http://proza.ru/2022/03/24/190
У горизонта, на ярко синем небе поднимались и быстро росли белые горы облаков. Я набираю высоту и с наслаждением погружаюсь в прохладу этих белоснежных нагромождений. Мои чудесные крылья умело выявляют воздушные потоки и послушно удерживают тело в упоительном парении. Шуршание их богатого оперения отвлекает от мучительных воспоминаний из земной жизни, где мне было тошно, больно и тесно, где мне была непонятна даже я сама. По мере набора высоты начинает бить озноб, от которого немеет тело. Эта пытка холодом, распутывая причудливый ажур пережитого, переносит меня на мартовскую улицу. Одетая по-летнему, я бреду наугад по раскисшему месиву с наполненным мусорным ведром. На меня обращают внимание прохожие, укутанные по-зимнему. Они в недоумении, они оглядываются мне вслед. Оно и понятно. Я высока, стройна, привлекательна и могу вызвать интерес даже в затрапезном виде. Тапки быстро промокают, тело коченеет, но я продолжаю упорно искать свой дом, из которого недавно вышла.
Боковым зрением улавливаю размытый в сумерках контур мужской фигуры, которая размахивала руками и, перепахивая снег обочины, пыталась выбраться на дорожку. Приблизившись вплотную, мужчина стаскивает с себя куртку, бережно пеленает меня, как младенца, берет на руки и несет к машине. Тепло салона вызывает чудовищный озноб. Посиневшее от переохлаждения тело охватывает устойчивая судорога, сводившая зубы до скрежета.
Откинувшись на спинку сиденья, я вдруг ощущаю неудобство в области спины. Странные уплотнения под лопатками упирались в мягкую ткань салона и нестерпимо зудели. Упакованная в плотный кокон куртки, я не могла дотянуться рукой до спины. От бессилия расплакалась. Слезы растворили тушь на ресницах и обожгли веки. Это немного отвлекло от нестерпимого зуда в спине, стало легче дышать и терпеть.
Мужчина вносит меня на руках в квартиру, раздевает и погружает в теплую ванну. Желанный комфорт обволакивает тело. Захотелось спать, и я почти уснула, как вдруг странные ощущения слизнули дремоту и бешеный поток энергии подбросил меня к потолку. Мягко погружаясь в ванну после прыжка, я заметила странные белые пушинки на зеркале воды. Рассмотрев их, поняла, что это пух от крыльев, моих крыльев. Ощущение значимости переполнили мое сознание высокой миссией земного существования. Быть может я птица, быть может, я ангел? Боже мой! Какое сказочное упоение овладело всем моим существом! Каким счастливым человеком я стала в одночасье!
В ванную вошел мой спаситель. Он вынес меня в комнату, укутав пушистым полотенцем. Промокая спину, он задел крылья, причинив боль. Это мои крылья, непосвященные в высокую тайну не имеют права даже касаться их. Это преступление, это недопустимая вольность. Я высвобождаю руки из-под полотенца и, не испытывая сострадания, длинными ногтями процарапываю мужчине лицо, шею, поросшую пушком грудь. Так я демонстрирую месть от насилия над своим божественным началом. От порезов на теле и лице мужчины проступают кровавые дорожки. Он молча терпит, продолжая гладить меня по спине, усиливая болезненный дискомфорт.
Уложив меня под одеяло, мужчина уходит на кухню приготовить чай. Я остаюсь одна. Стараясь не скрипеть пружинами кровати, отбрасываю покрывало и спускаю ноги на пол. На цыпочках подхожу к окну, распахиваю его настежь, забираюсь на подоконник и расправляю крылья. Какой простор под моими ногами! Какая высь! Какой восторг! Крылья вибрируют, сердце разрывается от страстного желания оттолкнуться от подоконника, как от трамплина, и воспарить. Я поднимаю руки вверх и, слегка согнув ноги в коленях, отрываюсь от этого чуждого мира.
Я легко взмыла в небеса, где полыхало причудливое сияние, где я была единственным крылатым созданием. Душа ликовала и пела, сердечко щекотал адреналин, пульс отбивал бравурные ритмы, утверждающие мое превосходство над земным существованием.
Внезапно небеса почернели. Из чернильных туч хлынул ледяной дождь и засверкали жгучие молнии. Они полосовали мое окоченевшее тело опоясывающей болью, а крылья, мои намокшие, отяжелевшие крылья, стали быстро сбавлять высоту. Угрожающе приближалась земля, укрытая мартовским киселем распутицы. Я зажмурилась, приготовившись к неизбежному удару о твердь, но теплые волны женских голосов извне, подхватили меня и перенесли в иное измерение:
- Посмотрите на это чудо! Тройня! У этой молоденькой мамаши родилась тройня! И все девочки! Да такие хорошенькие! -
Другой голос, доброжелательный и сочувствующий, вторил в унисон первому:
- Такие тяжкие роды… Трое суток мучилась бедная женщина… Слава Богу, все живы и здоровы!-
- «-
Через неделю молодую маму с новорожденными выписали из роддома. Стоя у окна, она наслаждалась солнечными лучами весеннего утра. Новоиспеченный отец, внешность которого не портили глубокие царапины на лице и шее, укачивал близняшек, названных Верой, Надеждой и Любовью. Мужчина благодарил судьбу за то, что в последний миг успел сдернуть с подоконника свою любимую Софью. Тот страшный день останется в памяти на всю жизнь. О нем будут постоянно напоминать мокрые осколки стекла на траве, которые отражают радугу.