Кризис патриархата. Книга 3, часть 2 "Самый трудный год"
Глава первая. Круговерть
Приближался конец декретного отпуска Любы, вскоре полгода исполнится Ванюшке, его придётся отдавать в ясли, у них уже подходила очередь. Леночка с удовольствием посещала свой эстонский детский садик, дружила и с девочками, и с мальчиками. Она хорошо говорила по-эстонски, а дома с мамой и папой общалась только по-русски. Ей было смешно: папа и мама такие большие, очень умные, много знают, читают, но не понимают, когда она что-то им скажет по-эстонски. И ничего не понимают, ни одного слова, когда смотрят передачу по телевизору из Таллина. В магазинах она охотно переводила просьбу мамы показать или взвесить товар. А продавщицы, как правило, умилялись тем, как правильно она говорит сразу на двух языках и очень хвалили её за произношение.
- Где же это ты так научилась говорить?
- Нас в садике всему учат: и говорить, и петь, и рисовать, и стихи читать, и сказки нам рассказывают...
- А ну-ка, спой что-нибудь! - предлагала продавщица, если у неё не было в этот момент покупателей.
Леночка охотно напевала что-то мелодичное, нежное.
- Это она поёт старинную эстонскую песню, поёт с чувством и очень красиво...-
поясняли Любе продавщицы и собирающиеся вокруг покупатели, особенно пенсионного возраста. - Молодец, девочка! Воспитатели у нас в городе опытные,подготовленные, работают с душой. Как же тебя зовут?
- Леночкой, а папа - Алёнушкой. А братик - Иванушка. Только я гусей и лебедей живых никогда ещё не видела. Они в книжках, я сама рисовала их на занятии.
- Пойдём, не будем мешать взрослым, у них много дел...
Они дошли до школы. Погода была солнечная. Люба с трудом затащила на школьное высокое крылечко тяжеленную коляску.
- Видишь, какой у тебя братик хороший? Маленький, даже сидеть не научился, а словно понимает, что я разрываюсь на части. И его в ясли ещё не берут, а мне на работу надо выходить. Постоишь немножко тут? Мне с директором надо поговорить, посоветоваться. Может быть, разрешат ещё продлить отпуск, пока Иванушка он у нас подрастёт... Только не отходи, чтоб никто посторонний даже к вам не приближался.
- А можно я через скакалку буду прыгать?
- Потихоньку можно...
Люба постучала, приоткрыла дверь: "Здравствуйте!Я к вам на минуточку?"
- О! Входите! Ну, как вы справляетесь в роли многодетной мамаши?
- Я как раз пришла узнать, нельзя ли мне взять отпуск за свой счёт?
- Нет, Любовь Алексеевна, по закону вы должны выйти на работу и начать подготовку к новому учебному году: нужен годовой план работы, подготовка рабочего места, то есть пионерской комнаты. Таков порядок.
- Жалко мне сына няньке отдавать, маленький он ещё, как бы не испортили...
- Хоть мне вас терять не хочется, но попробуйте обратиться к директору вечерней школы. Вам тогда не придётся надолго детей оставлять одних, да и с кем-то из соседей можно договориться, чтобы присмотрели.
- Хорошо, я завтра утром забегу. И спасибо за совет!
Люба всё приготовила с вечера: одежду, завтрак, документы и вместо прогулки они опять пошли к школе. Русская школа в их районе была только одна. В этом же здании размещалась и Школа рабочей молодёжи.
- Мне сказал уже Сергей Иванович о ваших проблемах. И о том, что вы на "отлично" закончили третий курс. У нас русских классов всего пять, остальные - эстонские. Нагрузка небольшая, расписание можно будет приспособить под вас. У вас, говорят, открытый, приветливый характер, вы много читаете, сможете заинтересовать наших взрослых учеников, пошутить, слегка пожурить, да и показать им свой личный пример. Я не представляю, как вы - заочница, с двумя детьми, с мужем, который редко бывает дома, всё успеваете делать.
- Кручусь, как белка в колесе. А работать надо, сестрёнок и братишку обувать-одевать приходится. Отцу - ветерану трудно с ними. Две невесты у нас подрастают, а мама тяжело болела и умерла ещё молодой. Война её измотала, пятерых мужчин, ушедших на фронт заменила. Да и в голодные послевоенные годы двоих очень тяжело родила. Вот и растеряла здоровье... Я с детства взрослой себя чувствую. Вот, поэтому приходится заочно и учиться, к тому же работать, работать и детей поднимать.
- И о муже не забывать?- улыбнулся директор.
- Его не забудешь, у него характер - поневоле крутиться будешь. Вы не беспокойтесь, я много читаю, всем делюсь, мне будет интересно. Я выросла в окружении учителей-энтузиастов. Мне слово "методика" с детских лет знакомо, да ещё и жили мы в войну в школе, в пионерской комнате. А в учительской жила эвакуированная из Ленинграда большая семья учителей. Вот я у всех родственников и соседей училась, брала с них пример. Со старшими любила беседовать, вопросы задавала, они очень много повидали...
- Справка об окончании 3 курса у вас, конечно, есть.
- Даже к ней приложение - зачётная книжка, - улыбнулась Люба.
- Подавайте документы. Мы ждём вас на первый педсовет. Кстати, отметим все вместе день рождения нашего завуча. Её у нас все любят, она - юбиляр. Познакомитесь, у нас коллектив небольшой, но дружный. Педсоветы и совещания, профсобрания проводятся только на эстонском языке, но с вами рядом будет всегда переводчик. С завучем "утрясёте" расписание.
Окрылённая удачей, Люба шла, подталкивая коляску. По дороге ей неожиданно встретилась Тая. Они обрадовались друг другу, обнялись и даже чуточку слегка прослезились.
-Ты какая-то другая стала, Таечка вся сияешь, я тебя не узнаю. А где наша маленькая Любушка?
-Гостит у мамы, сестра моя приезжала и увезла её к нам на Волгу, чтобы она ещё побольше солнышка захватила. У меня серьёзные перемены: с Валеркой я развелась и вышла замуж, у нас сейчас "медовый месяц", вот сестра и приезжала на мою свадьбу.
- Да ты - что? И кто же твой избранник?
- Помнишь, шофёр Захар, молоденький?
- Он? Ну, да! Он же тогда в тебя с самого первого взгляда влюбился! Всегда меня спрашивал, о чём ты пишешь, приветы передавал... Всегда говорил мне, что ты - красивая, как Нефертити...
- Захар теперь уже не солдат, а вольнонаёмный, остался из-за меня здесь, в Эстонии. Мы сняли пока комнату, но мне Строй-трест обещал квартиру в Раквере, дать, в новом доме. И работать оба будем на строительстве. Чтоб почаще видеть друг друга, а то я на вас всех, офицерских жён, насмотрелась, - пошутила она,- то ли есть муж, то ли нет его. Захар с Любушкой давненько уже, как только вы переехали сюда, подружился...
- Значит, не сумела простить Валерку?
- Такое не прощают, я поняла. Не могу жить с ненавистью в душе. Ребёнок же рядом, всё чувствует, от матери всё передаётся. Чем старше становится, тем всё больше отчуждается. А с Захаром - хохочут, гуляют, книжки читают, пока я у плиты хлопочу. А ты-то как справляешься? У тебя уже двое.
- Таечка, напиши мне подробное письмо, а я тебе сразу же отвечу. И об учёбе, и о работе, и о моих сёстрах и братишке... Сейчас сынишка проснётся, спешить мне надо, даже поговорить с тобой мне некогда. Знай, что я тебе всегда рада, переезжайте скорее, в гости ходить будем. Ты мне - как третья, старшая сестра! Мне тебе о многом надо бы рассказать, ты же знаешь, мне поделиться горем, своими обидами совсем не с кем! Буду писать, только ты мои письма не храни. Не дай бог Влад увидит. Он у меня по-прежнему ревнивый до ненормальности. Представляешь: проверяет каждый не выброшенный кусочек бумажки...
Они поспешно обменялись адресами.
Глава вторая. Опять новая работа
Забрав дочку из садика, они, как всегда втроём, шли по улицам тихого эстонского городка, заходили в сквер, считали с Леночкой упавшие шишки, давали малышу подержать и понюхать сорванные ромашки и листики. Когда дошли до школы, Иванушка, сытый, полный впечатлений, спокойный, рядом с сестрёнкой и мамой, крепко уснул в своей уютной, закрытой от дождя и ветра, коляске. Дошли до школы.
- Я зайду ненадолго, - сказала Люба дочке. - Мне надо познакомиться с директором, поговорить о работе. Скоро начинается новый учебный год. - Она опять с трудом втащила коляску на высокое крыльцо и поставила под навес.
- Ты снова остаёшься за старшую! Не упускай малыша, Леночка, из виду, не отходи, я - скоро...
В школе она постучала, приоткрыла дверь. Секретарь была на месте.
- Здравствуйте! Я пришла совсем ненадолго...
- Как ваш парень? Здоров?
_ Спасибо! Но ещё такой маленький, жалко отдавать в чужие руки. Он спокойный, вО время ест, спит, гулюкает, общается с сестрёнкой. Вот и думаю, как бы мне ещё подержать его дома...
- А как с учёбой?
Любовь Алексеевна положила справку об окончании третьего курса и зачётную книжку.
- Молодец! Значит, не отстали от своего курса? Незаконченное высшее!
- Наша группа помогла. Нашли мне комнату, приходящую няню. Сами нянчились в коридоре, когда я сдавала экзамены и зачёты. Конечно, я пропустила кое-какие установочные лекции, но взяла у всех преподавателей списки литературы, набрала в институтской библиотеке книг, чтобы писать контрольные работы.
- Когда вы всё это успеваете делать?
- Дочка у бабушки в Москве почти два месяца была. А сынишка со мной. Ничего! Справилась!
- Да ещё как! Всё, кроме истории КПСС, на "отлично". Что, трудные вопросы попались? Или историк попался вредный?
- Не то слово...Всё знала, в коридоре ещё натаскивала кое-кого. Но, как садист, преподаватель потребовал дословного (по Ленину) определения, что такое "Война" и "Политика". Я этого не помнила, из всех томов собрания сочинений многое запоминать пришлось, а такие вопросы казались простыми... Поставил "хорошо" и отпустил, слава богу! А так я на все вопросы билета отвечала на "отлично"!
- Я вот тоже не помню... И что это?
- Война - это "Продолжение политики вооружёнными средствами", а политика - это "Борьба за власть!"
- Строгий! Придирчивый!
- Я не была только на одной из его лекции зимой, приехала уже изменившаяся, такая... объёмная. Он запомнил, а в конспекте, который я брала у подруг, этого записано не было. И в учебнике, я, как ни странно, пока не нашла... Надо будет взять в библиотеке военной части специальный сборник. Муж получил от меня строгое задание.
- Вот что мы сделаем: мы с директором уже обсудили: с должности старшей пионервожатой вам надо уволиться по собственному желанию. Жаль вас терять, как работника. Все,учителя - классные руководители пионерских классов, огорчились Но в вечерней школе нагрузка небольшая, да и работа не днём. Вам будет так удобнее. Пишите заявление, я всё оформлю. Трудовые книжки всех сотрудников хранятся у меня. И ваша, конечно, тоже.
Любовь Алексеевна сразу же пошла продолжать решать свои вопросы. Она по пути посмотрела в окно: сынишка спал.
- Скоро? - спросила Леночка через стекло. Люба кивнула головой и пошла к новому директору.
- Я вас ждал. С начальством созвонился, они не против. Часов у вас - совсем немного: всего пять русских классов, начиная с шестого. Но подготовка огромная, параллельных классов нет,- с небольшим эстонским акцентом говорил директор.- У нас был историк, но он приходил уже уставшим. Он мне сказал, что он перегружен дневной школой, детей у них пока нет, так что обойдутся двумя учительскими
зарплатами. Вы умеете интересно рассказывать. Думаю, что сможете во всём навести порядок. Да и сам ваш пример отличный: работа, учёба, хозяйство, двое детей. Успеваете?
- Приходится. А подготовка к урокам мне даже полезна: практика и овладение методикой преподавания, - всё это пригодится к экзаменам в ВУЗе. Я же учусь в Ленинграде, в педагогическом, имени А.И.Герцена. Широко известный даже за рубежом институт.
- А у нас хороший, дружный коллектив. Наш первый педсовет совпадает с днём рождения завуча, она - юбиляр. Вы можете прийти попозже. Первый вопрос - это итоги и недостатки прошлого... А потом - юбилей. Познакомитесь заодно с эстонскими обычаями. Не беспокойтесь: на всех совещаниях рядом с вами будет переводчица, скучно не будет. Переведём даже шутки и реплики.
- Вы хорошо говорите по-русски,-отметила Любовь Алексеевна. - Только иногда чуть-чуть акцент, ударения, падежи.
- Вот здесь и вы нам помогайте, поправляйте, это всем пригодится... Подали документы в канцелярию? Сегодня же приказ оформим. Так что ждём вас.
- Ну, как наш богатырь, Леночка? Спит, не просыпался? Вот вы молодцы у меня! По пути зайдём в кафе.
Пока осторожненько, чтобы не простудиться, ели ложечками настоящее сливочное мороженое, малыш спал, а Люба готовилась писать письмо Тае.Конечно, она разволновалась: эстонский коллектив.Как он воспримет русскую студентку-заочницу? Впереди ещё два года учёбы. Но её всегда считали оптимисткой. Теперь надо будет правильно распределять время, соблюдать строгий режим дня и вечера. Ничего! Где наша пропадала? Леночке уже пять с половиной лет, она долго ждала братика. Люба улыбалась, вспоминая, как её спросила детская сестра, закутывая кричащего ребёнка после всех обязательных процедур с новорождённым: "А кто у вас перьвый? Дочка? А тепер - мальчик, четыре с половиной килограмм, рост - 53, голубоглазый, как мама. А почему ви не ради? Вот отец точно будет рад. Они все даже первого ждут мальчика". МИ ВСЕГДА РАДУЕМСЯ, ЧТО ОБА ЖИВЫ И ЗДОРОВЫ...
- А я жду,- Придётся мне ещё много перетерпеть... Знаю, знаю, что ещё мне предстоит выдержать. Первые роды забыть не могу, хоть и хочу.
- Нет, нет разьрив, всё обошлось, ми все ради. У вас бил отличный акушерка. ТЭТТИ МАРЬЮ. Она сегодня у нас - герой труда, её все поздравляют, все ради!
- Я не верю, в первый раз тоже так говорили, а потом, как в партизанском отряде. Жесточайшие пытки... И страдания на целых полгода... И, даже говорят, что на всю оставшуюся жизнь последствия.
- Нет! Всё хорошо! Отдыхайте! Я сейчас вашу акушерку позову. Она пока переодевается. Вот и она сама!
- Нет разрив, ты хорошо дышаль, хорошо слюшаль, всё отлично. Пьять за ВСЁ поведение!
- Не беспокойтесь, я выдержу... Мне не советовали рожать, но я пошла на этот риск сознательно. Мне надо выдержать все испытания. Я спокойна. жДУ.
- Я позваль врача, она вам будет объяснять, я не умею правильно сказать...
Вошла врач, хорошо говорящая по-русски:
- Как самочувствие? Говорят, вы нам не верите? Успокойтесь. У вас всё ХОРОШО,в порядке, вы правильно вели себя, акушерка опытная, мы её все поздравляем, вас - тоже. Молодцы! Поставим скобочки, буквально на минуты - и всё, вас уже ждёт каталка и койка в палате. ВАША АКУШЕРКА - ПРОСТО ГЕНИЙ!
И тут из глаз Любы впервые брызнули радостные слёзы. Вошла русская санитарка.
- Так. Слёзы отставить! Радоваться будем. Такие сложные роды, а результат на "отлично"! Во всех отделениях больницы уже известно, нам звонят, поздравляют. Такой исход, даже не верится, проверяют, правда ли...
Раздался звонок. Санитарка взяла трубку.
- Да, у нас. Позвать к телефону? Пусть поскорее подойдёт? Пожалуйста!Сейчас подвезу, она на каталке, рядом... Бери трубку, муж звонит, тебя требует... Пусть, говорит, подойдёт сама к телефону. Счас! Разбежалась! Подвезём РАЗ ТАКОЙ СЛУЧАЙ!
- Это ты, Влад? Как себя чувствую? С сыном тебя, Соколов!
- Уже?
- Хорошенькое "уже". Тебя бы так! Но всё обошлось, все радуются вокруг. Нет, кесарево не делали, акушерка была, слов не хватает. Таких надо бы всем! И Лиза Болконская была бы жива и миллионы других ни в чём не повинных женщин!
- Всё-всё! - оборвала разговор санитарка. - Подробности узнает у дежурных. А вам отдыхать приказано в палате, завтра позволят встать осторожненько, в окно посмотрите, ребёночка покажем. Такого русского богатыря! Блокадница, малышка, да и после первого ребёнка - сплошные швы...
... Люба осторожно катила коляску, стараясь не попадать колёсиками в ямки и улыбалась.
- Ты почему улыбаешься? - спросила Леночка.
- Вспомнила, как ты прыгала во дворе роддома и требовала, чтобы тебе сей же час показали братика. "Это - мой братик, почему вы нас не впускаете?!" И папа ваш так был рад, мне казалось, что он тоже прыгал рядом с тобой. Это были самые хорошие, счастливые минуты! А потом мне рассказали наши соседи: папа как только отошёл от телефона, сразу побежал отпрашиваться у начальства, чтобы взять тебя из детского садика. А во дворе папин друг построил солдат, чтобы вести их куда-то на учения, увидел Володю и скомандовал: "Смирно! Равнение на гвардии капитана Соколова! У него сегодня родился сын в четыре с половиной килограмма весом, русский богатырь. Илья Муромец, будущий защитник нашего Отечества! Трижды: "Ура, ура, ура!" И все солдаты грянули дружно "Ура-а-а-а-а!" Володя остановился и отдал честь этому строю, как на параде.
- Поэтому ты улыбалась?
- Да... Вот мы и пришли. Ванечка открыл глазки, как по заказу. Теперь нам надо поднять коляску на наш пятый этаж. Это - для меня всегда проблема.
Из-за угла дома вышел офицер и, увидев Любу с детьми, крикнул: "Не спешите, я вам помогу с коляской! Поберегите себя!" Люба вынула Ванечку из коляски и сказала: "Посмотри на наш дом, Иванушка! Видишь, какой большой? Мы высоко живём, выше всех!
Офицер вышел из их подъезда:
- Может быть, и сынишку доверите?
- Нет, спасибо, это - мы уже сами. А вам на службу? Счастливо! Успехов!
Глава 3. Круговая чаша
- Надо точно прийти к семи, ни минутой позже, ни - минутой раньше...-размышляла по дороге в вечернюю школу Люба. - Вроде всё предусмотрела: накормила детей, напоила, переодела, постелила, приготовила бутылочку с водой, положила запас пеленок, кипячёных, наглаженных. Я постараюсь недолго, поздравлю и убегу,- думала она, опять оставив Леночку за "старшую" и попросив соседку присмотреть, прислушиваться, оставив ей запасные ключи на всякий случай.
Она рассчитала точно, услышала, что вниз спускаются с педсовета её коллеги с сегодняшнего дня. Здороваясь и кивая головой незнакомым учителям, она вошла в отведённое для торжества помещение и увидела большой стол, богато накрытый по народным обычаям сплошными рядами тарелок с яствами.
- Вам сюда! - позвала её высокая блондинка, - садитесь рядом, меня просили переводить вам всё, что будут говорить, петь, даже шутить. У нас так принято.
- Вот посмотрите, что я приготовила юбиляру.- Любовь Алексеевна достала красиво изданную книгу о Ю.А.Гагарине. - В книжном магазине на Невском проспекте купила на всякий случай.
- Да, отличный подарок, а вам самой не пригодится?
- У меня такой же экземпляр есть, а это - для подарка. По любому предмету можно использовать. Смотрите, какие иллюстрации, фотографии и достаточно подробная биография...
- Внимание! - раздался командирский голос директора. Выждав, когда все разговоры стихли, он продолжал, но уже на своём родном языке.
- Директор предлагает такой порядок: представить новых учителей, дать слово Профоргу, затем Юбиляру, чтобы все усвоили ради кого мы сегодня собрались. Наконец, наша "круговая чаша", эстонская праздничная песня, вручение подарков, речи всех присутствующих. А потом танцы, снова песни и прощальный вальс,-тихо переводила речь директора учительница русского языка в эстонских классах. - Вот, по-моему, он намерен дать слово вам.
- Так! А я прошу всех извинить моё незнание эстонского языка, которому меня хочет научить моя пятилетняя дочка. Во всяком случае слово "Ыпетая" (учительница)я уже знаю, но она смеётся над моим произношением. Я от всей души поздравляю Именинницу и прошу передать вот эту книгу о Юрии Алексеевиче Гагарине. Это подарочное издание буквально расхватывается в книжных магазинах Ленинграда. Поэтому желаю юбиляру и всем присутствующим здесь выдающихся успехов в нашем тоже нелёгком труде на благо всего советского народа. Спасибо, у меня всё!
- А вопросы задать можно? - раздался мужской голос.
- Можно. Только нельзя забывать о юбиляре...
- Расскажите коротенько о себе,- предложил Директор.
- Я росла и воспитывалась в окружении родственников-учителей. В семье отца было четыре взрослых сына и четыре зятя. Все прошли фронтовые испытания. Мы с мамой и братом писали письма на фронт, в этих письмах - наши с сестрой первые рисунки и буквы. Главное, что отец - учитель, биолог, стрелок-автоматчик и радист, пронёс и сохранил эти письма через все окопы и четыре госпиталя. Я помню военные новогодние ёлки в школе и в семье сельского врача. Но помню и бомбёжку вражеского самолёта, голод и холод в неотапливаемой школе. Помню полено дров изредка приносимое кем-то из родителей в качестве подарка для того, чтобы истопить печку хотя бы в одном классе. Таким было наше военное детство. Мать заменила пятерых мужчин, ушедших на фронт. Она тоже биолог, как и отец, но освоила новые предметы, преподавала историю, конституцию и географию, а также стала директором сельской школы-семилетки и депутатом районного Совета трудящихся, членом правления колхоза. Мы практически её редко видели, нас, меня и сестру, родившуюся на тринадцатый день войны,воспитывал старший брат, который пошёл в первый класс 1 сентября 1941 года. Он учил нас писать, рисовать, играть, придумывать развлечения, потому что игрушек никаких не было...
Я была пионеркой и редактором классной стенгазеты. Вступила в комсомол, закончила театральное отделение культпросветшколы, работала художественным руководителем районного Дома культуры, вышла замуж, стала жить и работать в Эстонии, родила здесь, на вашей земле, дочь и сына, закончила заочно три курса на историческом факультете Ленинградского пединститута. В дневной нашей русской школе работала старшей пионервожатой и пионерская организация за четыре года моей работы вошла в число одиннадцати лучших дружин Эстонской республики. Мы получили в награду одну путёвку в Артек для лучшего пионера-активиста и, конечно же, грамоты для школы и активистов... Вот, пожалуй, и всё! Спасибо! Остальное - в частных беседах.
- Наверное, всё равно получилось длинно? - спросила она переводчицу.
- Ничего, зато поучительно! Все поняли, что вы умеете интересно и увлекательно говорить красивым русским языком без всяких шпаргалок. Сейчас я послушаю именинницу, а потом перескажу вам...
- Вот, послушайте: она сказала, что надо попробовать все блюда. Они приготовлены по старинным рецептам эстонских кулинаров. Ей помогали бабушка, мать и сёстры, всё свеженькое, с пылу и жару...
- А теперь директор предложил пустить по солнышку традиционную круговую чашу. Это - вино из собранного в чаще леса гонобобеля.
- Мне нельзя, я грудью кормлю сына. И даже не знаю, что такое гонобобель.
- Лесные ягоды, похожие на чернику. Только намного крупнее. И слишком много их есть врачи не рекомендуют. А в небольшом количестве они очень полезны, как и вино из них. Вы просто пригубьте и передайте чашу дальше по кругу. Одновременно мы споём вам красивые старинные песни.
Люба слушала мелодии и ей казалось, что Леночка иногда напевала какие-то из них дома. "Надо убежать...- думала она про себя, - Это всё продлится долго, все тарелки наполнены ещё с горкой ".
- Как бы мне сбежать? - спросила она Переводчицу.- Детей оставила одних впервые, сердце начинает болеть...
- У меня тоже мама больная, и я беспокоюсь. Сейчас передам записку директору, и мы потихоньку, незаметно выйдем, я вас немножко провожу...
Когда переводчица свернула к своему дому, Люба помчалась, что было сил сначала к КПП, потом - к дому. Сердце стучало, впереди ещё ждал штурм лестницы на пятый этаж. У двери она прислушалась, но было тихо. Сбросив обувь, она на цыпочках пробралась в спальню. В детской кровати спал малыш, а рядом приютилась Леночка, обняв его рукой поверх покрывала. В эмалированном ведёрке были брошены мокрые пелёнки. Мать перевела дух, взяла ведёрко и вышла в ванну, чтобы приготовить всё для купания сынишки. Почуяв, что мать пришла, дочка перелезла через решётку детской кроватки и заспанная пошла к ней.
- Плакал?
- Долго... Я и водички ему давала попить, и песенки пела. Чуть-чуть сама не заревела с ним... Потом догадалась: засунула руку в ползунки, вытащила пелёнки и положила всё сухое, и подгузник, и пелёнку, и на клеёнку постелила тёплую. Тогда он успокоился, а я перелезла к нему, стала гладить, баюкать и сказку ему новую рассказывать про гусей-лебедей. Он понял, что надо глазки закрыть и опять заснул... Тебя так долго не было...
- Привыкай! Теперь тебе придётся с ним оставаться часто, не каждый день, но придётся. А ты у меня - молодец! Я тоже в войну с сестрёнкой целыми днями была одна. Только я была гораздо меньше тебя, мне было ещё труднее. И всё время боялась, что фашисты будут бомбить наше село, а потом придут и будут устраивать расправу над колхозниками...
- А ты можешь не работать, пока Иванушку в наши ясельки не разрешат привозить? И мы вместе будем там днём, а ты будешь приходить за нами вечером?
- Нет, - вздохнула Любовь Алексеевна.
- А почему?
- Мне надо твоему дедушке помогать, он стареет, ему помощь нужна, а для этого его пенсии не хватает. Мне надо выходить на работу.
- Но ведь дедушка всю войну фашистов из нашей страны выгонял, сама мне рассказывала. И папа работает...
- Да, но и у папы мама старенькая, одна живёт, и ей помощь требуется, а для этого тоже нужны деньги. Слышишь, кряхтит наш герой, тебя рядом нет, сейчас кричать начнёт, пойдём к нему...
- Понимаешь, когда все родные недалеко друг от друга живут, они всегда помогают, заботятся, на огороде всё делают. А наш папа - офицер. У его сестры муж, дядя Лёва, тоже офицер. Мы в Эстонии, почти на крайнем Западе страны, а они на крайнем Севере. Я тебе потом покажу и на карте, и в школе на глобусе. Напомни мне потом, Поэтому нужны нам деньги, чтобы пригласить бабушке и дедушке соседей-помощников. Тем более, что и они в разных областях живут: дедушка в сосновом лесу, а бабушка в небольшом городке на реке Волге...
Искупав, накормив детей, рассказав им сказку о Крошечке Хаврошечке, Люба уложила их спать, а сама поставила кипятить ведро с пелёнками на плиту, прибрала в кухне и разложила на столе рабочие тетради, учебники, методические пособия и свои записи.
- У моих новых коллег - круговая чаша, песни и танцы, а у меня тут свой кругооборот.- Она села, положила голову на руки и её охватили грустные воспоминания, о которых она могла бы рассказать только маме и своей самой лучшей подруге - Таисии. Но и Тая была далеко от неё... Она думала, что сразу уснёт от усталости, но грустные воспоминания нахлынули с новой силой. Она никак не могла забыть, что её с Иванушкой выписали на пятый день, потому что в роддоме не было свободных мест и даже на каталках уже лежали роженицы и кормили детей даже в коридорах. Ничего не поделаешь: наплыв, апрель, вторая половина...
Но вот дома, раскрыв пелёнки, она ахнула: сильно обеспокоила ещё не зажившая пуповинка,кровила, не случайно ей выдали рецепт. Надо срочно идти в аптеку. Но послышался звук открывшейся двери, приехал из своего леса Влад. Узнав о проблеме, он посмотрел на Любу:
- Я не пойду в аптеку! Это у тебя двое детей, а у меня - служба. Я должен отдохнуть. Тебе надо, ты и сходи. А я свободен, это всё твои проблемы.
- У меня ещё должен быть постельный режим ...- вздыхая, вспоминала она, мысленно разговаривая с Таей.-Вот так вот, Таечка, такая у меня любовь пополам с ненавистью, прикрытая молчанием... Но устала. Потом продолжу...
Глава 4. Путешествие в туманах памяти
"Таечка, и я пошла в аптеку... Было 22 апреля, день рождения В.И.ЛЕНИНА. И пять дней с рождения сына. Кругом флаги, лозунги, слышалась музыка. Но мне надо было перейти железную дорогу, потом ещё миновать пять домов, снова - переход... На обратном пути, обессилев, прислонилась к забору, и словно услышала ещё не забытый голос с сильным эстонским акцентом:
- ЭТО - Ви? Не ВЕРЮ ... РАЗВЕ ТАК МОЖНО. Ми ВИПУСТИЛИ ВАС так рано..."
Люба гОрько вздохнула...
"Таечка, я не могу даже ни с кем поделиться своей горечью: Я всё чаще его ненавижу..."
Она НЕ могла с кем-нибудь поделиться, а если бы была возможность, то она бы начала с того, что Влад не разрешил ей уехать и доработать в Доме отдыха до начала декретного отпуска, не дал ей получить свои честно заработанные декретные деньги и распрощаться по-хорошему со всеми сотрудниками. Надо было бы получить ещё и здесь, в Эстонии социальное пособие в связи с рождением ребёнка на эстонской земле. Это он потребовал, чтобы роды произошли в их маленьком городишке, и ребёнка чтобы привезли из роддома в их финский домик.
- Все говорят, что ребёнок должен сразу же привыкать к прибалтийскому климату. Только тогда он не будет болеть от всякой слякоти. Кроме того - не война, нечего таскать его по грязным вокзалам и тесным вагонам. Тебе же будет легче! - убеждал Влад, закодированный заранее своими сослуживцами и секретными ответственными работниками...
- Конечно, в Эстонии низкая рождаемость, все начальники думают только о показателях для отчётов и премий... Ты считаешь, что лучше меня знаешь, где мне будет легче? Ну, что ж, пусть будет по-твоему, ты же у нас - глава семьи. Лучше получи, пожалуйста, социальное пособие. Я же старалась, работала честно, с душой. Они передали, что хотят меня поблагодарить. А я сама туда не смогу дойти ещё долго. Это очень далеко... Последнюю фразу она произнесла молча, чтобы не заводить спора. Всё уже было переговорено и не один раз...Конечно, он не заедет на её работу "за какой-то мелочью"... Не он же работал, а от денег жены можно и вообще отказаться... Она опустила голову на руки и мгновенно уснула, даже позабыв что-нибудь съесть... И во сне она продолжала вспоминать...
... На десятый день дочки её выписали наконец-то из роддома, где она не могла спать и боялась сойти с ума от жутких болей. Она написала заявление, что приезжают родные и помогут ей во всём. На самом деле никто не приехал, да и Люба никого не ждала. Владу дали десять дней для ухода за женой и ребёнком. В первый же вечер его стошнило от одного вида испачканных пелёнок. Люба попросила помочь ей встать, выстирала всё и велела поставить ведро на плиту для кипячения. Как на зло, с конца мая начались непрерывные дожди. Нет, рано утром, часов с шести утра светило солнышко, веял ветерок, пелёнки полыхали на длинной веревке, но только часа два. Затем хмурилось небо и часов с восьми начинался непрерывный дождь. Пелёнки развешивали по всей кухне и постепенно досушивали утюгом в течении дня, чтобы вечером повторить всё с начала. Поднимать руки вверх ей не советовали...
На седьмой день Влад взвыл, начал ругаться, заявил, что он устал, замучался и... уехал в Таллин отдыхать от домашних женских забот. Люба поняла, что её постельный режим уже закончился. С трудом, держать за спинку кровати, перебирая руками, она встала, стараясь не стонать, засеменила к кроватке, где уже начинала плакать дочка. Она вынула её, прислонилась к стене и начала кормить.
- Только бы не упасть, иначе мы погибнем обе, - думала она, - садиться мне нельзя ещё полгода, то есть до ноябрьских праздников. Надо выдержать. Значит, после кормления - гулять. Нет, сначала наведём чистоту...
Одной рукой придерживая дочку, она поплелась в кухню, потрогала рукой тёплый бок ведра, стоящего на плите.
- Вот теперь будешь мыться! - Сказала она начавшей улыбаться ей дочке.
- Г-х-ы...- булькнула та в ответ.
- Вот так-то лучше! Понимаешь, нас с тобой - только двое! Только двое. И ты должна понимать меня, а я тебя.
- Г-х-ы, - повторила ей дочка.
- Вот и умница! Сейчас ты побарахтаешься на моей кровати, а потом - гулять!
Она вытащила из кладовки коляску, перевалила её через пороги и вкатила её в маленькую комнатку. Приоткрыв одну створку окна и поставив утюг, установила коляску там, где не грозил дочурке сквозняк, принесла свою ненаглядную, закрыла одеяльцем и чуть-чуть покатала.
- Теперь спать! А мне нельзя. Вдруг, ветер или гроза, или дождь косой. Я и подойти не успею... И здесь мне находиться нельзя. А то ещё простужусь. Молоко надо во что бы то ни стало сохранить, правда? Другой молочной кухни для нас с тобой нет...
Так она провела весь день. Пеленание и кормление в шесть,девять, двенадцать, в три, в шесть... Постоянно она боялась запнуться, держалась за стенки, чтобы не покачнуться, не удариться, не упасть, когда начинала кружиться голова. После кормления она заставляла себя съесть ложку творога, запить кипячёным, тёплым молоком из термоса. Ставила будильник, опиралась на ватное одеяло, развешанное по спинке кровати и, стоя, держась за спинку, опустив голову, позволяла себе немножко подремать стоя, потому что боялась одна ложиться и вставать... Услышав звук будильника, она шла проведать дочку, готовила пеленальный столик, подогревала воду на плитке и начинала "беседовать с дочкой". Так вертикально провела весь свой день.
- Нам надо выдержать до праздников, а потом мы будем думать, как жить дальше. И нам никто не будет нужен. Я устрою тебя в ясли, найду работу. Пойду проситься в цветочный магазин. Ты у меня будешь расти среди цветов! Нам с тобой хватит маленькой зарплаты, правда? Мы не пьём, не курим, не развратничаем, не сквернословим, стараемся делать добро и учимся понимать друг друга. Не то, что эти двуногие животные эгоисты... Мужики... Сильный пол... Неандертальцы... Стоп! Зачем об этом?! Нельзя допускать негатива. Никаких обид не вспоминать, а то ещё молоко испортится. У меня теперь есть дочка, самое лучшее, что может быть у женщины... Ради этого я должна сохранить себя!
Только в седьмом часу вернулся Влад.
- А где дочь?
- Сначала покушала, теперь гуляет, дышит свежим воздухом!
- С кем?
- Помоги мне лечь, я весь день впервые на ногах, боюсь, что упаду, если пойду одна. Не могла отдыхать и ложиться. Боялась, что не встану.
- Тебе Тая помогала?
- Нет. Мне, кроме дочери, помочь некому. Хорошо, что я её родила и выжила вопреки всему, всем на удивление, тебе на огорчение. Но зато я теперь не одна! Нас - двое! Не мешай, мне надо подремать хоть немного перед кормлением. А то молоко потеряю-ю-ю... Помоги мне лечь, я только что покормила малышку...
И Люба тут же уснула. То ли ей стало легче от мыслей, что она сумела справиться, значит, незаметно выздоравливает, видимо, её молодой чистый организм потихоньку восстанавливает силы, то ли она бесконечно рада такой умненькой дочери и она сохраняет себя для неё. Вот только приступы адовой боли всё время возвращаются и надо усилием воли преодолевать и заговаривать их... Ни в коем случае не плакать,не расслабляться. Держаться изо всех оставшихся силёнок... Разбудил её звонок будильника.
- Не вставай, я тебе принесу ужин, а потом будешь кормить! - крикнул Влад из кухни.
- Мне надо проведать дочку, а я встать не могу...
- Всё в порядке! Она ещё спит. - Влад вышел в фартуке, вытирая руки кухонным посудным полотенцем. - Кормить и есть будешь лёжа.
Он поставил у изголовья табурет, накрыл салфеткой, принёс блюдо с бутербродами и картофельное пюре, котлеты с солёным и свежим огурцом.
- Убери, убери огурцы с глаз моих, мне нельзя, молоко испортится...
- Вот это - новости! А ещё чего нельзя?
- Многое: нельзя огорчаться, обижаться, плакать, простудиться, уставать, садиться, бегать, падать, полгода не поднимать тяжести свыше трёх килограммов, а дочка родилась три с лишним и должна набирать вес с каждым днём. Вот такая у меня жизнь теперь наступила благодаря только тебе, только тебе, только тебе!
- А коляску помог кто принести?
- Разумеется "любовник"! Не веришь, что сама? Ревновать разучился? Потому что я теперь на всю жизнь - никому не нужная калека? Да?
- Ну, хватит, высказалась? Теперь ужинать начнём! - Он достал из дорожной сумки какого-то тёмного вина, откупорил и налил в рюмку. - Будем праздновать!
- Неужели не напраздновался с портовыми "пэрэсэтэтками"? У меня праздников больше нет и не будет уже никогда. Я тебе об этом говорила. Проживу без песен и без танцев, сменю профессию, пойду в уборщицы, дворники, на двойной оклад, им дают жильё в первую очередь и прописку, выращу дочь, дам ей образование, замуж выдам и буду помогать растить внуков, как мечтала перед смертью моя, моя мама.
- Сегодня семнадцатый день рождения дочери и Твой день рождения! Забыла? А я - нет! Двойной семейный праздник! Может, простишь меня на этот раз? Ведь я весь Таллин обошёл, искал тебе подарок. Котлеты заказал специально, в кафе сделали. Очень вкусные. Землянику тебе купил южную, сладкую. Или тебе её тоже нельзя? На рынке отыскал... Да ещё мне женщины, повара в кафе, посоветовали корюшку свежую купить, с икрой. Её на всех улицах Таллина продают...Говорят, она тебе сейчас очень полезна! Для восстановления сил. Мне врачи подсказали. А ты так плохо обо мне...
В дверь тихонько постучали. Вошла Тая.
- О, у вас праздник? А я слушаю: что-то у вас весь день тихо, решила сходить, Валерку с дочкой оставила нянчиться, только что искупали...
- Садись! - Подставил ей стул Влад. - Сегодня у моей Любаши - день рождения. Люба отказалась от вина, давай хоть мы с тобой поднимем тост за её здоровье.
- Так... И сколько же настукало? Двадцать три? Дитё малое... Я постарше. Ну, Любочка, замечательный ты у нас человечище! Володя, ты её ещё не оценил по-настоящему. Как можно скорее восстановить тебе, милая, здоровье. Я сегодня детского врача встретила, она к тебе завтра зайдёт. Её фамилия Лебедева, все мамы её хвалят. Может быть ей поверишь, что всё у тебя заживёт, двадцатый век, медицина далеко вперёд ушла и дальше движется. Я ещё вашего сына хочу на руках подержать. Потерпи, Люба, я кесарево сечение пережила... Знаю, как несладко приходится нам, женщинам, рождение каждого нового человечка. Будьте вы все трое здоровы и веселы! Счастья вам! А ты, Люба, из володиной рюмки пригуби по-русскому древнему обычаю. - Тая выпила всё вино, взглянула на этикетку.
- Испания... Вкусное. Люба, ты мне завтра постучи в стенку, когда Лебедева придёт. Я с ней тоже посоветуюсь. Зубки у моей Любаши режутся... Я побежала! Отдыхайте!
- Съешь, пожалуйста, бутерброд с икрой корюшки, я её сам чуть засолил. Меня женщины на рынке научили. Говорят, очень полезна,особенно для тебя сейчас. - Он поднёс бутерброд прямо ко рту и Люба вынуждена была откусить кусочек.
- И не голодай больше... И не расстраивайся. Я тебя очень люблю, просто у меня характер дурацкий, никак не повзрослею...
- А как же ты мне комсомольское слово давал, что ты - хороший? Выходит, обманул? Да я и сама давным-давно догадалась, что ты сатрап, тиран, эгоист и садист... Вот тебе вся Правда! Дезертир... Уехал отдыхать...
- Старался, стараюсь и буду впредь стараться, а то ты ведь и вправду от меня сбежишь, откажешься мне сына родить под предлогом, что тебе и дочки хватит... Ну, пригуби ещё раз за своё и дочкино здоровье. О, вот и она голос подаёт, сейчас принесу, а ты пока съешь ещё хоть один бутербродик с маслом и с икрой.
- Бутерброд бесподобный! На всю оставшуюся жизнь запомню!Сделай, пока я буду кормить, мне чай с заваркой и молока добавь, а ещё смешай чайную ложку масла с чайной ложкой мёда. Разотри. Это уже по татарскому обычаю рожениц и больных так угощают, чтобы они поскорее "вернулись в строй и принялись вкалывать на вас, мужчин, изо всех возможных сил и силёнок", - начала уже шутить повеселевшая, хоть и лежачая Люба.
- Посмотри, что я тебе купил в подарок! - Влад развернул упаковку и расстелил по кровати нежно голубое, с отливающимися переливами платье. - Ну, как? Покрасивее того, чёрного? Как на твой вкус? Выбирал к цвету твоих глаз, с таким же блеском...
- Блеска, положим, ты не скоро увидишь при таких болях... Я ночью не кричу?
- Постанываешь. Иногда говоришь: "Мне мама не велела по воде с льдинками ходить...А вы меня заставляете... Нельзя! Я могу простудиться..." Это ты о чём?
- Не помню...
- Так нравится или поменять прикажете платье, сударыня?
- Вкус у тебя в самом деле хороший, только я бы напоследок всё-таки потанцевать не отказалась в том, чёрном, перед Новым Годом, напоследок... Но теперь это - навсегда ушедший этап. И куда же я надену этот твой подарок? На рынок или в детскую поликлинику? Театров тут нет как нет...
- Ошибаешься! Говорят, что договор заключили наши руководители с Эдитой Пьехой. Я уже записался на два билета и договорился с Таей, что она с нашей дочкой останется. А мы с тобой сходим её послушать в ДК, и ты будешь в самом красивом платье. Врачи сказали, что ты уже будешь хорошо ходить к тому времени.
- Молоко же течёт перед кормлением, какие уж тут наряды...
- Как течёт?
- А вот так! - Люба приготовила грудь для кормления, нажала на сосок, белая молочная струя ударила прямо в лицо начинающему отцу, попала в нос, в губы. Он схватил марлевый подгузник.
- Всё, я рад, хулиганить начала, значит, оживаешь. Хорошо, что в глаз не попало...
- Это же лучшее лекарство! Не слышал? Оближи губы, нос можешь не очищать, всякий насморк пройдёт с одного раза,- засмеялась она. - Попробуй, попробуй, чем твою доченьку выкармливаю! Не отравишься...
- Сладкое какое, -удивлённо протянул он,- а вроде ты сладкое почти не употребляешь...
- Природа заранее накопила, побеспокоилась. Всё самое полезное откладывала для ребёнка, теперь отдаёт постепенно. И на тебя бы хватило, льётся... Хочешь, и тебя откармливать начну? На вас двоих хватит! Подрастёшь, потолстеешь...
- Всё, я доволен, ты и в правду к жизни возвращаешься и, конечно, ко мне. Правда? - Он осторожно обнял жену, расцеловал её. - Скажи-ка вместе со мной: "Всё у нас будет очень хорошо и совсем скоро!" Вот так!
- Скажи, спасибо судьбе, что я очень обидчива, хоть и молчу часто, зато долго не забываю подлость, обман и предательство. Но зло мной не руководит и управлять никогда не будет! Запомни это хорошенько и постарайся быть ко мне и к доченьке подобрее, а то я твоей жестокостью и крайним эгоизмом сыта по горло.Сколько времени? Надо же кормить. Где будильник? Принеси мне...- пробормотала Люба и открыла глаза.
- Господи, что это со мной, что это? Я в кухне, сижу за столом. Мне же нельзя садиться и сидеть...! Хотя нет страшной боли. И кухня... совсем другая, а где же Володя?
- Мамочка, папа на службе. Ты уснула прямо за столом, на бумагах. Братик спит. А ты стонешь и стонешь. Болит всё, да?
- Нет, это мне сон приснился. Странный, длинный и мучительный. Я хотела письмо написать и уснула... А ты стала такой большой, как ты выросла, скоро совсем взрослая будешь, моя замечательная помощница. Ложись, а у меня дел ещё много, наводить порядок надо, а потом кормить твоего братика и лягу спать уже по-настоящему...
Глава 5. Второе письмо лучшей подруге
Таечка, наконец-то пришло от тебя письмо. Если бы ты знала, как я рада твоему счастью. Ты его заслужила! Это так трудно - простить измену... Володя обнимается со своей ракетой, дети спят,пелёнки сохнут, а вот подготовка к уроку клонит ко сну. Завтра у меня методический день. Вот и хочу поделиться с тобой самым наболевшим. С годовалой Леночкой мы с Володей решили поехать в отпуск на Волгу, в его родной городок. Уговорил: там тебе мать поможет с ребёнком, отдохнёшь, в кино спокойно сходим, будет с кем оставить дочку. Да и брат его, Валерка, десятиклассник, присмотрит.
Сначала всё было хорошо. Пересадка была в Ленинграде. Влад пошёл оформлять билеты, а я стояла у вокзала, ждала, дождик перестал как по заказу. Я наслаждалась звуками русской речи, которая слышалась со всех сторон. Леночка спала по расписанию. Пришёл Володя: "Всё в порядке! Теперь пешком идём к Эрмитажу, сначала по Невскому проспекту, потом свернём, чтобы было потише. Я посмотрел по карте."
Забыла улицу, по которой мы шли, у какого-то дома я приостановила коляску.
- Зайдём в этот двор!
Вошли в арку, там я осмотрелась и закричала:
- Это же наш дом! Ну, да! Вот наш подъезд. Только дверь немножко другая, вон наш балкон, наши окна, занавески другие, не наши... Я тут жила! Понимаешь?
- Когда?!- Влад схватил меня за плечи и стал трясти.- Что с тобой?
- Это мой дом, я тут жила... В Ленинграде, вон там река Нева! Я же помню, мы гулять ходили по набережной до Эрмитажа.
- Когда?! Ты жила в Татарии, в зверосовхозе, речка там Казанка. Сосны свои мачтовые, что, забыла? Отец, Таня, Галчонок и Егорка...Мама твоя там похоронена, а сейчас мы идём в Эрмитаж, где ни ты, ни я никогда не были!
Люба взялась за виски, потёрла: "Что это со мной? Не понимаю...Я здесь когда-то была... В детстве..."
- Мама твоя умерла, ты же её хоронила, лягушку помнишь? Пойдём в Эрмитаж. Ты там быстренько придёшь в себя.
- Я и так "в себе", ты забыл, какая у меня память?
- Всё! Забудь, это у тебя - недосып, а впереди у нас - Эрмитаж!
В Эрмитаже они умыли и покормили проснувшуюся дочку и стали подниматься по лестнице, чтобы попасть в главные залы. Влад с дочкой на руках быстро шёл по залам, консультируясь со смотрителями, а Люба подходила к окнам, смотрела на Неву, Петропавловскую крепость и шептала тихонько: "Я это когда-то видела..."
- Ну, конечно,- посмеивался над ней Володя, - в кино много раз, потом во сне! Ещё иллюстрации во многих книгах встречались... Хорошо изучила!
Вот, наконец, Георгиевский зал, его редкостная карта Советского Союза из разных отшлифованных камней, с гербом, флагом, горными массивами, долинами, озёрами, реками и звёздами столиц всех республик... Камни Леночку уже не интересовали, вот в Малахитовом зале она тянула ручки, чтобы погладить колонны, вазы и украшения... Тут она обратила своё внимание на удивительный паркет, на который показывала ручонкой.
- Спусти её на пол, пусть походит немножко, - предложила Люба.
Дочка встала на свои ещё не очень опытные ножки, сделала несколько шажочков, поскользнулась, села и, глядя на родителей, радостно сказала:
- Ляля ся!- Потом встала, сделала ещё несколько шагов, шлёпнулась, засмеялась и снова произнесла: "Ляля ся!".
Паркет был скользкий и Люба хотела взять дочку на руки, но она покачивала головкой и не хотела к маме на ручки.
- Какая девочка у вас забавная растёт, маленькая, а ей уже нравится всё красивое: смотрите она пальчиком начала обводить узоры на паркете. Художница растёт у вас! - улыбаясь говорила подошедшая к ним смотрительница зала.- В таком возрасте дети малые обычно всё с рук у матерей не сходят, капризничают, а она сама себе развлечения находит...
- Да, ей приходится быть самостоятельной, нам помогать некому, мы в Эстонии живём вдалеке от родных и друзей... И папочка нас своим присутствием не балует. Военный он, работа трудная, почти не видим. Сейчас только в отпуске побудем пару недель, повидаемся с бабушкой, покажем внучку и возвращаться будем..."
Таечка, проснулись мои короеды, как их называет Володя.Допишу позже, если не усну... Помни, что ты мне такой же родной человек, как и сёстры, постарайся быть счастливой и навек любимой. У тебя это получится, я же чувствую! Пока!" Нашла не отосланное письмо к тебе...
Глава 6. Конец письма к лучшей подруге: Любовь или страсть?
Мы недалеко от Волги, но я ещё там не была, купаться мне нельзя, а очень хочется. Живём в деревянном доме на втором этаже. Терпенья не хватает от всех неудобств, портится настроение, усиливаются придирки. Ради этого надо ли было уезжать в отпуск? Весь городок спивается на пиве местного пивзавода. Я даже запах его не переношу. Результаты сказались почти сразу же. Мать пошла в магАзин и на рынок, я должна была провернуть в мясорубке мясо на котлеты, поставить на плитку варить щи, а для этого начистить, нарезать, поджарить, рядом дочка ползает, встаёт на ножки, шлёпается. Володя расстелил одеяло у крыльца, "он должен отдыхать и загорать". Я его предупредила: возраст такой, что с неё нельзя спускать глаз. Во истину, говорят: " У семи нянек дитя - без глазу!" Раздался истошный крик, я бросилась на крыльцо и увидела, что всё лицо дочери в крови... Что со мной было? Схватила ребёнка и побежала, как была в халатике, в соседний дом. Там детская поликлиника. Прорвалась в кабинет без очереди, ребёнка начали очищать, дезинфицировать ранку. Меня успокоили: даже шва делать не надо, крови много, а так всегда бывает - бровь... Я сказала: делайте, что хотите, моя задача - ребёнок.
Дня через два - новая история. Я с дочкой на диване, кормлю, играю, да и развиваю, Володя с братом играют в шахматы, мать ушла на рынок. Стук в дверь, входит женщина с мужем, у него на руках - трёхлетний сынишка. Спрашивают хозяйку. Приглашаю присесть за стол, привлекаю мальчишку к нашим с дочкой играм.
Оказалось, что приехали из Новосибирска, из научного городка. Он - шофёр какого-то учёного, она - учительница начальных классов, сын посещает садик, а мама заочно учится в пединституте... Разыскивают могилу матери этой женщины, которая умерла с горя, получив "похоронку" на мужа в сорок пятом году. А хозяйка, то есть мать Володи, работала вместе с ней, дружила, хоронила, ухаживает за могилкой. Всё вроде вызывает сочувствие и требует уважительного отношения к горю этой молодой семьи. Приходит хозяйка, удивляется незнакомым людям, ей разъясняют кто есть кто, на стол водружается водка, режется "докторская колбаса", ставится блюдо с салатом, котлетами и картошкой, приготовленные с запасом дня на два.
Подвыпив, мать умиляется:"Ой, и какие же мы подружки с Зойкой были, всю войну друг другу во всём помогали, все письма вместе читали. А ты, Вовка с этой девчонкой как играл, как занимался, в садик вместе ходили, на карантине вместе были. Ой,какой хорошей-то твоя мать и моя подружка была. Сгинула, а тебя какие-то родственники увезли в Сибирь и ни разу ты не была на могилке. Ой-ё-ёюшки... Сбегай, Валерка, ВОЗЬМИ ХОТЬ ЕЩЁ ЧЕКУШКУ РАДИ ТАКОЙ ВСТРЕЧИ." После "третьего захода" всегда угрюмая, неприветливая, хмурая мать ни с того, ни с сего ляпнула:
- Вот,Вовка, на кем тебе жениться надо было! А ты...Тоже мне профессионалку отыскал: с мужиками по вечерам хвостом трепать! Вот на кем тебе надо жениться... Мы с мужем этой "дочери закадычной подружки" только переглянулись и покачали головами. Было уже поздно, непрошенные гости стали собираться к каким-то дальним родственникам, у которых временно остановились, уговариваясь, что завтра с утра пойдут все вместе на кладбище, где похоронен был и Леонид Иванович, отец Юрия, Володи, Галины и Валерия... Меня оставляли "домовничать".
Всё мы с Алёнушкой приготовили к их возвращению: наготовили, намыли, только вот хозяев не дождались до самого вечера. Пришлось идти по адресу разыскивать. Надо было искупать девочку, с ней уже трудненько было управляться. Она плескалась, шалила в корыте, могла свалиться... На лестничной площадке было тихо, позвонили, никто не открывал. Выглянула соседка: "А вы постучите погромче, они вчерась долго не могли угомониться и сегодня после кладбища напились вдрызг небось..."
Наконец, дверь открылась. В прихожей стоял заспанный Володя с красными, воспалёнными глазами. "-
- Нагулялся по лысковскому образцу? А что отец твой сказал перед смертью, не помнишь? Натынька, ты только не пей! Так-то вы завет любимого отца и мужа выполняете? Тебе же капли не надо пить, а ты каждый день готов "гулять" и мать туда же, и Валерка несовершеннолетний, наверное, и на работу-практику не пошёл, прогулял? Такой вот отдых в родном городишке? Похоть разбудили в тебе, товарищ
старший лейтенант, развратничать захотелось на глазах у дурака-мужа? Пошли домой, ребёнка искупать надо.
По дороге он всё рассказывал о своей дружбе дошкольной и вспыхнувшей к своей подружке внезапной любви.
- Любви не вижу. Похоть, пьянка и дурь! Не знала я таких качеств у тебя. Эх, ты, честное комсомольское, я- хороший! Нет, мне с дочкой надо уезжать к отцу, а то вы ещё и её испортите...
На том и порешили. Дома, в зверосовхозе, был только Егорка.
- А папа где?
- Он на велосипеде ещё неделю назад уехал, к какой-то женщине вроде поехал.
- А что ты ешь? Показывай свои запасы!
- Вот: два кирпича хлеба, две пачки маргарина и яиц сколько хочешь от наших куриц.
- Небогато, прямо скажу, пошли в магазин, кати коляску. Нужны молоко, сливочное масло, манка на первый случай. Сахар есть?
- Песок... Мыло, стиральный порошок у нас есть. Что ещё? Таня завтра приезжает, Галчонок дня через три. Звонили на почту...
- Снимешь всё с себя, я выстираю, поглажу. Белья, наверное, горы накопили, придётся у соседей опять их печку с баком просить для кипячения.Ты мне поможешь на речку носить, выполоскать, развесить. Мне пока ещё тяжести носить не разрешают, коляска и ребёнок все силы отнимают и в остальном помощь нужна. Замучалась я одна, Егорушка, устала, надо бы отдохнуть.
- Я тебе буду помогать, только ты скажи, что и как нужно...И с Алёнушкой...
- Договоримся.
(Продолжение следует)