"Тьмутороканский звон" в «Слове о полку Игореве»
Статья белгородского краеведа Анатолия Дмитриевича Жучкова «Превратности Тьмутороканьского звона» (Сборник «Тайны земли Бояновой», издательство «Отчий край», Белгород, 2010) привлекла наше внимание своей оригинальностью и критическим мнением об исторических авторитетах наших; мы находим её весьма интересной и аргументированной, поэтому расскажем о ней, несколько сократив, и выскажем своё мнение.
Мономаховичи против Олеговичей
Вначале своей статьи А.Жучков приводит историка Н.А. Полевого. В 1829 году Полевой в своей рецензии обвиняет автора «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина в поверхностности и в тенденциозности его «Истории...»: «Не ищите в ней высшего взгляда на события: говоря о междоусобиях уделов, он не видит в них порядка, не означает нам причин, свойства их... Чтобы в борьбе уделов автор отдал равную справедливость и Олегу Черниговскому, и Владимиру Мономаху? Нет! И не найдёте этого. Мономах является ангелом-хранителем законной власти, а Олег Черниговский - властолюбивым, жестоким, отвергающим злодейство только тогда, когда оно бесполезно, коварным бунтовщиком; на целое поколение Олеговичей падает у него позор и посрамление!»
«Со времени написания этих строк что-нибудь изменилось? - спрашивает наш краевед, и отвечает словами Н.А.Полевого: «Нет! И не найдёте этого». Тенденциозный подход к историческим фактам междоусобицы Ярославичей и их потомков «размножился и распространился», хотя в советское время княжеско-дворянская«История...» Карамзина не приветствовалась. Почему?
Ответ можно найти у советского, русского историка-диссидента Л.Н.Гумилёва: «Традиционная методика исторического исследования, основанная на анализе источников, позволяет только перечислить события, происходившие в данном регионе за отмеченный период. Но связи между ними и логика событий при этом от исследователя ускользают». Заметим, ускользают настоящие связи, зато можно предложить собственные взамен этих связей.
Причём этой «традиционной методике» следовали, может быть под давлением, даже столпы советской историографии, например у академика Д.С. Лихачёва в начале статьи «О, Русская земля!..» (1986) о князе Игоре из «Слова о полку Игореве» стоит: «Игорь, как и Роланд, идёт навстречу верной гибели и не просит помощи у киевского князя Святослава, задавшись несбыточной целью — одному во главе небольшого войска достигнуть Тмуторокани». Это единственное упоминание «Тмуторокани» в этой статье академика Лихачёва, что странно, если учитывать, что она была цель похода князя Игоря, или это была просто необходимая дань устоявшемуся мнению?
Если учесть, что «княжество Тмуторокань» советская историография поместила на Таманский полуостров Северного Кавказа, северский князь Игорь, выступающий в поход из-под Чернигова, предстаёт полным безумцем, или наша историография полна безумия, возможность которой предоставляет советская «традиционная методика истории».
Примечательная фрагмент «Слова...»
Белгородский краевед Жучков не стесняется указать на эту академическую нелепость, и локализует «Тьмуторокань» в районе исторического «Белогородья» в верховьях Северского Донца, следуя за мнением историков «царского периода» Татищева и Болтина.
Тогда поход северского князя Игоря приобретает осмысленность и логичность: «Наша задача — отвести исторический навет на Тьмуторокань и её князей». Олеговичи же — это тьмутороканьские князья.
Для доказательства «исторического навета» Жучков исследует примечательный фрагмент из «Слова...»:
Тъй бо Олегъ мечемъ крамолу коваше
и стрелы по земле сеяше.
Ступаетъ въ златъ стременъ въ граде Тьмуторокане,
той же звонъ слыша давный великый Ярославъ,
а сынъ Всеволожь, Владимиръ,
по вся утра уши закладаше въ Чернигове.
/Хрестоматия «Древняя русская литература», М., 1988, на древнерусском языке/
Вот перевод этой фразы из школьного, то есть канонического издания «Слова о полку Игореве», М., 1970:
Тот ведь Олег мечом крамолу ковал
и стрелы по земле сеял.
Вступал в золотое стремя в городе Тмуторокане,
а звон тот уже слышал давний великий Ярослав,
а сын Всеволода, Владимир,
каждое утро уши закладывал в Чернигове.
Можно спорить: здесь две фразы или одна? Известно, что утраченная рукопись «Слова...» была написана сплошной строкой, а разделения слов и знаки препинания — это всё труды переводчиков. Наибольшее же затруднение вызывает у историков при «текстологическом исследовании» четвёртая строка, вот как её разъясняет, повторяя устоявшееся мнение, Ю.М.Басов в журнале «Звонница», №5, Белгород: «Не мог Ярослав слышать звон стремян Олега, так как умер раньше, чем Олег родился. Звон слышал Всеволод Ярославич, а его сын Владимир Мономах уши закладывал (вероятно — проушины черниговских ворот)».
Предлагается реалистичное понимание этой строки, хотя она, на наш взгляд, говорит о могуществе Олега в Тмуторокани, соизмеримом с «давним великим Ярославом» в Киеве, поэтому его побаивается Владимир Мономах в Чернигове - «уши закладывает».
«Ковал» или «рубил»?
Вообще, наши историки строго следуют за толкованием древнерусской истории мономаховскими летописцами, свято веруя, что победители пишут только правду. Но слово «ковал» понимают в современном образном, переносном смысле, забывая о его древнерусском содержании в XII веке. Хотя о нём сообщает «Этимологический словарь русского языка» (М., 1971): «Ковать. Общеславянское, имеющее соответствия в балтийском и германском языках - «бить, рубить, ударять».
С учётом этимологии вопроса, первая строка этого фрагмента будет выглядеть так: «Тот ведь Олег мечом крамолу рубил (бил)». Мечом вообще рубят, а не что-то «куют». И мы видим ясную и понятную строку без всякого подтекста и переносного смысла. «Олег Святославич не творил крамолу, а боролся с ней, традиционное в нашей историографии обвинение Олега как зачинщика крамол — не верно. Тем более что в «Слове...» говорится о нём: «Были походы Олеговы, Олега Святославича», - имя Олега повторяется с прибавлением отчества, что в народной поэзии считается величальным», - к таким весьма рациональным выводам приходит А.Жучков. Наши же историки строго следуют заветам монахов-мономаховичей, и подставляют современное образное значение древнерусского слова «ковать».
Что такое «златое стремя»?
Третья строчка: «Вступал в золотое стремя в городе Тмуторокане» - ключевая, и этот ключ старательно не замечают историки «традиционной методики». А здесь ведь русским языком сказано буквально следующее: «В «златое стремя» может вступать только положительный и очень любимый герой».
Если аллегорический звон «златого стремени» слышен сквозь века — это значит, что автору «златого стремени» дорог его герой, дорог город Тмуторокань. Нашим же историкам они не дороги, поэтому они не видят аллегории «златого стремени»: у них другая «историческая концепция».
"Тьмутороканский звон"
Четвёртая строчка: «А звон тот уже слышал давний великий Ярослав», - также является неудобной для наших историков «традиционной методики». Хотя она прекрасно переводится слово в слово, в неё добавляется союз «а» и слово «уже», которые способствуют «нужному» толкованию этих строк. Вот как эти строки объясняет наша историческая наука самой важной своей аудитории - школьникам:
«Тот ведь Олег мечом крамолу ковал и стрелы по земле сеял. (Только что) ступает (он) в золотое стремя (выступая в междоусобный поход) в городе Тмуторокани, тот же звон (звон раздоров, уже заранее) слышал давний (уже умерший) великий Ярослав (Мудрый — противник раздоров), а сын Всеволода Владимир (Мономах, современник Олега и тоже противник раздоров) каждое утро уши закладывал в Чернигове (где он княжил; настолько тревожил его этот звон)».
Вот так образно велят понимать эти строки исторические методисты. В то время как перед нами образец древнерусской сатиры на Владимира Мономаха, который «затыкал уши в Чернигове» в сатирическом смысле, потому что у него «рыльце было в пушку»: он ведь княжил в бывшей Олеговой черниговской отчине. Поэтому звон доспехов из Тмуторокани, конечно, не заморской Таманской, а очень даже близкой в верховьях Донца, тревожил его каждое утро так, что он «затыкал уши».
История вопроса
Ярослав Мудрый и Владимир Мономах безапелляционно выставляются нашими историками противниками междоусобиц. Дадим слово об этом самому Владимиру Мономаху, в своём «Поучении», после рассказа о своей христианской добродетели, он с гордостью говорит о своих подвигах: «...на другую зиму с Святополком пошёл в Полоцк — сожгли Полоцк; он (Святополк) пошёл в Новгород, а я с половцами на Одрьск, воюя, да к Чернигову».
Каков «противник междоусобиц»! Сжёг, да ещё зимою, вместе с наёмными степняками половцами (!) Полоцк, и пошёл воевать с половцами Чернигов! А Святополк в Новгороде убивает княжившего там своего двоюродного брата Глеба Святославича.
В письме к Олегу Святославичу Владимир Мономах пишет: «Удивительно ли, что муж пал в бою? Так умирали лучшие из наших предков». Это Мономах пишет о своём сыне Изяславе, который погиб в бою при нападении на Олегов город Муром, от рук дружинников Олега. Ничего особенного, обычное дело для «противника междоусобиц»: напасть на чужой город. И продолжает: «Или в том состоит грех мой, что на тебя пошёл к Чернигову из-за поганых, я в том каюсь, в том я не раз братии своей выразил сожаление и ещё поведал, что я ведь человек. На страшном суде без обвинителей сам себя обличаю...» Так кто у нас «противник междоусобиц», и кто Владимир Мономах?
Суть междоусобицы внуков Ярослава Мудрого заключалась в том, что у сыновей Святослава Ярославича их родственники Всеволод Ярославич с сыном Владимиром (Мономахом) отобрали их отчину - Черниговское княжество, наделенное им Ярославом Мудрым. Об этом говорится и в «Слове о полку Игореве»:
«...сказал брат брату: «Это моё, и то моё же». И стали князья про малое - «это великое» говорить, и сами на себя крамолу ковать».
В этой строке князья Всеволод Ярославич с сыном Владимиром Мономахом называют «великим» что? «Малое» княжество Тмутороканьское, которого Олегу и Роману Святославичам будет, по их мнению, вполне довольно. Опять мы встречаем и слово «ковать» в сочетании с «крамолой», но без «меча», и что получается в значении слов XII века? «И стали князья... сами на себя крамолу(ой) рубить, бить, ударять». То есть крамолой рубились...
Но есть ещё и неоспоримые, общепризнанные факты этой древней русской междоусобицы. В Новгороде Святополк убивает Глеба Святославича, родного брата Олега Святославича, в Тьмуторокани подговорённые кем-то половцы с помощью уловки убивают другого его брата - Романа Святославича, сам Олег Святославич был схвачен наёмным отрядом в степи и отправлен в ссылку в Византию, к родственникам княгини Всеволодовой, жены Всеволода Ярославича, бывшей византийской принцессы, где он провёл 4 года на острове Родос. И только переворот в Византии даёт свободу Олегу Святославичу- «Гореславичу», и он возвращается на Русь. Он действительно «Гореславич», по обрушившимся на него бедам.
Есть и другие «византийские» тайны этой междоусобицы. В Тьмуторокани монастырским монахом был отравлен князь Ростислав Владимирович, что влечёт за собой потрясения. Великий киевский князь Изяслав Владимирович погибает уже после битвы на Нежатиной ниве 3 октября 1078 года при странных обстоятельствах: его, стоящего в толпе воинов, какой-то всадник в сумерках ударил копьём в спину, и сумел ускакать. И переяславскому князю Всеволоду Ярославичу был открыт путь к Киевскому столу... Однако, наших историков эти «мелочи истории» не интересуют.
Уже историки XIX века изображали князя Всеволода Ярославича и его сына Владимира Мономаха хранителями законной власти согласно летописной традиции, летописям, отредактированным мономаховскими летописцами, потому что именно ветвь князей потомков Всеволода Ярославича вокняжилась а потом и воцарилась на Руси - как Рюриковичи. Царская власть, по понятным причинам, поддерживала и прославляла свою родословную линию, но потом её поддержала и как бы критическая советская историография, даже несмотря на явные возникающие при этом исторические нелепости, вроде Тмуторокани на заморской Тамани. Почему?
Что слышал Ярослав Мудрый?
Обратимся опять к четвёртой строке: «Той же звонъ слыша давный великый Ярославъ». Нашими историками он объясняется в переносном смысле, якобы междоусобицы внуков своих «уже заранее предвидел великий Ярослав». «Но, если следовать историческим фактам, Ярослав слышал звон военных доспехов из Тьмуторокани не в переносном, а в прямом смысле», - говорит наш краевед. Это был звон военных доспехов из Тьмуторокани в междоусобице братьев: самого Ярослава Владимировича (Мудрого) Киевского и Мстислава Владимировича Тьмутороканьского. А делили они почти всю русскую землю.
Выступив из Тьмуторокани (в верховьях Донца) Мстислав в Лиственской битве разбил брата Ярослава. Поэтому «давный великый Ярославъ» и сам слышал звон боевых доспехов из Тьмуторокани, и сам участвовал в междоусобицах.
В.Н.Татищев в своей «Истории Российской» приводит, что в 1023 году Мстислав Владимирович, князь Тьмутороканьский, потребовал у своего брата Ярослава Мудрого, князя Киевского, прибавления земли к тем уделам, которыми он владел. Ярослав дал брату Муромскую землю, «чем Мстислав не хотел быть доволен, и начал войско готовить на Ярослава...», то есть именно звенеть доспехами.
Спор братьев из-за земельных владений привёл к Лиственской битве, в которой Ярослав Мудрый был разбит Мстиславом Тьмутороканьским, и, по Городецкому миру, к Мстиславу отошли все русские земли, расположенные по левую сторону Днепра, всё Левобережье Днепра. После этого Мстислав переносит свою столицу из Тьмуторокани в Чернигов.
Что слышал Владимир Мономах?
Далее, в пятой и в шестой строках фрагмента, мы встречаем Владимира Мономаха:
...а сын Всеволода, Владимир,
каждое утро уши закладывал в Чернигове.
Четвёртая строка фрагмента может иметь прямой смысл, а эти строки в прямом смысле содержат недвусмысленное оскорбление Владимира Мономаха, говорят о сатирическом отношении к нему автора «Слова...»
В переносном же смысле наши историки создают прямо противоположный портрет Владимира Мономаха: «Владимир (Мономах, современник Олега и тоже противник раздоров) каждое утро уши закладывал в Чернигове (где он княжил; настолько тревожил его этот звон)». Следуя заранее выбранной исторической концепции о Владимире Мономахе — борце с междоусобицами.
Некоторые историки позволяют себе и прямую подтасовку в исходных строках:
..той же звонъ слыша давный великый Ярославъ,
а сынъ Всеволожь, Владимиръ,
по вся утра уши закладаше въ Чернигове.
В примечаниях к этому фрагменту историки-методисты поясняют школьникам каноническое его звучание: «Это место в дошедшем до нас тексте «Слова...» испорчено. Восстанавливаем его предположительно». «Предположительное восстановление» заключается в том, что союз «а» поставлен перед словом «сынъ». В издании же «Слова...» Мусиным-Пушкиным союз «а» стоит после слова «Всеволожъ». То есть в действительности эти строки выглядят так:
...той же звонъ слыша давный великый Ярославъ,
сынъ Всеволожь, а Владимиръ,
по вся утра уши закладаше въ Чернигове.
Понятно, что перестановка союза «а» провоцирует «переносное» понимание этих строк, что и является целью этого «предположительного восстановления» нашими историками-методистами.
Цензурное затруднение
Остаётся без внимания и цензурное затруднение при реализации тиража «Слова о полку Игореве». Этот вопрос ставит Б.М. Сударушкин в своей книге «Уединённый памятник»: «Возникал вопрос — почему такой небольшой тираж в 1200 экземпляров не разошёлся? Сразу после издания книги, в «Московских ведомостях» трижды печаталось объявление о её продаже в лавках купца Кольчугина на Никольской улице. Почему граф (Мусин-Пушкин — авт.) оставил книги у себя? Что сдерживало его?» На этот вопрос до сих пор нет ответа, а также нет ответа, куда подевался почти весь тираж «Слова»?
Но известно, что список «Слова...» был предоставлен Мусиным-Пушкиным самой Екатерине II, так называемый «екатерининский список», императрица интересовалась русскими древностями, и в этом своём списке она вычеркнула именно фрагмент с «тмутороканьским звоном».
Жучков предполагает, что Екатерина II, и цензурный комитет, понимали фрагмент с «тьмутороканьским звоном» в прямом смысле, характеризующем негативно Владимира Мономаха, и на «издание был наложен запрет»: власть выражала таким образом неудовольствие очернением её родословной. Мусин-Пушкин успел подарить только около 70 экземпляров «Слова...» своим друзьям и знакомым, которые и дошли до нас.
Спустя время, официальная историография трактует фрагмент с «тьмутороканьским звоном» в переносном смысле, как «звон-предвидение» Ярослава Мудрого, тревожащий междоусобицей и Владимира Мономаха, которое утверждается в общественном мнении. Переносное образное толкование «тьмутороканьского звона» подтверждает официальную историческую концепцию о Владимире Мономахе — борце с междоусобицами, тогда его противник Олег Святославич становится их зачинщиком.
Что в этом необычного? В очередной раз историю переписали победители, а «тьмутороканьский звон» с тех пор звенит над всей нашей историей, гуляет по страницам русской литературы, причём его слышат в Чернигове аж с Таманского полуострова Северного Кавказа! И огромное расстояние между ними до сих пор никого не смущает.
Поэтические популяризации «Слова...»
А.Жучков приводит переложения строк с «тьмутороканьским звоном» у наших поэтов. Исходный древнерусский мусин-пушкинский текст:
Были вечи Трояни,
минула лета Ярославля;
были плъци Ольговы,
Ольга Святъславлича.
Тъй бо Олегъ мечемъ крамолу коваше (рубил — А.Ж.)
и стрелы по земли сеяше:
Ступаетъ въ златъ стременъ въ граде Тьмуторокане,
той (такой — А.Ж.) же звонъ слыша давный великый Ярославъ,
сынъ Всеволожъ, а Владимиръ
по вся утра уши закладаше въ Чернигове.
В. Жуковский, 1820
Были века Трояновы,
Миновались лета Ярославовы,
Были битвы Олега,
Олега Святославича.
Тот Олег мечом крамолу ковал
И стрелы по земле сеял.
Ступал он в златое стремя в граде Тьмуторокане!
Молву об нём слышал давний великий Ярослав, сын Всеволодов,
А князь Владимир всякое утро уши затыкал в Чернигове.
А. Майков, 1872
Были веки тёмного Трояна,
Ярослава годы миновали,
Были брани храброго Олега...
Тот Олег мечом ковал крамолу,
Сеял стрелы по земле по русской...
Затрубил он сбор в Тмуторокани:
Слышал трубы Всеволод Великий,
И с утра в Чернигове Владимир
Сам в стенах закладывал ворота...
Н. Заболоцкий, 1946
Были, братья, времена Трояна,
Миновали Ярослава годы,
Позабылись правнуками рано
Грозные Олеговы походы.
Тот Олег мечом ковал крамолу,
Пробираясь у отчему престолу,
Сеял стрелы и, готовясь к брани,
В злат стремень вступал, готовясь к сече.
Звон тот слышал Всеволод далече,
А Владимир за своей стеною
Уши затыкал перед бедою.
И. Шкляревский, 1990
Были века Трояновы,
миновали лета Ярослава,
Двигал Олег походы, сын Святослава.
Мечом он ковал крамолу
и стрелы сеял.
Вступит в златое стремя
в граде Тмуторокани,
Всеволод звон услышит, сын Ярослава,
а Владимир в Чернигове
уши с утра затыкает.
/Продолжение/
Виктор Каменев,
лауреат премии имени Б. Полевого журнала «Юность» за 2006 год
13.05.2022