В прибрежной долине - старый, слишком старый дом. Осевшая крыша, толстые стены, терпевшие ветры и хлёсткие дожди, жару и холод, умевшие хранить прохладу в зной, а в морозные дни - доброе тепло, чудесным образом обращающее просто строение в уютное человеческое жильё. Много они могли бы поведать историй о жизни тех, кому дарили пространство, сокрытое собой от чужих глаз и негоды, о тех, глядевших на мир сквозь хрупкое стекло окошек.
Но сегодня, сейчас наблюдали стены очень трудное и важное действо, сомкнутые вокруг кровати, старой, как и сам дом, но крепкой, лишь поскрипывающей, напоминающей о своём почтенном возрасте На кровати лежала женщина. Боль изнутри разрывала её тело, выдавливая из горла стон, то накатывая, то отступая, оставляя испарину. Женщина рожала. Она очень устала, и думалось ей, что будет это вечно. Но были у неё причины торопить своё неподатливое тело, заставить окончить скорее процесс. Она тужилась, усиливая боль, без того невыносимую. Но природа - себе хозяйка, не выполняет ничьих желаний - всё шло своим чередом, и не было ей дела до каких-то там причин.
Но и тем, кто принёс те причины, нарушив жизненный уклад места, где многие годы жил заботами и радостями своих обитателей старый дом, не было дела до того, что происходило внутри его. Они, не ведающие благодати этого края, доставили сюда из-за моря орудия, снаряды и пользовались ими, наводя ужас на всё живое, громя, уничтожая.
Старый дом, слишком старый и беззащитный, вздрагивал, усыпая стены трещинами, но изо всех сил старался выдержать. И ему было больно.
Война. Война гремела, трясла и рвала округу, била старый дом. И он, таки уступив смертоносному напору, впервые не смог сделать то, что делал всё своё долгое существование - его сил не хватило, чтобы устоять, оберечь тех, внутри себя. Балка за балкой - прогнулись, сломались, уронив кровлю. Падали стены, дом рушился к несчастью своему и их, называвших его родным.
...Не стало грохота. Тишина потом воцарилась. Не стонала роженица. Не стало в ней ни боли, ни жизни.
Те, кто вверяют свои помыслы и надежды войне, пусть ваши души болят, как болит тело рожающей женщины. Не для войны рожающей.