Пять лет я думал, публиковать, не публиковать это интервью... а теперь решил: хотите верьте, хотите - нет.
* * *
Мы встретились с ним, как и условились, в детском молочном коктейль-баре «Буратино». Николай большой любитель молочных коктейлей «Луна». Вот и теперь он тянул свой напиток через трубочку, болтая коротенькими ножками. Да и сам он скорее походил на ребенка, чем на взрослого, если не знать, что ему уже исполнилось 80 годков, хотя этих лет ему не дашь. Увидев меня, он махнул мне маленькой ручкой.
Я слегка опоздал, проторчав в пробке, и он сделал мне внушение за непунктуальность. Но, выслушав мои оправдания, простил меня, и наше интервью началось.
— Иногда я жалею об этом, — устало сказал Николай Шибзяев. — С чего начать? Я единственный на Земле космонавт-лилипут. И я первым из людей полетел в космос. Юрка Гагарин был вторым. Но об этом теперь никто не знает. Да и тогда не все, только наша группа А из отряда космонавтов.
Хотя все космонавты небольшого роста, но и они не могли поместиться в капсулы. В начале космической эры шла жестокая битва за экономию веса. Каждый лишний грамм – это дополнительная энергия, топлива и мощности двигателей. А мощи-то как раз и не хватало. Я весил втрое меньше нормального человека. Это и решило выбор.
Николай Шибзяев, рассказывая, неотрывно следили за мной крохотными глазками.
В облике лилипутов есть понятная двойственность. То вам кажется, что перед вами ребенок, однако иллюзия это быстро развеивалась, едва вы взгляните на слегка одутловатое, заросшее недельной щетиной, покрытое морщинами, хотя и крохотное, но все же лицо взрослого и даже уже старого человека.
Николай потянул через соломинку, сделал глоток и продолжил:
– Однако первым крупным живым существом, побывавшим в космосе, стала собака Лайка, полетевшая на корабле «Спутник-2» 3 ноября 1957 года. Ее возврат не был предусмотрен, и смерть ее была ужасной. Она погибла от перегрева через 5-7 часов после запуска. Из-за конструктивной ошибки в системе кондиционирования. Хотя аппарат регенерации воздуха был рассчитан на работу до 7 суток. Сам же спутник совершил 2370 витков вокруг Земли, затем сгорел в атмосфере 14 апреля 1958 года.
После Лайки полетели Белка и Стрелка. Те вернулись на Землю и закончили свою жизнь в комфортабельных условиях спецлабораторий.
После собак должен был лететь я. По размерам я мало чем отличался от собак, – Николай звонко рассмеялся, но веселья в его эмоциях я не уловил. – Поэтому использовали всё ту же ракету серии Р-50. А Юрка уже летал на «Востоке».
Старт был назначен на 1 июня 1959 года. Однако, его несколько раз откладывали по разным причинам. И я полетел только 5 ноября того же 59 года. Мой полет приурочили к 42-й годовщине Великой Октябрьской Революции. Ну как у нас обычно делали. Мой позывной был «Береза». У Гагарина – «Кедр».
Планировали, что полет продлится, как и у Юрки, 108 минут. Один оборот вокруг шарика с первой космической скоростью 8 км\сек. Однако в нужный момент тормозные двигатели не включились. И я продолжал наматывать витки вокруг Земли. Установка регенерации воздуха у меня была рассчитана на 10 дней. На такой срок имелась пища в тубах и вода, посеребренная для обеззараживания и долгого хранения.
Я жил в скафандре, который принимал все мои отходы жизнедеятельности. Скафандровый биотуалет был рассчитан так же на две недели. И вот мотаю я срок… то есть витки, иногда выхожу на связь с Центром. Они там голову сломали, как мне помочь.
И вот, когда у меня уже все почти закончилось – кислород, вода, жратва и параша отказала… Я так разозлился, что двинул ногой… э-э… а может, рукой, сейчас не помню. В общем, каак двинул по приборной панели! А там просто сука-кнопка запуска двигателя залипла. Короче, включился сучий движок. 90 секунд он работает и гасит скорость до оптимального вхождения в атмосферу…
На высоте 5 км, отстрелился люк, и я вывалился в голубую бездну.
Приземлился я отдельно от капсулы на парашюте под Кустанаем. В огороде бабки Федоры. Сначала она угостила меня граблями, потом, когда я снял скафандр, объяснил ситуацию и показал документы, она истопила для меня баню… ну, сам понимаешь, я весь в говне… запашок еще тот… и стала угощать меня всякими разносолами собственного изготовления. А там и наши нагрянули.
Короче, дали мне цацку на грудь. В натуре герой Советского Союза, дали машину «Победу», квартиру трехкомнатную… Жену, понимаешь, мне подобрали. Подстать. Она из театра-лилипутов.
Но при одном условии, чтобы ни-ни. И я дал подписку:. Военная тайна, бля.
А когда Юрка полетел через полтора года и начался его этот триумф по миру, такая меня тоска взяла! Такая, бля, обида накатила… Поверишь ли?
«Что ж, охотно верю, - сказал я. – Несправедливо с тобой поступили»
«Еще как несправедливо! – Николай стукнул кулачком по барной стойке. – И тогда я запил. Скатился в такой запой… неделями не просыхал. Пропил все: квартиру, машину, жену… Ну жена, положим, сама сбежала куда-то в Армавир что ли… Потерял все и друзей и работу. Побирался случайными заработками. Потом втянули меня в криминал, спецом по форточкам. Ну, естественно, загремел в тюрягу, потом в колонию. Теперь я в глухой завязке и живу на грошовую пенсию. Мне ж никто не верит, что я летал в космос. Говорят, подтвердите документально. А как я подтвердю… подтвержу... когда документы под грифом «Совсекретно» и раскрытию пока не подлежат.
«А в ФСБ обращались?»
«Да какое там ФСБ нахрен, - первый космонавт махнул маленькой ручкой официантке и заказал еще один коктейль за мой счет. – Сказали: ну подумай сам, он ГАГАРИН!, а ты Шибзяев. Дал же Бог фамилию. Да с такой фамилией, говорят, мы опозоримся на весь мир».
Мы расстались тепло. Я пообещал, что обязательно о нем напишу. И вот написал. Только поверят ли мне. То есть ему – Николаю Шибзяеву, первому космонавту планеты?