирмам не только на зарплату - в бизнесе наличные колесом крутились.
В коридоре банка еще за час до открытия выстраивалась очередь с чеками в руках. На двери кассы висел список очередности получения наличных - заводам, крупным предприятиям и частным фирмам разного калибра. Если первым в очереди был завод, остальным не стоило даже надеяться.
Нам зарплату задерживали уже две недели, так как наша бухгалтер - солидная и правильная тётка - который день возвращалась из банка ни с чем.
Шеф вызвал меня и вручил чек, по которому бухгалтер никак не могла получить наличные. А дальше всё как обычно - я аргументировала, он - смотрел молча и ласково.
- Витальку возьмешь. У него машина неприметная, а багажник вместительный
Я опешила:
- А это тут причем?
- Так ты же наличные загрузишь в багажник. В салоне такую гору денег везти опасно. Менты, или кто другой заинтересуются. Они теперь все там пасутся, на перекрестке. Так что долго в банке находиться опасно - срисуют вмиг. А ты быстренько грузись и обратно.
Спорить не было никакого смысла. Вздохнув тяжко, я покинула кабинет. Меня провожали как на подвиг. Зарплаты хотелось всем и на меня надеялись.
В коридоре банка народу было немного. 8:30. До открытия кассы еще полчаса. На двери висит список. Вчерашние вычеркнуты и сегодня первым номером завод - шансов нет. Но бухгалтера маленьких фирм стоят. Бедняги надеются на крохи, которые могут перепасть после того, как заводской кассир выгребет всю наличность. Куда уж мне после всех!
Толстая тетка с чеком завода, устав подпирать дверь кассы, отходит в сторону кресел в коридоре. Смотрит на всех с превосходством - вот она уж точно не уйдет сегодня с пустыми руками. Когда я подхожу к двери кассы делая вид, что изучаю список, тетка фыркает - знает, гадина, что шансов у меня нет, очередность списка не нарушат.
Внимательно наблюдаю краем глаза за входом в банк и вижу знакомую кассиршу Анечку - она сегодня на выдаче. Ой, сколько ж я подарков ей и другим кассирам носила в те времена, когда ещё не было этой беды с наличкой!
Подарки в банк все носили - директору, начальнику кредитного и других отделов. Кроме нас кассирам никто не носил - какая от них может быть польза. Но шеф говорил: “никогда не знаешь кто и когда пригодится”
Анечка узнаёт меня и улыбается издалека. Замечает заводскую тетку, видимо та не первый день в банк ходит. Анечка мрачнеет и смотрит на меня с тоской. Понятно, что хочет помочь, но не знает как - служебные обязанности не позволяют нарушать очередность.
Пока Анечка открывает дверь кассы, тетка вынимает свою тушу из кресла, пытаясь подойти. Анечка поворачивает голову в её сторону:
- Я приглашу вас ровно в девять. Ждите.
В глазах Анечки устремленных на меня читается: “Придумай что-нибудь, я готова тебе помочь, но .. сама видишь.”
Не знаю, какая муха меня укусила, но я под извиняющимся взглядом Анечки придумала только упасть в обморок, и стала сползать по стенке закатив глаза. Анечка меня подхватила и, оттеснив заводскую тетку: “Не напирайте, видите, человеку плохо”, затащила меня в кассу и захлопнула дверь.
Виталька, наблюдавший за этим представлением, помчался к машине.
Ровно в 9:00 Анечка открыла кассу. Только к этому времени мы с Виталькой уже погрузили деньги в машину, которую он подогнал к черному ходу банка.
Тем же черным ходом я вернулась обратно, не подводить же Анечку. Тетка вплыла в кассу, где я полулежала в кресле с мокрым полотенцем на лбу.
- Вам уже лучше? - тётка высокомерно изобразила сочувствие, и протянула через стойку чек.
Анечка взяла чек и предложила тётке чек переписать, так как полностью этой суммы наличных нет, всего чуть-чуть не хватает. Тетка растерялась, она была настолько уверена в том, что деньги получит, что взяла с собой только выписанный чек. Запасных у неё не было. Грязно выругавшись, тётка покинула кассу. Как рады были девочки из тоскливой очереди! Оставшихся в кассе денег хватило им всем.
В те времена мы снимали кино. Совместно с французами. Даже приз взяли на Каннском фестивале.Точнее снимали французы, мы финансировали. В финансовые дела меня не посвящали, а я и не рвалась. Потом только узнала, какие деньги там крутились и кто что отмывал через кино. Шеф никого никогда в это не посвящал, потому и “закрыли” только его. Впрочем, не за это.
О съемках кино я помню лишь приятное.
В те времена еще только-только началось кустарное производство красивой одежды. Стоимость не то, чтобы зашкаливала, но мне нужно было содержать семью и на красивые вещи денег не хватало. А тут такое! Фильм французы отсняли и уехали, а наряды героинь остались висеть на стеллажах, тянувшихся вдоль огромного зала. Меня и ещё двух сотрудниц в этот зал запустили позволив выбирать всё, что захочется. Это было первое в моей жизни “обжорство нарядами”
Потом фирма торговала продуктами питания.
Из любой партии товара нам в офис приносили “образцы” Это были по тем временам редкие деликатесы: двести-литровая бочка плотно уложенной красной рыбы, двухкилограммовые банки печени трески, трехлитровые банки черной икры, шоколадные шишки весом в несколько килограмм … Всего и не упомнишь. Нам, офисным служащим, перепадало что-то из “образцов товара”. Хотя, конечно, основное разносилось подарками - в банк, налоговую и прочим “нужным людям”. Там я научилась вручать подарки, а это ведь совсем не просто. Подарок от взятки отличается “оберткой” - тем, как это делается, какими словами и с каким выражением лица. Каждый раз приходилось что-то придумывать - то снегурочкой нарядиться, то просто как-то рассмешить тех, кому вручался презент. Главное, чтобы человек не чувствовал неловкость, а наоборот, видел, что ты не “с барского плеча подаешь”, а даришь радость и сам этому рад.
Да, много чего было и такого и эдакого. Мы с шефом шагали по всем этапам этих “лихих 90-х”.
Очень часто он мне звонил с вопросом: “Пройдемся?” и мы шли с ним бродить по улицам города, а спустя час или около того, возвращались на свои рабочие места. Ему нужен был слушатель перед принятием важного решения. Он проговаривал то, что хотел сам понять, посмотреть со стороны. Я была исключительно благодарным слушателем - задавала вопросы, возмущалась или одобрительно кивала. Думаю, по моей реакции он что-то для себя понимал, и надеюсь, корректировал.
Кем он был для меня? Учителем? Другом? Наверное, никогда не смогу ответить на этот вопрос. Восхищалась ли я им? Да. Обожала? Временами. Слепо верила? Нет. Я видела не только его достоинства, но и глупости которые он совершал. И даже не боялась ему об этом говорить, ведь он часто доверял и приближал тех, кто потом его “кинул” или “подставил”, не старался удержать тех, кто был ему предан.
А потом это случилось.
Его любовница обвинила меня в том, чего не делала, но доказать не могла.
Мужчина всегда верит женщине с которой спит, а ей не нравилось, что мы с ним были близки на каком то ином уровне - слишком много прошли вместе. Какая любовница это потерпит!.
А потом его “закрыли”.
Каждый раз, идя по коридору суда, он вглядывался в толпу. Многие заключенные надеялись на поддержку близких. Ему это тоже было нужно, хотя никогда об этом не говорил. Но надеялся. Он столько сделал для тех, с кем работал. А видел только меня и свою жену. Может, он тогда пожалел, что жене постоянно изменял, а меня выгнал из фирмы поверив клевете. И это случилось именно в то время, когда фирма была на вершине успеха и богатства, но меня уволили даже без выходного пособия. А он подарил по квартире бухгалтеру, заместителю, своему водителю и любовнице. Только никого из них на суде не было. Я и его жена, вот и все, кто ходил на каждое заседание.
Его судили за финансовые преступления. В те времена так назывался процесс отъема денег у всех, кто успел что-то создать и много заработать. Схема стандартная - проверка (основания не важны), расследование (результаты предсказуемы) суд, конфискация фирмы и всех активов.
- Я всех обзвонила, просила на суд приходить. Он ведь так всё оформил, что ни у кого из сотрудников ничего не отберут и ни за что не привлекут. Один за всех отдувается. Эх, я же тебя давным-давно просила - становись его любовницей, хоть квартиру бы сейчас имела, - говорила его жена сидя рядом со мной в зале суда.
Она знала, что я своего мужа люблю и никогда не брошу, а, значит, и её мужа не уведу. Безопасный для неё вариант.
Любовницей я не была. А кем была для него? Понятия не имею! Любила ли я его? Безусловно. Это тоже какой-то из видов любви - может, дочерняя, может, братская, может, у неё есть какое-то иное название, но мне оно неизвестно.
Прошли десятилетия с тех пор, когда мы виделись в последний раз и жили в одной стране. Доходили слухи о том, что он делал когда вышел, но общие знакомые как-то растерялись по жизни. А сейчас не у кого даже узнать жив ли он. У него и тогда уже было два прединфарктных состояния.
Снится он мне часто и я знаю точно - если приснился, значит, что-то случится. Плохое или хорошее, не важно, но день мой будет необычным.
Вот только знать бы… живой или мертвый снится ... Что он хочет сказать, о чем предупредить?