Чёрный едкий дым валил из трубы паровоза. Шлейф тянулся за ним мутной пеленой, клубящейся между небом и землёй. Поезд «Вектор» тяжело пыхтел, таща железное тело заполненное грузами — провизией, оружием, письмами. Девять вагонов, сбитых из ржавых листов металла и деревянных досок.
Куст, жующий папироску глянул в бинокль — тёмные клубы дыма стелились по серому небу, растекаясь по верхушкам облезлых деревьев. Боец сплюнул под ноги. Раздавил сплющенную папироску в грязи и шмыгнул носом. Холодный ветер пробирал до костей, лез под кожаный плащ, играл в тёмных волосах Куста стянутых в тугой хвост.
— Ты говорил, что поезд прибудет завтра?
Дантес, морщась от боли в левой руке, потянулся за биноклем. Куст продолжал вглядываться вдаль, рассматривая железного червя на стальных рельсах. Они давно поржавели, поезда не ходили много лет. После ранения плечо иногда беспокоило, особенно на перемену погоды. Дантес выругался сквозь зубы, беря из рук Куста бинокль, потирая ноющую руку, глянул в серую муть западной стороны Красного леса. Невысокий, жилистый он казался мелким в сравнении с высоким и широкоплечим Кустом. Бабы любили его за харизму. Так Куст называл пошлый юмор и шаловливые пальцы. Он мастер клеить девок. А ещё бывший вор, любой сейф вскроет, дверь или хитрый замок как волшебник. По карманам раньше шарил. Выпороли раз, привязав к позорному столбу, к счастью понял, что в общине крыс не потерпят. Дантес вздохнул, смахивая пот со лба. Непослушные светлые волосы выбились из-под шапки. Под голубыми глазами сетка мелких морщинок. Его редко называли по имени Гера, только близкие. Сейчас у всех прозвища-позывные, от последней войны остались, вместе с наследием генералов — заражённые пустоши, разрушенные города, выживающий народ, бандитизм и голод.
Железную дорогу восстановили недавно. Поезд, пересекая Ржавые земли, двигался с Западных равнин на Восток. Светляки, оккупировавшие восточную часть Красного леса, не высовывались. Наблюдали, конечно, потому что первый за многие годы поезд интересовал многих.
— Что думаешь, мародёров ждать скоро? — спросил, прищуриваясь, Куст.
— Ещё бы, конечно, — ответил Дантес, кивая. Он неотрывно следил за «Вектором», прижав бинокль к лицу. — Они тоже ждут поезд. На что же мы здесь? — спросил и сам же ответил: — Правильно, следить за движением банды красных.
— Говорят, там власть переменилась, — вставил Куст, жуя соломинку. Дантес вопросительно глянул на него. Вечно товарищ в рот тащил — папиросы, зубочистки, теперь вот травинку нашёл.
— Ты почём знаешь? Тебе что докладывают?
— Да баба одна сказала.
— Баба, — хохотнул Дантес, качая головой. — Она что в разведке? Болтать любит, сорока.
— Да нет, — отмахнулся Куст. — Брательник её в банде красных. Встречаются иногда. Она его к нам зовёт, говорит, что пора завязывать разбойничать. Брат не прочь бы переметнуться к нам, да говорит, что Кум вычислит беглеца, горло перережет, мол, немало знает её младший, а много знаешь, долго не живёшь.
— Это точно, — согласился Дантес, задумавшись, что это за Кум такой появился. Куст, словно читая мысли товарища, ответил, что тот пришёл из Западных земель.
— Говорят, что Кум со своей бандой порядки новые установил и скоро закончится вольное житьё разбойников. Грабить, говорит уже некого, землю пахать, да скот растить не привыкшие они. Кум обещал, что скоро заживут мародёры припеваючи, дело говорит, наклёвывается мировое.
— Глянь! — прервал его Дантес, показывая в сторону медленно ползущего поезда. — Рацию! Живо! — Куст бросил взгляд в сторону железного состава, видя, как рядом с ним появились всадники. Орава мародёров точно. — Что оглох?! — выкрикнул Дантес. Куст, спохватился, рацию вытащил из сумки, сунул в руку товарищу, чувствуя, как дыхание перехватило.
Всадников штук двадцать. Они скакали рядом с пыхтящей машиной, цеплялись за вагоны, лихо взбираясь по ним.
— Вот суки, — проговорил сквозь зубы Куст, слыша, как Дантес вызывает штаб, говоря о захвате поезда.
Понимал — вдвоём не одолеть банду, но проследить, сколько их, какие у них планы — ограбить или даже захватить поезд, важно.
Затрещала рация.
— Пушка на связи. Приём.
— Приём. Дантес на связи. Нападение на «Вектор».
— Сколько их там? Координаты?
— Человек двадцать, вооружены карабинами и лёгким стрелковым. Координаты скинул через КПК. Приём.
— Координаты получил. Отряд скоро будет. Действуй по ситуации. Вас двое?
— Я и Куст. Приём.
— Сними, кого сможешь, ты ж снайпер, Дантес.
— Понял. Приём.
— Группа выдвинулась. Работай. Конец связи.
— Слышал? — Дантес притянул к себе Буравчика, похлопал по мохнатой морде, чувствуя горячее дыхание вороного. — Поезд ползёт тихо. Поднимемся выше. Там обзор отличный. Начнём обстрел, а там и группа поддержки подоспеет.
Взводный ругался, цокал языком, глядя на Буравчика, прядущего ушами. Гнедая кобыла товарища вышла из зарослей. Бойцы оседлали их и понеслись в сторону железной дороги. Рыжая шла тихой рысью следом за вороным Дантеса. Колючка скрывала спутников от глаз мародёров, да и заняты те другим более важным делом. Уверенные, что никто не помешает подобраться к добыче.
— Что в составе? — спросил Куст. — Известно?
— Оружие, продовольствие, медикаменты.
–– Ух ты? – присвистнул товарищ, – круто!
–– Так Волк сказал. — Дантес пришпорил Буравчика, и тот галопом понёсся вверх по холму поросшим кустарником и ольхой. Скрывшись в зелёнке, бойцы сняли оружие, пристёгнутое к сёдлам, отпустили лошадей, привыкших исполнять приказы, затаившихся среди орешника. Дантес лёг на живот, прижался к земле, сливаясь с травой. Куст рядом сжался пружиной, глянул в бинокль.
— Ребят вижу наших, — улыбаясь, бросил он. — На подходе.
Дантес, не отвечая смотрел в оптику, палец лёг на спусковой крючок. Куст умолк, слыша равномерное дыхание товарища, тот замер и выстрелил. Перезарядил СВД. Снова нажал на курок. Напарник смотрел в бинокль, видя, как Дантес чётко снимал с вагонов поезда бандитов — одного за другим. Заметил конницу своих ребят, приближающуюся со стороны базы. Она уже много лет укреплённый город — бывший металлургический завод ОЗММ, превратившимся в военизированное подразделение «Винторез», давнего района белгородчины Старый Оскол-4.
Завод перестроили, обороняли ещё во время войны, и теперь его стены и система охраны служили защитой поселения. Народ искал помощи у военных. Как-никак порядка больше, говорили многие.
Дантес смотрел в перекрестие прицела, видя, как группа бандитов забралась в кабину паровоза. Чертыхнулся, не успел снять их. Бойцы с «Винтореза» подоспели вовремя, палили из пистолетов, ружей. Дантес крикнул Кусту, что пора к своим ребятам на поддержку, поднялся, закидывая за плечо СВД и подзывая Буравчика.
У поезда почва сухая, ни травинки, под копытами пыль клубилась жёлтым, едким облаком. Банда красных как голодные псы бросались на винторезовцев. Куст свалил одного с лошади, перерезая горло, выстрелил в другого мародёра, лезущего по крыше вагона.
Чёрной тенью к Кусту метнулось облако. Он краем глаза увидел несущуюся на него стаю. Инстинктивно закрыл лицо рукой, вскрикивая. Ужас обхватил и просочился сквозь грудь. Перепуганный ощупал себя. Никаких повреждений нет. Оглянулся в поисках взводного, пальнул в сторону, откуда примчалась стая, чувствуя первобытный страх, точно столкнулся с демонами.
Дантес сбросил выстрелом двоих, цепляющихся за лесенку, приваренную к торцу вагона. В лицо ударил удушливый смог, сплетённый из сотни кричащих лиц. Он сдавил лёгкие. Он закашлялся и, жмурясь, тёр глаза, словно там был песок.
Поезд словно растворился в сумерках. Только что был здесь, и нет его. Бойцы «Винтореза» застыли с немым вопросом на лицах. Из ноздрей лошадей валил пар. Командир приказал рассредоточиться.
— Поезд никуда не денется! — крикнул. — Взять мародёров! Брать живыми!
Дантес вскинул винтовку, глянул в прицел — состав уходил между лесным массивом на восток. «Странно, — прикинул снайпер, — почему в оптике поезд видать, а простым глазом нет?» Окликнул Пушку, подскакал к нему ближе. Буравчик пыхтел, копытами перебирал.
— Товарищ командир, смотрю в прицел и что-то странное там.
— Что? — недоверчиво бросил Пушка.
— Поезд, — ответил Дантес, протягивая тому винтовку. — Просто глянь. Держи.
Командир не стал задавать вопросов, прижал приклад СВД Дантеса к плечу, холодный оптический прицел придавил к глазнице.
— Чертовщина! — оторвался от окуляра и снова метнул взгляд в сторону, куда уходил поезд. — Что это?
— Не знаю, — пожал плечами Дантес. — А ещё странное дело — какое-то облако.
— Нет, стая летучих мышей, — отозвался подскочивший Ворошилов, потирая разбитый нос.
— Летающие псы, — тихо проговорил, заслышав разговор Хирург. Спросил потом: — А вы, товарищ командир?
— Ничего я не видел, — отрезал Пушка, приказывая прочесать посадки и двинуться вперёд в сторону уходящих рельс. Спросил сколько раненых, есть ли потери. Куст ответил никак нет и, пришпоривая Рыжую, понёсся следом за товарищами.
Дантес глянул на командира, говоря, что все что-то да видели странное.
— И ты тоже, Пушка?
Они ехали рядом, лошадь взводного понуро склонила голову. Командир нехотя, отвёл глаза в сторону со словами:
— Наваждение. Это всё не по-настоящему. Сам-то понимаешь?
— Понимаю, — отозвался Дантес и, кивнув, приказал Буравчику перейти на галоп, ударяя коня пятками по бокам.
Ни поезда, ни следов его разграбления винторезовцы не нашли. Мародёров словно ветром сдуло — ни живых, ни мёртвых.
Вернулись в укрепление со смешанными чувствами. Ответ держать перед Волком придётся, и в чертовщину и наваждение он не поверит точно.
***
Утро выдалось хмурым, солнце, лениво поднимающееся из-за леса, окрашивало бурыми пятнами свинцовые облака. Они как гноящиеся раны на низком небе, грозящиеся пролиться дождём.
Дантес поцеловал Таню, любимую женщину, он называл её женой, подругой. Маленькая с русыми волосами и чёрными глазами маслинами, её хотелось защищать, качать в ладонях. Прижался колючей щекой к её плечу, говоря, что вернётся лишь к вечеру из дозора. Вдыхая запах её волос, верил, что так и будет. Она кивнула, не раскрывая глаз, вчера тоже поздно вернулась с работы. Пробормотала что-то, улыбаясь, сжимая руку Дантесу. Теплица забирала много времени и сил, каждый из жителей «Винтореза» старался внести вклад в жизнь поселения. Так и Таня старалась, успевала любить, жить и быть полезной, как говорила она.
Ютились они в небольшой комнатушке, чем больше становилось приезжих, тем меньше делалась площадь самопальных квартирок. Готовили на общих кухнях этажа, для экономии топлива. Отхожее место на крытом дворе завода, с утра там собиралась очередь. Отходы шли в переработку, особенно биогаз выручал зимой, когда приходила белая мгла и буран.
— Отправитесь с Кустом в сторону Красного леса. — Волков Егор Сергеевич, по кличке Волк — глава колонии смотрел спокойно на Дантеса. Руки генерала выдавали волнение, он крутил в узловатых пальцах карандаш, постукивал кончиком по клетчатой тетради. — Пушка доложил о происшествии с поездом. — В лице Волка промелькнуло недоверие, сизые глаза запали, а губы на узком лице какие-то серые. — В демонов и чертовщину не верю. В городе расползлись слухи, что мародёры из Красного леса насылают на бойцов проклятие. — Он сделал паузу, раскрывая тетрадь с записями, глянул на взводного. — У меня есть подозрение, что дело в усталости солдат, а ещё новый атаман бандитов, по кличке Кум привёз с собой оружие. Нам неизвестно что это, но вчера на вас испытали его. Хирург у нескольких раненых брал кровь и выяснил интересную вещь — у всех бойцов она содержала неизвестные химические соединения. Говорит, что в наших условиях сложно выяснить, что это за частицы, лаборатория нужна. Задача твоего отряда отправиться к пути назначения «Вектора». У меня есть информация, что поезд вёз секретный груз. Необходимо выяснить, что захватил Кум со своей бандой.
— Товарищ генерал, — мягко прервал его Дантес, видя, что лицо Волка оставалось беспристрастным, — если поезда не окажется в пункте назначения?
— Держите связь, и по ситуации решим, как действовать.
В команде Дантеса Ворошилов — меткий стрелок, молодой пацан восемнадцати лет. Фамилия бежала впереди его славы, хохотнул про себя взводный. Слон — высокий и крупный вояка, словно высеченный из скалы. Самый опытный боец – Старый. Его и Старик называли, а кто и Саныч, по-разному. Ему пятьдесят уже, много повидал, две войны прошёл, голыми руками с противником справиться мог. Обучал молодёжь боевому делу и рукопашному бою в своё время. Куст правая рука Дантеса, хоть и шебутной, но взводный доверял ему.
Дантес решил, что четверо справятся с задачей. Собрал ребят, приготовили снаряжение, припасы, проверили лошадей и отправились в сторону Марьино. Двигались по своей территории, хотя по рельсам быстрее добраться. Командир взвода сказал, что к ночи можно выбираться на пути, а пока не стоило маячить между постами светляков и бандитов из Красного леса. По нелепой случайности, они звали себя красными, а вот светляки, тех не пустили в «Винторез» в своё время. Один из группы фонил, как маленький реактор — счётчик на КПП аж зашкаливал. Второй, третий из пришлых светляков излучали радиацию. Как они выживали, Дантес понять не мог. Мутантами стали после заражения или адаптировались в Ржавых землях? Выходцы из химических войск, многие из них полегли после взрыва в лаборатории в Октябрьске.
Волк сам оттуда, прибыл ещё до аварии, рассказывал всякое о том секретном объекте. Говорил, что сын его там остался. Не знал о судьбе парня. Генерал из бывшего командования, понимал в разведке и руководил «Винторезом» по правилам. В заводском укреплении люди перестали дохнуть от заразы, холода и постоянных стычек с мародёрами. Волк организовал дозоры, расставил людей как фигуры на шахматной доске. Теперь каждый был на своём месте, и кто умел выращивать рассаду, и строить, не ходил в рейды. Правда, к обороне готовили каждого из живущих в «Винторезе» — от малышни до стариков.
Дантес уважал Волка, и пусть тот из бывших, никто не желал копаться в его прошлом.
— Глянь, Дантес, — тихо проговорил Слон, прерывая мысли взводного, — в лесу огни. Думаешь красные там?
Вышли на пути. Дантес, не отвечая, спешился, приказывая лошадям на ноги надеть «валенки». Спутники обули конницу и, застыв, наблюдали за блуждающими огнями в Красном лесу.
— Как светлячки, — тихо произнёс Ворошилов. — Разрешите проверить что это? — глянул на Дантеса, как та гончая перед охотой. Тот покачал головой со словами, что пока темно до Марьино бы добраться.
Никто больше вопросов не задавал. Хотя пацана так и подмывало разведать, что за огни в лесу. Вспомнилось ему вдруг наваждение, когда они поезд отбивали от банды Кума. Задумался, что же это было на самом деле. Тёмные тени, с угадывающими лицами мертвецов из прошлого. Вспомнил, как они окутали тогда, дыхание перехватило от ужаса, но что-то подсказывало — это не по-настоящему, морок, иллюзия.
— Шире шаг, — шикнул в спину ему Старый. — Дались тебе эти огни.
Ворошилов ускорился, лошадь покорно плелась следом за пацаном. Слон двигался за Кустом, переваливался с ноги на ногу. Он прислушивался, ему тоже не терпелось понять, что делается в пролеске. Деревья лесополосы редкие, безлунная ночь прятала путников, но каждый из бойцов поглядывал в сторону леса и жёлтых огней. Старый решил, что кто-то с фонариками ходит, хотя, раздумывал, батарейки и аккумуляторы роскошь сейчас. Использовали по назначению в разведке только. Дантес вынув КПК, сверился с маршрутом. До Марьино пара часов. Через сто тридцать три минуты спутник уйдёт из зоны связи, и планшет станет бесполезен.
Огни остались позади. Впереди чернел посёлок. На станции Марьино существовал тоннель, куда и следовал поезд с девятью вагонами, в подземный город секретного объекта Хранилище — 8.
Тишина, посёлок словно вымер. Дантес, переключился на канал связи Марьино. Рация подозрительно молчала.
— Что-то здесь не так, — проговорил он, глядя на товарищей, в желудке царапнула нехорошая мысль. Лошадей «разули», привязали в ближайшем стойле постоялого двора, Ворошилов воды им налил в лохань. Вернулся из конюшни со словами, что электричество вырубили.
— Может поэтому со связью проблема?
Дантес покачал головой, и велел парням оставаться рядом с конюшней, пока они с Кустом обследуют тоннель.
— Затаитесь. Ни звука.
Ворошилов закивал.
— Если что, подай знак, — мотнул головой Старому. — Крик совы — опасность.
— Понял, — проговорил Старик, хлебнув воды из фляжки.
Дантес окинул взглядом товарищей и направился в сторону тоннеля. Куст следом.
Чернильная ночь окутала мраком тропу между деревьями. Вышли к рельсам, впору прибор ночного видения надевать. Глаза немного привыкли к темноте. Впереди насыпь, в которой тоннель. Он как бездонная глотка мглы. Металлические двери распахнуты. Дантес тронул одну из них — ворота открыты давно, стояли намертво, словно приросшие ржавыми петлями к старым бетонным стенам.
Включили фонари, выставив перед собой — Дантес карабин, Куст ТТ. Шли, стараясь не шуметь. Рельсы со сбитой ржавчиной, взводный присел на корточки, провёл пальцем по металлу. Поезд был здесь, что-то подсказывало, но тоннель пуст.
Двинулись дальше по промасленным деревянным шпалам. Слева и справа разорванные коробки. Куст заглянул в одну из них, тихо буркнул, что там письма. До конца тоннеля пустота, мусор и ещё бойцы обнаружили несколько тел погибших.
— Служащие Марьино, — прошептал Дантес. — Убиты выстрелом в затылок. Видимо застали врасплох, раз те даже оружием не воспользовались. Тела ещё не окоченели и кровь, гляди, не застыла.
— То есть поезд увели обратно? — спросил Куст. — Мимо нашего носа проскочили.
— Словно разминулись всего на час. Но откуда они узнали, когда мы выйдем к Марьино? — спрашивал себя Дантес, тихо говоря вслух. — Чертовщина. Да и путь один. «Вектор» куда-то должен был деться, не иголка же в стоге сена — поезд и девять вагонов.
Осторожно обошли разбитые ящики, содержимое выбрано полностью. Командир потёр пальцем промасленную бумагу и поднёс его к носу:
— Оружейная смазка, Куст.
— Оружие тут было? — спросил напарник.
— В том-то и дело, что было.
Двигаясь к выходу, спутники почувствовали движение позади. Дантес резко развернулся, освещая светом фонарика темноту за спиной. Никого. После нескольких шагов, Куст прошептал, что они здесь не одни, и кто-то умело маскируется во мраке. Открывать огонь не хотелось. Неизвестность могла преподнести неприятный сюрприз. Дантес, двигаясь вперёд, медленно повернул голову, заметив мелькнувшую тень. Крик Куста неожиданно разорвал безмолвие, и звук тихих шагов бойцов по щебёнке.
Выставив перед собой карабин, Дантес увидел падающего друга. Его лицо в пятне света фонаря исказила гримаса боли.
— Эй! — Он выстрелил в темноту. Мимо. Товарищ цеплялся пальцами за камни. Существо из темноты казалось сильнее, и пули не брали его.
Куст вырываясь, выхватил пистолет из кобуры. Развернуться не получалось. Крючья, не пальцы вцепились намертво в щиколотки, впиваясь, словно металлическими клещами, грозя раздробить кости. Дантес выстрелил в невидимого противника снова. Он не мог промазать. Кто это? Бесплотная тварь? Порождение мглы? Мутант?
Фонарь мигнул и погас. Погрузившись в темноту, Дантес лихорадочно соображал — прибор ночного видения в рюкзаке. Времени на поиск нет. Темнота — лучший товарищ врага.
— Куст! — выкрикнул он.
Вместо ответа безмолвие. Боец с досадой ударил по фонарю. Тот подло вспыхнув осветил щебень под ногами и брошенный ТТ Куста.
Никаких дверей, дыр, ведущих в подземные укрытия и тайных люков, Дантес не обнаружил. Кусал губы в бессилии. Товарищ словно растворился в темноте. Необходимо вернуться. Включил рацию для связи с группой. Вместо ответа треск. Никто из ребят не отвечал.
Он понёсся к конюшне, сердце колотилось, липкий пот пропитал майку и стекал каплями по вискам. Выдавать себя не хотел. Кричать поздно, докричался, толку с того. Ни коней, ни взвода, канувшего в неизвестность.
Дожидаться рассвета? Нет, Дантес пожалел, что не воспользовался прибором ночного видения. Вспомнил вдруг о СВД и о том, что в прицел видел исчезнувший поезд. Сейчас снайперской винтовки нет с собой. Неужели возвращаться на «Винторез» ни с чем, с новостью, что бойцы из взвода пропали без вести. Смотреть в глаза тётки Ворошилова, сына Старого и жены Слона. У Куста никого. У него только лучший друг — Герка по прозвищу Дантес. Скупо усмехнувшись, он скинул с плеча вещмешок и, потянув за шнурок, развязал его. Сунул руку внутрь, нащупывая прибор ночного видения. «Люди так просто не растворяются в темноте», — рассуждал Дантес.
Теперь ночь окрасилась серыми красками. Отчётливо выделялись тёмные силуэты, скрытые для глаз безлунной ночью. До рассвета осталось немного.
Он вернулся в тоннель. «На этом ангаре склад не может закончиться, тем более двери распахнуты давно, — размышлял Дантес. — Разве можно здесь что-то спрятать? Тут всё на виду, значит, я не увидел тайный проход в хранилище. Упустил, где притаилась тварь».
Чёткие контуры казалось, делали поиск проще. Те же коробки, ящики и убитые. Дантес подошёл к стене, она обита металлическими листами. Провёл шершавыми пальцами по пупырчатому покрытию. Ни выступа, ни кнопки, ни подсказки. Где вход?
Он шарил по поверхности стены, искал выемки и пазы. Ночь стала длинной и, тихо смеясь, ждала, отыщет ли Дантес вход в хранилище или уйдёт ни с чем.
Его упорность наградила щелчком поворачивающегося замка. Боец почти что сдался и вздрогнул от неожиданности, влезая в образовавшийся проход. Попав в тесные катакомбы, Дантес двигался вперёд, влево, вправо, понимая, что запутается здесь и выход отыскать назад станет сложной задачей. К счастью проход оказался без развилок, что радовало.
Впереди замаячил свет. Солдат застыв, зажмурился, мотая головой, поднял на каску покрытую брезентом прибор ночного видения и прищурился. Слыша голоса, снова полз на четвереньках на звук исходящий из неведомого укрытия.
Свет стал ярче. Теперь словно в тёмном тоннеле ведущим к загробной жизни, Дантес, как мотылёк стремился к огням. Замер, сливаясь со стеной, видя, что перед глазами открылась огромная площадь Хранилища-8. Туда-сюда сновали люди. По амуниции он узнал мародёров Красного леса. Тут же и светляки, их не сложно распознать по жёлтым лицам и абсолютно лысых черепах. Неужели они заодно, промелькнула мысль.
Поезд с девятью вагонами стоял посередине гигантского помещения. Значит, он прибыл в пункт назначения, рассуждал Дантес. Следственно, и не исчезал никуда. Вопрос только, как очутился здесь состав? Рельсы обрывались ещё на подступах к Хранилищу.
Он вынул из нагрудного кармана маленький бинокль, разглядывая бандитов, заметив в дальнем углу строения группу людей. В глотке пересохло — его парни связаны. Среди пленников несколько гражданских, видимо жители Марьино, две женщины и мальчишка лет десяти. Дантес нащупал на бинокле кнопку, делая фотографии. Как оставить товарищей, стучало в висках? Силы не равны, одному не справиться. Он пусть и считал себя хорошим стрелком и бойцом, но один против тридцати — сорока бандитов не выстоять. Что же делать? Бежать, — прошептал над ухом подленький напев. Я не могу бросить товарищей, — отвечал голос совести. Сдохни с ними рядом или вернись за подмогой, — снова проговорил первый голос, становящийся громче и твёрже второго.
Медленно выбираясь из катакомб, Дантес стиснул зубы. Рация не поможет. КПК для передачи сообщения станет полезным, когда спутник войдёт в зону приёма. Он глянул на часы. Остался час. Набрал сообщение. Шестьдесят четыре минуты. Что дальше? Обратно выбираться сложнее, бетонные стены превратились в давящий желудок преисподней.
Старался двигаться бесшумно. Втиснулся через проём в стене, вывалившись тоннель.
У входа его ждали. Стоило проникнуть в ангар через неприметную дверь, он услышал смешок. Схватился за оружие, почувствовал удар между лопаток. Падая сгруппировался, откатываясь в сторону и, выхватив из кобуры ТТ Куста, открыл стрельбу. Один из нападавших вскрикнул. Убит или ранен? Второй ответил выстрелом и руганью. «Походу один остался, сука», — решил Дантес. Пуля чиркнула по плечу, распарывая камуфляж, обжигая жарким свинцовым телом.
Прижавшись к стене, Дантес не подпускал к себе противника, тот спрятался за ящиком, выжидал. Улучив момент, дёрнулся к укрытию, металлической бочке, которая отозвалась металлическим лязгом рикошета. Перезарядил ТТ, противник тоже.
— Эй, зачем вам наши люди? — крикнул Дантес.
В ответ новая порция свинцовых маслин. Железная бочка получила несколько пуль, толстые стенки пока надёжно прикрывали.
— Я вызвал подмогу.
— Спутниковая связь не в зоне! — отозвался стрелявший.
Снова выстрелы. Дантесу надоела бессмысленная пальба, он раскидывал мыслями, как схватить бойца, чтобы допросить его. Стреляя, протиснулся между бочкой и ящиками влево, опустил с каски на глаза прибор ночного видения. Усмехнулся, отчётливо видя силуэт бандита. Тот слышал его, стрелял на звук, и его выстрелы как назло точные, подобраться почти невозможно. Почти, не значит, что задача не выполнима. Метнул в противоположную от себя сторону горсть камней, удалось отвлечь противника, пока тот сменил траекторию прицела.
Накинулся на соперника со спины стремительно, выбивая из его рук оружие, повалил лицом вниз, придавливая коленом к земле. Тот вскрикнул и сквозь окуляры, Дантес увидел, что боец ранен, заломил тому правую руку за спину, вспоминая, как раньше задерживал таких вот бандитов, сцепляя запястья пластиковыми хомутами. Сейчас это роскошь, верёвку бы или проволоку. Вывернул руку мародёру, прижав лицом к земле. Поверженный солдат задохнулся от боли, из раны в предплечье хлынула кровь.
Заняв удобнее позицию, Дантес обыскал врага, вынув из ножен на щиколотке нож. Швырнул бойца навзничь, сжав одной рукой за горло, а второй раненую руку.
— Ну, что теперь скажешь?
— Пошёл ты? — проговорил сквозь зубы бандит.
— Ладно, поезд, а людей, зачем в плену держите? Пацана, баб?
— Тебе Кум расскажет, когда я тебя приведу к нему! — Превозмогая жгучую боль, противник дёрнул ногой, пытаясь сбросить Дантеса с себя. Получил удар по лицу, ещё один и, задохнувшись кашлем, ощутил ярость в пальцах бойца.
— Приведёшь? Ну, так давай, веди!
— У нас договор с вашим генералом! — прохрипел бандит. — С Волком.
— Что ты плетёшь! — рассмеялся Дантес.
Бандит затих и отвёл глаза в сторону. В тоннеле послышался звук шагов. Дантес, выхватил пистолет из-за пояса и медленно повернулся. За спиной трое незнакомцев. Вспышка света ударила по глазам. Один из мародёров дёрнув дулом автомата, без слов приказал бросить оружие и поднять руки. Тот, выругавшись, сплюнул на щебёнку и подчинился, поднимаясь на ноги и получая удар в пах от только что лежавшего под ним бандита. Боль обожгла промежность, Дантес рухнул лицом вниз, поджимая колени к животу, слыша смех мародёров и чувствуя удары тяжёлых ботинок по рёбрам.
* * *
— Я не сразу узнал тебя, Гера, — в чувство его привёл знакомый голос. Дантес поднял голову, правое веко распухло и перед глазом туманно. Он сидел привязанный к стулу. В голове отбивал ритм пульс, в ушах гудело.
Глянул на говорившего незнакомца. Тот сидел напротив, на голове чёрная широкополая шляпа, как у техасского ковбоя. Сложил руки в кожаных перчатках на спинке металлического стула, гоняя от одного края рта к другому спичку. Что-то в лице этого головореза показалось Дантесу знакомым. Как будто в памяти вспыхнуло воспоминание из прошлой жизни.
— Что не узнал? — усмехнулся бандит, приподнимая шляпу. В его глазах сверкнуло торжество, — а раньше ведь ты называл меня трусом, слабаком, а ещё крысёнышем.
— Толик? — хрипло спросил Дантес, хмурясь, не понимая, что его школьный товарищ, вечно ноющий и трусоватый очкарик Толик Кумков делал здесь. На нём кожаный плащ, поверх тёплого свитера бордового цвета. Чёрные штаны заправлены в высокие сапоги, носы которых обиты металлом. Форс держал всегда этот Толик.
— Для кого-то Толик, а для кого и Кум, — усмехнулся вожак красных. — Не ожидал тебя увидеть, никого из нашего класса не осталось, — в глазах бывшего одноклассника ностальгия какая-то вспыхнула, а потом угасла, уступая место пустоте. Это глаза мертвеца, промелькнула мысль у Дантеса.
Он молчал, разглядывая его и размышляя, что же делать дальше.
— Теперь мы по разные стороны, — усмехнулся Кум. — Вроде и война закончилась, а мы всё стреляем.
— Не мы, а вы, Толь, — проговорил Дантес, не отводя взгляда от серых глаз Кума. — Поезд вёз для гражданских провизию, письма, лекарства. Да, оружие тоже, чтобы защищаться от таких как вы! — Последние слова он выплюнул с яростью. Верёвки впились в руки. На левом плече кровавое пятно сделалось больше. Пуля только задела, порвала ткань и плоть, кровь, как и вода всегда искала выход.
— У каждого свой выбор, но и ты многого не знаешь. Такие как ты лишь пешки. Кто такой Волк? Много ли вы знаете о нём? Я расскажу тебе, если хочешь. Мог бы прикончить тебя, если бы не узнал. Решил подумать, стоишь ли ты смерти, ради того, чтобы жить во лжи.
Дантес сжал зубы, противно ему стало. Лучше бы подстрелил его, чем вот так вот издеваться, философию свою гнилую разводить. Знал, как мародёры умели мозги засорять — это вербовкой раньше называлось.
— Что молчишь, Гер? Слышал твой позывной, — губы Кума растянулись в довольной усмешке. — Дантес. Знаю и о вашем командире Пушке, и фамилия у него Пушкин, – хохотнул вожак красных, – по нелепой случайности, Пушкин и Дантес стали товарищами, в отличие от своих предшественников. Спрашиваешь, зачем мне поезд? Чтобы завладеть лабораторией. Какой, спросишь, что в шестом и пятом вагонах. А ещё проверить списки, чьи органы повезут в Восточные земли китайцам. Провизия и оружие, — он хмыкнул и отвёл глаза в сторону. — Волк работает с «восточниками» на границе, для них этот поезд, не для вас. Светляки заражены, этим и спасли свои жизни, красных же отлавливали с одинаковой периодичностью, как и сдавали ваших, говоря о погибших и пропавших без вести. Кто считать будет. «Винторез» город для выживших, там порядок, там безопасно. Так?
— Хочешь, чтобы я поверил тебе?
— На самом деле, мне нужно одно — лаборатория. Говорить с Волком и теми, кто завязан в этих грязных играх уже без толку.
— Поэтому ты не пристрелил меня? — в душе вдруг стало гадко. Дантес не верил Куму, слишком многое помнилось. Но детство не показатель состоятельности в будущем, понимал пленник, и ростки сомнения прокрались в душу.
— Ты нужен мне. Пока нужен. Ну, если не сойдёмся, то может и… — Кум сплюнул сквозь зубы. — Развяжи его, — приказал одному из бандитов, мотнув в сторону пленного головой. — Вот. Держи. — Протянул ему рацию. — Тебе только стоит, связаться с Мотыльком.
— Мотыльком? — непонимающе переспросил Дантес.
Кум, кивая, добавил, что необходимо сказать кое-что:
— Это чтобы ты понял, что я не вру.
— Что?
— Скажи, груз прибыл. Лаборатория в порядке, в списках двести тридцать четыре человека. Списки передам через Трутня. Встреча в Марьино. Завтра. Время 21:00.
— И всё? — прищурился Дантес, — а дальше?
— Потом привычно проведём время, Герыч.
Рация затрещала. Дантес услышал голос женщины, прорывающийся сквозь помехи:
— На связи Мотылёк. Приём.
Голос знакомый, прошептало в душе, Дантес отогнал о себя мысли, говоря, как научил Кум:
— Лаборатория в порядке.
— Списки готовы? — спросила Мотылёк.
— В списках двести тридцать четыре человека. Передам их через Трутня. Встреча в Марьино, завтра. Время 21:00. — Пауза, как будто говорившая женщина тоже узнала его. — Приём, — проговорил Дантес, — как поняли, Мотылёк.
— Вас поняла. Ваш позывной? — он глянул на Кума, и тот ткнул себя в грудь большим пальцем, улыбаясь.
— Кум, — ответил Дантес.
— Встреча подтверждена, Кум. Приём.
— Это ты, Таня? — вдруг спросил после короткой паузы пленник. Связь прервалась, а он получил в зубы, падая на пол вместе со стулом. Кумков склонился над ним, называя дураком.
— В героя поиграть хочется?
— Где мой КПК?
— Что думаешь, получили послание или нет? — скривил губы вожак красных. — Смотри, — он подошёл к столу и, вынув из ящика планшет, сунул его в лицо Дантеса. — Сообщение получено?
— Да, — кивнул пленник.
— Кому отправил? Волку? — Дантес сверлил Кума взглядом. — Подмога пришла? — он обратился к своим головорезам, и те дружно рассмеялись. — Всё ещё не веришь? Идём. Поиграем в одну игру, если выиграешь, то покажу тебе лабораторию и списки.
Дантесу снова стянули руки за спиной. Пластиковых наручников у Кума вдосталь.
— Шевели помидорами. Гордый какой, смотри-ка! – Толкнул его перед собой дулом автомата один из мародёров, бросая в спину Дантесу ругательства.
— Заткнись, Донец, — прикрикнул на него Кум, слыша слова бойца. — А если он выиграет, что скажешь?
— Карма у меня сегодня лучше, — бросил Донец.
— Кишка тонка, — добавил один из мародёров, смерив взглядом пленника.
В Хранилище-8 много странных помещений. Самое большое, где находился поезд «Вектор», стеллажи до потолка уставленные ящиками и связанные бойцы и гражданские Марьино. Теперь Дантес оказался внутри подземного строения, которое заливал свет. Роскошь по нынешним меркам, подумал он. Генератор должен был пахать на всю мощность или не на дизеле работает, а на ядерном топливе? Слева и справа широкой улицы, посыпанной песком и мелкой щебёнкой, дома похожие на декорации старого вестерна. Салун, правда, настоящий. Привязанные у заведения лошади прядут ушами, на стульях веранды развалились головорезы Кума в шляпах, как у него. У одного на груди медная звезда, как у шерифа из старого американского кино. Дантес осклабился, разглядывая импровизированный театр, остановив взгляд на больших часах, на здании ратуши.
Стрелка на циферблате медленно ползла к двенадцати часам. Двойственное чувство посетило Дантеса.
— Как в кино, детка? — ткнул его пушкой в бок Донец. — На желание сыграем?
— В смысле? — не до конца понимая, о чём говорил бандит, хмурил брови Дантес.
— Я не Пушкин, Дантес, но бросаю тебе вызов.
— Что?
— Слышь, парни, его по башке сильно стукнули? — ответом прокатился смех между фанерных построек. — Так вот, если тебе бросают вызов, то отказ равносилен проигрышу. А кто проиграл, тот сыграл в ящик. Теперь понял? — изо рта Донца несло гнилыми зубами, Дантес глянул в сторону часов, около ратуши стоял Кум, скрестив руки на груди. Он вынул из кобуры, висящей на поясе револьвер, приподнял дулом край шляпы и уселся в принесённое старое кресло.
— Дайте ему револьвер! — крикнул Кум. — Принимаешь вызов, Дантес?
— Принимаю, — проговорил сквозь зубы пленник, чувствуя, как гадко в душе. Сейчас он или Донец. Хорошо, если повезёт и удаться пристрелить бандюгу, а что потом? Снова стреляться? Кто станет соперником в следующий раз?!
— На середину! — громко выкрикнул Кум, склонился вперёд, опираясь локтями на колени.
Пленник и член банды сошлись, встали лицом к лицу. Донец на голову выше — волосы светлые, глаза наглые рыжие, как у персидского кота. Секундант снял висевшую на локте портупею, нацепил на Дантеса ловким движением рук. Выпрямился, рассматривая оценивающим взглядом амуницию дуэлянта поневоле, потом его взгляд перекинулся на соперника. Вынул из принесённого кейса, у которого на крышке вырезаны какие-то непонятные витиеватые символы, револьвер. Дантес прищурился, раньше увлекался оружием, ещё, когда пацаном был – кольт с резной рукояткой и длинным стволом, шестизарядным барабаном выглядел внушительно. Коснулся пальцами холодного корпуса ствола, вставляя в кобуру на бедре.
— Расходимся, — проговорил секундант, бросив взгляд на соперников.
Развернувшись, друг к другу спиной, дуэлянты застыли. Дантес, зажмурившись, вздохнул, выдохнул, выбора не оставалось. В мыслях вспомнился голос связной Мотылька, отчего он подумал о своей Тане. Голос как у неё, но не может быть та баба Таней, нет, не может. Десять шагов. Он медленно двигался в сторону сидящего у ратуши Кума. Толик, сука, что же здесь происходит? Ещё десять шагов и прозвучала команда остановиться.