Евгений проснулся и сразу вспомнил: «Сегодня мой день рождения. Мне сегодня шестьдесят. Ужас какой! Шестьдесят! Мне шестьдесят! Мне. Я старик. Как так жизнь проскочила? Уже ничего не будет. Ни-че-го! Как так? Всё время казалось, что всё впереди, всё ещё будет, а теперь рррраз, и всё позади? А где между-то? Чтобы всё здесь и сейчас?». Он повернул голову, чтобы взглянуть на часы. Накатила привычная тошнота. «Ну вот. Старик и есть. Больной и одинокий. Вот это и есть моё здесь и сейчас. Привыкай, Жека».
Позвонила Ленка, сестра двоюродная. Четыре звонка в год, один из обязательных — на день рождения. Родственный долг, так сказать. Выпалила несколько шаблонных фраз про здоровье-долголетие-благополучие, а потом вдруг предложила:
— Слушай, я тебе могу устроить путёвочку в санаторий. На Алтай. Прям на следующей неделе… — она замялась — Ну, вообще-то я себе брала. Светка, моя подруга, ну, ты знаешь, она в турагентстве работает, забронировала мне номер в классном отельчике. Там всё забито, но для меня местечко нашлось. А тут, как назло, форс-мажор, на работе аврал. Без меня никак. Недели две ещё буду разгребать, не меньше. Короче, если хочешь, Светка на тебя перебронирует. Подарочек себе сделаешь к юбилею. Отдохнёшь, подлечишься заодно. С работой поди уж договоришься, отпустят тебя на недель-ку. В общем, думай. Только недолго. И отключилась.
«Ну вот, задачку подкинула. С одной стороны, это ж сколько геморроя — на работе отпрашиваться, билеты покупать, собираться. Да и денег придётся потратить. С другой стороны, совсем уже тоска заела, задолбало всё уже — работа эта, быт, а тут возможность хотя бы обстановку сменить».
***
«Называется отдохнуть приехал, поразвлечься. Развлечения, прямо скажем, со-мнительные. Перемещаться с компанией старичков и старушек от одного процедурного кабинета к другому, пить отвратительную на вкус минералку, слушать в коридорах «увлекательнейшие» рассказы с интимными подробностями о том, у кого какой внутренний орган с какого года барахлит. Привыкай, Жека. Ночные загулы в компании развеселых девах, бары, рестораны — всё в прошлом. Забудь. Пей тёплую горько-соленую водичку и предоставь тетечкам в белых халатах своё уже несколько поизносившееся тело для попыток поддерживать его в более-менее сносном состоянии».
Медсестричка в коротеньком кокетливом халатике прилепила к его телу электроды, накрыла простыней, включила приборчик.
— Как Вам процедуры? Помогают?
И тут Женю, к его собственному удивлению, прорвало:
— Да ни хрена не помогают! Только хуже. Прям скрутило после первой процедуры. И от минералки вашей тошнит, а толку — ноль.
«Вот я олень. Вместо того, чтоб флиртануть с медсестричкрй, разнылся. Она-то в чем виновата, что я так себя запустил? Ну точно, старый больной зануда».
Девушка спокойно выслушала гневные тирады. Наверно, и не такого наслушалась. И вдруг, понизив голос, сказала:
— А Вы к шаману съездите. Он, конечно, гарантии не даёт. А вдруг поможет? Бы-вали удивительные случаи. Рассказывают, чуть ли не с того света людей вытаскивал.
— А как к нему попасть? — тоже почти шепотом поинтересовался Евгений.
— Я Вам номер телефона продиктую. Только Вы не говорите никому, что это я дала. У нас это не одобряют.
«Ну понятно, конкуренция» — хмыкнул про себя Женя.
***
На стенах аила — деревянного конусообразного сооружения, напоминающего юрту — метались тени. Посредине, прямо под дырой в остроконечной крыше, горел огонь. Женя сидел на низенькой скамеечке напротив костра. Ему сказали смотреть на огонь. Где-то сбоку шаман бил колотушкой в огромный бубен. В полумраке угадывались силуэты ещё каких-то людей. Впрочем, всё происходящее виделось как будто вскользь, проходя по краю сознания. Запах жженой травы дурманил голову. Звуки бубна то затихали, превращаясь в невнятное бормотание гигантского неведомого зверя, то нарастали, заполняя собой всё пространство, пронизывая тело насквозь, заставляя вибрировать каждую клеточку. Огонь танцевал в такт бубна. Он то раздваивался, растраивался, распадался, изгибая языки пламени, похожие на цветочные лепестки, то сливался в мощный поток, устремлявшийся ввысь. Он переливался разными оттенка-ми красного, желтого, а иногда вспыхивал ярко белым цветом или обрамлялся синим и зелёным ореолом. В самой сердцевине этого фантастического живого цветка виднелся какой-то силуэт. Время как будто остановилось. Женя «выпал» куда-то, стал бесплотным, превратился во взгляд, устремлённый на огонь, пульсирующий вместе с ним в ритме бубна. А потом наступила тишина. Постепенно предметы и люди вокруг стали обретать очертания. Тело вернулось, но … Подменили его что ли. Оно было … «пустое». И голова была пустая. Ни чувств, ни мыслей, ни ощущений. Раз за разом он прислушивался к себе. Ничего. Его обнулили!!!
Все оставшиеся курортные дни Евгений провёл большей частью на горе. Прямо с утра первым поднимался «по канатке» и уходил подальше на скалистый обрыв. Никогда раньше он не замечал за собой склонности к созерцанию. Вся жизнь в суете. Постоянно какая-то «движуха», даже по телевизору не мог смотреть тягомотину — сериалы эти долгоиграющие. Только боевики. А тут вдруг обнаружил, что может часами наблюдать, как плывут облака, постепенно меняя свои формы, то пряча солнце в своём пушистом нутро, то открывая для него окошки. Виды, расстилавшиеся вокруг, завораживали и казались смутно знакомыми. Он видел эту уютно расположившуюся между гор долину с бархатными зелёными склонами, очертания горы напротив, напоминающие спящего тюленя. Он уже когда-то касался этих огромных, покрытых лишайниками камней, сложенных друг на друга чьей-то гигантской рукой. Когда с ним это было? Во сне? В прошлой жизни? Какую дверцу открыл шаман? Куда она ведёт?
Странно, но то, что его мучило ещё несколько дней назад, весь этот кисель из раздражения, тоски, боли, страхов куда-то растворился. Что там за глупости в голове варились? «Всё позади, ничего впереди, прошлое-будущее…». Вот оно, настоящее, в которое он погружён. Никогда ещё он не ощущал его так остро, полно, объёмно, во всех подробностях.
***
…В голове ещё звенели низкие утробные звуки бубна, но сознание уже наполовину вернулось. Женя проснулся среди ночи. Опять этот сон. Он прикрыл глаза. Огненный цветок заплясал на внутренних сторонах век, переливаясь разными красками. Поддавшись неожиданному порыву, Женя вскочил с кровати и полез на антресоли. «Да где же они? Я же точно помню, что не стал выкидывать. Подумал, что ещё понадобятся». Наконец, он вытащил пакет с кисточками, акварельными красками, листами ватмана. Всё это он покупал своим племянникам, когда они приезжали прошлым летом в гости. «Я же не умею рисовать» — промелькнула мысль. Он отмахнулся от неё. Первый мазок лёг на лист, оранжевый лепесток, затейливо изогнутый. Второй, третий…. Женя взял другую кисточку. Тонкие желтые, белые, бордовые прожилки оживили рисунок, заставили его играть. Рука как будто сама двигалась, смешивала краски, водила кисточкой… Он не мешал, даже когда она вдруг начала рисовать синие завихрения и вкрапления белых с зелёной окантовкой звезд, похожих на медуз с протянутыми щупальцами. Наконец, рисунок был готов. Женя оглянулся. Ночь закончилась. Предрассветные сумерки заполнили комнату. Он с удивлением рассматривал нарисованную им картину. «Это я сделал?».
***
Ольга, коллега и давняя «боевая подруга», позвонила в субботу:
— Слушай, ты дома? Ты бы не мог мне дать ту книгу, ну помнишь, ты обещал? Мне буквально до понедельника. Ну, я забегу через полчаса.
Она прошла в комнату и увидела рисунок, висящий на стене. В раме и под стек-лом он смотрелся солидно. Настоящая картина. Ольга сначала просто скользнула по ней взглядом, но почти сразу опять повернулась и стала разглядывать. Она подошла поближе и замерла. Стояла так довольно долго в полном молчании, потом еле заметно вздрогнула и спросила:
— Чья это картина?
— Моя.
— Нет, я имею в виду, кто ее написал?
— Я.
— Ты?????
Переварив неожиданную информацию, она вдруг заявила:
— Продай мне её.
— В каком смысле продай?
— В прямом. В каком ещё? Ты нарисовал картину, я хочу у тебя ее купить.
Женя растерялся:
— Это моя первая картина. Я не могу ее продать.
— Ну тогда нарисуй мне такую же. Я заказываю у тебя картину. За пять тысяч со-гласен?
— Но я же не художник!
— Послушай, мне не интересно, кем ты себя считаешь, кем не считаешь, какие там у тебя комплексы по этому поводу. Если ты не врёшь и действительно сам нарисо-вал, то, значит, можешь повторить. Ну правда, в чем проблема-то? Мне действительно очень понравилась картина. Она …. «затягивает» куда-то туда, внутрь. От неё мурашки на коже, электричество по телу пробегает. Я хочу такую.
— Я попробую — неуверенно протянул Евгений.
***
Он старался. Он очень старался скопировать всё в точности. Три часа кропотливо срисовывал. Вроде всё так же, пропорции хоть линейкой вымеряй, и цвета «один в один», но что-то не так. Не «дышит» она. Ни мурашек, ни электричества. «Да ладно. Может, мне так кажется. Как смог, так и нарисовал. Так и скажу Ольге». Напряжение отпустило и захотелось ещё порисовать — «для себя». Он взял лист и позволил руке свободно скользить кисточкой. На бумаге возникали причудливые линии, они извивались, цеплялись друг за друга, закручивались, превращались то в многослойные круги, то в лепестки, то в крылья бабочки …. Женя остановился, когда на листе совсем уже не осталось свободного места.
Ольга позвонила прямо с утра:
— Ну что, нарисовал?
— И тебе доброго утра.
— Ой, здравствуй. Ну так что?
— Заходи, посмотришь — уклончиво ответил Евгений — и книгу не забудь вернуть.
… Ольга разглядывала рисунок.
— Не понимаю. Вроде всё так же, как на этом, на стене. Но … А это что за работа? — её взгляд упал на лежащий на столе рисунок.
— Этот я тоже вчера нарисовал. Просто для себя.
— Продай мне эту. Я «накину».
Женя расхохотался.
— Конечно, не прогадаешь! Когда стану знаменитым художником, цена поднимется в несколько раз!
Кто ж знал, что в этой шутке не было ни доли шутки.
***
Долина расстилалась перед ним во всей красе. Склоны гор, поросшие лесами, далеко внизу видны крыши домов, а на горизонте в синей дымке силуэт скалистого хребта.
«Как странно всё-таки. Не приедь я сюда тогда, десять лет назад, не было бы у меня этой моей новой жизни. Персональные выставки, поездки, новые знакомства — ничего бы не было. Состояний этих фантастических не познал бы — когда моей рукой Творец водит. Так и остался бы страдающим неврастеником, живущем на автопилоте. Я нашёл свою шамбалу. При жизни нашёл! А ведь что, по сути, сделал шаман? Выдернул из привычного круга, по которому я десятилетиями бегал в надежде, что там где-то за поворотом на меня свалится счастье. Не слыша себя, не слыша других, не видя ничего вокруг, не ощущая присутствия духа».
***
Отрывок из статьи: «Ученые заинтересовались многочисленными сообщениями о том, что у людей, подолгу созерцающих картины художника Евгения К., появляются не-обычные способности. Например, некоторые обладатели картин утверждают, что они открыли в себе творческие таланты, о которых раньше даже не подозревали, кто-то, якобы, научился читать мысли, кто-то вспомнил свои предыдущие воплощения. Ученые намерены выяснить, насколько правдивы эти утверждения…».